Непонятное чувство
Музыка становилась все тише. Времени было к одиннадцати. Я прекрасно понимал, что Лили бы простояла так еще минут сорок, а то и час, но мне нужно было искать Бекки и везти ее домой. Я убрал свои руки с талии Лили и сделал шаг назад, а она будто только что проснулась.
— Уже все расходятся? — усталым голосом произнесла она.
— Можно сказать и так, мне нужно найти Бекки, я обещал привезти ее домой.
Лили перестала улыбаться, когда я взял ее за руку и повел к выходу, поняв, что Ребекки в здании нет.
— Что, если они все уехали к Кевину? У него планировалась большая вечеринка, — мимолетом произнесла Лили, пока я волок ее сквозь толпу.
— Почему ты раньше не сказала?
— Бекки говорила, что тебе плевать на Кевина, — как-то с ухмылкой пояснила она.
— На Кевина плевать, но не на Ребекку, которая точно не могла уехать с ним, — я сказал это немного грубее остальных своих слов. Лили виновато посмотрела на меня, а когда мы вышли во двор, она начала тереть свои ладони друг о друга.
— Вот, возьми, — я отдал ей свой пиджак, хотя самому было холодно не меньше.
Обычно у нас в Аризоне было жарко, безумно, я бы сказал, но именно в этот день температура немного понизилась.
Мы пошли на стоянку к моей, вернее к папиной машине, просидели там минут тридцать, пока все остальные не начали расходиться. Лили что-то рассказывала о романтике под звездами, но я особо не вникал. Через минуту я увидел Ребекку, идущую к машине.
— Я искал тебя повсюду.
Она остановилась, держа свои туфли у себя в руках.
— И я тебя искала.
Мы молча смотрели друг на друга, как два идиота.
— Я боялся, что ты поедешь к Кевину. Лили говорила что-то о...
Но Бекки не дала мне договорить.
— Давай ты просто отвезешь нас с Лили домой.
Мы сели в машину. Включив музыку, поехали отвозить Лили. Всю дорогу до дома она пыталась петь, попадая в ноты, но у нее это выходило довольно-таки плохо, а мы с Бекки смеялись. Выгружая Лили из машины, Бекки сломала ноготь, а я представление об этой даме. Через пару минут мы уже ехали к дому Ребекки.
Из машины мы вышли одновременно, казалось, она не думала, что я выйду вместе с ней.
— Может, побудем около нашего дерева? — сросил я, улыбаясь.
Мне не хватало ее. Мне нужна была Ребекка, мне нужно было ее общение, потому что я был влюблен в нее.
— Это отличная идея, я только сниму это жуткое платье.
Она вышла с собранными в пучок волосами, одетая в шорты и мужскую футболку, мою футболку. Улыбнувшись этому, достал зажигалку и начал одну за другой зажигать свечи. Дерево озарилось ярким светом. Мы сели на качели, смотря друг на друга. В воздухе запахло неловкостью.
— Знаешь, я очень много думала обо всем, что происходит, — она сделала паузу, — так вот, я понятия не имею, какого черта вообще происходит, — она закрыла ладонями лицо.
— Мы постоянно отдаляемся друг от друга, каждый раз, когда мы вместе, что-то встревает между нами. Вот, что происходит, понимаешь?
— Да, я понимаю, – ответила она.
— За осень мы уже успели поругаться. Конечно, я виноват в том, что повел себя, как последний мудак, но меня ведь можно понять, понимаешь?
— Да, я понимаю, — повторилась она.
— Давай не будем больше ругаться.
— Обязательно, — она прилегла на мое плечо.
Так мы просидели до того, пока отчим Бекки не стал следить за нами из окна. Этот старый усатый мексиканский хрен был полнейшей занозой в заднице, вынудившей меня уехать домой. Приехал я поздно и застал не самую лучшую картину:
Папа что-то пытался объяснить маме, а та твердило свое. У них частенько случались подобные картины, но я уже свыкся. Знаете, будто ты такой идешь домой с мыслями в голове «О, наконец-то я пришел домой, люблю свою семью», и тут тебе в лицо летит тарелка, адресованная твоему отцу, и все сопровождается криками «Ненавижу!». Да-да, добро пожаловать в мою жизнь. Я сидел на лавочке, на крыльце и слушал эту ругань. Слово за словом и мама, наконец разбила еще пару тарелок, а после ушла в спальню. Папа вышел во двор и закурил. Заметив меня, он посмотрел на меня с сочувствием, скорее, за то, что я все это слышал, что мне против воли приходилось быть свидетелем этого ужаса.
— Есть прикурить?
— Конечно, — я достал зажигалку из кармана, протянул огонек отцу, он кивнул мне в знак благодарности.
— Не стоит тебе курить, пагубная привычка, — и упрекнул меня в курении, попутно затягиваясь.
— Сам же куришь.
— Мне скоро четвертый десяток, нервы у меня к чёрту.
Отцу было всего тридцать семь лет и нервы у него действительно были не в порядке. С мамой они ругались часто, я бы даже сказал, что регулярно, но отец еще никогда не курил с таким напряжением.
— Из-за чего на этот раз? — не выдержав, спросил я.
— Задержался на работе, типичная история, — сказал отец и швырнул бычок в кусты.
Я догадывался о его типичных историях, но зная его, он бы никогда так не поступил.
— Ей тебя не хватает вот и все.
— Я понимаю, но ничего не могу с этим поделать. Отношения строятся на доверии, Алекс, а какое может быть доверие, если каждый день в тебя летят тарелки с упреками в том, чего ты не совершал?
Озадачив меня риторическим вопросом, он отправился в дом, через пару секунд и я тоже. Папа ночевал в гостиной. Если быть честным, то я не относился к нему, как к родителю. Это довольно-таки странно в какой-то степени, но я больше полагался на маму, нежели на отца. Он был второстепенным персонажем в моей жизни. Я понимал, что развод неизбежен и с каждым днем убеждался в этом все больше и больше. Просто бывает такое в жизни, что люди больше не любят друг друга и перестают видеть смысл в обмане. Грустно это все, но жить в постоянной ругани – невыносимо.
Лежа в кровати я думал обо всем. Дождь за окном навеял мысль о чем-то ужасном, не знаю, почему. Я очень любил дождь, но этот возненавидел. Он будто так и кричал о предстоящем испытании в моей жизни, а я отчаянно думал о хорошем. Просто, потому что черное всегда сменяется белым, да? Я чувствовал заметную отдаленность от Бекки, от родителей, все казалось мне дождем, который вскоре должен был пройти, но вся беда была в том, что дожди здесь либо есть и льют во всю мощь по несколько дней, либо же их нет вовсе.
И я не ошибался.