Добавочная глава
Город сиял под ним, погружённый в вечный ритм жизни. Тысячи огней отражались в тёмных стеклянных стенах небоскрёбов, но ни один из них не проникал в глубину его души. Хардин стоял на краю просторной террасы, вдыхая прохладный ночной воздух. На его губах играла едва заметная ухмылка.
Он поднял бокал виски, наблюдая, как ледяные капли скатываются по стеклу, точно так же, как жизнь стекала с тела Амелии в тот роковой момент.
Какой идеальный план.
Он знал всё с самого начала. Он знал, что Амелия — истинная пара Аэрона, знал о пророчестве Кровавой Луны задолго до того, как это открылось самому Аэрону.
Они думали, что их встреча была судьбой?
Глупцы.
Это был он. Он разыграл всё, как талантливый кукловод, дергая за невидимые нити.
Сначала он устроил их встречу, создавая мнимую случайность, наполняя её тайной, притяжением, чем-то необъяснимым. Затем подкинул препятствия — препятствия, которые только сильнее разжигали их чувства, заставляя бороться друг за друга, слепо веря в свою связь.
Даже ситуация с бывшим часть его плана. Деньги в этом мире решают всё. Несколько зелёных купюр и всё каждый для тебя сделает всё что пожелаешь. С этой моделькой было ещё проще договориться. Она сама испытывала месть к этой девчонке.
Он знал: чем больше преград, тем сильнее любовь. Чем больше боли — тем больше зависимость.
Кража Амелии?
Разве это было случайностью?
Нет.
Он знал, что боль заставит Аэрона сорваться, сделает его безрассудным, превратит в зверя, который будет рвать ради неё. Он знал, что именно страх потерять её навсегда сделает их связь нерушимой.
Хардин сжал бокал, вспоминая, как осторожно внедрялся в жизнь Амелии, как сближался с ней, как создавал образ человека, которому можно доверять.
И в момент, когда она была уверена в его дружбе, когда доверяла ему...
Он воткнул нож ей в сердце.
Не метафорически.
Он сделал это буквально.
Кровавая Луна не ошибалась. Смерть истинной пары давала силу не только тому, кто был связан с ней, но и тому, кто нанёс смертельный удар.
Аэрон получил свою силу.
Но Хардин тоже.
Он провёл пальцами по гладкой поверхности бокала, а затем поднял глаза к ночному небу.
Беззвёздная ночь.
Как символ его победы.
Амелии больше нет.
Аэрон теперь сломан.
Проклятие снято.
И он, Хардин, стал тем, кем всегда должен был быть. Тем, кто стоял над всеми.
Он усмехнулся.
— Какая красивая история любви, — сказал он, подняв бокал, словно произнося тост.
А потом сделал глоток, смакуя вкус победы.