Откровение

Стою абсолютно обнаженная в этой комнате. Здесь только ты и я, и  мои пугающие мысли. Пожалуйста, не смотри так.

Мне неприятно.

Мне страшно?

Да.

Я боюсь, что, разглядев меня полностью, ты усмехнёшься над детской наивностью вперемешку с полной разбитостью, что бултыхаются внутри. Я стараюсь прикрыться руками, но ведь мои ладони малы, знаешь?

Твой взгляд медленно очерчивает мою фигуру, цепляясь за изгибы бледного тела. Солнце лучами бьётся в окно. Мне кажется, вы с ним в сговоре, потому что  миллионы мурашек стали заметнее, и щёки слегка багровеют, а внутри разрастается стыдливый пожар. Смотришь пристально, пронзая насквозь — до иголок в кончиках пальцев. С улыбкой выдаешь: «Ты мило краснеешь».

И в это мгновенье с моих покусанных губ срывается тихий выдох. Страх вылупляется наружу. Я чувствую как скорлупа сыпется по плечам, слегка царапая тонкую кожу, и что-то холодное и склизкое медленно начинает ползти по ним, а затем, добравшись до моего подрагивающего горла, пережимает его, не давая свободно дышать.

Я испугалась.

Испугалась того, что эмбрионом повисло между нами, и если это продолжит развиваться, то ты непременно оставишь синяк у меня, быть может, на бедре, или где-то ещё: на местах, к которым никто никогда не прикасался.

Склизкий  хвост сдавливает мою хрупкую шею так сильно, что кажется в этой тишине, слышен только треск позвонков. Я отрываю дрожащие руки от груди, переставая скрывать наготу, но не для того, чтобы избавиться от отвратительного ощущения и спастись. Пьянящий страх перед неминуемой смертью наполнил мои легкие и, захлебываясь им, я вцепляюсь в это и прижимаю его сильнее.

Ты смотришь на меня все так же с улыбкой, наблюдая за тем, как я подаюсь навстречу внутреннему аду. Смотришь, но не видишь. Вглядись! Я позволяю страху вгрызаться в мою девственно чистую плоть, позволяю ему жрать её с мерзким чавканьем. Еще чуть-чуть и он поглотит меня полностью! А ты просто стоишь, принимая это как должное.

Нахожу в себе осколки сил и улыбаюсь в ответ, пока надежда на то, что ты всё-таки спасешь меня тлеет в зрачках заплаканных глаз.