Глава 20
– Банкрот? – я медленно обернулась, будто ища за спиной подтверждение неправильности слов матери.
– Не переживай! – тон ее был таким, будто она утешала не меня, а себя. – Это временные трудности, все в порядке.
– А что случилось? Агент же говорил что по документам все идеально, в сделках и бартерах тоже порядок.
– Я пытаюсь разобраться, но ты же знаешь отца, вечно все в тайне до последнего.
– Не лги, ты знаешь. Ты всегда найдешь любые лазейки и поймешь в чем дело. – От такой помеси слов, мама не знала, как реагировать, поэтому сказала что думала.
– Не знаю, правда. Видела документы, фамилию Аксеновых потом...
– Фамилию Аксеновых? Они связаны как-то с этим?
– Не думаю. Мы же партнеры, а это был документ о том, что если мы банкрот, то не они, не мы не предъявим требований. Обычное дело...
– А где сейчас папа? – в ответ пожали плечами. – Ясно...
Я отвела взгляд в сторону, и мысли начали роиться и наслаиваться друг на друга. Было странно снова чувствовать на языке вкус прошлого.
– Как дела у родителей? – мужчина провел указательным пальцем по ободку бокала.
– Лучше, спасибо. – Разговор шел туго, поэтому я задала вопрос напрямую. – Когда будут деньги?
– Ц–ц–ц. Нетерпеливая девочка, – мужчина усмехнулся, – а ты заслужила?
Глянула на часы.
– Девять... – Я потерла переносицу и встала с кровати. – Я прогуляюсь.
– Нет. Ты видела время?
– Что значит?
– Я тебя не отпускаю.
– Я через окно уйду, – фраза, которая удивила маму до того, что она приложила руку к груди.
– Милая, у тебя смелости не хватит уйти через окно, – в этот момент мне захотелось переглянуться с Райнером и посмеяться, но такой возможности у меня не было, поэтому я просто посмотрела в сторону. – Ладно, отдыхай, я буду у себя.
– Доброй ночи.
– Не переживай, все наладится.
– Ага, спокойной ночи, – я улыбнулась.
...
Ветер был до дрожи холодным. Щеки покраснели через минуту после того, как я вышла через окно. Это стало такой милой традицией, что я теперь даже не смотрю под ноги, когда ищу опору. Я остановилась на переулке, где горел один фонарь, а следующий был метров через пятьсот.
Подул ветер и я съежилась, пряча нос в шарф. Если пойти прямо, то можно выйти на центральную улицу и через пару километров дойти до Авелин. Если пойти налево, то минут через 35 я буду у дома Виктора.
– Фуф... – дрожащими руками достав телефон, я набрала подругу. Гудки – гудки – гудки. – Ну что там...
– Мелисса? Что? – голос был как после небольшой пробежки. – Ты что хотела? – звучало не грубо, но сама фраза вызывала раздражение. Я всмотрелась в дорогу и пару секунд молчала. – Я не одна, давай быстрее.
– А я одна. – Но только сказала я это после того, как сбросила.
От одной мысли о Викторе, к горлу подкатывала тошнота. Нет, чтобы помочь, они подписывают документ о требованиях.
Я бы тоже подписала. Незнакомые люди, которые могут утянуть в яму с собой. Глупо надеяться на их помощь.
– Уже сама с собой заговорила, – поджав губы, я посмотрела в сторону, откуда шла компания взрослых пьяных людей. В темноте их лиц не было видно, но представила насколько они неприятные.
– А ты... смыш-шленная. Как же я раньше этого не замечал, – пьяный мужчина подошел ко мне, хватая за подбородок и рассматривая мое лицо с разных сторон, будто видел впервые, – а я ведь тебя не по назначению использую... – Тот икнул и о лицо ударил запах перегара. Меня затошнило. – Я к тебе строг... – Он, на еле стоящих ногах направился к ящику, доставая сверток купюр. – Бери! Бери!
Он всунул мне в руки около тысячи баксов и я сжала губы, представляя, что будет, когда хозяин протрезвеет. Такое было. Такие суммы должна окупаться. Но эти деньги здорово помогали мне. Я могла купить лекарств для бабушки сразу на две недели. Золото. Молчание золото...
Я поморщилась от неприязни и спрятала руки в карманы, двинувшись от них в противоположную сторону.
На город опустился туман. Эти улицы были пустыми, тихими. Теперь, одиночество меня вновь не пугало. Возле фонаря я увидела луч, освещающий мелкие капельки воды, зависшие в воздухе. От тишины, гудящей в голове, внутри все сдавило. Мне показалась тень в тумане и теперь, кроме моих шагов было слышно еще и пульсацию в висках.
...
В доме не горел свет, поэтому в голове была мысль о том, чтобы развернуться и уйти обратно. Рука, занесенная у двери, едва касалась костяшками, но постучать не хватало решительности что-ли...
– Какой смысл... – Я развернулась на пятках и отошла от дома, когда позади открылась дверь.
– Лисса? – я медленно обернулась, всматриваясь в сонное лицо парня. – Ты одна? – тот вгляделся в темноту, будто кого-то искал еще. – Почему ты одна?
На его вопрос я улыбнулась. Это все так нелепо. Я веду себя как глупый человек, которому мало эмоций от жизни и он ищет хоть что-то, чтобы разбавить всю серость. Но эмоций у меня хватало. Так что же тогда меня ведет?
– Заходи скорее, – он вышел на порог босиком, протягивая руку.
– Давай уедем куда-нибудь?
– Лисса, ты замерзла, давай заходи. – Я сделала пару шагов и оглянулась назад. Действие было глупым, но я чувствовала, как оставляю что-то позади. – Я не спрашиваю, что ты тут делаешь?
– Нет.
Никогда прежде не была в этом доме. Свет горел только в дальней комнате, а жар сразу же обдал щеки.
– У тебя тепло.
– Не люблю холод. Батареи сутками работают с недавних пор. Ненавижу зиму и праздники все эти.
Я промолчала, тихо разуваясь и следуя хвостиком за парнем. Он сказал идти в комнату, а сам отошел на кухню.
Почти пустое помещение. В его спальне стоял диван, зеркало в полный рост и стол, на котором были кипы бумаг и лампа. На отдельном стуле стоял принтер, а на нем ноутбук. Я сняла куртку и прошла к рабочему месту.
Глава 32 "Потерян"
Глава 33 "Не найден"
Я провела кончиками пальцев по буквам и наклонила голову.
– Любопытная, – звякнули кружки, – если хочешь, прочти. Но это черновики.
– Ты пишешь книги?
– Сценарии, – он подошел сзади и протянул свободную руку к одной из бумаг. – Вот это, мне нравится.
Я пробежала глазами по тексту. В полной тишине я слышала только шум ноутбука, с открытыми вкладками. Он отпивал чай так, чтобы я не слышала даже глотков. Позволял полностью погрузиться в его мир.
– Любовь луны и солнца... – улыбнулась. – У тебя очень красивый слог. Я думаю, что среди всех непутевых текстов с этим сюжетом, у тебя самое красивое.
– Красивое? – Райнер улыбнулся слабо, но в глазах появился блик.
– Очень. Я видела похожее что-то, но у тебя я чувствую эту безнадежность и отчаяние. – Отложив текст, обернулась, остановившись в нескольких сантиметрах от лица парня. – А ты сделаешь так, чтобы Солнце и Луна все же смогли быть вместе?
– Нет. – Ответ прозвучал сразу. – Сама подумай, как на одном небе будут два совершенно разных объекта? Хаос и разруха. Да и типично это, слишком скучно, клишировано. Разве кому-то интересно в сотый раз читать один исход?
– Тебе все, что хорошо заканчивается – клише? – Райнер задержал взгляд на мне, долго высматривая что-то в моих глазах. Я захотела отвернуться, но он приложил холодные пальцы к моей щеке.
– Нет. Но по-другому у меня не получается. – Он приподнял брови и уголок губ. – Не мелкие звезды, не самое яркое солнце уже не сможет приблизиться достаточно, чтобы осветить темную сторону луны, – было ясно, о ком он говорил. Точно не о чертовых солнце и луне.
– Ты же сам не позволяешь. – Я отбросила метафоры и заговорила строже.
Парень улыбнулся и покачал головой.
– Зачем я это делаю? – я опустила глаза, чтобы он не заметил бликов. – Это было последнее, конец. Ухожу. Хватит.
Я хотела отойти, но Райнер ухватил обеими руками меня за лицо. Его глаза забегали, отображая страх и опасения остаться одному. Он провел большим пальцем по моим губам и прошептал что-то невнятное. Я замерла, а его руки задрожали. Он двинулся вперед, касаясь губ нетерпеливо, горячо. Земля стала уходить из под ног. Райнер одной рукой придержал за талию, а другой смел все бумаги со стола. Главы перепутались. Какие-то исчезли, падая под пыльный диван.
Это было его личное поражение.
Он завел мне руку за спину, чтобы я не ударилась о выпирающую полку. Райнер метался из одной эмоции в другую. Парень отстранился, опустил голову и зажмурился. Но через секунду снова посмотрел на меня.
– Сокровище. Мое. – Он целовал лицо, шею, руки. Каждое прикосновение его губ оставляло горячий отпечаток.
– Райнер...
– Если уйдешь сейчас...
– Почему ты говоришь это, если у тебя есть Айрис? Я же видела...
– У меня нет никого, – он нахмурился, взгляд был опьяненным, мутным, – Но если ты уйдешь сейчас...
– Не уйду. – Я сказала это потому, что все казалось не настоящим, как во сне. Я не глупая, не могу так поступить. Это глупо, неразумно, недальновидно. А если так, то почему бы и не остаться в этом сне подольше? Он мне не нужен. Не нужен.
Он взял меня за запястья и поднял руки над головой, прижимая их к стене. Я почувствовала как холодная, крепкая рука легла мне на талию под одеждой. Запрокинув голову, подставила шею для поцелуев. Да... для его горячих губ. Он чуть прикусывал нежную кожу, водя меня по лезвию одурманенности и отрезвляющей боли. Жар волной проходил там, где он прикасался. Когда Райнер взял меня одной рукой за подбородок, впиваясь в губы, другую он убрал с запястий и положил на внутреннюю часть бедра, поглаживая.
Внизу живота заныло. Мне уже не хватало обычных поцелуев. Мне не хватало его губ и холодных рук. Мне нужно больше...
Райнер навис надо мной тенью. Он потянул меня за бедра на себя, и мне пришлось завалиться ладонями на его грудь. Я чувствовала, как напряжено его тело. Не сдерживаясь, запустила руки под его футболку.
Парень посмотрел на меня. Он бы мог быть робким, если бы не горел. Мои прикосновения заставляли его ходить по лезвию ножа и балансировать босыми ногами по острию. Он наклонился вперед, сначала оставляя дорожку на шее от горячих влажных губ, а затем опустился к груди. Он завел руку за спину, ослабляя застежку лифчика, а затем стягивая его совсем. Я вытянула руки, помогая ему снять с себя весь верх.
Впившись ногтями ему в шею, запрокинула голову назад, открывая оголенную грудь. Райнер выводил узоры на теле языком, а я, прикусив руку, глотала горячий воздух.
Казалось, что запах его духов начинал душить. Голова кружилась. Но если это был один из пунктов платы за происходящее сейчас, то я согласна жить вечно с этим ароматом.
Райнер на секунду отстранился, вытер мокрые губы костяшками на руках и, вставив колено меж моих бедер, развел. Я провела рукой по его телу. Ложбинка на широкой груди, слегка различимые кубики на торсе. Я опустила руку ниже. Парень шумно вдохнул и на его шее вздулась вена.
Придерживая меня за спину, Райнер стянул с меня низ, и все тело покрылось мурашками, когда воздух коснулся горячей кожи на бедрах. Мысль о том, что я была полностью обнаженной перед ним, не заставляла мои щеки пылать от стеснения. Мне наоборот хотелось показать ему все.
Ладонь Райнера коснулась косточки бедра, а затем, не останавливаясь, двинулась еще ниже. Я приподнялась и, сама не осознавая того, прогнула спину, двигаясь навстречу мужским пальцам. Четкие, аккуратные движения доводили до исступления. Когда тело начало подрагивать от ласки, Райнер сплел свои большие мужские руки с моими женскими и вошел.
Я видела его полузакрытые глаза, подрагивающие ресницы, напряженное тело, полуоткрытые губы и выпирающие ключицы. Рельефы его тела играли тенью. На лбу появились испарины, а вскоре и все тело стало мокрым. Когда я в очередной раз хотела прикусить руку, чтобы не издавать звуков, он медленно покачал головой, заставляя заглянуть в темные глаза. В возбуждении, в такой темной комнате, они были непроглядными. Я задержала дыхание. Он замедлился, вынуждая меня сбиться. Это был не стон — мольба. Услышав тихий писк, тот ускорился, привлекая к своим действия пальцы. Он положил руку на мой живот, медленно спускаясь ниже. Не выдержав, из груди вырвался стон, врезаясь в стены, а затем в позвоночник, заставляя кожу покрыться мурашками.
Я сжала губы до белой полосы. После страдальческого выражения лица, все тело расслабилось, в глазах появились пятна. Свесив голову, Райнер через силу застонал чуть позже.
От омута, в который я окунулась, не сразу поняла, что он отстранился.
Я не сразу очнулась. В моей голове был его голос, а не теле отпечатки пальцев его рук.
– Кхм... – Райнер протянул чай, который после случившегося не казался уже таким горячим. – Мне нужно будет уехать. Останешься до утра?
– Что? – я подняла глаза, отставляя кружку. – Ты уезжаешь, а я должна остаться в твоём доме одна? Да я сюда по холоду шла, чтобы тебя увидеть!
– Ты меня винишь в том, что ты замёрзла? – он вскинул бровь. – Даже если так, то я тебя согрел уже, – его лицо приобрело странное выражение со смущенной улыбкой и опущенными вниз уголками губ.
– Да пошёл ты, Райнер!
– Мгх... – Я хотела уйти хотя бы в другую комнату, но он выставил руку передо мной. – Поехали со мной.
– Поехали! – на его лице на секунду отобразилось удивление и смятение. Он либо не ожидал такого ответа, либо не успел смириться с мыслью о том, что я еду вместе с ним. – Ну? – парень тяжело вздохнул и взял ключи с полки.
– Свет выруби и выходи на улицу.
Он вышел, тихо закрыв дверь. Я хитро улыбнулась, медленно расхаживая по комнате. Из кухни было видно, как он нервно закуривает, и трет какое-то невидимое пятнышко на капоте.
– Ну поехали...
На дороге он разгонялся до ста восьмидесяти. Я сжимала чехол телефона, делая вид, что такая скорость меня устраивает. В один момент он выжал ручник, влетая в поворот и вместе с двигателем остыл и Райнер.
– Выходи. – Меня душило любопытство, поэтому его команды, которые он так строго чеканил, не злили меня. – Не отходить, не говорить пока я не скажу, не докапываться до присутствующих. Скажу подойти – не строишь из себя недотрогу, а подходишь. Ясно?
Я молчала, выжидающе смотря на него. По лицу было видно, что он теряет терпение.
– Никсон! – Райнер схватил меня за руку, притягивая к себе. – Я умею быть агрессивным, не нужно доводить до предела. Не нужно делать так, чтобы твоя головка забивалась такими отвратительными вещами. – Он вскинул бровями и отпустил.
– Ведешь себя так странно... Как будто приехали в нелегалку.
– А если и приехали, то что? Побежишь рассказывать все Виктору? – от резкого напора я зависла, пытаясь придумать ответ. Ведь я его действительно не знала. – Идем, хватит.
Обшарпанное здание с полуразрушевшеся крышей. На стенах были выведены граффити кислотных цветов. Невзрачная дверь, будто впечатанная в стену, со скрипом приоткрылась. Райнер посмотрел на меня, перед тем как войти.
– Стоят заглушки.
– Ладно...
Я нырнула под его рукой, заходя в темное помещение. Звуки города замолкли сразу же после того, как дверь хлопнула за спиной. Райнер пропал на секунду, и я затаила дыхание. От полной тьмы в глазах стали появляться цветные пятна и круги. Кожа стала липкой от пота и резкого страха.
Темно. Слишком темно.
Дверь в кладовку захлопнулась. Я закричала.
– Подумай, стерва! Подумай о том, какой у тебя гадкий язык!
– Выпустите! Выпустите меня! – я скребла ногтями по старой двери, вгоняя занозы под ногти. Слезы ручьем лились из измученных глаз. – Я извинюсь! Я сделаю все!
– Сделай мне одолжение, закрой пасть! До вечера посидишь без воды. Посмотрим, отсохнет ли у тебя язычок.
После получаса криков, я бессильно уперлась спиной о дверь, вглядываясь в пустоту. Глаза стали болеть. Было так темно, что было непривычно ощущать открытые глаза и не видеть перед собой ничего. Ослепла? Как только в голову закрался страх, в темноте показалось что-то странное. Я не видела, но точно ощущала, что не одна. Представляя образ, он стал появляться. От нехватки кислорода галлюцинации стали ярче.
Горячее прикосновение руки. Райнер сплел пальцы и притянул к себе.
– Не бойся, иди за мной.
Судя по всему, мы шли по коридору, а затем, свернув направо, Райнер раскрыл дверь, пуская вперед. Неяркий свет ослепил меня.
Небольшое помещение. Столики с белыми скатертями, белый неон, протянутый по стенам и имитированная сцена. Потолки были невысокими, но не давили. Без окон и лишних комнат. Только с левой стороны был проход в уборные. На стенах весели лампады, от которых исходил приятый запах ванили.
– Садись и жди. Если что, сразу мне на телефон. – Он поднял глаза вверх, будто что–то вспоминая. – Воду не пить. Скажи, что уже есть.
– Что значит воду не пить? – он скривился и бесцельно махнул рукой. – Можно с тобой? Я не хочу...
– Сиди.
Я отвернулась, высматривая что-то на сцене. Райнер ушел, а я, наконец, свободно выдохнула, все так же чувствуя, что от переживания, мои легкие сплетаются колючей лозой от переживания. Скоро умру от этого чувства.
Я оглядела подробнее зал и людей. Все лица какие-то мыльные и чересчур спокойные. Они молчали, изредка обмениваясь словами, которые едва доходили до моих ушей. Я оглянулась и незаметно достала телефон, едва доставая его из кармана. Живот начало крутить, когда я проверяла звук и убавляла яркость. Для меня это было настолько противоречивым, что становилось плохо.
– Привет. – Я вздрогнула, и сжала телефон, быстро пряча в карман.
– А... салют?
– Я тебя тут не видела, – девушка улыбалась, придерживаясь рукой о спинку стула, – новенькая?
– Да, типа того. – Отвечая улыбкой, я поджала губы после тридцатисекундного молчания. – Слушай, стесняюсь спрашивать у других...
– Да?
– Тут есть уборная? – она, молча кинула в сторону и ушла. – Спасибо, – сказав ей в спину, я взяла вещи и встала. – Черт, где же...
– Эй? – на плечо легла чья-то рука, и я инстинктивно отдернулась, махнув рукой в сторону. – Идиотка!
– Айрис?
– Ты что здесь делаешь? – ее голос был тихим, но таким возмущенным, что мне казалось, будто на меня накричали.
– Какая тебе разница? Иди куда шла.
– Я сейчас охрану позову.
– Я сейчас Райнера позову, – на мои слова, та на секунду задумалась, отвела глаза, – Айрис, иди. – Девушка резко выдохнула и сорвалась с места.
В уборной никого не было. Я удостоверилась в этом, когда заглянула во все кабинки. Плитка была потресканной, местами отвалившейся. Зато зеркало было очень чистым. Оно как минимум единственное, что выделялось в этой уборной. На стенах вдоль зеркал была выведена фраза: "Если потеряешься в этом мире, создай собственный". Я вновь обернулась и достала телефон, быстро фотографируя окружение. Закончив, я убрала сотовый и услышала резкий шорох у дверей.
– А? – резко обернувшись, я никого не заметила. Но в воздухе осталось напряжение, которое и прилило к щекам.
Кто-то видел, как я фотографирую. Вот черт.