➵ глава 10.
Лифтер приветствовал ее стража по имени. Тэхён втянул девушку за собой в лифт, и они поднялись наверх в полном молчании. Он прошествовал к двойным дверям в конце застланного ковром коридора.
- Не тащите меня.
Ее голос дрожал. Она кашлянула, чтобы скрыть это.
Джису почти бежала за ним - так быстро он шел. В школе она была самой высокой среди девочек и выше тех немногих мужчин, которые изредка появлялись на территории их школы, но едва доставала до плеча джису. Приходилось глядеть на него снизу вверх, что было ей не по душе. Это подавляло ее.
Он открыл карточкой-ключом дверь, джису не шелохнулась, и ему пришлось ее немного подтолкнуть. Он захлопнул дверь, закрыл на ключ и включил свет.
У джису захватило дух от увиденного. Огромная гостиная была уставлена вазами с цветами. Широкое окно во всю стену открывало панораму ночного Рио, залитого яркими огнями.
- О'кей, давай-ка поговорим откровенно, - сказал тэхён, остановившись в центре комнаты. Вид у него был недовольный.
Не подавай виду, что испугалась. Эта философия много лет помогала ей, особенно первое время после смерти родителей. Но сейчас у нее не было сил.
- Вы уже все прояснили. Вы приказываете, я должна повиноваться.
- Я взял на себя опеку, потому что ваши родители оставили такое завещание.
- Нет. Они оставили меня под опекой дяди.
- Да, но его вы тоже потеряли. Уверен, для вас это было большим ударом.
Ударом для нее стали сегодняшние события, но ему незачем об этом знать.
- Он был моим родственником.
- А я нет.
- Я даже не знаю, кто вы.
- Я уже говорил. Я...
- Я не о том. Я ничего о вас не знаю.
- Здесь мы в одинаковом положении, - усмехнулся он.
- Нет. Вы знаете, куда мы поедем, что будем делать. Вам объяснили, как надо распорядиться моей судьбой, а я считала, что окажусь на свободе. - У нее дрогнул голос. Она с трудом взяла себя в руки.
- Ответьте хотя бы, почему вы согласились на это условие.
Это самое важное. Родители, судьба и проклятый юнги отдали ее жизнь в его руки. Волнение было невозможно скрыть: дрожащий срывающийся голос, пылающие щеки.
- Почему бы вам не присесть, мисс ким? - любезно предложил тэхён, надеясь, что сумеет с ней договориться.
- Я не хочу.
- Возможно, но все же присядьте. Сегодня был длинный, утомительный день. Я устал, раздражен и голоден. Что вам заказать на ужин? - Он взялся за телефон.
- Свободу. И только ее.
Он кивнул.
- Не сомневаюсь. Но...
- Но вы не собираетесь мне ее предоставить.
- Все не так просто, как вам кажется.
- Напротив. Следует лишь сказать адвокату, что вы отказываетесь от опеки.
- Хорошо. Предположим, я это сделаю. И что потом?
- Потом? Я буду свободна.
- Свободна? Вы останетесь одна в городе, который так же жесток, как и красив. Будете спать на улицах, побираться? Вы это считаете свободой?
- Как-нибудь выкручусь.
- Сомневаюсь. К тому же вы забыли самое главное. Вы не получите свое наследство.
- Получу. Я найму адвоката. Он докажет, что мои родители вовсе не хотели отдавать мою жизнь в руки чужого, постороннего человека.
- Конечно, не хотели.
- Вы и сами это понимаете. Мой адвокат свяжется с юнги, потребует изменить завещание и... что вас так удивляет, сеньор? Чему вы улыбаетесь?
- Я смеюсь вовсе не над вами. Я смеюсь над собой. Пару дней назад я рассуждал точно так же. Думал, что найму юриста, он свяжется с юнги все устроится. - Его улыбка погасла. - Я был неправ. Другого выхода нет. Мы в ловушке. С завещанием ваших родителей ничего сделать нельзя. Так же, как и с волей моего... - Он осекся. - С завещанием, которое касается меня.
Джису глядела на него с испугом, и из ее широко раскрытых глаз катились крупные слезы, которые она не смогла удержать.
- Почему я должна вам верить?
- Потому что я говорю правду.
Девушка не ответила. Она не виновата, поскольку не может посмотреть на ситуацию с его точки зрения. Тэхён вздохнул.
- Послушайте, сегодня был ужасный день. Я предлагаю лечь. Здесь две спальни. Вы занимаете ту, что с душем. - Он с сомнением взглянул на ее жалкие пожитки. Их слишком мало, вряд ли ей есть во что переодеться. - Хм... освежитесь, пока я закажу ужин.
Джису поняла, что голодна. При слове «ужин» ей захотелось есть, но она решила ему в этом не признаваться.