Максим

Мне каждый вечер зажигают свечи,
И образ твой окуривает дым, -
И не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.

Владимир Семенович Высоцкий.

Действительно, время не лечит, и прекрасным примером для опровержения данного предрассудка является наш герой - Максим.

У него на сердце словно поселился черт: он ничего не испытывал, будучи просто-напросто неспособным ничего ощущать, и даже физическую боль он чувствовал смутно, непонятно и тупо. Ему было и грустно, и досадно; из него точно выжали все жизненные силы и интерес к этой самой жизни. Он ничего не желал. Густой туман наполнил пустоту внутри, чего никогда и ни за что нельзя допускать. Ведь что случается с туманом? Под действием ядовитых мыслей он превращается в воспламеняющийся газ и вспыхивает от каждого прикосновения чужих глаз, слов и рук.

С переезда Катерины прошло около шести месяцев, наступил новый учебный год, принесший вместе с собою уйму различных хлопот, которыми стоило бы заняться обычному среднестатистическому выпускнику, но Сергеев сильно выбивался из этого скопления. Его не интересовала школьная жизнь, он часто прогуливал занятия, хамил учителям и вытворял немыслимые вещи на территории лицея. Он стал невыносимо враждебным, подобно яростному и взрывному тасманскому дьяволу, внезапно отвергнув абсолютно всех, даже Сашу - самого дорогого и близкого друга. Максим никого не хотел видеть, на всех вымещал свою, казалось, бесконечную злость и агрессию. Его бесстрашный, огненный, пугающий взор не столько отталкивал, сколько страшил «счастливчиков», удостоившихся случая столкнуться с ним. Его обидные и совершенно необдуманные слова резали остро, невыносимо, болезненно, попадая прямо на незажившие раны. Наверняка у окружающих складывалось впечатление, будто вернулся старый Максим, но они грубо ошибались, считая ярко выраженное пренебрежение, эгоизм и агрессию схожими с тогдашними поверхностной снисходительностью и равнодушием поскольку между двумя этими выразительными особенностями поведения Максима было одно-единственное, но довольно-таки значительное, различие - дикая злоба, ставшая неконтролируемой. Юноша попросту возненавидел всех.

Саша, вопреки препятствиям, не терял надежду вернуть своего друга, поэтому часто контактировал с ним, несмотря на явственно ощутимую пропасть между ними. Ему хорошенько запомнилась одна их беседа, совершенно случайная и спонтанная.

- Я видел Хачи вчера у себя во дворе... - произнес рассеянно Саша и вдруг замер, запнувшись и поняв, что проболтался, подставив самого себя.

Он вытаращил глаза, жутко удивившись собственной глупости и невнимательности, и с опаской взглянул на шатена, сидевшего с ним за одной партой. Тот, никак не отреагировав, продолжил что-то яростно строчить.

- Я не имею к нему никакого отношения, - бесстрастным голосом промолвил Максим, не поднимая взгляда и тем самым показывая свою незаинтересованность в данной беседе. Саша было облегченно выдохнул, но Сергеев словно резко очнулся и внезапно повернулся к однокласснику с недовольным и ошарашенным выражением лица. - А ты откуда знаешь про Хачи? - Рудин ответил ему молчанием, из-за чего Максим еще сильнее рассердился и, казалось, готов был взорваться. - Ты что, следил за мной?!

Голубоглазый брюнет неожиданно встал, но Максим, схватив его за рукав, резким, но слабым движением руки посадил его обратно.

- Отвечай!

- Да я просто хотел разобраться, что с тобой происходит, Макс! Ты себя в зеркало видел? Ты хоть представляешь, на кого стал похож?!

- Мне наплевать на это, Саш. И тебе не стоило соваться в мои дела.

- А мне не наплевать, Макс. Что с тобой происходит, а? Почему ты стал таким?

- Каким?

- Ты ведь знаешь лучше меня, друг.

- Если бы ты знал, Саш, у тебя бы язык не повернулся говорить со мной на эту тему. Я тебя знаю хорошо, может, даже очень хорошо, и точно уверен - тебе не следует знать, что со мной происходит. А сейчас - мне пора.

Договорив и не дождавшись ответа, Максим вышел вон из кабинета, громко хлопнув дверью и оставив Сашу лицом к лицу с угнетающими мыслями. И это, быть может, стало самым непонятным и неожиданным разговором в их жизни и одновременно самым значительным и важным. И Рудину вскоре предстояло во всем разобраться.

Максим, полысевший на полголовы, похудел до костей, ослабел и в итоге стал напоминать ходячего покойника: бледного, с холодным, мертвым взглядом, ледяными руками и болезненным состоянием души. Вопреки этому, он все еще ходил в школу, но зачем - не понятно. Однажды, на перемене, произошел совершенно непредвиденный случай: Сергеев остановился возле кабинета, схватился за сердце, скорчился от боли и, в конце концов, потерял сознание, упав прямо под ноги учеников. Саша, появившийся вовремя, незамедлительно поспешил поднять своего друга. Он повез его в больницу и оповестил его родителей. Новость, полученная от врача, не просто шокировала его, а ввела в неопределенное состояние, равносильное пребыванию в вакууме - неспособности избавиться от шока.

«У Максима ангиосаркома сердца, и мы ничем не можем ему помочь», - прискорбно произнес врач, и Земля в мгновение остановилась.

Через неделю об этом узнали все: от дальних родственников Максима до недругов Саши, и даже они, зная об их тесной дружбе, выразили свои соболезнования, которые удивляли Александра. Все это время он сидел дома, находясь в глубочайшем шоковом состоянии. «О чем они все говорят? Макс жив и здоров, это временно. Он ведь вылечится», - думал он, но это продолжалось совсем не долго, потому что предупреждение о ближайшей смерти Максима словно разбудило его, вывело из вакуума. Он тотчас бросился ехать в больницу и всю дорогу молился успеть, только лишь успеть. И он успел. В коридоре, около палаты, в которой лежал Максим, столпилась куча народу из тех, кого не пропускали к больному. Саша протиснулся между ними и собрался войти в помещение, но кто-то его остановил со словами: «Пациент не желает видеть посетителей».

- Я его лучший друг, пустите меня! - выкрикнул брюнет, отмахиваясь от высокого, крепкого мужчины лет тридцати, пытавшегося увести шумного юношу. - Пустите меня! Скажите ему, что к нему пришел Саша, его лучший друг.

- Извините, но...

- Сделайте то, что я сказал! - не стерпев, закричал Саша и грубо оттолкнул мужчину.

Тот оценивающе смерил подростка взглядом и, ни секунды не медля, аккуратно приоткрыл дверь палаты и просунул голову в щель. Рудин взволнованно ждал, а сердце его разрывалось и невыносимо быстро билось. Он бы не простил себе, если бы не попрощался со своим лучшим другом.

- Наденьте халат и проходите, - бесстрастно проговорил мужчина, отойдя в сторону, и юноша незамедлительно вошел, по пути накинув на плечи белый медицинский халат.

Максим лежал на высокой койке, вокруг него безостановочно работали различные аппараты, поддерживавшие его состояние стабильным. Его глаза были закрыты, а лицо - абсолютно безэмоциональным, будто он спал. У Саши вдруг сердце ушло в пятки - он невольно подумал, что опоздал.

- Подойди ближе, Саш, - шепотом едва-едва произнес Максим убитым и охрипшим голосом. - Помоги мне подняться.

Александр тотчас сорвался с места и незамедлительно помог Сергееву, стараясь не причинить ему боль.

- Я боялся, что не успею, - тихо проговорил Саша, присев на край койки и придерживая кареглазого парня за руку. - Я поверить не могу в это, клянусь, - он опустил голову и прикрыл лицо рукой, еле-еле выдерживая столь сильное напряжение.

- Да мне самому слабо верится, - тяжело вздохнув, Максим болезненно усмехнулся. - Тебе почему-то так долго не было. Ты не приходил ко мне...

- Почему ты не рассказал мне? - перебил Рудин.

- Во-первых, не желал тебя огорчать, ты ведь такой чувствительный. Во-вторых, был уверен, что ты всем растреплешь, а я не хотел, чтобы кто-то знал. Ах... - лицо шатена искривилось от мучительной боли. - В-третьих, я не хотел, чтобы ты напоминал мне об этом своей заботой. Кстати, о заботе. Вот, возьми, - Максим разжал кулак и вложил в ладонь друга свой драгоценный блокнот. - Я знаю, что кроме тебя не могу доверить его никому больше. И еще, ты выполнишь мою просьбу?

- К-конечно.

- Поезжай ко мне домой, собери все рисунки и... как-нибудь избавься от них. Ладно? Только никому не показывай. Понял? - Александр послушно закивал. - Спасибо. Что бы я без тебя делал, - Максим опустил на подушку, закрыл глаза и невольно усмехнулся.

- Чему ты смеешься?

- Тому, что я полный дурак. Не признался тебе вовремя, трепал тебе нервы. Ты меня прости, ладно?

- Я никогда не обижаюсь и не злюсь на тебя, Макс, пора бы уже запомнить.

- О да, ты прав. Такого больше не повторится, господин Рудин, - шатен хитро подмигнул другу и закусил губу, усмехнувшись.

Оба юноши умолкли, уставившись в белую стену напротив и думая каждый о чем-то своем, связанном единой цепью.

- Мне будет тебя не хватать, Макс, очень.

- Мне тебя тоже, друг, очень.

Саша наклонился и обнял Максима, а тот лишь прильнул головой к его груди.

- Я не знаю, что мне сказать, правда, - промолвил Александр, тяжело, отрывисто дыша и отстранившись от больного.

- Ничего не говори, просто держи меня за руку, - парень чуть коснулся руки своего друга, а тот крепко стиснул его ладонь. - И не отпускай, и пожалуйста... - Максим вдруг запнулся, зажмурился, стиснул зубы, будто бы перешагивая через самого себя, преодолевая невыносимо болезненное чувство.

Рудин не выдержал и бросился обнимать его, на что Максим ответил, схватившись за его рубашку, как за спасательный круг, который не сумел бы спасти его. Сергеев уткнулся другу в грудь и горько, горько заплакал, подобно маленькому ребенку, лишившемуся не игрушки, а целой жизни. Он понимал, что его ждет, терпел и держал в себе, делясь только с бумагой, и лишь в присутствии Саши, ощутив себя в обществе родного человека, он позволил себе в последний раз выплакаться. «Мне страшно, Саш, я не хочу умирать», - шептал и шептал он, не прекращая плакать, а Саша, впитывая в себя каждую слезинку своего дорогого, любимого друга, заплакал и сам, окончательно осознав, что потерял его навсегда. Он крепче прижал его к себе, боясь ослабить хватку; боясь, что он исчезнет, испарится. Ему было до невозможности досадно, ведь он мог столько сделать, прежде чем этот день наступит! Он вдруг понял, что безумно, бескорыстно, невероятно сильно и бесконечно любит этого изредка эгоистичного, но невообразимо искреннего болвана, хватавшегося за него.

Саша вдруг заметил, что Максим умолк и затих. Он опустил голову и всмотрелся в его бледное лицо - Сергеев закрыл глаза, опустил руки и лежал абсолютно неподвижно. Рудин ужаснулся, но все-таки, поборов себя, собрав всю оставшуюся силу в кулак, обхватил костлявое, словно заледеневшее, запястье. Он не нащупал пульс в тот миг и не позвал никого из врачей, не закричал... Вместо этого он лишь трясшимися губами коснулся похолодевшего лба Максима и аккуратно уложил его обратно на койку. «Прощай, друг», - шепнул он и опустился на пол.