Чего НЕ стоит делать во время спиритических сеансов...

По просьбе сквайра Трелони, доктора Ливси... Кхм, всмысле по скромным просьбам тех, кто был со мной в тот еще не далекий и ужасный день, я поведаю вам историю, которую мы ранее поклялись держать в тайне, чтобы вы не повторяли наших ошибок.

Однажды, сумрачным вечером, наша компания собралась на даче, у кого, уже и не припомнить сейчас, так как ввиду пережитого ужаса у нас несколько прогрессирует легкий склероз. Но оставим эту тему и перейдем же, наконец, к повествованию.

Компания для поиска приключений на задницу, то есть, для происшествия всякого рода необычных случаев подобралась как раз подходящая. А состояла она из двух яро-верующих сестер-близняшек, одной яро-матерящейся Полины, еще одной ванили, которая требовала величать себя не иначе, как Ванесса, ну и без меня не обошлось, разумеется. Ну кто, ответьте мне, кто еще бы догадался предложить провести спиритический сеанс, да еще и на ночь глядя?!

Мою идею, увы, поддержали, и начались приготовления по воплощению ее в жизнь. Все как полагается, достали ватман, написали на нем буквы и цифры, положили в середину блюдце, и, да, свечи для создания подобающей атмосферы тоже установили, вырубили свет и сели вокруг ватмана.

Было принято решение вызвать Кровавую Мэри, при этом мы деликатно наплевали на то, что ее вызывают с помощью зеркала, поэтому просто взяли свечи и затянули замогильными голосами:

– Кровавая Мэри, приди! Кровавая Мэри, приди!

Ванесса при этом еще и глаза закатывала, как заправская ведьма, отчего атмосфера становилась еще более напряженной. И вот, когда ее накал достиг предела, и нам показалось, что Кровавая Мэри вот-вот почтит нас своим присутствием, дверь резко распахнулась. Я с испугу чуть не выронила свечку, одной из близняшек стало плохо, и она чуть не свалилась обморок, то ли от страха, то ли от того, что ее ухо оказалось в критической близости от Ванессиного рта, а последняя заверещала похлеще десяти поросят вместе взятых, Полина не мешкая обложила отборным шестиэтажным матом стоящего в дверном проеме соседского парня Сережку. Вид у него был мягко говоря крайне озадаченный.

– Л-ладно, девочки, вы тут развлекайтесь...ага... А я пойду, п-пожалуй уже...да... – заявил он дрожащим голосом и поспешно смылся.

Мы решили, что раз уж с Кровавой Мэри не вышло, то вызовем почившую бабулю близняшек. В конце концов, безобидная бабуля – это совсем не грозная потрошительница Мэри. Тут то мы и совершили роковую ошибку.

Точно таким же способом мы со рвением принялись вызывать бабулю, тут неожиданно блюдце дернулось, что могло означать только одно – дух явился на вызов. Но все были настолько взволнованы, что придуманные заранее вопросы испарились сами собой. Тут Ванесса пришла в себя и спросила:
– Дух, ответь пожалуйста, сколько у меня будет парней в следующем году?

Блюдце задвигалось очень быстро, так, что сложно было уследить, но мне почему-то показалось, что дух Ванессу не очень-то вежливо послал.

– Ничего не понимаю, – передернула плечами та, – давайте еще кто-нибудь спросит.

– Бабушка, а помнишь, как ты нам пирожки пекла?– спросила одна из близняшек, по-моему та, что была с пострадавшими барабанными перепонками. Блюдце задвигалось медленнее, и буквы сложились в уже нечто членораздельное, а именно:

– Ну вот, приехали! Вы что, там с ума посходили, какие пирожки?!

Тут уж близняшки заподозрили неладное, и одна из них спросила:

– Дух, а ты кто?

Ох, и зря она это спросила... Блюдце медленно зашевелилось, и буквы, на которое оно указало, сложились в четкое и ясное слово: Иуда. Что тут началось!.. На этот раз серьезный урон понесли мои барабанные перепонки, потому что близняшки начали с визгом носиться по комнате, при этом от ужаса чуть ли не запрыгивая на стены, Ванесса закричала как две Ванессы вместе, просто так, за компанию, а Полина незамедлительно обматерила бедного Искариота с головы до ног и тоже принялась носиться по комнате, впрочем, довольно скоро она обо что-то стукнулась, так как из угла послышалась новая порция отборной матершины.

– Я что-то не то сказал? – довольно вежливо осведомился дух.

По всей видимости, вопрос направлялся мне, так как я единственная из всех присутствующих осталась сидеть на месте.

– Да нет, – я пожала плечами, – просто они вызывали свою покойную бабулю.

– А, ну конечно, куда ж мне выдержать сравнение с бабулей, она же пирожки печет, еще бы.

– Так, – сказала Полина, чуть отойдя от испуга и с опаской приблизившись к ватману, – мы вызвали не того духа, теперь давайте его изгонять. Эй, близняшки, читайте молитву.

– Отче наш... – дружно затянули они, после чего наступила недобрая тишина.

– Ну, дальше, дальше, – подбодрила Полина.

– А... Дальше мы не помним...– сказала одна близняшка.

– Там, кажется было что-то про небо и хлеб... – добавила вторая.

– Отче наш, улети на небо, принеси нам хлеба, – предложила свой вариант Ванесса.

– Ребят, вы там поосторожнее, – тут же предупредил Иуда, – так ведь и со смеху помереть недолго.

– Так ты же дух, – напомнила я.

– Ах да, запамятовал.

– Я слышала, духа можно прогнать любой песней, главное вложить в нее душу, я попробую его изгнать, – вновь подала голос Ванесса, и тут же на полную громкость, так сказать, с душой, затянула, – Бейби, бейби, бейби, оууууу-еее!

– Прекратите этот маразм, – немедленно откликнулся дух.

– Чем это тебе не нравится творчество Джастина Бибера?! – надула губки Ванесса, – Да ты ему просто завидуешь!

– Дуй сюда со своим Бибером, – заявил Иуда.

Дух, по всей видимости, выражался образно, ненавязчиво предлагая Ванессе и ее кумиру на досуге совершить увлекательное путешествие в Преисподнюю. Но Ванесса сей деликатный намек не уразумела и, набрав полные легкие воздуха, дунула на блюдце. В тот момент мне даже показалось, что я расслышала звук смачного фейспалма, но это, наверное, только показалось.

– Не сдаваться! – с жаром сказала Полина, – давайте каждый будет петь, что помнит.

По-моему, это была плохая идея, но сообщить об этом я не успела, так как Ванесса с новой силой заорала на весь дом: „ Оу бейби бейби оууу-е!!!", а Полина, самозабвенно прикрыв глаза от удовольствия, не обладая при том ни слухом, ни голосом, затянула: „ Просто мы такие детки! Мы Ранетки! Мы Ранетки!". Близняшки же решили не отставать, и та, что была теперь приглуховата медленно и грустно завыла: „О-о-ой, мороз, моро-о-оз, не морозь м-е-еня-а, не морозь ме-е-еня-а, моего-о коня-а!", вторая, видимо, не успев вспомнить ни одной песни, принялась громко и с выражением читать Некрасова: „Однажды, в студеную зимнюю пору я из лесу вышел, был сильный мороз!"

Дух среагировал почти немедленно:

– Имейте сострадание! Заткните их! Кто-нибудь! Пожалуйста!

– Боюсь, это невозможно, они уже вошли в раж, – с трудом объяснила я, потому что страдала от прекрасных проявлений этого народного и не совсем творчества, по-видимому, не меньше самого духа. У меня даже появилось опасение, как бы они меня заодно тоже куда-нибудь не изгнали, на улицу через окно, например, поэтому я сказала, – дух, миленький, возвращайся, пожалуйста, а то ведь в доме все стекла повылетают!

– Ну, если дело только в этом, – наступила пауза, – в таком случае, пожалуй, откланяюсь, благодарю за интересную беседу, арривидерчи!

Блюдце замерло на месте, в тот же момент весь квартет разом заглох. Вслед за этим тишину прорезал пронзительный голос Ванессы:

– У нас получилось! Мы изгнали духа и теперь можем жить спокойно!

Я с облегчением вздохнула и принялась убирать свечи.

Вот так подошла к концу история нашего спиритического сеанса. Надо сказать, с тех пор ничего необычного с нами больше не случалось. Но я все еще порой просыпаюсь посреди ночи в холодном поту, и в ушах зловещим эхом отдается: „Оу, бейби бейби оу-е!"