2
Конечно же, новость о загадочном новичке быстро разлетелась по школе – стихли даже сплетни о том, кто кому изменил этим летом. Все обсуждали только эффектное появление новенького, чье имя не знали даже самые заядлые сплетницы этого заведения.
Мы шли по коридорам в кабинет, где должен был состояться наш первый урок. Лиза уже и забыла о нашей стычке с этим грубияном, и продолжала рассказывать все подробности развития их отношений с Олежей. Я же в пол уха слушала подругу, раздумывая, как бы правильнее было ответить на выпады этого невоспитанного выскочки. Самое обидное, что дерзкие ответы приходят в голову уже после конфликта. Ну ничего, с его манерами долго он в нашей школе вряд ли задержится. Да и за отсутствие надлежащей формы его быстренько погонят отсюда – здесь с этим было строго.
Дойдя до класса, мы зашли внутрь и сели за соседние столики друг от друга. В нашей школе не было парт, как в обычных учебных заведениях. Тут были отдельные столики для каждого ученика – очевидный закос под западные школы. Наш директор обосновывал это тем, что так у нас будет меньше шансов отвлекаться на соседа по парте и на другие вещи, которые могут помешать учебе. Я же понимала, что большинство поедут учиться за границу и это небольшое введение в тот процесс обучения, который там считается нормой.
Класс быстро заполнился учениками и как только прозвенел звонок – все уже сидели на своих местах. Учитель, который вел у нас английский язык, поспешно вошел в кабинет.
Его звали Виктор - не знаю на чей манер взято следующее школьное правило, но мы должны были обращаться к преподавателям только по имени. Возможно, такое правило было введено из-за того, что ученики этого заведения, в большинстве своем, были уже практически на голову выше преподавателей в плане карьеры и жизненных успехов. «Мы же не обращаемся по имени и отчеству к обслуживающему персоналу – мы не запоминаем даже их имени. А это, все-таки, учителя, называть их полным именем - достаточное проявление уважения.» - так объясняла мне наша одноклассница, когда я только поступила в эту школу и удивлялась местным устоявшимся правилам.
Виктор был молодым преподавателем – ему было чуть за тридцать. Статный, обаятельный, темноволосый мужчина в очках. Его уважали, так как получить работу в подобном заведении в его возрасте, не имея связей, было чем-то нереальным. Преподавателем он был действительно хорошим, делу отдавался на все сто процентов и за два года смог подтянуть меня с нулевого уровня до разговорного. Конечно, не идеального - у меня было куча ошибок, но я начала понимать, переводить и говорить на английском языке, что было уже чем-то нереальным лично для меня.
Хоть я и не собиралась поступать в заграничный университет – мне бы не хватило ни денег, ни мозгов – я понимала, что знание английского в наше время очень важно в любой работе. Особенно туда, куда я собиралась пойти работать.
Моей мечтой и конечной целью была работа в именитом event-агентстве «Саншайн». Среди других их выделяла не только невероятная зарплата сотрудников, но и размах их организаторских возможностей. Они организовывали масштабные мероприятия для самых богатых и влиятельных людей, выигрывали тендеры на проведение городских праздников.
Впервые про это агентство я узнала, когда мне было семь лет. В центре города организовали новогоднюю ярмарку, и папа повел меня на площадь. Мой отец был замечательным, но больным человеком. Его медленно забирала болезнь, и я знала, что времени оставалось очень мало.
Медленно падали крупные хлопья снега, на улице уже было довольно темно и снег красиво отражался в свете уличных фонарей. Папа усадил меня себе на плечи и двигался в сторону площади. Ему давалось это очень тяжело, папа слабел с каждым днем все больше и больше, но при мне он никогда не показывал своей боли. При мне он всегда был сильным, заботливым и самым лучшим.
Когда мы подходили к месту празднования – слышался звон колокольчиков и рождественские песни. Вокруг площади стояли маленькие домики, в которых продавали новогоднюю атрибутику: от игрушек на елку до теплого какао. В воздухе пахло елью, мандаринами и глинтвейном. Между домиками красиво свисало множество лент в красно-белых цветах, где-то висели веточки ели и множество фонариков. У домиков стояли маленькие фонари-домики со свечками внутри. А на другом конце площади ведущий разыгрывал призы, которые можно было получить, купив что-то на ярмарке и зарегистрировав чек.
Именно тогда я и услышала благодарности агентству «Саншайн» в организации этого чудесного праздника. Я была в таком восторге, что казалось, мы с папой попали в сказку. Атмосфера была невероятной.
- Папочка, это все уберут после праздника? – спросила я, сложив маленькие ручки у него на голове.
- Да, милая. В следующем году они сделают что-то еще более волшебное. – Ответил папа, чуть крепче перехватив мои ножки, свисающие у него с плеч.
- А когда я вырасту, я могу им помогать? Я бы пригласила настоящих эльфов с северного полюса и попросила бы танцевать их для гостей.
- Конечно, бусинка. – По голосу я почувствовала, что папа улыбнулся.
Это прозвище он дал мне, когда я только родилась.
- Когда ты вырастешь, ты сможешь устроить настоящую сказку, я уверен.
Папа аккуратно присел и помог мне спуститься с его шеи. Взяв меня за руку, он подошел к одному домику, где продавались красивые рождественские украшения и взял маленький кулончик в виде рождественского венка. Он был золотого цвета и небольшого размера, маленький и утонченный.
- А это, чтобы ты не забывала, что ты можешь все, чего твоя душа захочет, бусинка. – С этими словами папа аккуратно застегнул цепочку с кулончиком у меня на шее и поправил шарф на моей шее, чтобы нигде не задул холодный зимний ветер.
Я запомнила взгляд папы в тот момент на всю жизнь: в его глазах купалось столько любви и столько боли. Он тоже знал, что времени у него осталось слишком мало. Это было последнее хорошее и полное воспоминание о нем. После праздников папа попал в больницу и, к сожалению, либо всегда спал, когда я приходила с мамой его навещать, либо был слишком слаб, чтобы хотя бы улыбнуться мне.
Вскоре папы не стало. Я тяжело перенесла эту утрату и никогда не снимала его новогодний подарок. Он стал для меня символом папиной любви и веры в меня. В самые трудные времена кулончик всегда был на мне, давая ощущение присутствия папы рядом. А если папа рядом — это значит, что он защитит меня от всего плохого.
Пока я была погружена в свои воспоминания, оказалось, что урок уже закончился и вся информация по организации этого учебного года пролетела мимо моих ушей. Ученики уже встали со своих мест и начали выходить из кабинета. Все, кроме нашей старосты Даши. В целом, это было не удивительно, она была любимицей Виктора и по школе даже ходили нехорошие слухи о том, что у них тайный роман. Я же считала все это чушью и выдумкой недалеких учащихся. У Виктора была жена и маленький ребенок, а Дашу он задерживал, потому что помимо ведения английского языка являлся нашим классным руководителем. Да и в целом такое внимание к ее персоне было объяснимо и среди учеников, и среди учителей: ее бабушка являлась директором нашей школы, поэтому отношение к Даше было более лояльным со стороны педагогов.
Я встала, закинула тетрадь в свою сумку и вышла из кабинета. Вслед за мной вышла Лиза.
- Как хорошо, что нас решили просто ввести в курс дела в первый день, а не сразу загрузили домашкой и подготовкой к экзаменам. – Вздохнула подруга.
- Кстати, после занятий все в силе? Съездим в торговый центр?
- Конечно, я попросила заехать за нами водителя. Он подъедет сразу после занятий.
Я удовлетворенно кивнула, и мы двинулись в сторону концертного зала, где директор должна была произнести вдохновляющую речь.
Это был огромный зал, где проводились все собрания, торжественные мероприятия и даже лекции, если в школу приезжал какой-нибудь именитый человек. Он полностью вмещал студентов, педагогов и даже родителей, если в этом была необходимость. Сама сцена находилась внизу, а трибуны возвышались полукругом. Где бы ты не сел – у тебя будет идеальный обзор на происходящее внизу.
Мы с Лизой сели посередине трибун, где было меньше всего народу. Я показывала подруге сумочку, которую присмотрела еще в начале лета и надеялась найти ее сегодня в торговом центре, как почувствовала покалывание в затылке. Ощущение было, будто кто-то внимательно изучает меня. Я обернулась и начала бегать глазами в поисках причины моего дискомфорта. Осложняло поиски то, что сзади на трибунах собралось большее количество учащихся, чем на нижних. И вот, наконец, я наткнулась на пару глаз, что не давала мне покоя. Черные, как ночь глаза пристально смотрели на меня: то ли выражая ледяное спокойствие, то ли невероятное отвращение. Сердце застучало быстрее, что разозлило меня еще больше. Мы будто играли в игру: кто отведет взгляд первый, тот и проиграл. И, по всей видимости, счет был уже 2:0 в его пользу. Я проиграла. Я отвела взгляд первая.
Когда все мероприятия и речи закончились, мы, наконец, могли быть свободны. Все учащиеся толпой пошли к выходу из школы. Нам пришлось подождать, пока верхние ряды выйдут, чтобы получить доступ к выходу. И вот, наконец, мы вышли на свежий воздух. Что мне тут нравилось, так это огромная лесная охраняемая территория вокруг школы: воздух тут был невероятно чище.
- Смотри, новенький пользуется спросом у местной флоры. – Лиза кивком головы указала на мотоцикл, который еще утром стал темой для разговоров по всей школе.
Теперь же вокруг мотоцикла стояла чуть ли не толпа девушек, которые шумно смеялись и слушали новенького, чуть ли не пуская слюни. Он облокотился на мотоцикл, а в руках держал шлем, общаясь с ними, будто это его старые подружки.
Больше всего меня удивило то, что на его лице не было той самой ледяной маски, с которой я видела его последние два раза. Он казался невероятно милым и обходительным. Я даже рассмотрела ямочки на его щеках, выступающие, когда парень улыбался. И это показалось мне таким странным. Не может так выглядеть парень, который пару часов назад обещал скинуть меня с лестницы.
Из-за диссонанса в моей голове, я даже не сразу заметила, что рядом с мотоциклом он стоит не один – рядом с ним, чуть ли не прилипнув, стоит маленькая блондинка. Ее большие голубые глаза впивались в его губы, когда он говорил и были распахнуты, как у чихуа-хуа. Голова чуть наклонена в бок. Когда Катя засмеялась, то невзначай, как бы по-дружески, похлопала парня по руке, задержав ее чуть дольше необходимого.
Я перевела взгляд на машину Дена и увидела, как он в окружении парней смотрит на всю эту картину. Руки сложены на груди, во взгляде читается невероятная ревность и злость.
- А вот местной фауне это походу не по вкусу. – Заметила я, кивком указав на мальчиков.
Когда мы проходили мимо мотоцикла, я услышала смех, исходящий от толпы фанаток, и не удержалась. Я посмотрела на парня. Его улыбка была невероятна, в глазах собирались мелкие морщинки, которые прибавляли ему сексуальности. Девушки вокруг чуть ли не с рук готовы были есть у него. Он заполнял собой все пространство, притягивал все взгляды. Ну нельзя быть таким привлекательным и таким невоспитанным. Неосознанно, я так хотела, чтобы он посмотрел на меня, чтобы наши взгляды встретились, и он улыбнулся мне своей заразительной улыбкой, а не тот ледяной взгляд, которым он обдал меня в концертном зале. Но, реальность была такова – я не была ему интересна и, видимо, стала первым объектом для ненависти в этой школе.
Зато я смогла расслышать его имя – Женя. И когда я услышала его имя из уст Кати – невольно почувствовала укол ревности. Моя реакция была непонятна даже мне самой.
Этот парень сейчас явно демонстрировал, с каким контингентом девушек он будет общаться и тусить, а кто сразу записан в список аутсайдеров. И первое имя в этом списке, наверняка, было мое.
Наконец, мы дошли до черного тонированного внедорожника, припарковавшегося в самом конце парковки. Рядом с машиной стоял водитель Лизы. При виде нас мужчина молча кивнул и открыл заднюю дверь, чтобы мы могли сесть. Как только все уселись, машина тронулась. Я в последний раз с надеждой посмотрела на толпу и отругала сама себя за глупые мысли.
- Если они сойдутся с Катей, я не удивлюсь. Два лицемера. – Усмехнулась Лиза, достав свое зеркальце из сумки и поправляя макияж. – Ты видела, как он улыбался? Я думала такие, как он, вообще смеяться не умеют. А она? Чуть ли не в рот ему заглядывала. Удивительно, что Денис не устроил ей сцену ревности прям там.
- Тебе то что? – Я посмотрела на подругу. – У тебя же Олежа, какое тебе дело до Дена?
Подруга посмотрела на меня, как на сумасшедшую.
- А к кому он приползет первой, как только Катя от него убежит к новенькому? К тому же, Ден писал мне этим летом, когда они с ней поссорились и она укатила со своей подружкой на море. – Лиза закрыла зеркальце и убрала его в сумку. – А еще я кое-что узнала из беседы об этом новеньком.
Это было неудивительно, что Лиза знала намного больше об учениках и школьной жизни – у нее было время на такие глупости, как группы «Подслушано» и чаты с учениками. Я же из-за своей работы даже не успевала заходить в эти беседы.
- И что же? – Я сделала скучающий вид, но, на самом деле, мне было интересно.
- Зовут Женя, прилетел из Америки. Отец держит сеть премиальных отелей «Гарденс». – Начала скучающим тоном подруга. – Три года провел заграницей, отец отправил, только вот из-за чего – непонятно. Ходят слухи, что Женька то наш что-то натворил, отец его отмазал, но с условием, что тот уедет. А вернулся, потому что у родителей начался развод.
Я переваривала только что услышанную информацию и сделала пару выводов: во-первых, скорее всего, он такой же разбалованный, как и большинство парней в моей школе. Во-вторых, он наверняка может быть таким милым только с девушками, чье финансовое положение и связи ничуть не уступали его.
- Кстати, - подруга снова привлекла мое внимание. – Раз уж у тебя сегодня выходной, может быть, сходим на вечеринку в честь открытия учебного года?
- Ее же организует Катя? – Удивилась я.
- Так это же и интересно. Кто знает, чем закончится этот вечер?
Лиза хитро улыбнулась. А я понимала, что спорить бесполезно – меня все равно затащат на эту гребаную вечеринку.