Покровитель

У каждого человека свои звёзды. Одним - тем, кто странствует, они указывают путь. Для других это просто огоньки.
Антуан де Сент-Экзюпери.

Днём, жизнь в маленьком городке была спокойной. Здесь всё текло медленно, будто Теллерайд не подвластен времени, а его жители вовсе никуда не спешат. И лишь к вечеру окутанный тишиной город, показывал все прелести бурного бытия.

Солнце зашло за горизонт. И только сейчас на улицах освещенных неоновыми вывесками различных заведений начиналась настоящая жизнь. Среди всей этой суматохи, две тени шли быстрым шагом через темные переулки, пытаясь сократить путь.

— Всё ещё не понимаю, почему ты не взял машину, — с неким упрёком произнесла рыжеволосая скрестив руки.

— Всё ещё не понимаю, почему ты моя сестра, — перекривлял он молодую особу, идущую рядом. —Если бы ты хоть иногда меня слушала, то знала бы, что моя машина уже как два дня в автомастерской.

— Да пошёл ты, Чарли, —прикрикнула она и стала идти быстрее.

Парень не стал догонять, и уж тем более останавливать, он лишь взглянул на отдаляющиеся кудрявые огненно-рыжие локоны.

Погода начала портится, появились тучи, которые перекрывали свечение луны, а холодный ветер пронизывал до костей, вселяя дрожь в хрупкие тела людей. Так сильные потоки воздуха проникли в полуоткрытые двери больницы Теллерайда, вместе с высокой фигурой рыжеволосого парня.

Беатрис сидела в холле здания, что давило своими белыми стенами и запахами медикаментов. Увидев брата, она встала, и расправив плечи, направилась гордой походкой к дверям лифта. В такой поздний час, там находилось мало посетителей, поэтому не пришлось долго ждать.
На пятом этаже были расположены вип-палаты с дорогостоящим оборудованием и превосходным обслуживанием. Именно туда направлялись молодые люди.

Чарли беспокоило напряжение повисшие в воздухе, а слова давались тяжело.

— Послушай, — он не смог дальше что-либо вымолвить, увидев дрожащие губы ярко-красного оттенка, и взгляд полный отрицательных эмоций.

Грусть, обида, разочарование.

Но и было что-то другое...

Надежда...

Надежда, которая не угасала, спустя время.

Глаза Беатрис наполнились слезами, размазав картинку происходящего. Она подошла вплотную к брату и взглянула в полную копию её глаз морской бездны.

— Не только тебе больно, Чарли, — продолжала рыжеволосая, активно жестикулируя. — Нам всем невыносимо от случившегося, просто ты... ты ведёшь себя как эгоист. Последнее время, только и делаешь, что говоришь гадости.

Как только пыл поубавился, Чарли тяжело вздохнул.

— Я просто не могу потерять ещё и её, — прошептал парень.—Понимаешь?

И она отлично понимала. В 15 лет у них не осталось родителей, по вине фуры скользящей на льду, в то время как их дети накануне рождества украшали ёлку и готовили подарки, ни о чем не подозревая. Следующим ударом стала смерть дедушки, который взял опеку над ними. Благо они уже были совершеннолетними и продолжали жить в той квартире на тихой улочки Теллерайда, пообещав всегда оберегать друг друга.

Переборов негодование девушка заключила его в свои объятия.

— Ты же знаешь, я люблю тебя, сестрёнка, — сказал Чарли, прижимая её ближе, видно намереваясь задушить.

— И я тебя,— прошептала она, — так хватит нежностей.
Беатрис оттолкнула парня.

— Вообще-то ты первая полезла, мелочь,— потрепав её волосы, парень продолжил путь, уже с улыбкой.

Это было маленьким доказательством, что чтобы не случилось, он всё ещё тот же маленький мальчик с той добродушной улыбкой и ели заметными ямочками на щеках.

Спустя время они дошли до места назначения.

— Что-то мне не по себе,— призналась рыжеволосая, задержавшись возле закрытой двери.

— У меня так каждый раз, когда сюда прихожу, — ответил он, открыв дверь и проходя в больничную палату.
Просторное место, почти полностью украшенное шариками и цветами, что говорило о значимости человека для других.
Настенный светильник распространял лишь тусклый свет на исхудалое тело миловидной девушки, отросшие белокурые волосы спадали на бледные плечи.
И только специальный прибор, говоривший об умеренном сердцебиении, нарушал тишину.

— Не могу поверить, целый месяц прошёл,— сказала Беатрис, оказавшись уже возле девушки.

Парень остался стоять посередине комнаты, следя за дальнейшими действиями сестры.
Рыжеволосая присела на стул, который стоял возле медицинской кровати. Её вспотевшие ладони взяли хрупкую руку в свои оковы.
Собравшись с мыслями, она заговорила:

—Ты всегда меня поддерживала, ведь я никогда не верила, что смогу стать прекрасной певицей. Ты раньше меня поняла, что это мое. Будто давно знала. Однажды ты мне сказала, что твой дом там где тебя любят,— она грустно вздохнула,— мы твой дом.

Одинокая слеза скатилась по щеке, оставляя влажную дорожку. Беатрис собиралась уходить, как вдруг, аппарат запищал в быстром ритме, а полосы на кардиограмме резко взлетали.

— Позови медсестру!— Прокричал Чарли.

Беатрис незамедлительно помчалась за помощью.

Девушка находящиеся в палате, казалась такой умиротворённой, ничто не могло пробудить её сон. Но слова рыжеволосой оказали должный эффект. Аккуратные маленькие пальцы начали подрагивать, дрожь прошлась по всему телу,вселяя силу в уже онемевшие конечности. Голова налилась свинцом, а отяжелевшие веки не хотели подниматься и дать снова кристально светло-голубым глазам увидеть этот мир.

Звон в ушах не давал сконцентрироваться на голосах медицинских работников. Но спустя время, яркий свет в глазах и доброжелательный голос поразил сознание ослабленной пациентки:

— Милая, ты слышишь меня?—спросила женщина.

Голубоглазой едва хватило сил на слабый кивок. Она начала разглядывать парня и девушку похожих как две капли воды.

— Детка, между прочем, ты проспала всё веселье,— усмехнулся Чарли.

Тихий хрипловатый голосок прорезал затянувшуюся тишину:

—А вы кто?