Эпизод 17
- Меня зовут Валерий Николаевич...
- Да, я помню! - перебил его Кирилл. - Давайте ближе к сути.
- Я не сказал тебе еще свою фамилию. Валерий Николаевич Кнопкин. Анна Валерьевна, которую ты ищешь – моя дочь. На сегодняшний день у нее выраженный болевой синдром в терминальной стадии заболевания
- Что вы сказали? – он задыхался от услышанного.
- Моя дочь не излечима больна. Она живет по принципу: новый день – новая жизнь.
- Нет! Нет! Я вам не верю. Что за шутки? Вы не хотите, чтоб мы встречались?
- Хотел бы я, чтоб эта была бы шутка. Но это жизнь. Такая, какая есть.
- Она не может умирать. Ей всего лишь двадцать!
- Я тоже так себе сказал, когда все только обнаружилось. Хороший вышел вираж судьбы. Дочь руководителя хосписа больна раком? За что? Почему? Как такое может быть?
- Вы лжете! – закричал Кирилл.
- Я понимаю тебя, ты расстроен.
- Отведите меня к ней. Хочу, чтоб она сама все это сказала.
- Сейчас она в затяжном сне. Приступы стали слишком частые. Вторую неделю разрушительные боли. Она решились на сильнодействующие новые препараты. Ей сделали очередной укол, она проснется завтра. Если проснется...
- Как вы можете такое говорить?
- Сначала не мог, кричал, бесился как и ты. Злился и винил всех. А затем принял игру и начал искать в ней ходы, которые помогут мне выигрывать небольшие партии. Перестал ждать глобальной победы и начал получать удовольствие от малых достижений.
- Сколько она еще проживет!
- А не знаю. Она угасала, а затем кое-что произошло и в ее глазах появилась искра. Я черствый болван даже не мог подумать, что моя девочка влюбилась. Словно она не хочет жить как все. Похоронил ее в своих мыслях.
- Прекратите! Вы же ее отец, вы должны бороться до последнего!
- А оказывается, - продолжил доктор, словно не услышав его слова, - ты, Кирилл, причина того, что моя дочь все еще жива! Ты питал ее страсть к жизни. Самое страшное для пациента перестать бороться за свою жизнь. Как только он решил, что пришло время умирать, он умрет. А она боролась! Благодаря тебе!
- Не говорите в прошедшем времени!
- Я столько видел людей, цепляющихся за завтра и соскальзывающих в небытие. Сюда приходят, чтобы сгладить последние дни, часы и минуты. Здесь не бывает гостей по ошибке, к сожалению. Моя миссия, как главного врача, облегчить дорогу туда, откуда мы пришли. Но не подумай, что здесь не верят в чудо. Просто оно немного другое. Нет долгосрочных планов, есть еще один новый день. Или его нет. Все просто.
- Я обрывал ее телефон днями и ночами.
- Я знаю. Он лежит у меня. Она запретила отвечать на него. Написала тебе это сообщение, что вы больше не сможете увидеться и решилась на этот курс лечения.
- Почему она мне все не рассказала?
- Нет никаких гарантий, - Валерий Николаевич продолжал не слышать его вопросы. — Это новый препарат. Она очень хотела бы, чтоб он помог ей, но риск ослабленному организму не справиться очень высокий.
- Ну вы могли бы мне ответить, если тем более знали про наши отношения.
- Она запретила. Сказала: «Если захочет, то он меня найдет. И я, если смогу, то посмотрю в его глаза вновь».
- Невыносимо больно!
- Я понимаю тебя. Но и ты пойми ее, пожалуйста. Встреча с тобой для нее стала глотком надежды, словно судьба на прощанье преподнесла ей подарок. Да, она сразу оговорила с тобой правила игры. Договорилась с тобой, с собой, но с сердцем не смогла. На время ей даже стало лучше, положительные эмоции от ваших встреч дарили ей энергию и силы бороться с болезнью.
Ты не представляешь, как она ждала ваших субботних киносеансов и как расстраивалась, когда что-то не получалось. Моя девочка вновь стала улыбаться и стремиться в новый день. И он для нее теперь не просто еще один день, теперь это день, в котором есть Кирилл.
Все вроде начало выправляться и даже замаячила надежда. А затем пришли результаты нового анализа и мир обрушился окончательно. Там каждая буква была накарябана рукой смерти. Аня проплакала весь день, а после решилась поехать к тебе в Карелию. Мы отговаривали, но ее было не удержать. Ведь там был ты. Она накидала полный рюкзак таблеток, купила билет на поезд и сказала, что обязательно вернется и что мы должны ее ждать и верить, что все будет хорошо.
А что нам еще оставалось? Если есть моменты, которые делают нашу дочку счастливой, мы отдадим за них все. Она поехала к тебе попрощаться, но не смогла удержаться и своими наемками спровоцировала в тебе ответные чувства.
- Да, что за бред! – не выдержав, перебил его Кирилл.
- Она вернулась с глобальным чувством вины.
- Аня понравилась мне с самой нашей первой встречи. И с каждым днем мне было с ней все интереснее. Мне по- любому надо ее увидеть. Нельзя верить какому-то анализу. Все ошибаются. Она смелая и сильная, у нее получится выкарабкаться!
- Я могу тебя отвести к палате. Ты даже сможешь зайти к ней, если готов.
- А как же Яна Валерьевна, она мне так много про нее рассказывала?
- Не догадываешься?
- Нет!
- Прочитай имя Яна наоборот, что получается?
- О, боже! Аня!
- Точно!
- Она придумала Яну Валерьевну Кнопкину.
- Но зачем?
- Эта была наша с ней игра. После того, как все эмоции утряслись, после того, как она и я поняли, что назад пути нет, мы начали фантазировать. Однажды я спросил ее, кем бы она хотела стать, если б прожила долгую жизнь.
- Я не могу это слышать. Каждое слово режет меня.
- Тебе просто понадобится время. Я продолжу?
- Давайте, - сведя сильно челюсть сказал Кирилл.
- Так вот, она сказала, что стала бы учительницей. Ей очень бы хотелось помочь детям вырасти счастливыми. Для нее это означало слышать себя, понимать, что ты хочешь и уметь этого достигать. Вроде все так просто, согласись!? Но почему же мы очень часто такие несчастные?
- Не знаю!
- Вот и я не знаю! Она придумал Яну Валерьевну, наделив ее тем, чтобы хотела видеть в себе. Погрузилась в ее образ, поверила, что такой человек существует и начала жить в ней. Ты спрашиваешь меня было ли это обманом?
- Я не спрашивал!
- Я вижу как этот вопрос сформировался в тебе, он уже часть тебя и прорывается наружу. В нашем хосписе все знали. За пределами этой Вселенной, наверное, да, это был обман. Но здесь мы научились друг другу доверять, наверное, потому что всем уже нечего терять и все знают, что сказанное в этих стенах будет унесено в могилу, - и доктор засмеялся.
- Хреновая шутка! – возмутился Кирилл.
- Возможно, но если оставаться все время серьезным, особенно в тяжелые времена, то можно сойти с ума.
- И что никому в голову не пришло ее упрекнуть?
- Что ты! Каждый здесь ее поддерживал, потому что понимал, как важна надежда и мотивация встретить новый день. В нем обязательно должно быть еще что-то кроме боли, чтоб захотелось ему сказать «Привет». Очень многие делились с ней историями про своих учителей. Все что отзывалось у нее, она жадно впитывала как опыт и наделяла «свою учительницу» все новыми и новыми навыками и чертами характера.
- У нее талант! Я поверил каждому слову. А теперь мне удивительно вдвойне понимать, что все эти мудрые мысли принадлежали не взрослому человеку, а двадцатилетней девушке.
- Аня очень любила читать.
- Валерий Николаевич, ну, пожалуйста!
- Что?
- Не говорите о ней в прошедшем времени.
- Извини, не замечаю уже! Она обожает читать. Каждую свободную минуту хватается за книгу. Даже в палату, когда зайдешь, увидишь сколько их там лежит. Сказала, что пусть будут. - Ну, как ты? – неожиданно перевел тему доктор и Кирилл наконец – то понял в кого пошла Анька.
- Честно?
- Ну конечно!
- Хочется спрятаться и ничего не решать, - признался он. Очень пусто внутри. И эта пустота так глубоко, что жизни не хватить, чтоб коснуться дна. И еще одновременно тревожно! Не понятно, что делать дальше, как теперь жить? Она проснется и мне нужно будет посмотреть в ее глаза, и ей точно будет неловко от этого. Скорей всего она захочет их вновь закрыть.
Я себе ощущаю так, словно кино закончилось и началась реальная жизнь. Последние несколько титров еще удерживают меня уже в пустом кинозале. Уборщица нервно проходит по рядам и заявляет, что сеанс окончен и мне надо выходить. А я не хочу. Пусть она пройдет мимо. Я спрячусь за кресло.
Ведь надо выходить туда, где будет невозможно только от одной мысли, что все это правда. Я понимаю, что могу сейчас сбежать с этого фрагмента реальности и не вернуться в этот хоспис больше никогда. Уверен, что миллионы меня бы поняли, но только не я сам. От того, что Аня неизлечимо больна, она не стала другой. Но мне очень сейчас страшно. Страшно не справиться. Страшно перегнуть с жалостью. Страшно начать видеть болезнь чаще, ем ее саму.
Я чувствую как перегораю от напряжения. Вот как я себя чувствую! Спасибо, что дали высказаться. Мне это было необходимо!
- Кирилл, я мог бы сейчас тебе начать говорить, что время лечит и так далее. Рассуждать с высоты своего возраста о том и о другом. Но я хочу сказать тебе вот что!
Первое – я хочу крепко пожать твою руку, потому что благодаря тебе моя дочь все еще дышит. Ты подарил нам, ее родителям, эту возможность продолжать быть с ней рядом.
Второе – ты имеешь права сейчас на любые чувства и эмоции. Ты молодой парень, на которого в один миг навалилась тяжесть бытия. Так что все, что с тобой происходит и весь этот бурлящий океан сомнений – это нормально.
Ну, и самое главное – у меня был наставник, профессор и мой учитель, который сделал из меня доктора, так вот он любил часто повторять одну и туже фразу: «Перед тем как станет просто, будет обязательно тяжело!».
Вот и весь секрет! Все нужные тебе решения обязательно придут. Ну пойдем?
- Куда, - не понял его сразу Кирилл.
- Ты же хотел ее увидеть. Мне кажется, время пришло.
Вокруг Ани была куча каких-то трубок, проводов, все время что-то пикало и не давало ему сосредоточиться. Было очень непривычно видеть ее такой тихой и спокойной. Лежит она перед ним, такая беззащитная. И так она была маленькой, а сейчас казалась ему ну совсем крохой, которую накрыли одеялком.
Действительно, жалость – было первым чувством которое, обезоруживало тебя. Сковывало и превращало в жертву происходящего. «Какая бедная и несчастная девочка! За что ей выпали такие испытания? Она ведь так еще молода».
Чтобы хоть как - то избавиться от этих разрушающих мыслей, он стал вспоминать все то, что подарила им жизнь на двоих. Ни разу он не видел рыженькую в позиции проигравшей. Даже там, где было страшно, Анька брала и делала!
Неожиданно Кирилл засмеялся.
- Что произошло? – удивился происходящему Валерий Николаевич.
- Вспомнил один случай. Вы знаете, что ваша дочь обожает соленый попкорн?
- Первый раз слышу.
- Вы серьезно?
- Да!
- А мне всегда было интересно, ну почему именно соленый!? И однажды я выпытал из нее ...
«- Знаешь, в этом вкусе есть провокация! – ответила Аня.
- Провокация? – переспросил ее он.
- Да! По своей структуре попкорн воздушный и легкий. И вроде как бы он должен быть сладким и карамельным, а соль его отягощает. Добавляет ему вкус реальности.
- Странное объяснение.
- А я вообще, странная! - рассмеялась она. Я, например, люблю сладкое безе запивать томатным соком.
- Ты рофлишь что ли?
- Эта инфа сотка!
- Как такое возможно?
- А ты пробывал?
- Нет и не хочу! И думаю, что это пранк!
- А вот и зря. Это как контраст жизни. Происходит то, чего меньше всего ожидаешь. Я вообще не люблю когда все предсказуемо, так скучно!
- Поэтому ты часто выбираешь фильмы, где есть драма.
- Да, она как наждачка сдирает слой ванильности и показывает, что жизнь может быть разной, но от этого она не становится плохой. В ней продолжает быть своя ценность.
- Ну, не знаю. Вот сегодня мы смотрели кино, где главный герой умер...
- Сегодня это было не то! Герой был в возрасте и его смерть была предсказуемой. А я люблю, когда неожиданность!
- В смысле?
- Представь, чтобы в этом фильме главные герои были моложе на лет так пятьдесят, примерно как нашего с тобой возраста.
- Ну!
- И представь, что вдруг главный герой узнал бы, что у главной героини какая- нибудь неизлечимая болезнь, и она скоро умрет.
- Фигня! В таком возрасте не бывает неизлечимых болезней.
- Откуда ты знаешь? - Аня внимательно посмотрела на него.
- Статистика!
- Цифры иногда врут, впрочем как и люди! – резюмировала она.
- Хорошо. И что дальше?
-Я не знаю, что дальше. Это ведь несуществующий сюжет, который мы только что придумали. Но думаю, что главному герою было б непросто.
- А он ее любит?
- Хз! Но скорей всего да.
- Тогда будет рядом!
- Кирилл!
- Что?
- Это клеше! Я же говорила, что их терпеть не могу. Не фильмах, не в жизни. Одной любви недостаточно!
- И что тогда ему делать, этому главному герою?
- Он должен решить. Ведь он автор сценария и он же режиссер своей жизни! Открывай рот! – вдруг скомандовала она.
- Зачем?
- У меня сталось немного попкорна на дне. Буду кидать тебе, а ты попробуй поймать.
- Я что тебе дрессированный щенок?
- Ты тот, с кем мне хорошо! – ответила Аня после небольшой паузы и загадочно улыбнулась».