Welsh dandelions [РЕДАКЦИЯ]

Я стала первым человеком на земле, которому удалось проснуться уже не в добром расположении духа. Вот так сразу — глаза раскрыла и почувствовала себя не в положительном ключе бодрой и агрессивной. И у этого, к огромному сожалению, была причина.

Не теряя времени на зевки и потягушки, я поднялась с кровати и отправилась в спальню Ады с твердым намерением выяснить с ней отношения, прояснить вчерашнюю ситуацию. Но в спальне ее не оказалось. Я нашла ее на кухне, выйдя на запах жареного бекона.

-О, ты уже встала. Доброе утро. - Девушка стояла у стола, сортируя еду по двум тарелкам. - Садись, я приготовила нам завтрак.

-Не такое уж и доброе. - Серьезно ответила я. - Присядь, пожалуйста, мне нужно с тобой поговорить.

Она удивленно уставилась на меня на пару секунд, но все же отложила вилки и исполнила мою просьбу.

-Я знаю, что ты соврала мне вчера, Ада. - Я изо всех сил сдерживала импульсность, которая так и норовила напомнить о себе громкими криками и обвинениями. - У тебя должна быть на это веская причина. Что ж, я слушаю.

Она почти мгновенно поняла о чем речь, и реакции на мои слова долго ждать не пришлось — Ада устало выдохнула и ссутулилась, неловко опустив глаза вниз. Ее лицо было вполне читаемо; оно отзеркаливало полную растерянность и абсолютное отсутствие понимания того, что и как ей сказать мне. Даже ее тело расслабилось — уныло и обреченно... Даже лучше, если я застала ее в расплох. Не успеет придумать правдоподобную отговорку.

-Да, я соврала... И более того, поступила правильно. - Заявила девушка, вызвав мириады эмоций на моем лице. - Я сделала это потому, - она запнулась, набираясь решительности, - что желаю тебе лучшего. Я хотела, чтобы ты начала забывать его... Вспомни, Лия, Ты сама сказала мне, что после измен, его ублюдского отношения к тебе в больнице и прочего дерьма вы с Дэффидом не сможете снова сойтись. То бишь это убило все хорошее, что было между вами. Но ты все равно ходишь убитая, страдаешь по былым чувствам и беспокоишься о нем. На тебя смотреть жалко! - Повысила голос девушка. - Поэтому я и решила, что если ты подумаешь, что Дэфф якобы начал новые отношения с хорошей партией, то ты отступишь и наконец займешься собой и своей жизнью. Начнёшь разгребать проблемы, прочищать дорогу к успеху, позволишь прогрессу, в конце концов, наступить! Я хотела тебе лишь блага и счастья, Анэли. Вот тебе истина. Вот тебе та пресловутая правда, которой ты так жаждешь.

Мои глаза буквально стегали молнии, в горле застрял кусок ржавого железа. Я знала, что не выглядела миролюбиво, и я была слишком зла, чтобы понять Аду.

-А у меня ты спросила? - Строго отозвалась я. - Может быть, я решила бороться! Между прочим, вчера я написала Алис. И она рассказала мне правду. И чтоб ты знала, Дэффид возле подъезда извинился перед ней и сказал, что не может забыть бывшую. То есть, меня. - После моих слов ее глаза округлились. - У нас с ним есть шанс. Но ты едва ли не забрала его у меня.

Она всерьёз удивилась и засомневалась в правильности своего поступка. Это было видно по ее лицу. Это было лицо ребенка, которому сказали, что у его мамы и папы есть свои собственные имена — удивлённое, запутанное. Но верящее. Ада будто перемалывала всю информацию в своей голове через мясорубку. Через старую, плохо работающую мясорубку. Но старая техника ведь славится своим качеством, верно?

Ада приняла поражение. Это я смогла понять, когда она виновато посмотрела на меня. Когда низко и грустно опустились углы ее губ.

-Прости, Лия. - Без заминки ответила экс-подруга. - Я думала, что поступаю правильно. Прости. Не имела намерения причинить тебе боль.

Психанув, я лишь фыркаю в ответ на ее извинения. И ухожу. Я попросту не могу не злиться на нее. Собрав в охапку вещи, покидаю ее квартиру.

***

Чертова прострация.

Снова.

Будто облако пустоты.

И пахнет оно приторно, даже без сладости. Хочется блевать.

Вечереет, а я уже выжата и бела, как старый, использованный лимон. С утра провалялась в кровати. Чувствую себя так, будто подхватила простуду, живот болит от голода.

Ничего не остается, как нудиться в номере отеля. Мэй отсутствует, и это неудивительно — она практически никогда не появляется. Даже не всегда ночует здесь. Но из-за отсутствия сил, из-за неразберихи в собственной жизни у меня отпало всякое желание интересоваться странным поведением тетушки.

В моих контактах она уже давно записана — "bandit". Иногда кажется, будто она и впрямь ею является. Да, хоть Мэй и рассказала мне многое о себе и раскрыла несколько тёмных сундуков ее сознания, но это кажется мне лишь одной третью нечистой стороны ее жизни. Ну вот, например, где она? Чем занимается в данную минуту? Следит ли за отцом Нико? За его сынишкой? Может, за Дэффидом? Зная Мэй, вполне возможно, что она успешно все это совмещает. Ее мозг, в котором хитросплетений больше, чем на Нью-Йоркском шоссе, вполне может исполнять такие трюки.

Мои глубокие рассуждения прервал звук открывающейся двери. Я приподнялась на кровати и увидела Мэй. Без макияжа, одетая в красный свитер с открытыми плечами, баллоны и простенькие черно-белые слипоны. Губы покрывает помада с нежным персиковым отливом, запястья украшают громоздкие дорогие часы, шею - простенькое ожерелье на тонкой цепи. Ее взгляд спокоен и тих. Она выглядит совершенно.

-Лия. - Бесстрастно произнесла она. - Бездельничаешь?

-Типа того. Чем же была занята ты весь этот день, дорогая тетушка?

-Простой экскурсией по городу.

-Не хочешь — не говори. - Буркнула в ответ я.

Она улыбнулась, раззуваясь у входа. Подошла ко мне и присела рядом.

-Я приглашаю тебе сегодня вечером в ресторан, Лия. - Вдруг заявила Мэй. - Тебе хватит пол часа на сборы?

-Что? Зачем это?

-Хочу пообщаться с тобой. Дать тебе возможность расслабиться или же задать интересующие вопросы. Я знаю, что они всё ещё у тебя есть... Так что, если ты захочешь, я отвечу на них. - Объяснила она. - Также я исполню свое обещание — научу тебя любви к себе и заботе.

Это звучало, как хорошая возможность впасть в чилаут, отвлечься от серой рутины. А вечные проблемы уже давно стали обыденностью для меня, реалиями жизни. Отказывать не было никакого смысла, даже если у меня не было и капли праздничного настроения.

-Мне хватит и двадцати минут.

Мы доехали до ресторана "шесть небес" на такси. Обе были в платьях — незамысловатых и закрытых. Никакой вычурности и вульгарности, у нас были закрыты руки, ноги и даже шеи. Несколько раз на нас оборачивались мужчины на улице, ведь прикрытость почти всех частей тела обычно якорит внимание противоположного пола. Это для них как свободное бескрайнее поле, на котором легко размножаются ростки их фантазий.

В этом ресторане не было ничего особенного. Посредственное все: мебель, еда, интерьер. Единственным украшением был милый пианист летнего возраста, которому, судя по улыбчивому выражению лица, нравилось заниматься музыкой и скрашивать вечера другим людям. Это его выражение лица улыбнуло и меня.

Мы заняли крайний столик у стены, подальше от других, дабы нам никто не мешал. Над нами висела копия картины Ван Гога "череп с зажженной сигаретой". Мы проходили ее в школе на уроках искусства. Когда мы удобно устроились, к нам подошёл официант и взял заказы.

Меня завораживали спокойствие и непоколебимость Мэй, которые сопровождали ее буквально во всех ситуациях. Возможно, "кладезь вечной мудрости" — ее второе фио. Не знаю, плохо это или хорошо, но мне казалось, что я понемногу перенимаю это от неё. Но в моем случае все было немного иначе — у меня попросту не оставалось никаких моральных сил на эмоции.

-Мне кажется, - смело начала я, поставив локти на стол, - что хоть ты и рассказала мне многое о своей жизни, но это даже не сотая ее часть.
Ведь так, Мэй? Я права?

-Возможно, - уклончиво ответила та.

-Ты знаешь, насколько ты интересная личность? - Задала вопрос я.

Ее реакция была впору неожиданной для меня. Губы Мэй слабо скривились и она покачала головой, будто услышала полнейшую ересь.

-Чем же я интересна?

-Своим холодом. - Без раздумий ответила я. - Загадочностью. Своевольностью. От тебя веет свободой и любовью к себе. Тебе никто не указ, ты сама управляешь людьми, берёшь судьбу в свои руки.

Мэй ни на йоту не удивили мои слова. Напротив, она закивала в такт этим громким заявлениям.

-На счет других людей... - Неторопливо заговорила она. - Я держусь середины, грубо говоря, — не аррогантна, но и не рассыпаюсь ни перед кем мелким бесом.

Еще одна отличительная черта Мэй являла собой умение говорить на птичьем языке. Будто бы она прочла ни менее тысячи книг. Не все ее мысли и слова были мне и остальным понятны. Но тем не менее, она могла поддержать разговор с кем-угодно. И это тоже было одной из вещей, которые притягивали внимание к ее фигуре.

-А на счёт любви к себе я расскажу поподробнее. Мы здесь для этого и собрались, по правде говоря. Я же обещала рассказать о том, как любить себя и плевать на всех, помнишь ведь?

-Да, припоминаю. Ты же скоро уезжаешь, верно..? Завтра последний день нашего договора.

Она не отвечала на мой вопрос немалое время. В огромных зелено-карих глазах будто бы велась небольшая борьба. Я буквально видела, как ее мозг перебирал варианты слов, которые ее рот мог или не мог употребить.

-Да... - Задумчиво прошептала она. - Получается, так.

-Итак, чему же ты меня научишь? Темному зароботку? Наживанию врагов? Научишь жить во мраке, имея за мечту банальную месть? - Не сдерживая свои порывы, высокомерно и ядовито отвечаю я.

Снова злость. Снова раздражение. Снова я брызжу ядом. И будто не могу остановиться. Будто эта тьма стала частью меня самой. И дело вовсе не в Мэй. Я не зла на неё, особенно в этот вечер... Я хамлю лишь потому что слышу собственный крик внутри. И мечтаю, чтобы меня кто-то услышал. Мое хамство равносильно специфическому зову о помощи.

Ее лицо отзеркаливает мою же злость и недовольство. Оно настолько кисло выглядит, будто она на спор съела лимон.

-Мне уйти? - Вдруг резко выдаёт она.

И я впадаю в ступор от ее ответа. В голове проносится мысль, что я слишком часто хамила ей безнаказанно. Я не удивлена, что терпение Мэй лопнуло. Возможно, на ее месте я бы ответила точно также.

-Нет. Мне жаль, что я сказала это, но извиняться не собираюсь... - Шепчу я с долей упрямства.

-Просто не раздражайся по любому поводу, хорошо? Отчасти я понимаю тебя и твои чувства, Анэли... Но не хочу защищаться от твоих нападков. Не хочу, чтобы у нас с тобой были такие взаимоотношения. Я хочу лучшего для нас.

-Я тоже. - Признаюсь я. - Но это сложно. Я тебя видела в живую несколько раз, по пальцам пересчитать можно. А звонки и сообщения — просто мишура... Мэй, мы же практически никогда не говорили открыто, без фальши. Не открывали друг другу души... Сблизиться будет нелегко. По крайней мере, это обещает быть не быстрым процессом, а учитывая, что у нас остался день до конца нашей договорённости, это элементарно невозможно.

-Главное, что между нами есть доверие. Ведь есть?

-Есть. - Тихо ответила я.

-Мне хватает. Мне не нужно быть в курсе всей твоей жизни, чтобы знать, кто ты такая, Анэли. Я знаю тебя. Понимаю тебя. И более того, я тебя чувствую. Буквально. Ведь ты до безумия похожа на меня. На ту меня, которой было семнадцать.

Нам принесли еду. И это послужило началом совершенно другого разговора — спокойного и непринуждённого. Мы отвлеклись от проблем и недопониманий, и начали дискутировать об идеологиях и людской инфантильности.

-Я отправлю тебе одну интересную статью на эту тему. - Делая глоток вина из своего бокала, сказала Мэй.

-Не прочь буду прочесть. - Ответила я. - Так что на счет цели нашего вечернего рандеву?

-Считай это лекцией. А я твой лектор на сегодня. В зависимости от того, насколько хорошим студентом ты будешь в ближайшие часы, твоя жизнь и изменится.

-Интересно. - Вымолвила я. - Что ж, я готова слушать, мисс Эверин. В чем же ваш секрет любви к себе?

-В самолюбви нет секретов. Есть составляющие. - Начала Лив. - Любовь к себе зависит только от отношения и ухода за собой. Ухаживать за собой проще, чем понимать в голове свою важность и первинность. Это можно делать и без особой любви, нужны лишь усилия. И есть шанс, что ты полюбишь себя со временем, если будешь ухаживать за собой, как за ценнейшей вещью в твоей жизни. Будто ты драгоценный раритет, который нуждается в постоянном внимании и натирке. Понимаешь?

-Да. Уход. Из чего же он состоит?

-Из ежедневных действий, из обязанностей перед собой. Ты обязана кормить свое тело полезностями, обнимать, хвалить. Ложиться спать не позднее десяти, не читать плохих новостей и не смотреть фильмы с плохим концом. Проводить время за книгами, в спа, ходить на отбеливание зубов, пользоваться качественной уходовой косметикой. Утром протирать кожу кубиком льда. Натощак пить два стаканы холодной воды и один - тёплой. Не питаться в mac'e и дешёвых забегаловках. Избегать краткосрочных диет, превращающих жизнь в ад. Не лечить шоколадками стрессы и волнения. Ежедневно бегать и делать упражнения, чтобы поддерживать тело в здоровом виде. Встречаться только с достойными мужчинами, ни в коем случае не тратить время на мудаков. Не завидовать. Не курить. Не злоупотреблять алкоголем. Но также не отказывать себе категорично ни в чем: запретный плод сладок. Много ходить пешком. Регулярно заниматься сексом. Любить мир, замечать и радоваться мелочам, из которых состоит твой день. Принимать контрастный душ. Заниматься интересным делом. Чаще смеяться. Не окружать себя плохими людьми. Читать хорошие книги. Фитнес для мозга не менее важен, чем для тела. Полноценно отдыхать от работы. Синтетика - нет, шёлк, бархат - определённо да. Это не сложно. Нужно понять одну истину: человек, о котором ты думаешь и заботишься, в первую очередь должна быть ты сама. Всегда.

Ее слова были давно известными постулатами, но из ее уст это звучало, как мудрость. С Мэй по-другому и не прокатывало.

-Допустим... - Прошептала я. - А как поменять отношение к себе?

-А вот это, к сожалению, не так просто. Научиться достойно относиться к себе любимой — работа не одного вечера. Нужна литература, изучение, как минимум, малых азов психологии, опыт и даже мудаки. Да, мудаки тоже важны. Они занимают важное место в цепочке. Как ускорители процесса. - На этой ее фразе я улыбнулась. - Я предоставлю тебе список нужной литературы и шедевров кинематографа, которые помогают понять себя и догму самолюбви. Но ничего из этого не сработает, если ты не научишься вкладывать в себя силы, Лиа. И только в себя. Все свободное время, все вдохновение — на себя любимую. У тебя должна быть цель в жизни, которая несомненно сделает тебя счастливой. Не только ее достижение, но и процесс. И эта цель не должна быть связана с другими людьми, она должна брать истоки из твоего сердца. - Сказав это, Мэй посмотрела мне в глаза одним из своих самых уверенных взглядов. - Те, кто ставят себе великие цели и добиваются их, сами становятся великими. А те, кто ставят себе за цель сделать все, чтобы стать счастливыми, упорством могут выковать себе это самое счастье. Настоящие владельцы мира - те, кто успешно совмещает эти цели. Тот, кто кровью и потом достигает их. Будь владельцем мира, Лиа.

Мэй была превосходным оратором, и наверняка знала это. Когда она начинала говорить, остальные заканчивали. И все ее речи были успешны, точны и понятны. Слушатели готовы были аплодидировать. По крайней мере, я точно была готова.

-Мэй...

-Да?

-Расскажи мне о своей жизни.

Застыла, будто камень, всматриваясь в мои голубые глаза с неким непониманием. Ее взгляд был призывом к пояснению моей же просьбы, причина возникновения которой была непонятна ей.

-Ты рассказывала мне о Рине. О Симоне. Немного о моих родителях. Но о себе — никогда. Ты не делилась со мной обычными историями из жизни, воспоминаниями, всякого рода передрягами школьных годов. Не рассказывала мне также о своих друзьях, мечтах, характере. Я ничего не знаю о той Мэй. Но я бы, правда, хотела узнать о ней.

Улыбнулась. Опустила взгляд и будто бы окунулась в другие годы. В каре-зеленом мире ее глаз зажглась какая-то искра — впору обузданная, но обжигающая не меньше огня. Наверное, я заставила ее вспомнить что-то теплое и приятное. Что-то простое, складное, близкое ей. Что-то, по чему она, возможно, скучает. Допускаю, что она давно не вспоминала это самое "что-то".

-Я не скажу, что у меня было много друзей. До семнадцати я дружила только с Лиамом. Но в один год все изменилось. Появился Рин, про него я уже рассказывала. Но также в тот год я обзавелась и другими друзьями. Из парней: Стэфан, Саймон и Винсент. Стэфан был взрослым, и близким мне. Словно брат. Я относилась к нему с теплотой. Он нашел себе девушку в тот же год и уехал на Аляску. Про Саймона ты знаешь. - Она в этот же миг помрачнела, но постаралась отвлечься от мыслей взмахом головы. - С Винсентом мы общались не много. Он был хорошим парнем. - Она задумалась на миг. - Дружба с ними походила на обычную дружбу с парнями. Другое дело с девочками. У меня появились подруги: Эс, Даша, Синди и Оливия. Наша оригинальная компашка просущестовала не долго, распалась в один момент. Спросишь, почему оригинальная? Да потому что ни одна из нас не была похожа на другую ни характером, ни внешностью. Сэйми - популярная девочка, всегда в центре внимания, в курсе свежих сплетен, но при этом без капли стервозности и вычурности. Наоборот — весёлая, добрая и искренняя. Синди, которая раннее была стервой в моих глазах, оказалась очень сдержанной, возможно, немного флегматичной, серьёзной, но далеко не занудной. Она была похожа на загадку. Никогда не откроет свою дверь тому, кто этого не достоин, но и не стучится в те двери, где ей не рады. Да и умна она была не по годам. Чего скрывать - она была одиночкой, холодной и жестокой. Но очень амбициозной. За своё Синди готова была пойти на всё... Даша — типичный холерик. Шустрая, хитрая и обаятельная. Смешна, но при этом, в ней не было и задатка глупого клоуна. Имея довольно высокую самооценку и огромную любовь к себе, она не вела себя дерзко и не смотрела на всех с высока. Она просто знала себе цену. А сейчас она мертва.

Я потянулась за бокалом. Эту информацию необходимо было запить алкоголем.

-Оливия — девочка не из мира сего. Тут имеет место быть дерзкозсть, смелость и мужественность, при этом, серьёзность никогда не была её коньком. Яркая, незабываемая и невероятно красивая, она была рождена притягивать к себе взгляды и разбивать чужие сердца. - Мэй улыбнулась. - А я — просто я. Я не была слишком весёлой, но со мной точно не скучно. Я скорее увлекла бы человека интересным разговором, чем прыгала на руках. Местами я была слишком спокойной и безразличной, но это помогало мне создавать оболочку "сильной", поэтому меня никто не обижал. Скорее те, кто хорошо знали меня, проникались уважением к моей персоне. Я всегда оставалась при своём мнении и не шла с распростёртыми объятьями к людям, хотя для добрых представителей двуногих я была всегда открыта и дружелюбна. Местами я была очень смелой и неожиданной, но, впрочем, такое работало в большинстве своём с Рином. Со мной была интересно, вот и всё.

-Звучит интересно.

-Хотя, - вдруг выпалила Мэй, - было то, что объединяло нас. Мы все были худыми. Сэйми от природы такая, Синди в своё время истерзала организм диетами и после не полнела, Даша - вечный холерик и этим всё сказано, Лив явно сидела на слабительном или каких-то таблетках, ибо как объяснить её жор, уходящий в чёрную дыру и не оставляющий никаких последствий на её худом теле? А я - бывшая анорексичка, в настоящее время далеко не ярый любитель еды.

-Сборище тощих. - Улыбнулась я. -Зашибись.

***

Мы с Мэй покинули ресторан, когда стрелка часов перевалила за десять. Стемнело; звезды полностью покрыли густое полотно неба, лишь полная луна и тусклые фонари освещали дороги Лланелли.

Люди практически отсутствовали в это время. Будто город вымер; переулки пропахли пустотой и сыростью.

-Какие планы на завтра? - Разорвала тишину Мэй.

Мы заворачивали за угол закрывшегося на ночь дома искусств. От нашего отеля нас разделяла жалкая пара кварталов. Проще говоря, всего несколько минут.

-Завтра последний день договора. Так что нужно будет провести его с Нико, каким-то чудом договориться об ужине с его отцом. Не знаю, как я сделаю это. Но, наверное, я...

Мне не дала договорить Мэй, которая резко схватила меня за руку и заставила остановиться. Недоумевающая, я проследила за ее взглядом и, так же, как и она, зацепилась за ужасную сцену, что предстала перед глазами, как ярко-горящий маяк.

В тени под навесом какого-то закрытого ларька стояли две фигуры: одна, явно мужская, прижимала женскую к каменной стене, та в свою очередь отбивалась и пыталась кричать, но исходили лишь мычания, будто ей закрыли рот ладонью. Я не могла понять, бьют ее или пытаются раздеть, но то явно была борьба.

-Нет!!! Отпусти, - заверещал в какой-то момент женский до боли знакомый голос, потом снова мычание.

В голове было пусто. Мозг будто специально убивал ещё в корне любую зарождающуюся мысль. Но одна успела камнем кануть в мое сознание и сразу после — взорваться огненным фейерверком.

«Это голос Мишель».

Потом снова блокировка. Состояние прострации, в которую мой мозг намеренно вводил тело, каждый его нерв. Ни единого импульса в голове.

-Это, - вырвалось мое осипшее, - Мишель. Это она.

-Та, которая заняла твоё место в кафе и пыталась разрушить жизнь и отношения? - Совершенно спокойно ответила мне Мэй. - Хм, интересно.

-Что... что мы будем... делать? - Максимально-растерянным голосом задала вопрос я.

-Ты мне скажи. - Усмехнулась Мэй; я бросила на неё взгляд. - Скажешь помочь ей, и я тут же достану из сумки пистолет. Скажешь, что вольна уйти и оставить ее, проходящую через ад, и я преспокойно пойду с тобой под ручку в наш номер, смеясь над тем, что девчонке, возможно, последует завтра задуматься о посещении гинеколога, если насильник, конечно, оставит ей жизнь.

Кровь обожгла мне кожу изнутри от того, что я наблюдала и слышала. Но, по правде говоря, удивляться безумию Мэй я собиралась в последнюю очередь. Сейчас важнее было принять решение. Одно из самых трудных в моей жизни. И хоть я не хотела быть более свидетелем вершения зла, но соблазн отомщения слишком сильно слепил мои и так не ясные очи.

Чего же заслуживает Мишель? Моего безразличия иль помощи? Не прокляну ли я себя, если не воспользуюсь шансом отплатить ей за все дерьмо, через которое она заставила меня пройти? И какой же тогда судьбы буду стоить я сама, если позволю кому-то вот так сломать ее?

И в конец. Кем в глубине души я являюсь на самом деле: матерью Терезой иль беспощадной сукой?

***

<Действительно, чего заслуживает Мишель? Как по мне, а я, простите, далеко не пацифист, каждому злодею в сказке нужно помереть в муках. Я отказываюсь щадить плохих людей. Они заслуживают собачьей смерти.

Искренние откровения безумного автора. А как считаете вы?

С любовью, Ваша Анна ❤️>