Глава 1
— Но, мам! Пожалуйста!
— Это не обсуждается! Вопрос закрыт.
— Эмили, я как твой отец желаю тебе с твоей матерью всего самого лучшего. — Папа обнял маму.
— Не видно... — Я недовольно буркнула.
— Гарри, что ты с ней церемонишься? Шагом марш в свою комнату! Собирай вещи, завтра выезжаем.
Я нехотя поплелась к себе в комнату.
— Шикарно! — Я плюхнулась на кровать.
Протестовать против мамы было бессмысленно, но возмущение продолжало сочиться из сжатых в кулак рук. Пальцы сжимали плед, а я судорожно думала, что делать. Думать особо было нечего. И я заставила себя встать и начать собирать вещи. Открыв чемодан, я встала посреди комнаты. Попытка сосредоточиться провалилась. Мысли метались, как стая птиц, не давая ни единого шанса зацепиться хоть за одну. Сделав глубокий вдох, мне не сильно стало лучше.
Я сложила шорты, джинсы и кучу футболок. Взяла несколько пар кроссовок и кед. На не очень аккуратные стопки одежды кинула книги. Наушники, плеер, фотокамеру и зарядные устройства засунула во внутренний карман чемодана.
Собрать вещи за десять минут вполне возможно, если знаешь, что единственный, кто тебя увидит, будет домашний скот и грязь.
— Вот и все. — Мои слова повисли в тишине. Я посмотрела на свое отражение в зеркале и мне стало так невообразимо жаль себя. Чтобы убрать чувство одиночества, я набрала номер своей подруги.
— Алло, привет!
— Привет, Эмма. А ты где? — Подруга нахальным голосом одернула кого-то.
— Лейзи, тут такое дело...
— Мама не разрешает поздно гулять? — Лейзи рассмеялась в трубку, а я неловко выдавила смешок.
— Да нет... Забавная ситуация. Знаешь, я еду к бабушке завтра. — Я зажмурилась и сжалась в комок, как будто что-то сломала.
В трубке повисла тишина.
— Эм, ты серьёзно? Нет. Стоп. Заткнитесь вы там! Это действительно правда? — Лейзи была явно в замешательстве.
— Да.
— Ха! Ничего себе! — Трубку неумело прикрыли. — Ребят, Эммы не будет. Да! А ты на всё лето уезжаешь?
— Да. На всё. Я постараюсь приехать раньше, но это вряд ли.
— Эм, мне... Нам, короче, всем очень жаль, что тебе придётся тухнуть все лето. Надеюсь, что ты сможешь вырваться. А если нет, то я тебе обещаю, мы за тебя повеселимся!
— Вдвойне? — Мой голос прозвучал отстранёно, но я все равно выдавила из себя улыбку, как будто меня могли увидеть.
— Втройне! Крепись, ладно? Мне пора, будем на связи! Пока.
— Пока. — Но это я сказала уже не Лейзи, а гудкам. — Отлично! — Я обратилась к пустой комнате. От этого разговора мне стало ещё хуже. Я посмотрела ещё раз на себя в зеркале. Вид был нашкодившего ребёнка. Кажется, я действительно кое-что сломала.
Мне пришлось открыть Twitter и пролистать практически всю ленту, чтобы хоть как-то успокоиться. Но это мне не помогло, и я откинула телефон на кровать. Экран постоянно загорался от сообщений с соболезнованиями и прочей ерундой. Меня это не интересовало, а даже злило. Лейзи со своим длинным языком уже всем всё успела растрепать. Не выдержав такого внимания, я захлопнула дверь в свою комнату и спустилась на кухню.
Ноги на автомате двинулись к холодильнику. Остервенело дёрнув ручку дверцы, я уперлась взглядом на полки. Мне приятно холодило кожу, убирая румянец с щёк.
— Что ты там пытаешься рассмотреть? — насмешливо спросил папа.
— Повод остаться здесь.
— Детка, бабуле нужна твоя помощь. — Я молча закрыла холодильник, а папа продолжил веселым тоном рассказывать, на что обречено мое лето. — У неё там хозяйство, а сейчас она уже не справляется, как раньше.
— Господи! Все ещё? Просто отлично! Все своё лето я проведу со свиньями! — Я скорчилась в улыбке.
— Не глупи, Эмми, — вошла в комнату мама и, оперевшись на обеденный стол, продолжила: — Там не только свиньи.
— Это дело не меняет.
— Бабушка с дедушкой уже тебя ждут. Мы тебя довезем до вокзала, а там ты сама доедешь до нужной станции.
— Какой-то полный бред! Мы так не договаривались. Мы вообще никак не договаривались. Меня даже никто не спросил: «Не против ли ты, Эмма?». Потому что я против.
— Послушай...
— Нет! Категорическое нет!
— Брось, тебе там понравится. — Папа пытался меня унять, но его голос утопал в моих словах.
— Сильно сомневаюсь! — Я сложила руки на груди.
— Знаешь, а я не сомневаюсь. Что ты у бабушки со свиньями проведёшь лето, что здесь! Разницы не вижу... — Мама строго на меня посмотрела.
Я фыркнула на ее высказывание и направилась к дивану. Казалось, за столько лет я должна была привыкнуть, но в груди что-то потяжелело, а в носу защипало.
Мама никогда не отзывалась лестно о моих друзьях, но каждый раз ее слова попадали точно в цель.
— Я в твои годы намывала полы, убирала весь дом, готовила на всю семью и помогала как только можно, а ты не можешь даже одно лето помочь. Неужели тебе не стыдно? Ты здесь прохлаждаешься, а бабушка с дедушкой на ферме должны загибаться!
Я молчала. Мне действительно было стыдно. Я включила телевизор и стала листать каналы, стараясь унять чувство несправедливости, разраставшееся в груди.
— Собрала вещи?— Папа подсел ко мне.
— Да.
— И возьмёшь ещё кое-что. — Мама стала копошиться на кухне.
— Можно прогуляться? — Я надеялась встретиться с друзьями до того, как меня отправят в колонию на три месяца.
— Да, до магазина. — Мама беспечно что-то разбирала в морозильнике.
Я шумно выдохнула.
— Ладно.
— Я сейчас напишу тебе список. — Мама начала что-то торопливо писать, а я медленно натягивать кеды.
Через несколько минут мама протянула мне исписанную бумажку и деньги.
— Только туда и обратно. Слышишь?
— Да.
* * *
Я взяла свой велосипед и поехала в магазин. Автоматические двери открылись, и меня встретил холодный поток воздуха, тихая музыка на фоне и расслабленная обстановка. Спокойнее от этого я себя не чувствовала.
Я катила тележку от прилавка к прилавку, иногда кидая туда нужные товары.
Вольно-невольно в моей голове всплывал вопрос: куда я еду? Из-за чего впервые за долгое время я решила вспомнить, как проводила своё лето в детстве.
Горячая вода отсутствовала, но тогда меня это мало волновало. Все своё время я проводила с детьми с других ферм. Мы виделись каждое лето и считали себя лучшими друзьями. Конечно, сейчас никто так не думает. Мы давно переросли все эти детские шалости и, естественно, из-за этого отдалились. Когда я перешла в старшую школу, мне нужно было изменить некоторые свои привычки, поэтому про поездки к бабушке пришлось забыть. Я считала, что эти изменения пошли мне на пользу. Тогда я ничего не потеряла, но потеряю. Три месяца — это слишком много. За это время мне можно будет легко найти замену, и сентябрь я встречу в одиночестве.
Купив все нужное, я пошла на кассу, где была километровая очередь. Я пристроилась за мужчиной в пиджаке, который постоянно что-то проверял в тележке. Руки слегка держали тележку, периодически толкая её на тридцать сантиметров вперёд. От скуки я положила голову на руки и прикрыла глаза. Каждые две минуты музыку перебивал требовательный мужской голос, который вещал о скидках и акциях в каком-то отделе. Продавцы старательно и ловко пробивали товары, и характерное пиканье разносилось по всему магазину. На соседней кассе была группа подростков. Наверно, на год или два младше меня. Они смеялись и вычитывали что-то в составе продуктов. Наверно, это будет чудо, если помимо Е и сахара, в составе они найдут что-то еще. Очередь медленно, но верно двигалась. Рядом стоящая женщина неодобрительно смотрела на подростков. Было видно, что ей не нравятся их развлечения. Ещё было видно, что кондиционер не помогал: ее рубашка все равно была в мокрых пятнах. Она постоянно сдувала волосы со лба. Ей было очень трудно стоять, — она держалась только за счёт тележки.
Покупательница аккуратно выложила все свои продукты, и их сразу же начали пробивать. Вдруг случился какой-то сбой. Кассир поспешно начал стучать пальцами по кнопкам, но аппарат окончательно завис. Женщина судорожно протирала лицо платком и зорко оглядывала весь магазин. Ее закипающая злость чувствовалась даже на расстоянии, но ребята с соседней кассы совсем расшумелись, и это стало спусковым крючком. Она начала рьяно ругать подростков, заодно и кассира за его некомпетентность.
Я наблюдала за ней, и казалось, что женщина хотела выплюнуть свой язык. Она кидала слова вперемешку со слюнями, обращаясь одновременно ко всем. После каждой фразы ей приходилось вытирать платком лицо.
Я отвернулась, так как зрелище было не из приятных. К тому же мои продукты уже пробили, и быстро все закинув в сумку, расплатилась. На секунду прикрыв глаза, мне стало совсем плохо от этой ситуации. Меня одолела какая-то слабость и усталость. Пришло осознание, что здесь я тоже не провела бы счастливое лето. И все заключалось лишь в том, как я закончу эти каникулы.
* * *
Мама складывала купленные вещи.
У меня заныло внизу живота. До меня только начинало доходить.
— Мам. Ну как я поеду?
— Уже не смешно, Эмили...
— Нет! — перебила я маму. — Дело не в этом. Когда я была там в последний раз? Я не помню дороги, вокзала, ничего! Я даже позвонить не смогу, если потеряюсь, потому что там нет сети!
— Успокойся. Тебя там встретят. Будет ждать сосед бабушки. Его ранчо находится рядом с нашим. Все будет нормально.
* * *
Я стояла перед зеркалом и долго смотрела на своё отражение. Щеки раскраснелись от горячей воды, а с волос стекали капли. Чувство тревоги меня не покидало, но я закрывала глаза на все свои эмоции. Главное было сосредоточиться на завтрашнем дне.
Я быстро натянула на себя пижаму и легла на кровать. Но настроиться на сон так и не получалось. Как будто меня что-то тянуло. Я резко села и стала шерстить взглядом по комнате.
Взгляд уткнулся в коробку со старыми DVD кассетами и дисками. Я открыла ящик и прошлась пальцами по корешкам, перебирая их. Я не позволила воспоминаниям накрыть себя. Свет от уличного фонаря слабо освещал комнату. Недолго думая, я схватила несколько кассет и положила в чемодан.
Волнение отступило впервые за весь день. Я укуталась в одеяло и закрыла глаза.
Наверно, теперь я готова к самому нудному лету на все времена.