Часть 4
Каждый день мы забываем тысячи событий, произошедших с нами за всю долгую (или не очень) жизнь. Мы можем забыть какого вкуса был торт на наш пятый день рождения, как выглядела лучшая подруга в десять лет, и даже что вчера мы ели в обеденный перерыв. Сказав однажды "да я это никогда в жизни не забуду!", мы очень рискуем обмануть самого себя, потому что, кажущиеся важными вещи, тоже имеют свойство стираться из памяти. А, может, на самом деле они не такие уж и важные?
Но есть такие события, которые забыть невозможно. О них напоминают сломанные когда-то кости, ноющие во время дождя, или шрамы, не проходящие даже спустя десятки лет.
Мы снова сидели в своём кафе. Рома держал меня за руку с выражением крайней одухотворённости на лице, впервые в разговоре обратившись ко мне "любимая", чем явно довёл Свету до благоговейной эйфории.
- ... я должна была отвести его на флюорографию, а потом потеряла этого мужика на каком-то этаже и вообще напрочь о нём забыла! Но это ещё что! Вчера был спокойный день, а вот сегодня!..
Прошёл месяц со дня нашего лобового столкновения с судьбой, и теперь мы с Ромой снова вступали в поединок с математиком, вернувшись в универ после новогодних каникул. Света, успешно закрывшая сессию, отправилась на долгожданную практику в больницу. Естественно, она не могла отказать себе в удовольствии видеть наше отвращение и, смакуя подробности каких-нибудь заболеваний, особенно запомнившихся ей пациентов приёмного покоя, рассказывала о своих насыщенных буднях. С виду могло показаться, что она забыла обо всём, что произошло, но порой, при входе в метро, я замечала её нахмуренное выражение лица и чуть подрагивающие руки.
В тот день, месяц назад, после дачи показаний полицейским, мы на такси доставили Свету домой и передали её в руки родителей. Рома проводил меня до дверей моей квартиры, и я попросила его остаться, не желая оставаться дома одной. Впрочем, не думаю, что он бы уехал. Нам слишком много надо было обсудить. Безумная физическая и моральная усталость давила на меня, как десятитонная наковальня. Не произнося ни слова, я включила только огоньки на ёлке, зажгла газ под чайником и достала со шкафа коробку с бабушкиным чайным сервизом, который она мне оставила "для особого случая", после того, как решила съехать к моим родителям, отдав свою квартиру в полное моё распоряжение. Не снимая куртку и промокшие ботинки, я села на диван и несколько минут просто смотрела на ёлочные огоньки, пока Рома, заволновавшись не прикоснулся к моему плечу.
- Ириш, ты... Скажи хоть что-нибудь, - он аккуратно снимает с меня куртку, откладывает на поручень дивана и садится рядом. Я кладу голову ему на плечо и слышу его тяжёлый выдох.
- Я люблю тебя.
Признаться честно, он мне понравился ещё тогда, когда я его первый раз увидела. Красавец с отменным чувством умора, день за днём не сводивший с меня пристального взгляда на парах. Каждый из нас высказал всё то, что держал в себе три года и чувство ещё большего облегчения окутало нас. Мы проговорили до самого утра, хотя когда мы приехали было всего около одиннадцати часов вечера.
Когда мы утром включили телевизор, в уже новостях крутили события вчерашнего вечера.
- ... мужчина упал под поезд на станции метро..., - как всегда бесстрастный голос ведущего в третий раз за полтора часа повторял эту фразу, пока я на кухне готовила завтрак.
- Давай переключим? Я не хочу больше про это слушать, - Рома схватился за пульт, но остановился, уставившись в экран, - а это ещё откуда?
После фразы диктора на экране появилась видеозапись, сделанная на чью-то камеру мобильного телефона: вот мужчина в сером пальто отходит от поезда, в котором мы ехали и переходит к встречному направлению, распугивая людей на своём пути видом крови, стекающей по лицу. На этом первое видео обрывается и включается второе. Двое мужчин в форме сотрудников МЧС спускаются по лестнице к рельсам. К тому, что лежало на рельсах. Размытое из-за цензуры пятно на экране напоминало разводы смешанных на полу вагона крови и слёз. Один из мужчин разводит руками и качает головой. На этом второе видео тоже обрывается.
Так что же случилось в тот день, спросите вы? А случилось вот что.
Мужчина выполнил все свои обещания. Света шагнула из вагона и, уткнувшись в моё дрожащее плечо, пропитывая куртку слезами, прошептала, что больше никогда не будет даже заикаться о самоубийстве. И я очень хочу в это верить.
Мужчина вышел, кровь хлестала из его порезов, стекая на воротник рубашки, попадая на ботинки и оставляя дорожку из капель на светлом плиточном полу станции, пока он с неестественной улыбкой переходил на другую сторону платформы.
- Вряд ли этот поезд сейчас поедет, что-то мне подсказывает, что он неисправен, - мужчина в последний раз обернулся к нам, будто проверяя, достаточно ли крепко я держу Свету, чтобы он не смог забрать её с собой, - но я обещал. И я привык отвечать за свои слова. Такой уж я человек.
Он развернулся, дошёл до пути встречного направления. Всё произошло почти так, как он и говорил. "Ведь я всё рассчитал". На самом краю платформы стоял молодой парень, я бы даже сказала, что почти мальчик. Он задумчиво смотрел вниз и водил ногой над пропастью. Ни у кого даже мысли не было сказать ему, чтобы он отошёл. Как вдруг к нему со спины подошёл мужчина в сером пальто и что-то прошептал ему на ухо, после чего взял за руку и стал вместе с парнем водить ногой над рельсами.
- Давайте, давайте! Может ещё вниз сиганёте, идиоты? - Какая-то женщина решила вмешаться, и, закатив глаза, встала у них за спинами.
Станция начала заполняться шумом приближающегося поезда, и я не знаю, сказала та женщина что-то ещё, или это были её последние слова. Послышался оглушительный гудок поезда, сумасшедший женский крик и звук лопающегося от неимоверного давления воздушного шарика. Поезд остановился и всех пассажиров в скором порядке высадили на платформу, после чего по громкой связи объявили о закрытии станции, так как движение в обе стороны оказалось невозможным. Поезд, в котором ехали мы, действительно оказался неисправным. Он словно прилип к рельсам в том месте, где остановился. Свет в вагонах погас, и открытые двери теперь выглядели как разверзнутые пасти железного монстра, готовые в любую секунду сожрать всех на своём пути. Машинист, переговорив с кем-то по рации, выскочил из кабины и побежал к другому концу поезда.
Как бы сильно мне не хотелось не переходить станцию, но мы всё равно пошли туда, где образовалась дикая суматоха. Как и сказал мужчина в сером пальто, самый настоящий пашет был размазан по рельсам, а брызги крови, смешанные с мозгами, вылетевшими из чьей-то черепной коробки, стекали по стене и лобовому стеклу первого вагона, закрывая побелевшее от ужаса лицо машиниста. С собой мужчина прихватил того паренька, вместе с которым они болтали ногами над рельсами, и женщину, так не вовремя решившую высказать свою "гражданскую позицию".
- Она не пыталась их спасти.
- Что? - Я повернулась к Свете, которая вытирала салфетками намокшее от слёз лицо.
- Эта женщина. Она не сказала ему отпустить парня, не сказала им обоим отойти от края, не сделала ничего, чтобы помешать им сделать то, что они задумали. Скорее наоборот. Скажи она что-нибудь ободряющее, вмешайся в судьбу этого парня и попробуй его отговорить, они остались бы живы, - Света, видимо, знала больше, чем я, и, видя непонимание в моих глазах, продолжила. - Смотри, когда мы стояли в вагоне и он хотел меня забрать, вы с Ромой до последнего просили меня не подходить к этому мужику, остановиться. Он знал, чего я хочу. Готов был помочь. Но моё место здесь. Вы это показали. И знаешь, я подумала. Наверное я не буду против, если вы познакомите меня с другом Ромы, которому я понравилась.
Света снова заплакала, но в этот раз она улыбалась, и глаза её горели так, что, казалось, были единственным освещением на станции.
Но это было месяц назад. А мы живём в настоящем, где в данный момент сидим за чашечкой кофе и смеёмся над историями девушки, видевшей распад души, видевшей выход многих людей, видевшей неописуемую радость в глазах тяжелобольного человека в минуту, когда ему говорили, что болезнь отступает, видевшей первый поцелуй долго развивающейся любви, видевшей больше, чем кто-либо из нас.
Дверь кафе открылась и в неё зашёл молодой человек. Он оглядел зал и, при виде Светы, его лицо озарилось тёплой улыбкой. Наверное, это начало новой истории. Не такой мрачной, какой была эта, а светлой, счастливой и, надеюсь, очень долгой.
Жизнь не стоит на месте. Мы учимся работаем, спешим на встречи с важными и дорогими нам людьми, каждый день проводим не один час в метро, порой даже не задумываясь о судьбах тех, с кем сталкиваемся на несколько минут на эскалаторе или с кем вместе ждём поезд, о тех, кто был здесь до нас, кто будет после, кто вошёл на предыдущей и кто выйдет на следующей.