Эпилог.
Дориан:
Я прошёл к кухне. Наверное, впервые за трое суток. Меня не привлекала идея сталкиваться с матерью. Мы всю жизнь шли рука об руку, но сейчас я готов был от неё отвернуться.
- ...плохом состоянии, - услышал я обрывок фразы Лиама.
Они о чём-то разговаривали с мамой, и я решил подслушать, стоя за стеной.
- Ничего страшного, - ответила ему мама. – Выживет.
- Ты скажешь Дориану?
Ответа не последовало. Я нахмурился.
- Скажешь что? – я вошел в кухню.
На секунду лицо матери беспокойно дрогнуло, а Лиам многозначительно посмотрел на неё и отвернулся.
- Ничего, - спокойно сказала мама.
Это «ничего» значило, что что-то случилось. Либо они что-то натворили. Мне стало тревожно, и я сжал запястье мамы.
- Скажешь что? – тверже повторил я, вцепившись в неё прожигающим взглядом.
Она откинула мою руку.
- Гарсио в реанимации с пулевым ранением, - бесстрастно оповестила меня мама.
В ушах зазвенело. Я продолжал смотреть на мать, ожидая какого-то продолжения о том, что это шутка. Но Чёрная королева никогда не шутит.
Я рванул к выходу из дома.
- Прежде, чем её навестить, - громогласно обратилась мама ко мне. – Знай, что она в реанимации только потому, что ты ослушался меня и контактировал с ней.
Рука таки зависла в воздухе, не притронувшись к ручке двери.
Меня словно окатило ледяной волной, а мир вокруг потерял краски. Я сполз по стене на пол и положил голову на колени. Мне некого было винить, кроме как самого себя. Это я позволил полюбить себе её, прекрасно зная, как это опасно. Это я не соблюдал кодекс семьи. И это из-за моего эгоизма она сейчас в больнице...
* * *
Две недели я посылал своего человека в больницу, чтобы узнать о её состоянии. Пару раз я сам проскальзывал и смотрел на её бледное лицо под кислородной маской. Мне не посчастливилось один раз наткнуться там на миссис Гарсио. Она сидела рядом с Диной, держала её за руку и плакала. Я остался незамеченным, потому что не успел войти в палату. Но готов был к чертям разнести всю больницу. Меня давил ком боли и я не знал, куда его деть.
В колледже пару раз ко мне подходили друзья Дины, спрашивали, куда та подевалась. Я сдавленно отвечал, что приболела. Хотелось придушить себя за эту ложь. А что скажет сама девушка, вернувшись на учебу? Скажет ли она им о том, что я солгал?
В конце третьей недели Дина вышла на учёбу. Исхудавшая, бледная и призрачная. Мы лишь раз встретились взглядами через весь коридор и тут же отвернулись. Она старалась избегать меня, но я и сам не рвался на встречи.
Дина не улыбалась, я не слышал её смеха и голоса. Не видел на ней больше сексуальных блузок с короткими юбками и кружевных чулок. Она носила исключительно одни толстовки и непременно с капюшонами. Я наблюдал за ней, стараясь держаться на расстоянии. Часто провожал её до дома, оставаясь незамеченным.
Я стал её тенью. Призраком, кружившим всегда рядом, но незримо далеко.
После нашего расставания, я перестал спать ночами. Особенно сложно было первые два дня, когда аромат её волос всё ещё кружил в постели. После нашего расставания, я понял, почему люди напиваются до потери сознания. Владельцы местных баров теперь знали меня по имени. После нашего расставания, я вообще потерял толк в существовании. Отчаянные попытки вспомнить свою жизнь до её появления каждый раз безнадежно крушились.
Спустя недели две после возвращения в колледж, Дина проводила время практически всегда с Томом. Я не знал, рассказала ли она ему обо всём, но надеялся, что нет. Меня пожирала ревность, когда идя из очередного бара домой, я натыкался на её компанию, в которой её обнимал Том. Боже, как мне хотелось прострелить ему бошку! Но я понимал, что этот парень может сделать её счастливой.
А она во что бы то ни стало должна быть счастливой...
* * *
Дина:
«я в порядке».
сколько раз за день ты произносишь эту избитую фразу? выходит на автомате. человек ещё не до конца сформулировал свой вопрос, как ему в лоб прилетает твоё «всё в порядке».
ты хоть помнишь, что это значит? задумываешься ли вообще над ответом? обращаешься к внутреннему себе, задавая этот вопрос? думаю, можно смело ответить на всё вышеперечисленное уверенное «нет». ты ничего не помнишь, ни над чем не задумываешься и уж точно ни у кого ничего не спрашиваешь. ты просыпаешься утром и первая мысль, которая всплывает у тебя в голове – я в порядке.
твой день не задался, но ты в порядке. все твои планы, которые ты строил годами, рухнули в одночасье, но ты в порядке. что бы не происходило вокруг – ты остаёшься в порядке. ты едва держишься, но продолжаешь всех – в первую очередь себя – уверять, что ты в полном порядке. тебя тошнит от этой фразы, но ты продолжаешь повторять её снова и снова. три слова, ставшие твоей мантрой.
проблема лишь в том, что на самом деле ты скоро не выдержишь...
Я проснулась от собственного крика. Судорожное дыхание. Попытка понять, где я. Утренняя процедура каждого дня. Обычно после этого, я уже не засыпаю, а пялюсь в потолок пару часов, пока не зазвонит будильник. Но сегодня я немедленно встала с постели. Главное сразу же закинуться экстази, иначе весь оставшийся день не смогу выдавить и улыбки. А улыбка важна. Люди перестают беспокоиться о тебе и продолжают заниматься своими делами. На самом деле, лучше всего помогает кокаин, но и стоит дороже.
Закинувшись, я встала перед зеркалом. Глаза остекленели, но хоть не померкли. Всё в порядке.
Жизнь стала для меня отвратительной чередой серых будней, большинство из которых я даже не помню. Раньше я любила делить отрезки своей жизни на определенные периоды – поверхность, глубина, дно. И сейчас я на дне самой Марианской впадины, засыпанная песком и окруженная противными морскими тварями.
Сначала были, конечно, попытки вскарабкаться, но давление толщи воды вжимало меня каждый раз обратно в дно. И я перестала бороться. Приняла реальность. Начала относиться ко всему проще. Кажется, даже с Томом сблизилась. Не помню, и не хочу помнить.
Но одно всегда оставалось в памяти. Дориан. Я запоминала каждый момент, когда видела его. Он больше не носил масок. Люди видели его истинное лицо. Немногословное, безмятежное и холодное. Но мне отчаянно хотелось хоть разок ещё увидеть самовлюбленного засранца. Услышать смех и сарказм. Заметить огонек в глазах. Тем не менее, ничего из этого больше не было...
На перемене я сидела в своей компании. За плечи меня обнимал Том и о чём-то весело разговаривал с остальными. На моём лице играла дежурная ничего не выражающая полуулыбка. Она сама появлялась, когда рядом кто-то был. Я ничего не говорила и даже не слушала друзей. Они начинали потихоньку привыкать к этому, списывая всё на наркотики. Кажется, окрестили меня уже торчком. Никто не знает точных причин такого поведения. Друзья сами строят догадки, но я отмалчиваюсь. Наверняка догадались, что с Дорианом покончено, но вряд ли думают, что наркотики появились в моей жизни из-за него. Разве что Том мог так подумать. Да какая разница?
Я поднялась и направилась в туалет. Действие экстази заканчивалось. Нужно закинуться снова. Начав рыться в рюкзаке, я отвлеклась на собственные запястья. Закатала рукав толстовки и обнаружила три глубоких пореза. Недоуменно нахмурилась. Это когда я успела?
«Позавчера, - напомнил внутренний голос. – Когда мимо твоей компании прошёл Дориан. Ты почувствовала аромат его одеколона и никому ничего не объяснив рванула домой. Заперлась у себя в комнате, долго плакала, а затем порезала запястье».
Ах, точно. Что-то припоминаю. Порезы были действительно глубокими, а это уже объясняет, откуда вчера у меня были такая слабость и головокружение.
Опустив рукав, я продолжила поиски экстази. Достала, закинулась. В кармашке были остатки кокаина, и я решила добавить к обеденной порции ещё и его. Ну, чтоб наверняка полегчало. Три дорожки, момент, улёт. Я блаженно улыбнулась.
Подхватив рюкзак, я направилась в коридор в приподнятом настроении.
Но из туалета я таки не вышла...
* * *
Солнечный свет почти ослепил меня, когда я открыла тяжеленые веки. Сфокусировав зрение, я осмотрелась. Рядом стояла капельница.
«Я снова в больнице, - взгрустнула мысленно я. – Да ещё и в трезвом состоянии»
Я приподнялась на локтях. Свободная от капельницы рука отозвалась неприятным ощущением. Я взглянула на неё и застыла на месте. Почему-то именно перевязанное запястье вернуло мне здравый рассудок.
В палату вошла мама. Заметив меня, она подбежала к моей койке. На её глазах блестели слезы, но она не осмеливалась проронить ни одну из них.
Я откинулась обратно на подушку.
- Почему я здесь? – спросила я охрипшим голосом.
Маму передернуло.
- Передозировка, - едва смогла выдавить она.
Её слова эхом отдались в моей голове. Передозировка...
Я твердила всем, что всё в порядке. Твердила это и себе. Но по итогу я лежу под капельницей с передозировкой наркотиков и перевязанным запястьем.
Этот момент всегда наступает. Ты особо не паришься о том, что происходит вокруг, но приходит та минута, когда взгляд устремляется в никуда, и ты понимаешь, по какой ужасной дороге шла, и куда она тебя привела. Твоё существование перестаёт иметь смысл, и приходит осознание: ты скатилась в огромную яму, откуда тебе не выбраться.
Я так упорно держалась за ложь о том, что Дориан больше не присутствует в моих мыслях, что скатилась до полусмерти.
Я не в порядке...
Я больше не контролирую себя и свою жизнь. Я могу убить себя. И мне нужна помощь.
Я отдала всё, что имела ему. Без остатка. Всю любовь, заботу, счастье. И сейчас попросту перестала существовать. Я не справляюсь с этой болью.
Я посмотрела на маму. На мне, наконец, не было масок, и она видела всё отчаяние, что я испытывала.
- Помоги мне, - едва слышно произнесла я. – Помоги мне, мам. Я больше не могу...