Семья.
Глава та же, но я немного меняю формат текста и то, что мне не нравится. Думаю, как сейчас выглядит глава - намного лучше прежнего. Те, кто перечитывает(точно знаю, есть такие), как вам новый вариант этой книги?
Никогда не думала, что мне придется повзрослеть слишком быстро и рано. Какой ребенок в восемь лет будет думать о том, как выжить, избежать побоев? Какой ребенок будет боятся идти домой, потому что знает, что там будут пьяные родители, пустые бутылки на полу, и отсутствие еды? Тогда в моей голове даже не было намека на эти мысли. Я не знала, что так бывает. Но мне пришлось узнать.
Год назад, счастливая, радужная и наполненная любовью жизнь резко изменилась, не спросив меня. Придя домой со школы, что была совсем близко от дома, я скинула красные туфельки на пол и побежала хвастаться родителям, какие оценки мне сегодня поставили. Однако вбежав на кухню, вместо привычного запаха выпечки, я почувствовала вонь и запах гари.
Мама сидела за столом, и едва ли видела меня. Её короткие черные волосы словно были измазаны грязью, а зеленые глаза виделись словно через мутное стекло. Папа же развалился на полу во весь свой немаленький рост, и особо не двигался, хотя точно дышал. Помимо них на кухне были ещё двое мужчин и одна женщина, от которых невкусно пахло, и выглядели они как бездомные.
Меня никогда не били, даже голос не повышали. Но в тот день это изменилось.
- Вот, эта дрянь нам всю жизнь испоганила. - махнула на меня рукой мама, когда всё же заметила что я пришла и поделилась этим со своими друзьями. - А ну, подойди!
Медленно, стараясь не наступить на мусор, подошла к маме, и та неожиданно замахнулась и ударила меня по лицу. Упав, я заплакала - мне было больно и очень страшно! За это меня ударили ещё раз...
Последующий год превратился для меня в череду кошмаров. Где-то через полгода я перестала плакать, и даже били меня уже меньше. Так как я много молчала, то меня не замечали, и только по тому не били. Когда в очередной раз я вернулась из школы, с идеальными оценками, они меня встречали, как и раньше, и мне показалось, что все те кошмарные месяцы мне просто приснились!
- Ты где была маленькая дрянь? - начала кричать мама, как только я переступила порог.
- Мамочка. Я же в школе была. - прошептала, прижимаясь к стене.
- Показывай дневник. Быстро!
Я достала из рюкзака дневник и с гордостью протянула его маме. Я училась хорошо!
- Это что? - она ткнула пальцем в дневник. - Говори. Что это за каракули? Ты что, совсем обнаглела. Где оценки?! Мы тебя тут кормим, а она такие развлекается в школе?! - мама стала бить меня дневником.
- Но мамочка, я лучшая в классе. Только лучшим ставят солнышки в дневник! - я уже плакала, боясь, что скоро будет больно.
- Милый, ты посмотри на эту паршивку!
Отец посмотрел в дневник, и перевел тяжелый взгляд на меня. Стало очень страшно, но я всё равно попыталась сказать:
- Папочка, пожалуйста, смотри. Это же хорошая солнышко - хорошая оценка. - папа выхватил из рук мамы дневник и вглядывался в него.
- Какая, это хорошая? Нет дочка, это какие-то наклейки. Ты будешь наказана. - папа стал вынимать из брюк ремень.
- Папочка, нет, я прошу тебя не надо. - он занёс руку с ремнём у нанес первый удар. Удар пришёлся по спине.
- А-а-а... папа нет. Не надо. - Ещё удар. - а-а-а... папочка прошу. - ещё удар.
- Да закрой же ты свой рот. - рявкнула мама. А я кричала и не могла остановится. Было ужасно больно. - Дорогой, сделай же что-нибудь!
Папа нанёс ещё ударов пять ремнём по лежащей на полу мне. А я кричала от боли. Я чувствовала, что на спине что-то мокрое и липкое растекается. Он откинул ремень и я думала, что это всё. Всё закончилось. Но нет. Он начал бить меня руками. Иногда кулаками. И когда он меня бил, кричал "Заткнись, дрянь. Замолчи".
Когда папа занёс кулак для очередного удара, в дверь позвонили.
- Иди открой. - сказал он маме, после повернулся ко мне: - Только пискни! Поняла?
Я молчала потому, что не могла говорить. Больно. Я видела кровь, а во рту был противный привкус железки. Трясущимися руками дотронулась до губ, и с ужасом увидела, как на пальцах остались крупные капли крови.
- Здравствуйте. Вы к кому? - спросила мама у кого-то в коридоре.
- Я услышал крики. У вас всё хорошо? - я узнала голос Вадима.
Вадим был нашим соседом, взрослый парень двадцати трех лет. Он переехал несколько лет назад, когда его бабушка сильно заболела, а после умерла. Я тогда не понимала этого слова, но теперь почему-то четко осознавала его значение. Я тоже почти умерла.
- Да. Вам наверно показалось. - ответила мама.
И я поняла, что если сейчас промолчу, то меня опять будут бить.
- Помогите. Прошу. Спасите. - крикнула я как можно громче.
На большее меня не хватило, и я упала обратно на пол, кашляя кровью, которая казалось была везде.
- Дрянь. - и папа ударил меня с кулака в лицо.
- Что происходит? - спросил Вадим и ворвался в комнату, где лежала я. - Вы что делаете, уроды?!
Вадим бросился на папу и сильно его ударил, от чего он упал, а маму оттолкнул и попал ей по лицу. После всё начало расплываться перед глазами, и я слышала только голоса, которые тоже начинали потихоньку затихать.
- Мерзавец! - прокричала мама.
- Лика. Ликачка. Девочка. Ты меня слышишь, малышка? - спросил у меня Вадим.
Я чувствовала его руки на своих волосах, и постаравшись глубоко вздохнуть, с трудом проговорила:
- Мне больно. И дышать больно. Я умираю?
- Нет, Ликусь. Сейчас всё хорошо будет. - он поднял меня на руки и куда-то понёс.
А я уже видела только черноту перед глазами. Как только пропала картинка, звуки тоже быстро стихли и я провалилась в черную яму. Мне всё казалось, что я падаю, и никак не достигну дна. Первая боль стала проходить по мере того, как я падала в эту яму, и мне становилось хорошо.
- Просыпайся, Лика. Вставай. - услышала я голос из тьмы.
- Ты кто? - прошептала, не слыша свой собственный голос.
Вокруг ничего не было, одна темнота, и я не видела того, кто со мной говорит. Хотела испугаться, только у меня это не получилось.
- Я твой ангел-хранитель. - проговорил всё тот же голос.
- А где ты? Покажись!
- Перед тобой. - ответил ангел.
- Но я тебя не вижу. - жалобно сказала, крутясь на месте.
- Потому что здесь темно. А теперь тебе надо просыпаться.
- Но я не хочу. Там больно. Как тебя зовут?
- Меня зовут Кинар. А теперь проснись, Лика.
- А ты останешься со мной?
С ангелом было неожиданно спокойно, ничего не болело, и мне было не страшно. Очень хотелось, чтобы он остался и больше не уходил. Если уйдет и он, то я останусь совсем одна.
- Конечно. - обрадовал меня Кинар. - Мы скоро встретимся.
Очнулась я в белой палате, вокруг пищали какие-то приборы, а в моем горле торчала трубка. Хотела дернуться и схватить за нее, но не смогла этого сделать. Попыталась заговорить, но вышли только хрипы. Однако так я смогла привлечь внимание Вадима, который сидел рядом со мной.
- Ликусь. - подскочил он. - Ты как? Где болит? Я сейчас позову врача!
Парень выбежал, а через некоторое время пришел с мужчиной в белом халате. Изо рта убрали трубку, а вот иголки в руках оставили. Когда у меня спросили, где болит, сразу же хрипло ответила:
- Голова и спина.
- Здравствуй, Лика. Я твой лечащий врач Анатолий Вячеславович, но зови меня просто Толя. - сказал доктор, а за его спиной я увидела женщину в таком же белом халате. - Сильно болят спина и голова? - я кивнула. - Аня, принеси обезболивающее. - сказал он женщине и та быстро ушла.
- Давай ты нам о себе расскажешь, а то твой друг ничего не знает. - сказал врач и посмотрел на Вадима.
- Хорошо. Но я хочу пить.
Меня напоили, дали обезболивающее, и начались вопросы, на которые я отвечала с трудом, так как горло после трубки болело. Толя сел на край моей кровати, а вот Вадим остался сидеть в кресле, только крепко сжимал мою ладошку.
- Как твоё имя, фамилия, отчество?
- Дьярова Лика Дмитриевна.
- Сколько лет? - Доктор не отрывался от записей.
- Девять лет.
- Какая дата рождение?
- Пятое мая девяносто седьмого года.
- Оо. Так у тебя сегодня день рождение. Поздравляю. - сказал доктор.
Только вот мне было не весело. Этот праздник уже в том году был испорчен, да и остальные праздники стерлись из моей жизни.
- Что со мной будет? - я знала, что делают в таких случаях. Мне много раз уже говорили про это.
- Твоих родителей осудят по статье. А тебя скорее всего определят в детский дом.
- Я не хочу в детский дом! Можно же к близким родственникам меня отправить? Я знаю, я читала об этом!
Сама не заметила, как перешла на крик, а по щекам потекли слезы. Иллюзия хороших родителей рассыпалась окончательно, и теперь меня волновала только моя жизнь. Но детский дом...
- Лика. Не плачь. Я буду к тебе каждый день заезжать, а когда тебе исполнится шестнадцать - будешь жить у меня. Хорошо? - Спросил Вадим, гладя меня по волосам.
- Спасибо. - прошептала, смотря на того, кто спас мне жизнь.
- Лика, ещё месяц ты пролежишь в больнице, и только потом ты поедешь в детдом. - сказал Толя.
- Хорошо.
- Тогда отдыхай. - Толя ушел.
Немного помолчав, я все же спросила то, что меня пугало больше всего:
- Вадим, что со мной будет? Если меня отправят в Колериал, то я там не выживу.
- Лика, ты очень умная девочка для своего возраста. И я надеюсь тебя туда не отправят. А теперь поспи. Хорошо?
- Да. Хорошо.
Вадим вышел из палаты, а я не сдержалась и заплакала. Детские дома в нашем городе особо популярностью не пользовались, но из-за случившегося я давно всё посмотрела и каждый был ужасен. Их было всего три - Колериал, Сайрел и Милкейн. Сайрел был лучшим из этих трех домов, и там просто особо не следили за детьми. В худшем детдоме, - в Колериале, - очень часто происходят самоубийства. Детей толкают на провокации. Их избивают, и почти никогда не забирают по домам. Это ад для детей, из которого выход находят единицы.