2
Зайдя домой все же чувствовался вновь его гнев, от которого меня пробивало в дрожь. Марко нервно снял свое пальто, которое надел в машине, кинул в шкаф, разулся, прошел на кухню, выпил три стакана воды и опять подошел ко мне.
— Ну же, разувайся. - сложив руки на поясе, он нервно смотрел и ждал, пока я сниму обувь. — Быстрее! - уже кричал он.
Я боялась. Я боялась, что он меня ударит, изобьет, выгонит на улицу. Мне было страшно, слезы потекли непроизвольно, я лишь боялась его и все.
— Чего ты плачешь, друга своего жалко? - он нагнулся, чтобы посмотреть в мое лицо, - Нравится он тебе?
— Не говори ерунды, я же тебя люблю. - вытирая слезы, я выровнялась в полный рост.
— Докажи. Докажи, что любишь. - беря меня за подбородок, он сжал мои щеки, надавливая подушечками пальцев все сильнее. — Ты же сказала, что сделаешь все, что захочу.
Он потащил меня в постель.
Марко кинул меня на кровать, пока я локтями поднималась к верхнему углу кровати, он начал снимать с себя ремень.
Страх. Меня трясет. У меня истерика. Я не успеваю поджать свои ноги, как он тащит меня на середину кровати, возвышаясь надо
мною, он сел на меня сверху, плотно прижав своими ногами мои, чтобы я не смогла выбраться.
— Пожалуйста, не нужно, я боюсь, не пугай меня так, умоляю. Я все поняла, я была не права, прости! Прости за все! Отпусти прошу тебя! - задыхаясь в собственных слезах, а старалась руками отодвигать, но все бесполезно. Он продолжал меня держать.
Он схватил мои руки, повалившись на меня сверху, Марко одной рукой держат мои руки, а другой приподнимал мою футболку.
У нас с ним никогда не было близости, я просила его подождать, так как была не готова, да и он терпеливо всегда ждал, говоря, что он все понимает, но сейчас, то, что происходит.. Уму не хватает думать!
— Не надо..! - истерически крича, я продолжала дергаться, но этим лишь причиняла себе боль.
Он прекратил. Подумала уже, что он одумался, но зря.
Он перевернул меня на живот и начал стаскивать с меня мои джинсы. Приподнимая меня, он сел на край кровати, перекинув меня на свои колени так, что мои ягодицы были прямо в его поле зрения, а вот все, что выше было уткнуто в кровать.
Слыша бляшку, я уже сумела догадаться, что меня ждет. Просить остановится уже не было смысла, я просто молчала сжала простынь, прижала свое лицо к нему и продолжила горько плакать от безысходности.
Когда с меня уже были стянуты трусы, я все больше начала трястись. Меня трясло будто зайца загнали в угол под дулом оружия.
Первый шлепок был рукой. Жестокий, такой болезненный, что даже страшно от понимания, что это лишь рука, а меня ждет еще ремень.
Второй, вновь рука, но тут он заговорил:
— Зачем ты заставляешь меня ревновать,а?
Третий шлепок.
— Я не слышу ответа.
Четвертый.
— Извини..
Пятый.
— Это все, что ты можешь сказать?
Шестой.
Я краем глаза увидела, как он берет ремень, я вновь уткнула лицо в простыню, сжав ее в зубах, чтобы не издать ни писку, он не услышит ни один мой крик, ни один мой стон.
Первый удар был очень болезненный, все жгло, я не издала ни писка, стерпела, хотя внутри все будто сжималось, сейчас мне хотелось только проснутся, не желая верить, что все это происходит на иву.
— Меня не убеждают твои извинения. Ты хотела изменить мне? Он тебе нравится?
— Да что ты несешь! Я уже сказала, что тебя люблю! - приподнимаясь на руки, я старалась смотреть ему в лицо, надеясь хоть своим видом вызвать у него жалость, но все зря.
Он скинул меня с себя. Я с ужасной болью в ягодицах упала на пол, сжавшись как креветка, прижав к себе колени. Так я старалась почувствовать себя защищенной, забыть то, что происходит сейчас.
Мне было стыдно. Очень стыдно! Я, лежу на полу, полураздетая, захлебывающаяся в собственных слезах, я чувствовала его взгляд. Власть.
У него полная власть надо мной. Он делает со мной все, что хочет, но жаль, что я это только сейчас начала понимать.
— Вставай.
В ответ молчание.
— Ты меня не слышишь? Вставай я тебе говорю! - он разозлился еще больше, он схватил меня за руку и потянул на себя. Я вновь оказалась на кровати.
Он начал стягивать оставшуюся одежду. На пол одни за другими падали мои вещи, начиная с толстовки, заканчивая бюстгальтером.
— Перестань.. Я не хочу..
— Разве меня когда-то волновало, что ты хочешь? - ухмыляясь, он отстранился от меня. — То, что я терпел, это не значит, что у меня не было желания дотронуться до самых запрещенных мест. У меня тоже есть предел терпения, и он закончился ровно сегодня, когда ты водишься с другими мужиками, как проститутка.
— Для тебя единственный друг - это множественное число? Мы с ним с детства дружим! Неужели ты думаешь, что общение с противоположным полом приводит сразу к постели? Как ты вообще посмел допустить мысль, что я могла изменять тебе? - я максимально старалась давить на жалость, сейчас мне нужно выкарабкаться с этой ситуации так, чтобы остаться нетронутой. Сбежать. Хочу скорее сбежать от сюда!
Я увидела его задумчивый взгляд, казалось будто все. Все происходящее позади, он одумался, он больше не тронет меня. Но нет.
Его левая рука легла на мою грудь, а правая терлась об мою промежность. Я вижу его злое выражение лица, я догадываюсь почему, ведь там было совсем сухо.
— Тварь. — с призрением говоря, он убрал от меня свои руки, переложив их на свои брюки, расстегивая свою ширинку джинс.
Я начала сопротивляться сильнее, пыталась встать, затем оттолкнуть, бить. Это все заводило его все больше, поняв это по его эрекции в боксерах.
Боксеры полетели на пол. Он прижал меня в кровать обеими руками так, что я не смогла ни сдвинуться ни на метр. Он разжал левой ногой мои колени, даже не предупредив, ни сказав ни слова, он во всю свою возможность вошел в меня.
Я заорала от боли, внутри все сжималось и гудело. Я плакала, очень плакала. Я исцарапала ему все руки настолько, что из его ран текли капли крови, а мои натуральные ногти полностью переломались в корень. Он не дал мне привыкнуть, как его движения стали резки, грубы, быстры, неприятные мне.
Каждый толчок отдавался болью и сопровождался криком, в то время как от него я слышала лишь стоны удовольствия.
Я ждала, когда же он наконец-то закончит, но одного раза ему не хватило.
Теперь я стояла раком, прогнутая полностью. Он продолжал вбиваться в меня, пока я в истерике умоляла прекратить. У меня болели ягодницы, болела, по чувствам матка, все тело ломило.
У меня началось головокружение и тошнота, но он, только заметив это, перевернул меня к себе лицом, сам присел, схватил меня за волосы и заставил удовлетворить его.
Я начала задыхаться, глаза уже закрывались, но он все удерживал меня в таком положении, что я и вдохнуть не могла, стоило мне между мелким перерывом вдохнуть один глоток воздуха, как снова это повторялось, пока он не закончил в мой рот.
Он молча встал и ушел, даже не посмотрев в мою сторону. А я лежала в собственной крови, в перемешку с его никчемными каплями. Глаза плавно закрылись. Похоже я потеряла сознание.
Я проснулась, когда за окном уже было темно. Я не поняла, то ли я проспала часа три, то ли целый день прошел, но по ощущениям первое. Усталость, тело ныло, мне было холодно, ведь простыни на кровати не было с самого начала.
Я при поднялась на локти и начала осматривать всю окружающую меня обстановку. Вся кровать измазана кровью, то моей, то его. Мои вещи все так же валялись на полу. Все было действительно на своих местах так, будто прошло пару часов, но посмотрев на часы, лежащие на тумбе показывало, что уже прошло полтора дня.
Первое, что я хотела найти - это телефон. Он скорее лежал в прихожей, когда я положила на полку свою сумку. Я не решалась пойти, мною не двигала даже моя боль, которую я терпела, мною двигал страх. Страх, что я выйду с комнаты, а он там поджидает меня.
Тихо скуля от боли, я встала с кровати, подошла к двери и начала прислушиваться к каждому шороху в доме. Похоже никого.
Еле доходя до прихожей, я приподнялась в полный рост, чтоб дотянуться до этой несчастной полки. Взяв в руки сумку, телефона внутри ее я там не обнаружила.
Стоило мне только положить сумку обратно, как я слышу, что в замок двери вставляется ключ.