#InstaDrug

Выключив планшет, я взглянула на себя в зеркало. Тушь потекла, и я выглядела не самым лучшим образом. Дневник Маэля заставил меня прослезиться, но почему-то во мне преобладали смешанные чувства. За это время я даже не устала пользоваться переводчиком, мысленно осознавая, что я уже неплохо ориентируюсь во французском языке. С одной стороны, мне не нравилось его обращение с родными, его отношение к алкоголю, траве и сигаретам. Согласитесь, он вел себя, как глупый ребенок. Хотя, на самом деле, он и был глупым ребенком. Четырнадцать лет – это не взрослый человек. Особенно, если учесть тот факт, что мальчик не был знаком с реальной жизнью, по каким-то причинам находясь в доме и выискивая спасение от одиночества в сети. С другой стороны, мне было его безумно жаль. Бедный, брошенный ребенок, которого не принимало общество. Я читала некоторые комментарии злых и завистливых людей, которые говорили о том, что Маэль был глупой шестеркой, о которую каждый «вытирал ноги» и «пользовался, как хотел», но в глубине души мне казалось, что ему просто нужно было общение. Маэль был слишком одиноким. Из комментариев посторонних я многое о нем узнала. Конечно, у меня не было уверенности в том, что это правда, но и на пустом месте такие факты возникнуть не могли.

Когда ему было десять лет, он приносил другим детям разные конфеты и игрушки только для того, чтобы с ним дружили. И это очень печально. За что с ним так обращались? Я совершенно не понимала этого. Но то, что я узнала позже, шокировало меня еще больше. Оказывается, что после попытки самоубийства (той, что описывается в последнем посту его дневника), Маэля отправили в реабилитационный центр для детей со сломленной психикой. Иными словами, это была психиатрическая лечебница. Трудно поверить в то, что этот красивый и самоуверенный с виду парень, от которого фанатеют миллионы девушек со всего мира, пережил такое. Маэль не хотел, чтобы эту правду кто-то знал, а поэтому тщательно скрывал свое прошлое от окружающих. Он удалял все комментарии и ссылки, не отвечал и старался сохранять молчание.  Я не понимала людей, которые пытались каким-либо образом задеть его и сделать ему неприятно. Зачем? Он ведь и так многое пережил.

Многие люди, особенно подростки, слишком жестокие. Это что-то вроде болезни человечества. Им нравится издеваться над теми, кто слабее.

Я думаю, что агрессия Маэля была вполне объяснима. Он, будучи ребенком, не понимал, что родные желают ему только добра, а окружающие плохо к нему относились, поэтому он никого не воспринимал нормально. Но ведь самоубийство – это не выход из положения. Я всегда это говорила и продолжаю говорить. Ситуация Маэля вовсе не самая ужасная во всем мире. Бывает намного хуже, я даже не буду приводить примеры.

Все бы ничего, но меня удивлял и смущал еще один, не менее важный, факт. Я все время пыталась понять, кто же мог писать всю информацию о его жизни в интернете. Подумайте только, я узнавала все из простых комментариев. Все, абсолютно все. Чуть ли не с самого рождения. И мне всегда было интересно, кому это надо? Причем, писали это не в самом лучшем свете, будто своими словами старались обидеть его.

Представить эту ситуацию не очень трудно. Предположим, вот Маэль выставил какую-нибудь фотографию или видео, а в комментарии тут же начинают писать загадочные анонимы, призраки прошлого. «Вот в детстве Маэль был такой странный», «А я знаю, что его сильно избивали», «Кто-то сказал, что его бросили родители», «Маэль вообще гей» и все в этом роде. Глупо конечно, но что с этим сделать. Эйнсворт пытался удалять комментарии, блокировать их отправителей, но все бесполезно. Они появлялись вновь и создавали анонимные страницы. Это была самая настоящая травля. И только я не понимала, что он сделал людям плохого. Видимо, просто чего-то не знала.

Чуть позже я прочитала, что после того, как он вышел из психиатрической лечебницы, та девушка, ради которой он молчал долгое время, призналась ему в любви. Все это показалось мне странным, но обида была сильнее первых чувств, и Маэль жестоко отверг её.

Одно я знала точно. Детство у него было ужасное. Ужасное оттого, что и дома, и в школе над ним издевались. Трудно пережить это, да еще и в таком тяжелом возрасте. Четырнадцать – пятнадцать лет – самый расцвет подросткового периода. В это время организм изменяется – и человек начинает воспринимать этот мир несколько иначе. Более чувствительно реагирует на все. И Маэля это неизбежно коснулось.

Через несколько часов ссылка на его дневник пропала. Скорее всего, он сам ее удалил, так как не хотел, чтобы это кто-нибудь читал. Я понимала его. Мне бы тоже не хотелось, чтобы посторонние люди видели подобные вещи, к тому же там есть что скрывать и чего стесняться.

Из всей этой истории меня больше всего заинтересовал тот самый загадочный диагноз Эйнсворта, о котором он так не хотел говорить. Болезни – это всегда ужасно и неудивительно, что Маэль не горел желанием обсуждать это. Но что это могло быть? Вряд ли что-то смертельное, ведь с того момента прошло уже довольно много лет и вроде все нормально (хотя тут уж с какой стороны взглянуть). Тогда, что это могло быть? Его проблемы со слабым сердцем? Я даже примерно не могу представить. Мне всегда казалось, что там прячется нечто более жуткое.

Решив отвлечься от мыслей о Маэле, я вышла в сад. Тут было множество экзотических цветов, гроздья винограда разных сортов, фрукты и всюду – царил приятный сладкий аромат. Где-то далеко доносилась музыка и люди веселились, а неяркий свет маленьких фонариков делал сад еще более уютным местом. 

Я присела на лавку, с которой открывался вид на самую высокую гору острова. Спящий вулкан. Он весь сиял в огнях. Дороги, улицы, дома – все это можно было увидеть сидя тут, в этом тихом и маленьком винограднике. Я подогнула под себя колени и задумчиво осматривалась вокруг. Всю эту спокойную идиллию разрушила Фел, которая крикнула мне с балкона, чтобы я поболтала с Кэт, которая звонила нам несколько раз, когда мы не слышали её загорая на пляже.

«Привет, Кэт,» ответила я.

«Привет, Кэрри! Как ты?» услышав голос подруги, я улыбнулась. Казалось бы, я не слышала его вечность.

«Все отлично. Тут очень красиво. Не знаю, что еще сказать. Как у тебя дела?» моя неразговорчивость опять сыграла со мной злую шутку. Я ведь могла рассказать о своем путешествии намного больше. Но, видимо, не особо хотела.

«Отлично? Ну я рада за вас с Фел. Сама жду дня, когда мы уже поедем отдыхать. Мама сказала, что как только они закончат со своей работой, мы отправимся на какие-то острова. Я уже задыхаюсь от этого города, настолько все надоело...» говорила она. Ненадолго мы замолчали.

«Как там Крис?» спросила я, пытаясь подавить всю неловкость этой ситуации. Мы не общались с ним очень долго, и я чувствовала себя так, словно спрашиваю про незнакомого человека.

Кэт молчала. Я сначала подумала, что со связью что-то не так.

«Кэт, ты слышишь меня?» тихо спросила я.

«Да,» больше она ничего не ответила.

«Кэтрин, с ним все в порядке?» я вновь задала вопрос, только уже более настойчивым тоном.

«Да,» она опять ответила очень коротко. Я чувствовала, что она что-то недоговаривала.

«Почему ты так странно говоришь?»

«В смысле?» она сделала вид, будто не понимала, о чем я спрашивала.

«Твой тон. Ты говоришь так, словно у вас не все хорошо.»

«Ну... Как бы это сказать...» она вновь сделала паузу. Я ничего не говорила. «В общем, у него появилась девушка...»

То, что сказала Кэт, заставило меня замолчать. Ее слова вертелись у меня в голове, но я никак не могла собрать их воедино. Эта новость была как гром среди ясного неба.

«Это прекрасно! Почему ты мне раньше не сказала?» я сделала вид, что я рада. Но, на самом деле, это было не так. Да, до сегодняшнего дня я воспринимала его, как своего лучшего друга, но то, что происходило у меня внутри, я не могла объяснить. Это ужасная черта моего характера. Если парень говорит мне, что я ему нравлюсь (пусть даже он меня совсем не интересует) , то он обязан любить меня до конца жизни. Знаю, звучит это очень глупо, но я ничего не могу с собой поделать. Я слишком ревнива в этом плане. И тут такая новость. Это ведь даже не просто обычный парень, а мой лучший друг. И мне это было очень неприятно. Какой-то бред. Я же должна порадоваться за него, разве не так? Нет, улыбаться мне не хочется. Лучше бы я вообще не спрашивала о нем.

«Почему не сказала раньше? Не знаю...» тихо ответила Кэтрин, но я ведь все поняла. Она знала, что меня это расстроит. Естественно, будучи моей подругой с самого детства, она знала некоторые особенности и секреты моего не самого легкого характера. Я решила не подавать вида и продолжила спрашивать ее.

«Кто эта девушка?»

«Мишель. Она с его курсов, ты ее знаешь.»

Конечно я знала ее. Кудрявая блондинка с серыми глазами и идеальным лицом. Она была похожа на фарфоровую куклу. Но не всем нравилась такая внешность. Многие парни считали ее искусственной. Мне трудно порой понять мужской пол. Она же идеальна. Но зачастую это слово пугает.

«Она красивая. Я рада за Криса. Передавай ему привет,» довольно просто ответила я. Что еще можно было сказать?

«Возвращайся быстрее, мы скучаем по тебе,» сказала Кэт.

«Хорошо, до скорого.»

«Давай, пока.»

Вот и поговорили. Я еще долго думала о новой девушке Криса, когда внезапно почувствовала на своих глазах чьи-то холодные руки. Машинально я взяла их и убрала, а обернувшись, увидела Тео.

«Привет!» весело сказал он.

«Привет. Как ты нашел меня?» спросила я, явно не ожидая увидеть его в этом саду.

«Это было не очень трудно. К тому же я хорошо знаю это место, не забывай,» с улыбкой ответил Тео.

Я ничего не ответила, но была очень рада его появлению. Мне нужно было отвлечь себя от навязчивых мыслей о Крисе. Подумать только, как быстро я умею переключаться с одного на другое. Вот только я переживала за Маэля, как тут появился Крис со своей девушкой, а теперь еще и Тео – единственный, кто вызывает у меня абсолютно положительные эмоции.

«Может, прогуляемся до пляжа?» предложил он.

«Но уже поздно, да и к тому же идти далеко,» сразу выпалила я и буквально через секунду сказала, «Хотя давай.» Мне ли говорить о том что поздно? Мы с Фелис могли спокойно гулять дни и ночи на пролет не задумываясь о сне или усталости.

Мы направились к выходу из виноградника, который плавно переходил в цветочный садик, который представлял собой лабиринт из кустов розы. Дойдя до конца, я увидела мотоцикл Тео, и настроение моё поднялось еще больше.

Всю дорогу я оглядывалась по сторонам и смотрела вперед, любуясь красотами уже столь родного места. Позже Тео пришлось оставить мотоцикл на паркинге, и до пляжа мы дошли пешком. Сняв туфли на каблуках, я почувствовала под ногами прохладный и мягкий песок. Это было просто чудесно. Мы подошли чуть ближе к воде и решили остаться там. Неподалеку гуляли люди, в клубах играла музыка, а бар был переполнен. Приятно наблюдать за всей этой веселой суетой со стороны.

Я почувствовала, как Тео коснулся кончиков моих волос. Это было непривычно, но я ничего не стала делать, а только начала оглядываться по сторонам. Это все нервы.

«У тебя красивые волосы.»

«Спасибо.»

«Ты вообще красивая».

На улыбнулась. Но говорить ничего не стала.

«Ты чем-то расстроена?» спросил он, пытаясь посмотреть мне в глаза.

«Нет, все хорошо,» я соврала. Мне все еще не давала покоя та ситуация с моим другом. Ну почему меня это так задело?

«Ты точно уверена в том, что у тебя все нормально? Может, все-таки расскажешь мне?»

«Это долгая история» грустно улыбнувшись ответила я.

«Я никуда не спешу,» сказал Тео. И я начала свой незамысловатый рассказ.