Избранные

Чувствуя подступающую тошноту, я заставила себя крепко сжать зубы, обхватила руками живот и начала медленно вдыхать и выдыхать, чтобы сдержаться. Поэтому Нику не нравилось, когда кто-то касался его?

— Никита? — спросила я, не желая слышать правды.

— Он сильно пострадал от рук своего отца, — дедушка вновь выругался.
— Однажды вечером, в твой шестой День рождения, твои родители возвращались домой из города, когда их задержали на дороге. Твой отец был не в состоянии быстро достать пистолет. Они застрелили твою мать у него на глазах, а потом застрелили и его.

Слезы. Я закусила нижнюю губу, чтобы она не дрожала.

— Кто это сделал? Кто? Анджело?

Дедушка поднялся с дивана и достал коробку бумажных платков, протягивая их мне. Он сел обратно и откашлялся.

— Никто не знает. Анджело в то время не был в стране, и он клялся, что никогда бы не стал делать этого, но в тот момент ему никто не поверил. В конце концов, его жена умерла несколькими месяцами ранее этого, от кровоизлияния в мозг.

— И так, видишь, его слова не стоили ничего. Его империя была на грани крушения, потому что он не мог контролировать свой гнев. И, вдобавок к этому, все люди тыкали в него пальцами, будучи уверенными, что он не способен управлять собственными предприятиями. Это продолжалось до тех пор, пока Нику не исполнилось восемнадцать.

— И тогда Никита взял управление на себя?

Дедушка вздохнул.

— Его часть жизни не я должен тебе рассказывать. Но, если бы я знал, что история повторится, и один из Абандонатов снова влюбится в девушку из нашей семьи, я бы положил этому конец заранее.

— Влюбится?

Дедушка закрыл глаза.

— Да. Этот мальчик. Он готов умереть за тебя. Да?

Я хотела не согласиться с этим утверждением. Но я не могла, поэтому просто отвернулась.

— Кто убил моих родителей?

— Анджело полагал, что это кто-то из семьи ДеШири. Он считал, что все указывает на это. На пистолете был выгравирован герб семьи, но не было никаких веских доказательств. Мы боялись за твою жизнь, не зная, кому можно доверять. Твоя бабушка и я решили, что лучше будет скрыть тебя ото всех, пока ты не достигнешь определенного возраста. Но твой восемнадцатый День рождения маячил уже перед носом, словно ночной кошмар. У меня не было смелости, чтобы сказать тебе всю правду. Не было той смелости, которая была у твоей бабушки.

— Четыре года назад мы обнаружили, что семья ДеШири задолжала некой семье из Лас-Вегаса. И мы думали, что они просто неудачно вложили инвестиции. Ник и другие разработали план, чтобы не разрушить семью ДеШири, но разоблачить их за предательство.

— И он сделал это?

— Что? — дедушка взял у меня из рук бокал и поставил его на стол.

— Разоблачил их?

— Пока нет, — дедушка вздохнул. — И чем дольше он пытается это сделать, тем больше я начинаю подозревать, что семья Абандонатов могла быть с ними заодно. Но мы никогда этого не узнаем. Было много убийств, и теперь моя единственная внучка находится посереди всего этого.

Я накрыла его рукой свою.

— Дедушка, ты уже ничего не можешь изменить, — я знала, что он разозлится после моих следующих слов, но я должна была спросить.
— Как я могу помочь?

— Ты уже сделала все, что от тебя требовалось. Ты отвлекла все внимание на себя. Но теперь, когда ты знаешь, кем является Никита, ты в большой опасности. Я доверял ему, надеясь, что он будет держаться от тебя подальше. Нет, — дедушка выругался.
— Нет, ты вернешься в школу, ты забудешь обо всем, что произошло, и ты забудешь об этом мальчике.

Я вздохнула. Невозможно забыть дышать, забыть о том, что у меня есть сердце, так почему же он думал, что я могу забыть Ника?

— Я не могу, дедушка.

— Почему? — дедушка вскочил на ноги.
— Что он с тобой сделал? Неужели он... — его лицо покраснело, когда он начал размахивать руками перед моим лицом.

Я усмехнулась.

— Эм, нет, он не делал... этого, — я скопировала жесты дедушки и покачала головой.

Дедушка вздохнул и рассмеялся:

— Я не знаю, почему добрый Бог оставил меня одного с девочкой. Я не думаю, что мое сердце сможет принять это. Я ложусь спать, и волнуюсь. Я ем свой завтрак, и волнуюсь. Я вижу корову, и волнуюсь.

Проглотив выступающие слезы, я выдохнула с облегчением, радуясь тому, что сейчас часть моего прежнего дедушки передо мной. Я обняла его и закрыла глаза, вдыхая этот знакомый запах.

— Дедушка, ты не можешь все контролировать.

— Я могу попробовать.

— Нет, ты умрешь от сердечного приступа, и что тогда, оставишь меня одну? Без семьи?

— Ты, как твоя бабушка, — он вздохнул.
— Такая же мудрая.

Он выпустил меня из своих объятий и сделал шаг назад. У меня до сих пор был один вопрос, но я не была уверена, что хочу услышать ответ.

— Дед, — я почесала голову.
— Кто главный в семье Альферо?

У дедушки на лице проступила широкая ухмылка.

— Ты спрашиваешь меня, я ли босс мафии?

Я утвердительно кивнула.

Дедушка пожал плечами и с громким смехом подошел к двери.

— Я попрошу Адриана показать тебе твою комнату, чтобы ты могла освежиться перед обедом.

Потрясающе. Нужно добавить дедушку в список тех людей, которые игнорируют мои вопросы. Я начинала осознавать, что если дедушка или Ник не отвечали на какой-либо мой вопрос, это само по себе и было ответом. Черт. Избегание ответа — означало «да», а переход на другую тему — означало «нет».

Я вытащила свой телефон в надежде, что Никита что-нибудь написал. Ну, хоть что-нибудь!

Одно новое сообщение.

Я быстро открыла его, увидела номер, а рядом с ним всего три слова от Никсона, которые я прочитала, шумно вдыхая воздух:

«МНЕ ОЧЕНЬ ЖАЛЬ»

«ТЫ МОЖЕШЬ ВЕРНУТЬСЯ? НУЖНО ПОГОВОРИТЬ» — написала я в ответ.

Он ответил сразу же:

«КОНЕЧНО, ДАЙ МНЕ МИНУТУ, ЧТОБЫ НАЙТИ БРОНЕЖИЛЕТ. ТЫ ЖЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО МЕНЯ ПОДСТРЕЛИЛИ, КОГДА Я БЫЛ В ЭТОМ ДОМЕ ПАРУ ЧАСОВ НАЗАД?»

Недолго думая, я набрала его номер. И я услышала его голос.

— Вик, — ответил он, но я прервала его.

— Пожалуйста, Никита. Пожалуйста.

Он продолжительно и тяжело вздохнул. После последовал ряд матерных слов, и я услышала, как на заднем плане смеется Макс.

— Дай мне час.

— Спасибо.

— Ох, и Вик?

— Да?

— Сделай мне одолжение. Скажи своему дедушке, что ты пригласила меня, чтобы он сразу же на пороге не начал снова стрелять в меня. Ты же не хочешь, чтобы на твоих руках была невинная кровь.

— А ты такой? — прошептала я.

— Что?

— Невинный?

— Нет, — его голос дрожал.
— Не с того дня, когда я родился, не с первого раза, когда мой отец поднял на меня руку, не с первого раза, как я увидел, что моя мама забивается от него в угол, и, безусловно, не с первого раза, когда я позволил себе поцеловать тебя. Нет, Вик. Я совсем не невинный.

Молчание. Я не знала, что сказать.

Он откашлялся.

— Ты все еще хочешь, чтобы я приехал?

— Да.

— До скорой встречи, Вик.

Телефон замолчал. Я положила его в задний карман, когда привлекательный молодой человек лет двадцати вошел в комнату.

— Мисс Альферо? Ваш дедушка попросил меня показать Вашу комнату.

— Отлично, — мне удалось выдавить из себя легкую улыбку и последовать за ним прочь из гостиной вверх по парадной лестнице. Как только мы достигли комнаты, я повернулась к Адриану, одарив его самой широкой улыбкой, на которую только была способна. Он отшатнулся, но, сразу же, взял себя в руки.

— Скажите моему дедушке, что у нас будет компания за обедом.

— И кого мы будем ожидать?

Я усмехнулась.

— Мистера Абандонатова. Моего парня.

Рот Адриана слегка приоткрылся. К его чести, он только три раза успел выругаться прежде, чем коротко кивнуть мне и уйти прочь.

***
Не прошло и десяти минут, когда дедушка ворвался в мою комнату.

— Скажи мне, что это не правда. Скажи, что ты не пригласила этого парня...

Я подняла руки. Удивительно, дедушка перестал гневаться, а красные блики на его лице стали исчезать, все больше становясь розоватыми.

— Он поужинает с нами. Ты будешь вести себя вежливо. И никакого оружия.

— Почему?

— Потому что, — я сглотнула.
— Я заслужила услышать от него ответы на мои вопросы. Тебе так не кажется?

Я знала, что дедушка не сможет оспорить это. Он коротко кивнул мне, повернулся в сторону двери и пробубнил себе под нос:
— Обещаю не стрелять в него.

— Хорошо.

— Сегодня, — закончил он и захлопнул за собой дверь.

Ну, уже хоть какой-то прогресс. Когда-нибудь, жизнь Никиты больше не будет висеть на волоске. Приближаются хорошие времена, это уж точно.

Я подошла к кровати и села. Я не помню этот дом. Он выглядит слишком большим, слишком царственным, чтобы быть моим. Комната, в которой я сейчас нахожусь, выглядит, как типичная девчачья комната. Все вокруг белое и розовое.

Ведомая любопытством, я подошла к столу и открыла ящик. На нескольких скомканных бумажках лежал небольшой дневник. Я порылась, вытащив несколько бумаг, и засмеялась. На меня смотрели картинки с ужасно нарисованными единорогами и кошками.

Я уже успела помыться, так что, у меня есть, по крайней мере, несколько минут, чтобы отдохнуть и отвлечься. Схватив дневник, я подошла к кровати, села и открыла его.

Первая страница гласила: «Моей маленькой девочке Викуше. С любовью, папа»

Странно, что я не помню этот дневник, верно? Я даже не помню, чтобы писала в нем что-либо.

Я перевернула страницу и чуть не упала со стула.

«Миссис Абандонатова. Вика + Кит = Любовь»

Я собираюсь сжечь этот дневник. Желательно, прямо сейчас.

На остальных страницах было, в основном, одно и то же. Ужасные рисунки, существа, похожие на кошек, коровы без вымени. Очевидно, быть художником уже тогда не было моим призванием. Но только одна вещь на всех страницах оставалась неизменной — я везде писала неправильно свое имя и имя Ника, когда пыталась написать их вместе. Должно быть, мне помогала моя мама.

Или Никита помогал мне.

Я вздохнула.

Забудем о том, что я хотела сжечь дневник. Мне нужно еще раз перечитать его, а затем уже сжечь улики.

Я перевернула последнюю страницу, и мне на колени выпала фотография.

Это были я и Ник. Мы держались за руки. Он смотрел в камеру, ухмыляясь от уха до уха, а моя голова была обхвачена его руками, пока я сжимала его ладонь изо всех сил. Мальчик, смотрящий на меня с фотографии, был именно тем, которого я всегда помнила. Когда я упала, оцарапав колено, он поцеловал его, и мне стало легче. Когда я плакала из-за того, что мама не позволяет мне завести пони, он засмеялся и сказал, что пони глупые, и мне нужно что-то более крутое, чтобы я смогла стать настоящих шпионом. Когда его мама... Я...

Дерьмо. Я вспомнила.

Это было примерно за неделю до моего шестого Дня рождения, когда я последний раз видела Ника. Он пришел ко мне домой с сумкой. Его мама зашла за ним, оставшись на кухне с моей мамой и сотрясаясь в рыданиях. А я забрала Ника к себе в комнату.

Он всегда был таким жестким, сильным, поэтому меня волновал тот факт, что он плакал. И тогда я заметила, что он истекает кровью.

— Никита, что случилось? — я протянула руку, чтобы коснуться его головы чуть выше глаз.

Он пожал плечами. Его плечи поникли, когда он сел посреди комнаты прямо на пол. Он ронял слезы на ковер, пока игрался с одним из привезенных с собой игрушечных автомобилей.

— Почему ты грустишь? — спросила я, усаживаясь напротив него.

— Я ненавижу его.

— Кого, Ник? Кого ты ненавидишь? Разве ненависть — это не плохо?

Он отрицательно покачал головой.

— Ты слишком мала. Ты не понимаешь, — он ударил машинку об пол, потом снова, и снова, пока она, в конце концов, не сломалась.

Мне было страшно, но не потому, что я боялась, что он сделает мне больно, а потому что я знала, что ему сейчас плохо. Так что я сделала единственное, на что была способна в данной ситуации.

Я обняла его.

Я обвила его шею своей тощей маленькой рукой и крепко держала его, пока он плакал.

— Не волнуйся, я спасу тебя, Ник. Я спасу тебя.

— Девочки не могут спасать мальчиков.

— Они тоже могут! — я сжала его сильнее.
— Я обещаю. Я избавлю тебя от того, что делает тебя грустным.

— Ториии... — его рыдания становились все громче.
— Я так боюсь...

— Если ты боишься, то я тоже буду бояться, Китик. Пока ты не почувствуешь себя в безопасности. Я буду бояться вместе с тобой.

— Обещаешь? — он отстранился от меня.

— Я обещаю. Потому, что ты мой самый лучший друг на всем белом свете, Китик. Я хочу, чтобы ты был счастлив.

Он кивнул, а потом мы разыгрались, пока не уснули на полу.

***

— Тори? — это был голос дедушки. — Ты готова?

— Да! — я бросила дневник обратно на стол и открыла дверь. — Извини, я просто задумалась.

— Это нехороший знак, — пробормотал дед.

Я взяла его под руку, и мы спустились вниз по лестнице в мраморный холл.

— Он здесь, — мужчина подошел к дедушке и кивнул.

Дедушка поднял глаза к небу, перекрестился, а затем сказал:
— Давайте его сюда.

Дверь открылась, и появился Ник. Он выглядел, как мой нормальный Ник. Он был одет в плотно облегающие джинсы и такую же футболку, которая демонстрировала его татуировки на груди, и половину «рукава» на левой руке.

Его взгляд встретился с моим, и он улыбнулся. Я почти бросилась к нему, но дедушка крепко удерживал меня, поэтому я не могла даже пошевелиться.

Дедушка кивнул двум мужчинам, стоящим около нас. Они подошли к Нику. Он поднял руки вверх и повернулся, когда они проверяли его на наличие оружия. Неужели это действительно необходимо? Они вытащили у него из-за штанов пистолет, нож из ботинка и стальной костет из кармана. Мои глаза расширились. Он только пожал плечами, будто все, что сейчас происходило — это целиком и полностью нормальное явление.

После того, как его обезоружили, он опустил руки по швам. Я посмотрела на дедушку. Выругавшись, он отпустил меня, и я побежала в объятия Никиты.

Повисло настолько густое напряжение, что его можно было резать ножом. Ник вежливо принял мои объятия, но как только наши тела соприкоснулись, он зашипел, и мягко оттолкнул меня, оставляя между нами небольшое расстояние.

Растерявшись, я потянулась к его руке, но он вырвал ее и покачал головой.

Больно. Я перевела взгляд с него на дедушку. Ник смотрел на него, будто хотел сейчас же застрелить, а дедушка одаривал его таким взглядом, будто вот-вот кастрирует его. Здорово. Обед будет поистине звездным.

Звук удара шпилек о мраморный пол прервал их обмен смертоносными взглядами. Леди откашлялась. Я посмотрела в том направлении, откуда она пришла, и была удивлена, увидев красивую женщину с прямыми черными волосами, смотрящую на меня в ответ с улыбкой.

Она объявила:
— Обед готов.

Дедушка повернулся на каблуках и последовал за ней прочь из комнаты. Я думаю, я тоже должна идти, потому что Ник уже шел впереди меня.

Что только что произошло? Почему он так странно ведет себя? Такое поведение больше присуще дедушке. Разве не так? Это не имеет ничего общего со мной. Желчь заполнила мой желудок. Что, если он притворяется? Что делать, если... что, если это все действительно было лишь ради моей защиты, которую он обещал мне, когда я была маленькая? Мое сердце сжалось, потому что спустя неделю после этого я нарушила свое слово, данное ему, оставив его и его мать с монстром отцом.

Я молча задалась вопросом, а сколько избиений ему пришлось пережить от рук того человека, который должен был защищать его, а не бить?

Вдруг, я поняла, что совсем не голодна.

Мы вошли в большую столовую средневекового вида с длинным деревянным столом. Яркие цветы, стоящие посреди этого стола, придавали комнате радостный вид, который был здесь кстати, учитывая то, что на стенах висели картины с изображением горгулий. Все было покрыто деревянными панелями и темными обоями, что заставило меня чувствовать себя здесь неуютно. Казалось, что это место используется для того, чтобы приводить сюда людей и убивать их.

Холодная паста была установлена по обе стороны стола наряду с несколькими кусками лосося и «Брускетта».

Та же самая женщина, которую я видела ранее, наполнила наши стаканы водой, а затем налила в бокалы вино.

То, что я теперь состою в мафии, дает мне право постоянно распивать алкоголь? Это так? Уже второй раз за один день мне предлагают вино. Забавно, но в данных обстоятельствах казалось таким естественным позволять себе это, чтобы избавиться от стресса.

Мертвая тишина убивала меня.

Я с мольбой смотрела на Никиту, когда протягивала руку к его ноге. Мне нужно быть уверенной, что мы можем поговорить, и что между нами все в порядке. Между прочим, это не я лгала ему столько времени. И это я должна так холодно сейчас к нему относиться.

Его ноздри раздулись, когда моя рука коснулась его будра. Он откашлялся, но не сдвинул мою руку.

Мы доедали обед в тишине. Клянусь, я никогда до этого не думала, что жую настолько громко.

Наконец, все закончили.

— Дедушка, могу я выйти? — спросила я вежливо.

Он кивнул головой. Я потянулась за Ником.

— Мне нужно поговорить с тобой.

Ник перевел взгляд с меня на дедушку.

Дедушка откашлялся:

— Помни об условиях, Ник.

— Как я мог забыть? — он усмехнулся и схватил меня за руку. Недолго думая, я быстро увела его к себе в спальню и заперла за нами дверь.

***

— Боже мой! Я и забыл, насколько розовая эта комната, — усмехнулся Ник, поднимая с кровати одну из мягких игрушек, лежащих на ней, чтобы освободить место и развалиться посреди нее.

— Я, должно быть, очень любила розовый, — я рассмеялась.

— Ты ненавидела его, — Кит положил руки за голову и вздохнул.
— Это факт. Я отчетливо помню, как твоя мама заставила тебя надеть розовое платье, а ты сняла его за обедом прямо у всех на глазах.

— Скажи, пожалуйста, что ты не...

— Мне было девять! — засмеялся Ник.
— Поверь мне, я был в ужасе. Я вообще тогда думал, что у всех девочек вши. Я закрыл глаза и отвернулся.

— Грубо. Ты должен был спасти меня, — я легла рядом с ним. Мое дыхание прервалось, когда я поняла что я только что сказала.

— Я всегда спасаю тебя. Даже если ты не знаешь, что я это делаю, я все же спасаю тебя.

— Ты когда-нибудь был в Николасе? — спросила я ослабшим голосом, придвигаясь к его телу ближе, пока моя голова не оказалась на его груди.

Он вздохнул.

— Вик, ты ставишь меня в сложное положение. Я не могу рассказать тебе все, потому что это заставит тебя грустить. Я не могу быть полностью честен, и это просто убивает меня. Мне хочется кричать из-за этого, но у меня есть обязанности, и не только перед тобой, но и перед твоей семьей, перед твоим дедушкой... — он выругался.
— Все ужасно. Я не знал, что все так скоро раскроется. Поверь, если бы я мог...

— Что?

Он облизнул губы.

— Я бы поцеловал тебя очень крепко. Я бы еще больше боролся за тебя. Я не знаю. Я бы украл тебя, забрал бы всю твою добродетель, заставил бы тебя впитать меня каждой клеточкой тела, и каждый раз, когда ты вдыхала, ты бы чувствовала только мой аромат, которым был бы пропитан воздух.

Ну, что я должна с этим делать? Сорвать с него рубашку? Не буду врать, именно эта мысль пробежала у меня в голове, когда он поцеловал меня в макушку.

— Я никогда не был в Николасе. Мой отец не позволил бы мне съездить туда, а в то время я не был способен настаивать на своем, поэтому не мог убедить его в чем-либо.

— Когда вся ответственность легла на твои плечи, тебе было восемнадцать? — спросила я.

— Да. Отец не справлялся со всем этим. Он был не в состоянии принимать правильные решения. У него развилась пневмония, и после этого он уже не был прежним. Все время запыхался. Так что, я взял на себя выполнение некоторых его обязанностей, а потом еще, и еще, пока абсолютно все не перешло в мое правление. А он лежал дома и пил виски.

Я поморщилась.

— Во всяком случае, сейчас уже все кончено, — его рука сжала мою ладонь, и он, казалось, понял, насколько напряженно я чувствовала себя. Его пальцы расслабляли.
— Извини меня, Вик.

— За что?

— За то, что не говорил тебе правду. Я все знал уже в тот день, когда мы пошли по магазинам, и когда ты достала все эти деньги. Черт, я знал наверняка. Кварт проверил тебя. Видимо, Виктории Рукс не существует. Так что, я проверил по базе данных всех, чье имя — Виктория, и нашел тебя- Виктория Альферо, восемнадцать лет, внучка второго самого мощного босса мафии во всем Нью-Йорке. И это тот же босс мафии, который до сих пор винит нас в смерти его сына.

— Ты забыл. Технически, во мне есть и кровь ДеШири тоже, — пробормотала я.

— Верно. А это значит, что я действительно должен был убить Дениса, — он нахмурился и убрал свою руку от меня. Выругавшись, он сел на кровати и потер лицо.
— Ни за что нельзя позволить ему узнать, кто ты. Если он узнает... Вик, он опасен, серьезно. Он потерял свой долбанный ум. Он следующий в роду после своего отца, который сейчас умирает, и у которого нет смелости, чтобы признаться Денису в этом. У меня нет сомнений, что это семья замешана в каком-то темном бизнесе.

— Хочу ли я знать, что такое темный бизнес?

Ник сделал глубокий вдох.

— Вероятно,кокаин, отмывание денег и прочие типичные вещи, о которых ты, скорее всего, видела по телевизору. Но, безусловно, не факт, что эта семья занимается подобным.

Я не знаю, почему я вдруг почувствовала такое облегчение. Это не значит, что я могу помочь кому-то, кого я люблю, даже если он был связан с подобными плохими вещами. Я просто не могла оторваться от семьи.

— А чем ты занимаешься?

— Немного этим, немного тем, — ухмыльнулся он.
— Ничего слишком незаконного. Мы отчаянно не нуждаемся в деньгах, в отличие от некоторых других людей.

— Извини меня, — фыркнула я, чувствуя, как подступающие слезы начинают обжигать глаза.
— За то, что бросила тебя. Мне так чертовски жаль, Ник. Я помню. Я видела нашу фотографию, на которой мы маленькие и... я оставила тебя! Я обещала, что спасу тебя, и я оставила тебя после этого!

Поддавшись рыданию, я сгорбилась и обхватила себя руками.

— Вик, милая, — Никита придвинул меня ближе и усадил к себе на колени.
— Это было довольно серьезное обещание для шестилетнего ребенка. Не было никакого шанса, что ты сможешь защитить от него меня... или Джу.

— Но я обещала...

— И я обещал, что найду людей, которые убили твоих родителей. Так что, я думаю, мы оба провалились, Вик.

— Ты найдешь их, — сказала я сквозь слезы.
— Ты же не собираешься сдаваться?

— Нет, — он поцеловал мою щеку, а затем губы, нежно избавляя от соленых капель слез, после чего отстранился.
— Я просто...Вик, я должен следить за порядком между всеми семьями, живущими здесь. Три семьи были в хороших отношениях последние девяносто лет. Если что-то случится... если баланс нарушится, или, не дай Бог, кто-нибудь из них узнает, что тогда произошло с Денисом... — он дрожал рядом со мной.
— Поверь мне, ты не захочешь лицезреть американцев, приехавших в штаты.

— Они не приедут, — я поцеловала его в губы.
— Денис еще ничего не сделал, а когда сделает... ты будешь рядом.

Глаза Ника на мгновение закрылись. Когда он открыл их, они были полны печали.

— Да, но ты тоже.

— Я буду на твоей стороне, — подтвердила я.

Ник ничего не ответил. Его рот нашел мой, и я упала на кровать, когда он навис надо мной. Его губы говорили то, что нельзя было выразить словами. Я обняла его за шею и придвинула максимально близко к себе. С тихим ворчанием, он глубоко простонал, обнял меня и запустил руки под мою футболку.

— Черт, — прошептал он, как только его руки контактировали с моим лифчиком.

— Что? — я поцеловала его в шею.

— Твой дедушка застрелит меня, если узнает, что я делаю прямо сейчас... Я обещал...

Он не закончил фразу потому, что мои руки уже успели пробраться к его плоскому мускулистому животу. Я вырисовывала пальцами круги в зоне его тазовой кости. Он закрыл глаза.

Продолжение следует....