ЮЖНОЕ ВЗМОРЬЕ

10 июля 2016г.
14:00

Лена с мужем стоят на побережье у пропускного пункта элитного санатория «Южное Взморье». Территория его огорожена высоким забором, поверх которого виднеются крыши многоэтажных корпусов и верхушки раскидистых деревьев. Сам пляж, который тоже ограждён широким пирсом с железной изгородью, выглядит довольно пусто, ухоженно и цивильно — как раз то, что надо.

Два часа дня — постояльцы санатория отдыхают в своих номерах под кондиционерами, и на берегу практически никого нет. В противовес пляжу общественному, где полно народу и никаких удобств.

Двое охранников расположились за столом, перекрывающим вход на внутреннюю территорию, у прохода металлоискателя. Далее — стена.

— Здравствуйте, — Ален дружелюбно улыбается одному из парней, — а где можно приобрести билеты на ваш пляж?

— Билеты? — полноватый на вид мужчина удивлённо встряхивают светлыми волосами и хмурится, разглядывая пару, появившуюся перед ним. — Какие билеты?

— Нам сказали, что это платный пляж. И, чтобы на него попасть, нужны билеты, — повторяет Ален, стараясь не обращать внимание на тон не совсем адекватно настроенного охранника.

— А... э... — создается впечатление, будто ребята застали его врасплох своим вопросом, и сейчас он тщательно продумывает ответ, дабы не попасть впросак. Он переводит взгляд с широкоплечего, смуглого, бородатого мужчины-иностранца на стоящую рядом с ним женщину. Правда, женщина выглядит русской, но вот одежда... Несмотря на тридцатиградусную жару, она одета в рубашку с длинным рукавом и широкие джинсы. Но не это смущает больше всего. Поверх её головы повязан платок, закрывающий не только волосы, но и шею. Таким образом, открытыми остаются только кисти рук, лицо и ступни.

— А... Билеты не тут продаются, — наконец выдавливает из себя он. Его друг все это время молчит, пренебрежительно разглядывая непонятную пару.

— А где? — Ален не собирается отступать. Они проехали достаточно много, времени не осталось, чтобы продолжать поиски.

— А вон, пройдите туда, — парень выходит из-за стола и указывает рукой в сторону улицы. — В начало санатория. Билеты надо покупать там.

— Ок, спасибо, — Лена тянет Алена за руку. — Пойдём. — Неприязнь охранников, с которой те смотрят на них, разъедает изнутри.

Идут они долго. Стена санатория тянется на добрую милю. Жалеют, что не вернулись и не поехали на машинах, которые оставили на стоянке вместе со всей семьёй немного поодаль от пляжа. Но вот стена заканчивается, сворачивая налево. Ещё несколько метров вдоль забора и долгожданный пропускной пункт — небольшая будка, переходящая в железные ворота. Санаторий забаррикадирован полностью. Вход чужим запрещен. Протиснувшись внутрь маленького помещения, ребята останавливаются у стола, за которым сидит парень в военной форме.

— Мы бы хотели приобрести билеты на пляж, — обращается к нему Ален. Лена молча осматривается вокруг.

—А, — парень поднимает голову и удивлённо смотрит на них. В глазах смущение и желание помочь. Особенно после того, как он замечает Лену. Возможно, потому что сам кавказец, — билеты не здесь, они на пляже покупаются.

— Как на пляже? Но нас послали сюда, к вам, — в разговор вмешалась Лена. Она возмущённа. Тут все что, решили поиздеваться над ними? — Сказали, что надо покупать здесь.

— Нет. У нас билетов нет. Только платные пропуски на посещение парка санатория.

— Мы не хотим в парк, — негодует Лена. — Пройти столько просто так? Почему же нам сказали идти к вам?

— Подождите, — парень поднимает трубку стационарного телефона. Тихо с кем-то переговорив, вновь поворачивается к ребятам. — Возвращайтесь назад. Билеты на пляж продаются на берегу.

— Можно, хотя бы мы вернёмся через санаторий обратно. В окружную идти слишком долго.

— Хорошо. Дайте ваши документы, — Ален протягивает ему свои водительские права и после регистрации их номера в посетительском журнале ребят пропускают внутрь.

Широкая аллея с зелёными посадками по обеим её сторонам ведёт к большому двухэтажному зданию, а потом разветвляется, окружая его. Подумав, ребята решают зайти в корпус, уточнить про билеты, чтобы не возвращаться потом опять.

Холл внутри огромный, посетители входят и выходят — народу много. У ресепшн они останавливаются. Три девушки, сидящие там, не обращают на них внимания, печатая на компьютерах, поэтому приходится постучать по стойке и подать голос. Ален осведомляется, где можно приобрести билеты на пляж. Одна отрывает взгляд от монитора. Ее темные волнистые волосы аккуратно рассыпаны по плечам, кроваво-красные длинные ногти на кистях полноватых оголенных рук замирают на кнопочках клавиатуры, на груди не к месту примостился золотой кулон в виде полумесяца — знакомый знак.

Лена ей приветливо улыбается. Та надменно проходит взглядом по её головному убору, потом по вещам и с пренебрежением выдаёт через нос:

— Кто вас вообще сюда пропустил?

Ожидаемо? Нет. Обидно? Да.

— Девушка. Вы поняли вопрос? — Ален нервничает, но та не обращает внимания на его слова, с явным отвращением отводит глаза и звонит по телефону на пропускную. А когда там отвечают, начинает выяснять: почему пускают на территорию санатория посторонних лиц.

Ален сплевывает в её сторону, берет Лену за руку и ведёт к выходу, но их нагоняет охранник.

— Простите, но проход через территорию санатория запрещен, — он вежливо указывает рукой на забор, за которым виднеется улица.

— Нам же разрешили.

— Извините, но вы не можете разгуливать по территории санатория. Только жители, — настаивает на своём охранник.

— Пойдём, — Ален отворачивается от него, и вместе с женой они идут обратно. 

— Ты это видел? — Лена недоуменно смотрит на мужа. — И все только потому, что я в платке?

— Не бери в голову, — Ален мягко обнимает её за плечи. — Не стоит об этом думать.

— Ты видел, как она на меня смотрела? — но Лена не унимается. — Она же сама мусульманка, у неё на груди болтается полумесяц, а выгнала нас, как паршивых собак. Будто мы побираться пришли, нищие, сброд. Как бродяг! Да мои часы стоят больше её годичной зарплаты. Сволочь!

— Успокойся, они не стоят этого...

Но успокоить себя трудно.

— Нигде такого не было, ни в Европе, ни в Индии. Везде нормальное отношение. А тут? Она что, не поняла, что я русская? Сидит и нос воротит? — чем больше говорит Лена, тем больше начинает заводиться. Она продолжает и продолжает, пока не выплескивает весь свой гнев в воздух. Ален лишь молча слушает её. Когда словесный поток иссякает, он поворачивает к ней свою голову:

— Ты думаешь, это только сейчас? Да в России всегда так было. Я проработал здесь в больнице тринадцать лет. У меня есть паспорт, и я полноценный граждан этой страны, но все равно на меня всегда смотрели, как на пришельца. Просто ты этого никогда не замечала. Хотя сейчас они не пустили именно из-за тебя, — легкая улыбка касается его губ. — Потому что ты теперь чужая. А я, похоже, нет, — сделав подобное заключение, он начинает смеяться. Парадокс. Но факт.

— Да уж, — Лена не разделяет его веселье. — Чужая в своей стране.

За разговором они не замечают, как возвращаются назад на пляж, к месту, откуда их в прямом смысле послали.

— Почему вы нас отправили туда, если билеты продаются здесь? — накидывается на парней Лена. Ситуация начинает жутко раздражать.

— А-м-м, - охранник ничуть не смущается. В руках он держит рацию, по которой ему наверняка доложили, что две подозрительные личности направляются обратно к нему, — ходить полезно, — язвит.

— У вас что, какие-то проблемы? — рычит Лена.

— Нет, все нормально, — тот с наигранным удивлением поднимает брови. — Идите вон туда, вдоль пляжа, у красного креста медпункт. Там билеты.

— Нельзя было сразу сказать? — Лена готова сжечь его своими глазами, проходя мимо. Тот молчит в ответ, провожая её насмешливым взглядом. Ален не говорит ни слова. Он знает, что в подобной ситуации любые разборки будут бесполезны. Все равно окажешься виноват, и день будет испорчен.

Пройдя по набережной, выложенной красивой плиткой, до медпункта, ребята наконец приобретают злополучные билеты. Проходит уже больше получаса, и Лена начинает переживать за детей.

Вернувшись обратно на пропускную, ребята собираются просто пройти мимо, не связываясь больше с охранниками, но те останавливают их:

— Ну что, купили билеты?

— Да, — отвечать не хочется, но приходится, потому что полный перегораживает собой путь:

— Задержитесь на минуточку. Нам сейчас позвонили. Надо кое-что проверить, — он нагло смотрит на Лену, стуча рацией по ладони.

— А в чем проблема? — злость вновь закипает внутри.

— Нет-нет. Просто проверка, — но он явно издевается.

— А, ну конечно, — срывается Лена. - Подозрительные личности. Потому что в платке? А что? Мы же ходили бомбу закладывать.

Толстый хмурится:

— Вы знаете, что за такие слова я могу вас задержать и отправить в участок?

«Сволочь!»

Как хочется заехать этой наглой морде кулаком в челюсть.

— Слушай, тебе самому не стыдно? — но Лена лишь щурится. Парень явно моложе её, но не проявляет ни капельки уважения. — Если мусульмане, значит, сразу террористы?

— Ну почему? У меня тоже есть друзья мусульмане. И у нас с ними очень хорошие отношения, — задумчиво возражает тот.

— Тогда чего ж?

Но получить ответ на вопрос она не успевает. Со стороны набережной к ним подходят ещё двое мужчин в форме:

— Добрый день.

— Добрый день, — Лена поворачивается к ним. — А что, собственно, происходит? Может, объясните?

— А ничего не происходит. Все нормально. Вы можете идти, — спокойно отвечает один из подошедших.

— Зачем же вы нас задержали?

— Просто хотели удостовериться.

— Удостовериться в чем?

— Пошли, — Ален толкает женщину в плечо. — Успокойся.

Та нехотя, но следует за ним. У выхода все же не выдерживает, останавливается и вновь поворачивается к охранникам.

— Ребят, ну честно, вы что, не видите, что я русская? Я же такая, как вы! Землячка. Не стыдно, а? За что это отношение? Только из-за платка? Обидно. Правда!

Что ещё сказать? Больше нечего. И она выходит вслед за мужем.