С любовью, Лиэрин

« Дорогой дневник.

Видимо, Чарльз совсем сошёл с ума. Спустя неделю молчания, он начал делать что-то совершенно... странное. Я знаю, что это он посылал мне цветы. Кривоватый почерк, которым была подписана записка - я не раз видела его на доске, когда он выводил формулы. Я не знала, что мне делать с этим, поэтому просто выкинула букет. Дважды.

Теодор тоже не понимает, что происходит; выглядит обеспокоенным, хотя старается этого не показывать.

У меня скоро отчётный концерт и я не хочу, чтобы чьи-то тараканы в голове принесли мне лишних проблем.

В тишине было так хорошо...

С любовью, Лиэрин.

15.10.2015»

----

Просторная комната с высокими потолками и зашторенными окнами пульсировала тишиной и глухой агрессией, которая, казалось, сейчас подожжет воздух. Черноволосый парень расхаживал по мраморному полу босыми ногами, лихорадочно набирая что-то на телефоне.

Гудки у уха. Сбросили.

Тяжелый выдох. Зубы до крови кусают нижнюю губу. Чарльз резко, с нескрываемой злобой, вонзает кисть в холст на мольберте, разрывая натянутое полотнище длинным движением вниз. Ткань рвется с мерзким хрустом, как будто сам воздух не выдержал накопленной злости. Он разжимает пальцы и кисть падает на пол, закатываясь куда-то под кресло; черная краска брызжет на мрамор, оставляя пятна, похожие на ожоги.

Телефон вибрирует и Чарльз бросает на него короткий взгляд. "Перезвоню позже" вспыхивает на экране и тут же тонет среди бесполезных уведомлений из социальных сетей. Правая рука сжимает аппарат так, что костяшки пальцев побелели, и он резко втягивает воздух сквозь зубы.

— Ну что не так, черт подери, — шипит он, переводя взгляд на порванное полотно, будто оно было причиной всего. Легче не стало, только паршиво от того, что испортил почти завершенную работу.

Отчаяние перевешивает злость. Чарльз пинает мольберт, тот глухо падает на пол; кисти, тюбики, обрывки полотна разлетаются в стороны. Юноша оседает в кресло, прижимая ладонь ко лбу. Он снова разблокирует телефон, находит в контактах "рыженькая", пытается дозвониться, но слышит три быстрых гудка и сброс. Заблокировала номер.

Гудки сменились в голове грохотом собственного пульса. Быстрого, почти осязаемого, будто сердце вот-вот выпрыгнет из груди и он возьмет его в руку. Парень не мог поверить, что Теодор не отвечал ему, не мог поверить, что Лиэрин заблокировала, показав, что она его совершенно не боится. Что Чарльз ей безразличен. То, что крутилось у него сейчас в голове, ранило сильнее, чем тупой ржавый нож.

Грэнтэм потер пальцы друг о друга, ощущая на руках остатки маслянистой краски и запах растворителя. Резкий, неприятный, но именно он сейчас отрезвлял черноволосого.

— Какая же ты мразь... — тихо, еле шевеля губами произносит он, продолжая размазывать тёмную краску по бледной коже, — Все цветы в мусорку, никакого ответа на сообщения, а теперь и вовсе блок. Что ж, тогда будем играть иначе.

Чарльз написал короткое сообщение Виктории: "Собери всех старшеклассников у меня в пятницу на следующей неделе. Всех. Даже самых отбитых додиков". У Грэнтэма в голове возник свойственный ему, но совершенно мерзкий план. Ему хотелось вернуть контроль над ситуацией, хотелось, чтобы Лиэрин вновь зажалась на последней парте, чтобы Теодор опять был рядом, разбавляя безумие Чарльза своей тишиной. Мысль, что кто-то осмелился уйти, невыносима. Чарльз не привык быть брошенным. Не привык оставаться один, даже если все вокруг - ненастоящее.

— Чарльз? — дверь в комнату открылась, запуская в нее свет из коридора. На пороге стояла высокая женщина в домашнем кардигане. Свет из коридора очертил её фигуру и словно подсветил тревогу во взгляде. — У тебя все нормально?

— Мам, все в порядке, — буркнул он, быстро смахивая чёрные капли с пальцев о брюки.

— Я просто услышала...

— Поскользнулся. Всё хорошо, — обрывает он, глухо повторяя, будто заклинает самого себя.

Женщина не ушла. Осторожно переступила через порог и, не оглядываясь на разбросанные кисти и тюбики краски, подошла ближе. Легко положила ладонь ему на плечо.

— Чарли, — она говорила тихо, будто боясь спугнуть, — тебе не нужно держать всё в себе. Ты знаешь: я и отец рядом, всегда. Мы не обязательно поймем все, что происходит, но мы выслушаем.

Он чуть дернулся, хотел отвернуться, но мать мягко сжала пальцами ткань его рубашки.

— Ты не обязан все контролировать один, — продолжила она ласковее, чем он ожидал. — Иногда можно просто сказать, что трудно.

Чарльз вдруг почувствовал, как горло перехватило сухим комком. Он кивнул, едва заметно, но кивнул. Женщина на секунду прижала его к себе, тихо ощутила прилипшую к щекам краску и отпустила:

— Поговорим, когда будешь готов, хорошо? Я оставлю дверь приоткрытой. Отец скоро вернется с работы, если тебе так будет легче.

Она вышла, закрывая за собой лишь половину двери, и свет из коридора остался узкой полосой, словно маленький маяк, если вдруг станет совсем темно.

***

« Дорогой дневник.

Я все больше времени трачу на подготовку к отчетному концерту. Я знаю, что я справлюсь, потому что я очень много времени играла в первый месяц из-за стресса, но мне все равно тревожно. Тут будут новые люди, новые зрители, даже те, кто меня ненавидит.

Я боюсь не того, что я сыграю плохо, а того, что мое выступление могут сорвать. Я не знаю, на что способен Чарльз и его компания, поэтому я морально настраиваюсь к любому исходу событий. Марго поддерживает, а Тео я просто не рассказываю.

Мы сблизились с ним после субботней поездки, но он все еще всего лишь приятель. Иногда мы болтаем в коридорах на переменах, но чаще всего просто не пересекаемся. Но он пишет сообщения. Бывает, что пишет много. Всякие глупости, обычно по вечерам.

А еще пишет Чарльз. Я заблокировала его номер, но он достает меня в социальных сетях. Я не отвечаю, но там даже не угрозы... он будто пытается выдавить из себя "нормальность". В школе тоже подходит, здоровается, спрашивает как настроение, пытается быть вежливым. Именно пытается, потому что никакие сладкие речи не заглушат мерзкую ухмылочку, которая вечно танцует у него на губах. Не знаю, как от него отвязаться, и меня это раздражает, потому что такое поведение для него совершенно не свойственно.

Надеюсь, это никак не коснется моего концерта, потому что от него зависит моя стипендия.

С любовью, Лиэрин.

17.10.2015»

------

Шумная столовая. Младшие классы мечутся туда-сюда, повсюду гомон и обрывки ругани. Сквозь огромные окна проливаются обеденные  графитовые тона Лондона, не такие удушающие, уже почти привычные, даже немного успокаивающие.

Лиэрин сидит за одним столиком с Марго. Они не разговаривают, каждая занята своим делом: гитаристка читает какой-то сценарий, а Фролло настукивает пальцами мелодию по столу, глубоко задумавшись.

Но в нос бьет резкий аромат смол и специй, сладкий и тягучий – Чарльз.

— Скучаете? — приторный тон, ставший за эти дни уже привычным. Его брови слегка дернулись, будто юноша попытался выразить интерес, которого по-настоящему не испытывал.

— Если тебе ничего не нужно, то тебе здесь не рады, Чарльз, — на выдохе устало произносит Лиэрин, отводя взгляд к окну. Она не хотела разводить лишней драмы, ей сейчас было совершенно не до этого.

Грэнтэм уставился на Фролло. Едва заметно мышцы его челюсти дернулись, но парень очень сильно пытался сохранить свое лицо.

— Я ведь просто хотел узнать как дела. Ты мне не отвечаешь на сообщения, — он бросил тяжелый взгляд на провибрировавший телефон Лиэрин на столе. Увидел только "Теодор" и девушка быстро накрыла экран ладонью.

В груди у Чарльза что-то зажгло. Ей он пишет. С ней он разговаривает. А про Грэнтэма он давно забыл, хотя назывался другом. Рука юноши скользнула по пиджаку, будто поправляя, но пальцы едва заметно сжали ткань, задерживаясь на ней чуточку дольше.

Марго медленно перевернула страницу, не поднимая глаз. Её пальцы с массивными кольцами всё так же спокойно лежали на листах сценария, но уголок губ едва заметно дёрнулся – она слушала.

— Ты просто не видишь, как я стараюсь, — Чарльз говорит тихо, слишком тихо для этого гомона, будто рассчитывает, что она наклонится поближе. — Ты могла бы хотя бы ответить. Могла бы просто послать меня.

— Ради чего? — тонкие брови рыжеволосой дернулись вверх. Она перевела взгляд внимательных глаз на Чарльза и слегка прищурилась. — Я не привыкла посылать. А еще не привыкла, когда люди начинают носить маски ни с того, ни с сего. Так чего ты добиваешься, Чарльз?

Грэнтэм замер. Он плотно поджал губы, сдерживаясь, чтобы не вонзиться в них зубами. Юноша хотел закричать, толкнуть, но он был обязан продолжать играть только ради того, чтобы добиться лучшего для себя исхода. Если он сдастся сейчас, то весь его план провалится.

— Лиэрин, я... — слова как будто застревали у него в глотке. Он разжал руки, отвёл взгляд и слегка закатил глаза, выдыхая. — Я был не прав.

Пауза. Глухая, давящая, как те самые лондонские тона за окном. Даже младшие классы, гремя подносами, как будто отдаляются, растворяясь в шуме. Марго всё же поднимает голову, медленно, с ленивым интересом:

— Грэнтэм, правда думаешь, что эти слова звучат искренне? — девушка чуть наклонила голову. — Ты их почти выплюнул.

— Зат... — Чарльз осекся, проведя языком по нижней губе, — Меган? Мэри? Как там тебя... прости, вылетают из головы неважные вещи. Я просто говорю, как чувствую. А твоего мнения не спрашивали.

Гитаристка лишь закатила глаза и вновь уткнулась в сценарий, не желая больше обращать на парня своего внимания. Лиэрин окинула его взглядом и задумалась. Ее начинало по-настоящему раздражать, как он постоянно пытался завести с ней разговор в школе. Это уже не пугало, просто бесило.

— Ладно, слушай, я отвечу тебе, но при условии, что ты больше не будешь лезть ко мне в школе. Ясно? — рыжеволосая сложила ладони на столе, пряча под ними телефон, и слегка наклонилась вперед. В переписке отвечать можно было сухо и долго, а при реальном контакте он своим поведением вынуждал эмоционировать.

Мобильник под ладонью Лиэрин снова вибрирует. Она оборачивается назад и видит Теодора, который сидел рядом с Аластаром и вопросительно вскинул брови. Юноша не вмешивался, считая, что ситуация все еще под контролем, но внимательно наблюдал издалека.

— Да. Ладно, Ли. Сойдет. Спасибо, — Чарльз проследил за ее взглядом, но не сказал ничего.

Просто кивнул и быстрым шагом отошел от стола, поправляя волосы рукой.

***

Вечером того же дня Лиэрин лежала в постели, поджав под себя колени и натянув одеяло почти до подбородка. Комната уже погрузилась в полумрак. Лишь тёплый свет настольной лампы, мягкий и приглушённый, растекался по стенам, едва касаясь мебели. Воздух стоял неподвижно, будто затаился, чтобы не спугнуть это редкое ощущение покоя.

Она держала в руках телефон, не отрываясь от текста, но мысли давно уплыли куда-то в сторону. Вибрация под ладонью выдернула ее из полусна – Фролло вздрогнула.

"Спишь?"

"Обещала ответить" – приходит следом, почти моментально.

Она тихо выдыхает, чувствуя, как внутри поднимается неприятное ощущение. Быстро провела пальцем по экрану – "Уже сплю.".

Лиэрин нажала кнопку отправить и закрыла диалог, чтобы не видеть, как он начал печатать в ответ. Экран погас, но ненадолго. Через несколько секунд новая вибрация.Она не собиралась смотреть. Правда. Но всё равно краем глаза заметила всплывающее уведомление.

"Значит, ты все равно читаешь"

И через пару мгновений – ещё одно.

"Ладно. Доброй ночи"

Прошло почти два часа. Комната успела остыть, Лиэрин уже давно спала, тихо сопя, когда пришло еще одно сообщение. Гораздо длиннее. И гораздо... откровеннее.

" Знаешь, мне неприятно, что ты общаешься с Монтэгю. Из-за тебя он выкинул меня, как ненужный мусор. Сразу стал правильным мальчиком, которого по головке хочется погладить. Весь такой нежный, идеальный. Но он общался с тобой из-за спора сначала. А теперь – не знаю. Может, у него какие-то свои причины. У него всегда какие-то причины. Я, может, и не самый приятный человек, но у меня эмоции на лбу написаны. А он будет держаться до последнего. Не знаю, зачем тебе вообще пишу это. Наверное, чтобы испортить настроение"

Но Чарльз быстро удалил сообщение у двоих.

Утром Лиэрин его уже не увидела.