УКРАДЕННЫЙ ПОЦЕЛУЙ
«Мне стоит рассказать о нем Зойке с Марьяной. Первым же делом нажалуюсь им на этого странного типа и того соседа. Это ж надо — я тут всего два дня, а со мной столько странных делов приключилось. Здесь, вообще, все странное», — и загибая пальцы на руке, я мысленно перечислила все, что казалось мне необычным: пустынные улицы, словно это декорации для фильма ужасов, сосед — странный сам по себе, и Дэмиан — таинственный незнакомец.
Я приехала к тете в поисках покоя и одиночества, а вместо этого обрела причудливую компанию, вызывавшую у меня смятение. Мир не отпускал меня, словно не хотел, чтобы я оставалась одна.
«Они очень похожи — Дэмиан и братом. Это из-за цвета волос или из-за того, что оба обладают волшебной притягательностью? Ай, неважно. Забудь», — я встряхнула головой, убирая с лица намокшую под дождем прядь волос. — «Сара, тебе лучше не связываться с ним. Надеюсь, я его больше не увижу!»
Но интуиция подсказывала мне, что встречи с Дэмианом не избежать — увижусь с ним, и не один раз.
— Где ты была? — голос тети вырвал меня из раздумий.
Я до такой степени погрузилась в себя, что не заметила, как вошла в дом и уже проходила в кухню.
— Ходила в библиотеку, — я постаралась, чтобы мой ответ прозвучал непринуждённо.
Тетя окинула меня скептическим взглядом.
— Когда в следующий раз соберешься в библиотеку, оденься приличнее.
— А что не так с моим видом? — я глянула на себя и охнула от неожиданности — я в пижаме! Я не просто в пижаме, я в пижаме со «ждуном» на груди! Перед глазами тут же возникла картина: я в пижаме разгуливаю по улице, разговариваю с соседом, захожу в библиотеку и... о, Боже, я в таком виде рядом с Дэмианом!
«Ааа!» — схватившись руками за голову, я отчаянно затрясла ею, отбрасывая прочь из воображения представшую картину. — «А я ведь как проснулась, даже не умылась. Сразу на улицу вышла! Все этот сосед! Если бы не он, я бы не бежала в спешке в чем спала!»
Со злости я топнула ногой и обессилено опустилась на стул.
— Давай поедим, я проголодалась, — как ни в чем не бывало, заявила тетя. Я удрученно посмотрела на нее:
«Интересно, она закончила работу в саду или зашла в дом, чтобы перекусить?»
— Не хочу.
Тетя заварила растворимый кофе — ее любимый напиток, и сунула в рот засохший утренний бутерброд.
— Чего не завтракала? Случайно, не заболела? Ты как-то выглядишь странно? — на лице тети отразилось беспокойство.
— Я упала по дороге в библиотеку...
— Упала? Сильно ушиблась?
— Да, это было жутко больно. Думаю, синяк будет. — Я приподняла рукав и показала тете ушибленный локоть.
— Жить будешь, — коротко резюмировала она после беглого осмотра.
— Угу, — согласилась я и поднялась со стула, собираясь уйти к себе в комнату, как вдруг поняла, что не могу дождаться встречи с подружками, чтобы рассказать им про Дэмиана. Поэтому решила поделиться мыслями о нем с тетей.
— Тетя Вер ... — неуверенно начала я и замолкла.
— Ты точно в порядке? Ты не выглядишь так, будто у тебя все хорошо?
— Я сегодня встретила парня очень похожего на брата.
Тетя перестала жевать бутерброд и с недоверием посмотрела на меня.
— Да ты что! И где?
— Когда шла в библиотеку, он попался мне навстречу, — я утаила от тети вчерашнее приключение и то, что сегодня я не просто столкнулась с Дэмианом по пути в библиотеку, а вела с ним полноценную беседу. Если это можно назвать беседой. — Ты его видела? Ну, я имею в виду, не встречала кого-нибудь похожего на Константина?
— Нет, — не задумываясь ответила тетя, и с подозрением спросила: — Ты же не проследила за ним, нет?
— Пфф, о чем ты! Я просто прошла мимо. Вот и все. — И нервно, почесывая затылок, добавила: — Ну... еще... сегодня мне приснился брат.
Тетя вздохнула и грустно улыбнулась.
— Может из-за того, что тебе приснился Константин, тебе показалось, что тот парень похож на него?
Я пожала плечами.
— Не искушай себя, милая, — тетя Вера пыталась меня успокоить, она отодвинула в сторону кружку и тарелку с бутербродом и обняла меня.
— Прошло семь лет, а я не могу успокоиться. Мое сердце чувствует, что он жив! Если бы я могла отправиться на его поиски. Но разве что-то найдешь спустя такое время? И куда мне идти? — в отчаянии я закрыла лицо руками.
— Детка, — тетя легонько похлопала меня по спине, — я не знаю, что тебе сказать, честно.
Я отстранилась от тети, она на самом деле не могла мне помочь.
— Пожалуй, я пойду к себе. Мне необходимо подумать над сегодняшним сном, побыть одной.
— Ты вчера поздно вернулась? — своим вопросом тетя задержала меня от ухода. — Я не видела, во сколько ты пришла домой. И куда ты ходила в такое время? Не гуляй допоздна или, в таком случае, Стаса с собой зови.
Я настороженно кивнула и, не отвечая на ее расспросы, пошла к себе.
— Ты что замерзла ночью? — снова остановила меня тетя.
Пару секунд я недоуменно смотрела на нее, а потом вспомнила, что утром проснулась под пледом, а одеяло оказалось нетронутым.
— Да, спасибо за плед, а то я бы так и мерзла, если бы не ты.
— Я думала ты его сама взяла, вот и спрашиваю, — удивленно ответила она.
— Нет. Ну, наверно, это Виктор укрыл меня, — предположила я, пожав плечами, и, наконец, направилась к себе в комнату. Закрывая за собой дверь, я услышала недовольное ворчание тети, — «Да уж, дождешься от этого хмыря».
Виктор — муж тети Веры. С моей стороны было бы правильно обращаться к нему «дядя», но так вышло, что с детства я называла его полным именем и никак по-другому. Хотя мои детские воспоминания часто отрывочны, я хорошо помню, что Виктор страдал алкогольной зависимостью, часто пропадал где-то, а потом заявлялся домой пьяным и дрых. Поначалу я боялась его так же, как и кузена, но он никогда не обижал меня. А очнувшись от алкогольной завесы, то ли из вежливости, то ли в качестве извинений, а может из-за похмелья, всегда спрашивал: «Ты поела?» Так что со временем я привыкла к нему и перестала обращать на него внимание.
Оказавшись в своей комнате, я завалилась на кровать, которую даже не удосужилась заправить и принялась вновь и вновь проигрывать в голове сцену семилетней давности: закрытый гроб на кладбище, и никто не видит, кого мы хороним. — «Не верю, что мы его похоронили. Это не он. Каждый год я прихожу на могилу, но не могу поверить, что под землей лежит тело брата. Если бы это действительно был он, я бы почувствовала».
После этого случая я долго не могла говорить, избегала людей. Им всем было интересно, что случилось, а я просто молчала, не желая унимать человеческое любопытство.
Спустя семь лет я уже могу спокойно говорить о брате с посторонними людьми, без горечи и страдания, но, оказавшись наедине с собой, даю волю слезам, выпускаю боль наружу. Я даю моей боли свободу, чтобы потом снова запереть ее в своем сердце.
Я вновь обратилась в мыслях к брату. В последнее время я делаю это часто, а если быть точнее — не переставала никогда. Я уверена, мы связаны с ним невидимой нитью, знаю, что он чувствует мои муки и слышит меня, если я мысленно обращаюсь к нему. И сейчас я снова просила его подать мне знак — знак о том, что Константин жив. Прислушиваясь к самой себе, я пыталась услышать хоть что-то — внутренний голос или интуицию, согласна даже на слуховые галлюцинации, если это будет знаком от брата. Однако я слышала только, как в кухне тетя гремит посудой, слышала, как что-то шипит на плите, слышала, как мирно урчит холодильник. Я также услышала, как вернулся Виктор то ли с работы, то ли с очередной попойки, а также и то, как за окном начинал накрапывать дождь.
Я повернулась на бок и уставилась в окно. Серое небо вгоняло в тоску. — «Видимо, такая погода будет не один день. И без того на душе тошно». Я перевела взгляд с окна на стену, посреди которой висела огромная карта Германии с распределением на области. Некоторые места на карте были отмечены желтыми флажками: именно туда мой кузен ездил на заработки, а заодно практиковать немецкий.
«Да он почти всю страну исколесил», — я пригляделась повнимательней — на карте была изображена не только Германия, а также северо-западная и северная часть Польши, включая российский Калининград, вокруг которого виднелся аккуратно обведенный красным маркером кружочек. — «Он что и туда собрался? Зачем ему в Кенигсберг?»
Совсем недолго недоумевая, почему кузену понадобилось ехать в Кенигсберг, я решила скрасить изначально неудавшийся и унылый день за чтением — единственное, чем можно занять себя в дождливый день.
«Эх, если бы я только не встретила соседа с утра. Он явно приносит мне неудачу, уу-у противный парень», — обвинив соседа во всех смертных грехах, я приподнялась на локте и потянулась к полке за новой книгой, но ее там не оказалось. И тут до меня дошло, что по возвращении я первым делом зашла в кухню к тете. Я выглянула из комнаты, по звукам, доносившимся со стороны кухни, было понятно, что тетя и дядя все еще там. Я прошла туда, все верно: тетя чистит картофель, Виктор пьет кофе, но книги нигде нет.
— Привет, Виктор. Тетя Вер, ты видела мою книгу?
Тетя оторвалась от чистки.
— Какую?
— Я принесла ее из библиотеки. Ты не видела, куда я ее положила?
— Может, у входа на полку? — предположила она.
Однако и там книги не оказалось. Я обыскала все полки в доме, обшарила всевозможные места, куда могла ее положить, даже те части дома, в которых я еще не успела побывать за два дня — книга словно испарилась.
Стоя посреди прихожей, я заставила себя вспомнить все, что произошло с того момента, как я протянула книгу библиотекарше:
«Она ее записала и выдала мне, а после этого... после этого... Дэмиан взял ее в свои руки! Она осталась в руках Дэмиана!»
Я словно очумелая побежала на улицу, выскочила на крыльцо и тут же остановилась. — «Я же не знаю, где живет Дэмиан. И что мне делать?».
Не зная как поступит, я наматывала круги от входной двери к крыльцу: металась взад-вперед, пока не возникло легкое головокружение. Прислонившись лбом к стене, я закрыла глаза и очутилась в вихре красных кругов, плывущих и скачущих по внутренней стороне век с одного глаза в другой.
«Может, попросить, — как ее там? —Нону Раисовну связаться с Дэмианом и забрать у него книгу? Да, так и быть, схожу еще раз в библиотеку».
Уняв головокружение, я все-таки вышла на крыльцо и, усевшись на ступеньки, принялась натягивать кроссовки. — «А что если я случайно столкнусь с ним?» Эта мысль заставила меня отменить принятое решение, но мои руки отчего-то сами по себе продолжали завязывать шнурки.
— Да, что вы делаете?! — обратилась я к собственным рукам и в раздражении принялась стягивать кроссовки. — Сдалась мне эта книга! — выкрикнула я, освободив одну ногу от обуви. Второй кроссовок никак не поддавался, и я нагнулась, чтобы расслабить шнуровку, как вдруг сверху надо мной прозвучал красивый, низкий, бархатный голос Дэмиана:
— Привет.
Я бы приняла это приветствие «за глас с небес», если бы не уловила нотки злости и раздражения в его красивом голосе. Не обращая на это внимание, я задрала голову.
— Как ты это делаешь? — я хотела улыбнуться, но не смогла: улыбка замерла на полпути, так что я просто смотрела на Дэмиана с полуоткрытым ртом.
Он же смотрел на меня сверху вниз. Его глаза черные сами по себе, казались еще чернее от ненависти в них. Казалось, что Дэмиан сдерживается, чтобы не начать крушить все подряд, включая и меня.
— Что делаю? — холодно спросил он.
«Вот опять! Да что с ним не так?» — я не понимала, что произошло, его настроение снова сменилось в еще худшую сторону, и я не знала почему. Я не могла понять, что такого сделала, что он зол и смотрит на меня с нескрываемой ненавистью. Мне стало обидно.
— Что тебе надо? — сердито ответила я ему вопросом на вопрос.
Брови Дэмиана взметнулись вверх.
— Ты забыла у меня кое-что? — и он протянул мне книгу.
— Хм, у тебя? Не ты ли сам ее забрал? — я вскочила на ноги и поднялась на пару ступенек, так чтобы находиться на одном уровне с Дэмианом. Скрестив руки на груди и вперив взгляд в его глаза, я резко выпалила:
— Может, ты специально это подстроил, а?!
Дэмиан ничего не ответил, вместо этого он прищурил глаза и шагнул мне навстречу. Я не собиралась отступать и с вызовом смотрела на него. Дэмиан поднялся на ступеньку, сократив расстояние между нами, и еще на одну — теперь он стоял совсем близко, и я уловила исходящий от него еле ощутимый хвойный аромат. По спине пробежали мурашки, я кожей ощущала, как наэлектризовался воздух между нами. По-прежнему не говоря ни слова, Дэмиан навис надо мной. Не выдержав такой пытки, я закрыла глаза. Мне потребовалась всего лишь секунда, чтобы набраться сил, по крайней мере, я так думала, но когда я открыла глаза, то оказалось, что стою одна. Рядом со мной никого не было, а книга лежала на подставке для обуви.
Пробормотав «спасибо», я кинулась на улицу вслед за Дэмианом, но безрезультатно — его и след простыл, а я лишь перепачкала босые ноги, да вымокла под дождем, который к этому времени превратился в ливень.
Вернувшись в дом, я сразу же бросилась в комнату и на кровать. Меня не волновало, что грязными ногами я испачкаю белье. Я злилась на Дэмиана, и в первую очередь я злилась на себя. — «Ведь знала, знала, что нужно держаться от него подальше!» Нащупав под подушкой наушники, я заткнула уши и включила музыку на полную катушку. — «Мне нужно успокоиться».
Тупо смотря в стену, я думала, почему Дэмиан так поступил? Что вдруг произошло, что он резко не захотел общаться со мной, а ведь с утра он был другого мнения по этому поводу. — «Эх, сегодня явно не самый лучший день».
Время шло, а я все лежала, уставившись в стену. Не знаю, как долго я так пролежала, но когда наступило время ужинать, я скорее почувствовала, чем услышала, что в комнату заглянула тетя. Мне не хотелось никого видеть, слышать, разговаривать, ни тем более запихивать в себя еду, поэтому я притворилась спящей и сама не заметила, как вскоре уснула.
Я проснулась в плохом настроении.
Опять.
Вот уже как две недели я просыпаюсь в плохом настроении. Вот уже, как две недели дождь не прекращает лить. Но мне все равно. Мне все было все равно. Я опустошена духовно и физически.
Хотя нет, мне не все равно: некогда любимый дождь, стал мне противен, яркий свет резал глаза, меня тошнило от всего, и я постоянно плакала, сама не зная отчего. Большую часть времени я проводила в комнате, закутавшись в одеяло. Каждое утро я просыпалась для того, чтобы весь день просидеть в постели, мне даже не требовалась ее заправлять. Каждое утро тетя входила в комнату с градусником в руках и непрестанно причитала:
— Зачем ты бегала под дождем, еще и босиком? Посмотри на себя, у тебя температура не спадает. Твоя мама меня убьет.
И так, вот уже две недели и один день, если считать сегодня.
Во рту был противный привкус чего-то соленого. Осторожно проведя кончиком языка по губам, я нащупала запекшуюся кровь: снова прокусила губу во сне. Хотя я не помню, что мне снилось, кажется ничего, просто темнота. Ощущая слабость во всем теле, я надумала и этот день провести лежа в кровати, однако позвонила мама — она звонила по стационарному телефону, и мне пришлось встать, чтобы подойти к аппарату и ответить на звонок. Мама интересовалась, когда я собираюсь вернуться домой. Я ответила, что не знаю, хотя на самом деле я очень хотела уехать. После инцидента с Дэмианом я собрала вещи на следующий же день, но тетя Вера отговорила меня:
— С ума сошла! Ты вся горишь! Сначала вылечись! Если мама узнает, что я тебя больную домой отправила, она мне точно башку снесет!
Разговор с мамой немного придал мне сил и отвлек от горестных мыслей, у меня даже появилось желание чем-то занять себя. Я не спеша побрела на летнюю веранду, проходя мимо окна, выходящего на крыльцо, заметила, что книга, которую взяла почитать, до сих пор лежит на полке для обуви. До этого момента никто не спрашивал, почему она там лежит, никому не было до нее дела, а может просто не хотели тревожить меня. Я вышла с веранды на крыльцо, подобрала книгу. Немного поразмыслив, вернулась в дом и прошла в кухню. Тетя Вера и Виктор сидели за столом. В животе заурчало, хотя аппетита не было.
— Сара, проголодалась? Садись с нами, поешь, — тетя встала из-за стола, намереваясь разложить для меня еду. Я замотала головой.
— Я хочу какао с зефиром.
— Хорошо, подожди минутку. Тебе уже легче? — спросила тетя, наливая молоко в кастрюльку и разводя в нем какао.
Я кивнула, тетя облегченно вздохнула, а Виктор молча ел свою еду. Через пару минут я заполучила свое лакомство и, придерживая кружку двумя руками, вернулась на веранду. Расположившись в гамаке, аккуратно отхлебывая из кружки горячий какао, принялась читать.
Часы показывали два часа ночи, когда я, дочитав последние строки: «Предстоящее испытание дает шанс показать, что ты готов его преодолеть», захлопнула книгу и вылезла из гамака. Тело затекло, и я изо всех сил потянулась: раздался хруст где-то в области шеи. Испугавшись, что меня перекосило, я на всякий случай глянула на себя в зеркало и долго не могла понять, кто в нем отражается — вместо меня на меня смотрела незнакомая мне девушка: лицо осунувшееся, под глазами синие круги, грязные волосы свисают жирными прядями, кожа шелушится.
«Ну и страхота», — я провела рукой по лицу, с него тут же посыпалась засохшая кожа. — «Может, стоит умыться?»
Еще раз взглянув в зеркало, я пошла в дом — бесшумно, чтобы никого не разбудить. Выходя с веранды, погасила свет и моментально погрузилась в темноту. Я постояла пару минут, давая глазам привыкнуть, и вскоре обнаружила, что к темноте прибавилась и абсолютная тишина. И не удивительно — ночь на дворе. Было настолько тихо, что я слышала, как мысли шевелятся в моей голове, а в груди бьется сердце.
Чтобы попасть в дом, мне предстояло пройти сквозь тамбур, зайти в прихожую, а оттуда — к ванной и комнате. Однако, боясь потревожить тетю с Виктором, я не стала включать в тамбуре свет и в полной темноте, выставив перед собой руки, пошла вперед. Я вскоре нащупала стену и, опираясь на нее, стала продвигаться к входу в прихожую. Глаза уже привыкли к темноте, но я все равно шарила по стене руками, как слепой, и когда по моим расчетам я была уже возле двери, прямо передо мной раздался шорох. Я остановилась и прислушалась: шорох снова раздался совсем близко от меня. Я затаила дыхание и попыталась определить источник шума — как вдруг! — увидела неясную тень, надвигавшуюся на меня!
— Тетя Вер, это ты? — негромко спросила я.
Никакого ответа. Только нечто приближалось ко мне все ближе и ближе. Ощущая, как на руках волоски встали дыбом, я приросла к месту, парализованная страхом. Мне хотелось убежать, но я не могла сдвинуться с места, хотела закричать, но и крик застрял в горле. Я зажмурилась в тот момент, когда что-то коснулось моей щеки. В голове молниеносно пронеслась мысль: — «Маньяк!» и вдогонку за ней — «Он убьет меня. Я хочу жить!»
Я вжалась в стену, испытав невероятный приступ паники, и едва успела мысленно попрощаться с братом, как вдруг ощутила нежное прикосновение к губам. Кто-то меня поцеловал. Я не сопротивлялась, не могла — тело обмякло, пол закачался и стал медленно уходить из-под ног. Разум покидал меня.
— Сара, испугалась? Прости. — Словно издалека до моего затухающего сознания донесся знакомый голос.
В голове вспыхнул яркий свет, затем — темнота,и я погрузилась во мрак....