Глава десятая
Мама кормила меня с ложечки, пока медсестра наблюдала за этим в углу . Прошло всего лишь несколько часов, после того как Гарри сказал, что я была его, перед тем как исчез снова. Я не знала, почему он вообще сказал это, хотя меня не заботило, что он говорил, я всего лишь хотела, чтобы он покинул дом.
Что действительно не так с этим парнем, теперь приведением или демоном? Может, что-то трагичное случилось с ним, когда он умирал, и сделало тем, чем он являлся теперь?
Я слышала, что приведение, которое продолжает ходить по Земле после смерти, обеспокоено или все еще не закончило свое дело в этом мире. Но почему он? Почему он может трогать меня и даже говорить со мной? Я бы хотела знать: дело в нем? Или во мне?
- Мам, - она посмотрел на меня.
- Мм? Что, милая? – спросила она, и я вздохнула.
- Где Руби? – ее лицо сразу же исказилось от боли. Она едва слышно ответила. Сначала я ничего не почувствовала, как будто я онемела. Мир казался чересчур заторможенным, до того как поразил меня.
Моя лучшая подруга умерла.
А хуже всего то, что она умерла из-за меня.
И это еще тогда, когда я сломлена; слезы потоком полились по лицу, заставляя его покрыться пятнами. Перед тем, как я поняла это, каша, которой меня кормила мама, достигла пола, провода, что были подсоединены ко мне, были сняты.
Я кричала изо всех сил. Я даже не знала, что за слова я кричала. Мама тоже плакала, пока медсестра не позвала персонал себе в помощь, чтобы успокоить эту истерику из-за смерти моей подруги.
- Это мой провал! Я не должна была впутывать ее в этот хаос! Она была бы жива сейчас! Она бы не умерла! – кричала я, пока другие медсестры не ворвались в палату. Я заметила, что одна из них держала ампулу и шприц.
Они собирались усыпить меня, но я этого не хотела. Но что я могла сделать? Я всего лишь пациентка, которая, как они, должно быть, думают, душевно больна. Я винила во всем Гарри. Это он сделал меня безумной. Прошло всего пару дней, и уже такое произошло.
- Детка… - плакала мама, пока несколько медсестер держали мою руку, а я отчаянно дергалась.
- Это мой провал, мам. Руби не должна была умирать, это должна была быть я! – кричала я и чувствовала, как игла впивается в меня, заставляя меня плакать от боли.
- Не говори таких вещей, Люсинда! – ругалась мама, стараясь громко не всхлипывать. Я не заслужила ее жалости, чьей-либо жалости. Я заслужила лишь смерть, которую я бы с радостью получила вместо моей лучшей подруги. Если бы только я могла повернуть время вспять, я бы с радостью умерла.
Мир потихоньку остановился, когда лекарство овладело моим телом. Мамин голос стал эхом, а свет тускнеет и тускнеет. Перед тем, как я поняла это, я ускользнула в мир темноты и провалилась в сон без сновидений.
***
Я почувствовала холод, пробежавший по моей щеке. Холодный ветер задержался на моей шее.
- Люсинда… просыпайся, или ты хочешь, чтобы я сам разбудил тебя? – мои голубые глаза медленно открылись и встретились с черной парой глаз.
Из меня вылетел вздох, я села. Я сжала руку и посмотрела на свою перевязанную. Я чуть не заскулила, когда вспомнила, что произошло накануне.
- Можешь объяснить, что происходит? – вдруг спросил он, мои глаза встретились с его. Мой гнев рос, он поднял свою голову смешным образом. - Что не так, Люсинда? – задал вопрос он, и я, прежде чем понять, что делаю, вскинула свою неперевязанную руку по направлению к его лицу.
- Ты! Как ты смеешь мне показывать свое лицо?! – закричала я и промахнулась, ударяя по его лицу, он увернулся от моей неудавшейся ярости и схватил обе мои руки. Его глаза пылали злостью.
- Не нужно. И я имею в виду, не нужно пытаться ударить меня, Люсинда, - прорычал он, я лишь смотрела в его черные глаза, которые, должно быть, скрывают много секретов и ненависти внутри.
- Не говори мне, что делать, потому что я даже не знаю тебя, - промолвила я, заставляя его ноздри расширяться. Я лишь следила за его действиями. – И я не твоя, чтобы ты говорил мне, что делать.