Глава 37: Отпусти...
- ... И если мертвецы приют покинут свой,
И к вечной жизни прах из тлена возродится,
Опять чело мое на грудь твою склонится;
Нет рая для меня, где нет тебя со мной... - Произносит Никита.
(Строки из стихотворения Джорджа Байрона «К Д...»)
Солнце сильно греет, не жалея нас. Я сижу под огромным зеленым деревом, которое защищает нас от надоедливых лучей. Никита лежит на траве, его голова располагается на моих коленках. Сейчас раннее утро, никого в парке нет. Мы словно одни на всей планете. И это чертовски хорошо, ведь нам большего и не нужно.
Никита закрывает глаза, наслаждаясь тем, как я пальцами делаю ему массаж головы. Он такой спокойный и красивый... Умиротворение легло на его безупречное лицо. Мне так хорошо с ним, я чувствую себя любимой. Я счастлива, ведь сейчас я с парнем моей мечты. Но это ненадолго... Слезы пытаются вырваться наружу, как только я вспоминаю на вынужденную свадьбу с Джимом, но я сдерживаю их, проглотив комок в горле.
- Нет рая для меня, где нет тебя со мной, - повторяет он, глядя на меня и расплываясь в улыбке. Со скрытой от всех болью в сердце я улыбаюсь и целую его в лоб, а после - в кончик носа.
- Красиво сказано... - Тихо произношу я, и Никита садится передо мной.
- Почему ты плачешь? - Вдруг спрашивает он, вытирая большим пальцем одинокую слезу.
«Потому что я тебя брошу, выйдя замуж за козла. Но я тебя люблю...»
- Просто я очень тебя люблю, - шепчу ему, и он нежно целует меня, вкладывая в поцелуй свою любовь.
- Я тебя очень люблю, София... Мне еще никогда не было так хорошо. Ты - единственное, чего я желаю и чего я хочу. Ты та, которую я безумно люблю и для которой отдам свое сердце. Только ты, - признается он, и мне сложнее сдержать уже нахлынувшие слезы. И крепко обнявшись, мы падаем на пушистую траву. Я буквально вцепляюсь в него, боясь отпустить. Боль все еще ноет в груди от мысли, что мне придется покинуть его.
- Соня, я не знал, что ты такая сильная, - шутит он, находясь в моих объятиях. - Я серьезно, ты сейчас меня задушишь, - тяжело смеется Никита, пытаясь ослабить мою хватку.
- Прости, - извиняюсь я, находясь под телом Никиты. В ответ он целует меня, переплетая наши пальцы и ставя руки над моей головой. После он быстрыми поцелуями проходит по моему лицу, заставляя меня смеяться. Придерживая своей рукой мои над головой, второй рукой он щекочет меня, отчего я извиваюсь, заливаясь смехом. - Прекрати, Никита... Прошу! - Хохочу я, и он вместе со мной смеется. Закончив с щекоткой, Никита несколько секунд смотрит на меня игривым взглядом и после начинает целовать мою шею, все еще держа мои руки над головой. Я негромко выдыхаю и жду продолжения, но парень останавливается, и я хнычу.
- В спальне мы обязательно продолжим, малышка, - сладко шепчет мне на ушко, и мои щеки пылают, как только я представляю вчерашнюю ночь.
Никита мимолетно целует в губы и садится по-турецки, что делаю и я. Вспомнив про его родителей, я решаюсь спросить о них:
- Расскажи мне о своих родителях, - робко произношу я, и парень в неожиданности глядит на меня. - Ну, если, конечно, хочешь... Я тебя не заставляю.
- Нет, все в порядке, я расскажу о них. Вторую половину своей жизни я прожил с отцом и его второй женой - шлюхой. Я ненавидел его, я хотел избить его, отомстив за маму... Но я тогда был совсем молодым для этого, а он - сильным и здоровым.
- Отомстив за маму? - Переспрашиваю я, находясь в недоумении.
- Он избивал ее, говорил гадости, обзывал грязными словами. Он мучил ее... Я все это видел. Я видел, как он издевался над ней. Я слышал, как мама кричала, мучаясь от физической боли. Я чувствовал каждый удар, будто отец не ее избивал, а меня... Я все чувствовал... - Горько произносит он, не смотря на меня.
Я даже не представляю, как ему больно об этом рассказывать. Зря я подняла эту тему... Чувствуя горячие слезы, я беру его за руку и ласково говорю, чтобы он не продолжал.
- Нет, я хочу рассказать... Мне нужно выговориться. Моя мать умерла, ее сердце остановилось вместе с моим. Мне было невыносимо больно, я чувствовал себя одиноким, ненужным... И знаешь, что было ужасным, когда я видел драки своих родителей, видел, как отец бьет маму? То, что я ничем не мог ей помочь, не мог защитить ее... После ее смерти отец нашел себе надутую шалаву, и ему было в кайф. На меня он либо орал, либо бил, либо не обращал внимания... Вскоре он приказал мне ехать с ним во Францию, - отчаянно говорит он, в конце посмотрев на меня. - Я не бросал тебя. У меня просто не было выбора... - Признается он и нежно целует мои руки, держа их в своих. Тяжелый груз мгновенно падает с моих плеч, как только я слышу это. Все мои страдания были напрасны... Он не намеревался меня бросить. Он не хотел этого.
- Там ему поставили диагноз - синдром Вернера. Он начал стремительно стареть. Узнав про его болезнь, я подумал, может, это за все его грехи, за то, что он издевался надо мной и матерью? Ты посчитаешь меня ничтожеством, но я был рад. Я хотел видеть его муки перед смертью. Он так жалко выглядел, когда просил прощения у меня перед смертью. - Парень смотрит в одну точку, а после горько усмехается:
- Он сказал, что любил мою мать. Он, черт, избивал ее до полусмерти! Он никогда ее не любил... - Злится Никита, но как только я прикасаюсь к его руке, он заметно успокаивается. - Затем мы переехали сюда, я так захотел, ведь здесь похоронена моя мать. Она любила Майами... Я стал навещать ее, разговаривать с ней. Она мне всегда говорила, чтоб я не держал обиду и злобу на отца, но я не могу. Неделю назад он скончался, но я его не перестаю ненавидеть... - С яростью в глазах шипит он, сводя брови.
Придвинувшись к нему, я беру его лицо в руки, заставляя взглянуть на меня.
- Отпусти. Выпусти свою злость и ненависть изнутри, не держи на отца зла. Он уже покойник, нет смысла злиться на него... Ты должен освободить себя от ненужной ненависти. Нет никакой нужды гневаться на него. Просто отпусти... И тогда ты станешь свободным, ведь эта ненависть держит тебя в цепи, - шепчу я, смотря на его небесные глаза. Слеза спускается вниз по его щеке, и я, не сдержавшись, целую его, пытаясь забрать хотя бы часть всей его боли и страданий.
Я даже и представить себе не могла, сколько он всего перетерпел. Боже, он столько боли в себе держал и держит до сих пор. Я даже представлять не хочу, как отец его и его мать бил.
«Мой бедный Никита... Сколько же ты мук пережил...»
Хочется обнять и никуда не отпускать. Но я не могу... Отпустить все же придется, и тогда его сердце окончательно разобьется на крупицы.
- Ты столько всего пережил... Ты очень сильный человек, Никита. Ты не виноват в том, что не мог защитить маму. Ты был еще маленьким... Она все равно тебя любит, и я люблю и не считаю тебя ничтожеством, - отпрянув, говорю я и вижу, что он сдерживает слезы. - Поплачь, выпусти всю боль через слезы. Ты не будешь выглядеть слабаком. Слабак тот, кто держит свои чувства взаперти и боится их показать. Плачь, не сдерживайся... - Шепчу я, и через секунду Никита, прильнув к моей шее, начинает громко рыдать.
Любимый, пока еще мой Никита...