Глава 13
Nina Simon — I Put, а Spell on You
Я снова уплываю на волнах собственной фантазии, позабыв о времени и пространстве.
Недосып сказывается на организме. Тело сейчас по ощущениям напоминает оголенные провода — будто тысячи наэлектризованных иголок пронзают кожу от малейшего дуновения ветерка. Слишком возбуждена. От ночных кошмаров, от утреннего разговора, от работы, которая приносит почти физическое удовольствие. Лямки длинной чёрной футболки на тонких бретелях давно сползли с плеч, позволяя жаркому летнему солнцу игриво касаться молочного цвета кожи и причудливых татуировок. Но я не замечаю этого, полностью поглощенная новым полотном, практически одинаковой со мной высоты. Старенький виниловый проигрыватель, купленный пару лет назад на блошином рынке и заботливо приведённый в рабочее состояние, ненавязчиво ласкает слух голосом легендарной Нины Симон. Не знаю, сколько я пробыла в этом подвешенном состоянии. Тихий стук в дверь вывел из оцепенения. Моя кошечка вернулась.
Заправив за ухо непослушную прядь волос, быстрыми шагами пересекаю мастерскую. Открываю дверь.
Стоп. Что-то не так. Глаза, как и всегда, покорно опущены, но пятна румянца на четко очерченных скулах и прикушенные губы выдают напряжение. Или возбуждение? Моя Элл тяжело дышит и это явно не от быстрой езды на велосипеде. Внутри зарождается непонятная тревога. Сделав шаг навстречу, выхожу из тайной комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Мягко беру за подбородок, направляя её взгляд на своё лицо, внимательно изучая его выражение.
— Ты доставила картину? Всё хорошо? — пальцы крепко держат маленький аккуратный подбородок.
— Да, госпожа, — слишком быстро для честного ответа.
Слишком бегают твои глаза, крошка.
— В чём дело, Элли? — тревога внутри растет, будто грозовая туча.
— Всё хорошо, госпожа. Просто... почему Вы не сказали, что нужно ехать к... нему, — она специально не упоминает имя Гарри, будто боится произносить вслух.
В тихом голосе так много эмоций, я в смятении. Как будто обида, хорошо прикрытая злость и... возбуждение? Вот откуда этот румянец!
— Он понравился тебе? — пытаюсь справиться с нахлынувшими эмоциями, но голос предательски дрогнул.
— Нет, госпожа, — чувствую, как Элл пробирает мелкая дрожь, она всеми силами пытается отвести взгляд.
— Он. Понравился. Тебе? — я уже знаю ответ, но повторяю вопрос снова, в надежде, что это всё лишь жестокая игра моего больного воображения, очередная надуманная фантазия.
— Нет, госпожа... — с каждым новым словом эта её интонация звучит всё более неправдоподобно, звучит так, будто саба пытается убедить в этом и себя тоже.
Всё еще крепко сжимая левой рукой подбородок, рывком задираю красивое коротенькое платье, бесцеремонно сунув свободную руку в трусики. Влажная. Моя саба испытывает возбуждение при виде Гарри Стайлса. Этот сукин сын её возбуждает. Осознание этого бурлящей кровью стучит по вискам, я недоверчиво смотрю на эту маленькую розо-волосую девочку , не в силах поверить в происходящее.
Three Days Grace — Painkiller
Шок, ярость, смятение, безграничная ревность выворачивают меня наизнанку, лишая воздуха и рассудка. В глазах темнеет, легкие будто сжаты в крепкие тиски. Впиваюсь в сабмиссива взглядом. Она бледнеет от страха. Быстрым движением перевожу дрожащую руку с подбородка на коротко стриженый затылок, хватаю за волосы и рывком ставлю на колени. На ещё не зажившие колени, лицом к стене. Внутри клокочет дикая злость, когда я срываю с худенькой фигуры это долбанное платье вместе с нижним бельем. На глаза попадается тонкая бамбуковая тросточка, стоящая неподалеку, видимо, благополучно забытая нами после очередного бурного секса. Схватив её, не раздумывая, заношу руку для удара. Гнетущую тишину разрывает звонкий свистящий удар и громкий крик Элл.
— Молчать, — и снова удар.
В этот раз она стойко стерпела, лишь вздрогнула всем телом, когда лакированная деревяшка рассекла бархатную кожу до крови. Вид её подействовал, как красная тряпка на быка, дополняя и без того бешеную гамму ощущений внутри. Взмах за взмахом, удар за ударом эхом раздаются в гудящей голове. Не знаю, после какого по счету удара замираю с высоко поднятой рукой. Элли тихо всхлипывает, упираясь лбом в стену и стойко перенося каждый удар. Нежные ягодицы исполосованы, из рассеченной кожи струится кровь. Ошарашенно смотрю на всё это. Тонкая бамбуковая трость выпадает из дрожащих рук, оглушающе застучав о паркет.
— Сиди смирно. И только попробуй сдвинуться с места, — пулей влетаю в мастерскую, захлопнув дверь.
Падаю на пол и, наконец, даю волю слезам. Меня трясет, я глухо рыдаю в ладони, прижатые ко рту. Пелена слёз застилает глаза, океан внутри бушует и рвется наружу в виде всхлипов и отчаянной истерики.
Моя Элл, моя маленькая девочка.
Мы ведь через столькое прошли вместе. Ты не могла, не могла проникнуться этим чертовым ублюдком! Сильно кусаю собственные руки, пытаясь заглушить нарастающую боль и новый приступ истерики. Всепоглощающая ревность и страх не дают мыслить трезво. Воображение рисует ужасающие картинки, где моя девочка сливается в страстном поцелуе с серо-зеленоглазым змеем-искусителем. НЕТ! Это я, а не он, вытащила тебя из того кошмара! Это я, а не он, дарила тебе тепло и ласку! Это я переживала с тобой каждую паническую атаку и ночные кошмары! Я защищала и оберегала тебя! Я! Благодаря мне ты та, кто ты есть сейчас! Ты не можешь, не можешь меня бросить, не можешь со мной так поступить... Я не могу тебя потерять... Только не тебя...
Прорыдав ещё час с лишним в окружении собственных полотен и внутренних демонов, постепенно прихожу в себя. Вытираю мокрые от слез щеки, сажусь. Хрен тебе, Гарри Стайлс. Она моя, только моя. Рискни забрать Элл и я покажу тебе настоящего хищника. Боль внутри понемногу утихает, уступая место смятению и раскаянию. Она же там сидит одна, в крови, до смерти перепуганная.
Не медля ни секунды, возвращаюсь на место недавнего скандала. Саба покорно сидит в той же позе, что и два часа назад. Немного худощавая, чуть смуглая фигурка ярко контрастирует с черными стенами, у которых она стоит на коленях. Упругие ягодицы представляют собой ужасное зрелище: кроваво-красные полосы, ни одного живого места, кровь запеклась на рваных ранах. Боже, что я натворила...
— Элл... встань, — она вздрагивает от звука голоса, но поднимается, морщась от боли.
Длинные ноги заметно дрожат от долгого сидения в одной позе, на коленях синяки. Прекрасное личико заплакано, губы распухли от соленых слез и укусов.
— Иди сюда, малышка...
Тяну к себе и крепко сжимаю в объятьях, пытаясь хоть так загладить своё ужасное поведение.
— Прости меня, прости... — шепчу в губы, судорожно целуя лицо и шею. — Я... Я не знаю, что на меня нашло. Я так испугалась... испугалась, что могу тебя потерять. Прости...
Несколько минут её лицо ничего не выражало. Сломанная кукла...
Наконец, она словно проснулась. Глаза перестали быть пустыми и увидели меня. Моё заплаканное лицо, растрепанные волосы, дрожащие губы. Она знает, что я тоже плакала. Знает, что я искренне раскаиваюсь. Но где-то в самой глубине голубых глаз вдруг проступает нечто новое, ранее невиданное. Будто проломилась стальная клетка на дне моря, и холодные акулы медленно и неумолимо плывут на свободу. Элли тяжело вздыхает и что есть силы прижимает к себе.
— Я люблю тебя, Пандора, — вздрагиваю, услышав собственное имя.
Впервые за очень долгое время она позволила себе назвать меня по имени. Обычно сабам это непозволительно.
— Люблю всем сердцем. И всегда буду с тобой.
От автора:
Котики, просите за ОООЧЕНЬ долгую задержку! 😿🙏🏻
Кстати, кто-нибудь был на "Отряде Самоубийц"?😏