Глава 9
POV Ellie
Время идёт, а госпожи всё нет.
Госпожа всегда всё делает вовремя, и уж тем более она не опоздала бы к вечернему сексу — конечно, он не остынет, в отличие от ужина, но ведь сабе позволено волноваться и переживать. Не придумываю ничего лучше, чем сидеть у окна и пялиться на дорогу в ожидании этой её здоровенной чёрной тачки. Проходит десять минут, затем двадцать. В одних трусах сидеть на подоконнике зябко, но одеваться не собираюсь — во-первых, это запрещено, во-вторых, соски от холода твердеют, а госпоже это нравится, да и мне тоже. Пусть она не скажет ни слова, когда вернётся, пусть не притронется снова к еде, только бы обнять её и согревать теплом, накопленным за день, сбережённым только для неё.
Урчание мотора слышно издалека, оно отдаётся в моём теле сладкой болью — наконец-то! — вскакиваю и чуть не пританцовываю от нетерпения. Машина тормозит у дома. Проходит несколько секунд, никто не выходит, странно. Вдруг одновременно открываются обе передние двери, из одной появляется моя Панда, а из другой... Чёрт подери, у меня снова галлюцинации, или сбылись мои давние смутные опасения? Гарри Стайлс? Гарри, чёрт его дери, Стайлс? От судьбы не уйти, Пандора всё-таки раздобыла, и, наверняка, уже приоткрыла ящик с бедами и опасностями.
Он щёлкает сигнализацией и бросает ей ключи — такой свойский жест, а я такой чёртов ревнивец, и уже начинаю закипать. Они перебрасываются какими-то короткими фразами, Панду чуть шатает — успел напоить её? Неужели? Они делают пару шагов по дорожке, и внезапно он прижимает её к себе. Успеваю заметить хищный оскал, прежде чем его лицо прячется в прекрасных вьющихся волосах госпожи. Какого чёрта этот нахал позволяет себе такие вольности?!
Сердце, кажется, проламывает рёбра, кровь грохочет в ушах, я в ярости! Был бы я Брюсом Бэннером — тут же стал бы Халком, и отколошматил бы распустившегося рок-н-ролльщика, как этот зелёный монстр отделал Локи в последних «Мстителях»! Но что в сто раз хуже — в эту секунду я вижу выражение её лица. Смесь желания, ярости, отчаяния и мучительной внутренней борьбы. Мне больно это видеть, настолько, что хочется выть. Но тут же она вырывается, оборачивается и отвешивает козлу приличную пощёчину — жаль, что густая борода наверняка смягчила удар. Да, это моя верхняя! Подавись, самец! Могу поспорить, ты не ждал от неё такой реакции — по ошарашенному лицу вижу, что не ждал. Но самодовольство вскоре вновь отражается на этих тонких чертах, он что-то бросает ей напоследок и уходит.
Видя, что Панда направляется к дому, я прячусь за углом коридора, чтобы выровнять пульс и успокоить дыхание — саба должна уметь держать себя в руках. Выхожу к госпоже со спокойным и смирным видом, плавно опускаюсь на колени и помогаю снять обувь с изящных стоп.
— Да, госпожа, — это ответ на её вопрос о книге, и одновременно на свой собственный, звучащий в голове: справлюсь ли я с этим, заснёт ли она спокойно этой ночью, смогу ли своим теплом унять эту нервную дрожь?
Скучала ли я? Будто сама не знает ответа. Кидая дозволенно короткий взгляд, вижу в любимых зелёных глазах теплоту, страсть и... отзвуки боли. А ведь я могу успокоить её своим языком, не сказав ни слова. Ну всё, к чёрту его, милая, возьми меня и забудь о том, что может тебя погубить.