Глава 23
- Ужасно, правда? - вдруг заговорила Лера.
- Что ужасно? - спросила я, ничего не понимая.
- Видеть свои инициалы, дату рождения на надгробии. И дату смерти...
Я резко открываю глаза и оглядываюсь.
Так, я в машине вместе с Никитой. Я смотрю на него, он сосредоточен на дороге: его темные брови чуть сдвинуты, образовывая еле заметную складку, губы сложены в не очень тонкую линию. Он не смотрит на меня, будто меня нет в машине, его голова занята разными мыслями, о которых я хочу узнать.
Я отвлекаюсь от него и вспоминаю этот до чертиков странный сон. Я, Лера и надгробие...
Кадры из сна по отдельности врываются в мою голову.
«Что это за сон такой?»
Тревога за Леру с каждым разом увеличивается. С одной стороны, я до ужаса хочу узнать, что с ней и где она. Но с другой, я боюсь. Я боюсь вспомнить, что с ней случилось...
Солнце уж совсем село, и ночь, давая себе волю, охватывает город. Взглянув через окно на темное небо, я замечаю яркие звезды.
Опустив боковое стекло машины, я чуть выглядываю, дабы разглядеть их. Звезд мало, они все крошечные, но все же яркие и блестящие, как маленькие бриллианты. Легкий ветерок заставляет меня покрыться мелкими мурашками.
Как ни странно, но в эту самую минуту, когда я сижу в чужой машине, в которую меня обманом затащили, чувствую себя одухотворенно и свободно... Все осталось в моем доме: эгоистичная мама, мерзкий Джим и все, неизвестные мне гости, от которых меня тошнит. Все семейные драмы и недомолвки сейчас далеко от меня, то есть я далеко от них...
И с полной уверенностью могу сказать, что сейчас мне хорошо: рядом со мной Никита, который везет меня в Диснейуорлд. Он собирается ради меня почти четыре часа - если без пробок! - водить машину. Ради меня он едет в далекое место. Он действительно заботится обо мне, хоть я и не заслуживаю этого, ведь на последней нашей встрече я его, грубо говоря, послала.
Я отвлекаюсь от неба и поднимаю боковое стекло, так как успела уже слегка замерзнуть.
- Что ты чувствуешь, смотря на звезды? - Вдруг произносит Никита, и я гляжу на него.
Интересный вопрос. И... неожиданный.
- Я, честно говоря, сама не знаю что чувствую, - признаюсь я, теребя пальцы.
- А о чем думаешь? - Посмотрев на меня, снова вернул взгляд на дорогу.
О чем я думаю? У меня столько мыслей в голове, что я не могу разобрать их и сложить по полочкам.
Мама, Лера, Кирилл, Джим, Никита. Мои мысли принадлежат им... Каждое имя имеет свое представление. Мама - предательство, Лера - неизвестность, Кирилл - потерянный друг, Джим - ужасный кошмар. И только для Никиты я не могу подобрать определение...
Его настойчивость пугает меня и в то же время привлекает. Он борется, пытается вернуть «прежнюю» меня. Мне нравится, что он тогда не покинул меня, как только узнал о моей амнезии, и не сдался. Но я боюсь, что «прежняя я» может уже и не существовать, и чувств у меня уже к нему нет и не будет. Но Никита все же не оступится и будет добиваться, но в итоге потерпит поражение... И тогда он разочаруется во мне. Странно, но меня это почему-то волнует...
Я вновь смотрю на звезды, но уже через лобовое стекло и представляю, как она кружатся по небу, словно по сцене, исполняя танец. В голову лезет песня «To build a home» группы The Cinematic Orchestra.
- Я представляю, как звезды исполняют для меня танец, и тогда я думаю о своих проблемах. Думаю, если бы их не было, у меня была бы идеальная жизнь. Но тогда чувствовала ли я себя счастливой?
- Идеально значит скучно... Проблемы помогают разобраться в том, насколько ты сильна. Морально и физически. Ошибки делают нас людьми, - спокойно говорит он, и я с участием смотрю на него, внимательно слушая его речь. - Знаешь, трудности избавляют нас от обыденности... Например, зима учит ценить лето, холод и мороз - тепло, даже разлука с родным человеком помогает осознать, насколько дорог тебе он. Короче говоря, все препятствия и проблемы не дают нам сгнить в привычности жизни. Если бы у тебя была идеальная жизнь, то тебе было бы скучно...
Я с удивлением и восторгом пялюсь на него, чуть приоткрыв рот, и не знаю что добавить.
Я восхищаюсь тем, как он подбирает слова и как точно описывает свои мысли по этому поводу.
Он прав. Абсолютно прав! Я бы сдохла от скуки, если бы у меня была идеальная жизнь...
За все время что он говорил, я смотрела на его губы. Будто в замедленной съемке, они двигались, когда он произносил слова. Во мне резко проснулось страстное желание их почувствовать на своих губах. Еле заметная щетина делала его мужественным и взрослым. Он был в черной рубашке, которая ему очень шла, и в узких черных штанах. На этот раз волосы его были уложены, придавая ему официальный вид.
Моя рука тут же тянется к его волосам, и я взъерошиваю их.
От этого он косо на меня смотрит, отчего я краснею и жалею о своем действии.
Я кусаю нижнюю губу и, заикаясь, произношу:
- Тебе... так лучше.
Он отводит свой взгляд на дорогу и, не сдержавшись, улыбается во все тридцать два зуба. Его улыбка заразительная, и поэтому я тоже улыбаюсь.
Тишина повисла в машине, и я решаюсь включить радио. Попросив разрешение и получив его, я тянусь к радио. Переключив несколько песен, нахожу понравившуюся. Голос Сэма Смита тут же отгоняет тишину. Я люблю его песни за текст, за мелодии в исполнении фортепиано, за те чувства, которые я испытываю, слушая его песни. «Make it to me», которая сейчас звучит, одна из моих любимых.
Я смотрю на Никиту и задаю вопрос:
- Ты еще не устал? Может, поспишь немного?
- Нет, я не устал, - сразу отвечает он, но все же в его голосе заметна горсточка усталости.
Строит из себя героя, думаю я и ухмыляюсь.
Ему это не к чему: он и так мой герой...