«Сама ведь знаю, что это сложно»
Дисклеймер:
Данная глава несёт в себе сцены селфхарма( причинение вреда себе) и дисморфофобии( непринятие себя). Мы не призываем вас к подобным действиям. Также не рекомендуется читателям младше 16-18 лет, а также тех, кого задевают болезненные темы.
**********
Энн
Илья на некоторое время отъехал куда-то, я решила даже не спрашивать куда, мне было не особо интересно. Поэтому, я осталась одна дома и отдыхала. Кафе, мы конечно, закрыли на некоторое время.
Недавно созванивалась со своей младшей сестрой, она жаловалась на родителей. Опять. Родители даже ее не оставили в покое. Я думала, что отыграются лишь на мне, а младшую трогать не станут. Я ошиблась.
Она плакала мне в трубку и мое сердце сжималось с каждого ее всхлипа. Я слышала, как на заднем плане родители снова ругались. Интересно, они когда-нибудь перестанут это делать?
После многочисленных жалоб сестры, я предложила ей на некоторое время переехать к нам с Ильей. Всю ответственность я брала на себя.
Родители даже не заметили пропажи их дочери. Мерзость. Кроме своих ссор и бухла с сексом ничего не видят.
В дверь раздался мерзкий звонок. Надо попросить Илью, чтобы он убрал его. Бесит. Я подхожу к двери и открываю её.
— Привет! — на пороге стояла девочка лет 14. Худая, бледная с грустными глазами. Как она похожа на меня...
— Привет, малышка! — я обняла её, целуя в макушку. — Давай сюда свои сумки, — я забрала пару сумок и мы понесли их в дом.
— Энн, Спасибо большое что приютила меня. Я правда уже не могла там находиться, — я видела, как её глаза краснеют и щекам начинают течь маленькие слезки.
— Кейт, — у меня опять сжалось сердце от этого вида. — Малышка, не плачь, у меня сердце болит, когда я вижу тебя в таком состоянии.
Её всхлипы раздались по всему дому, она кричала, задыхалась от слез. Лицо совсем покраснело. Она вытирала лицо руками, но слезы лились и лились. Я дала ей стакан с водой. Её руки настолько дрожали, что вода разливалась по бокам. Мне пришлось придержать стакан, чтобы ей легче было пить.
Она никак не успокаивалась. Я обнимала её, давала воды. Ничего не помогало. Я думала, что вот-вот и она задохнется в своих слезах.
— Малышка, сделай вдох,— и она сделала глубокий вдох, задерживая дыхание — А теперь выдох, — и она сделала медленный выдох. Так несколько раз, пока она совсем не успокоилась.
Я решила ничего не говорить и не спрашивать. Мы молча отнесли сумки в гостиную и разобрали там вещи. Единственное, что я спросила у нее это:
— Ты кофе или чай будешь?
— Чай, зеленый, — у этого ребенка был настолько безжизненный голос и глаза, которые смотрели в пустоту.
Я сделала нам чай и мы все также сидели и пили его в тишине.
Весь день мы не общались с того момента и ближе к вечеру, когда я смотрела телевизор, она подошла ко мне.
— Энн, — она присела рядом со мной на диван и глянула на меня своими грустными глазами.
— М? Что случилось? — я не отрывала взгляда от телевизора, но была вся во внимании.
— Энн, взгляни на меня, пожалуйста, —я повернула голову к ней и увидела, как она закатывает рукава, показывая длинные белые шрамы, некоторые из них еще не зажили.
— О господи, —я прижала ладонь ко рту и чувствовала, как к глазам подступают слезы и в животе скручивает, будто сейчас вырвет.
В тот момент сразу всплывают все воспоминания о жизни в родительском доме.
Каждый вечер ссора с ними, каждый вечер новые порезы на руках, либо на ляжках. Как жмурилась от ноющей, но приносящей в то время удовольствие от этих действий. Живот еще сильнее скрутило, а воспоминания всплывают одни за другим. Я не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть, будто кислорода не было. Я задыхалась. Вспоминаю, как алая кровь смешивалась с солеными слезами, оставляя на одежде пятна, которые становились все больше и больше, капая в одно и то же место. Как тонкое острое лезвие касалось кожи и резало её. Как выступали те самые маленькие капельки. Как мать брала мои руки и била по ним всем, что попадется под руку, от чего становилось еще больнее.
— Энн, извини меня, пожалуйста, — она снова плачет. Снова её глаза красные и капли стекают по лицу. — Извини! Извини! Извини меня, умоляю, прошу! Извини! — она прижимается к моей груди, а я все также застыла в той позе. Прижатая рука ко рту, взгляд в одну точку, неприятное скручивание в животе, округленные, красные и мокрые глаза. Взгляд становится мыльным от слез. — Энн, прости меня!
Я не могла ничего ответить, меня будто лишили способности говорить и вообще произносить любой звук. Моменты продолжали всплывать и поняла, что вот-вот и я блевану. Я вырвалась из объятий своей сестры и как можно быстрее побежала к туалету.
Встав на колени, меня вырвало. Этот кисло-горький вкус сжигал горло внутри. Я не переставала блевать. Я задыхалась от нехватки кислорода. Голову кружит, в глазах темнеет, писк в ушах, мне кажется, я сейчас упаду в обморок.
В этот момент ко мне подбежала сестра, которая до сих пор плакала, но уже не с такой силой. Она приподняла мою голову и начала хлопать по щекам. Я смотрела на нее помутневшим взглядом. В её лице читался испуг.
Спустя нескольких хлопков по лицу я пришла в себя.
— Энн! Ты меня слышишь? Ты видишь меня? — она щелкала пальцами у моего лица.
— Да...— я попыталась встать, но получалось с трудом. Кейт взяла меня под руку и повела в гостиную.
Она усадила меня на диван и побежала на кухню за стаканом с водой. Она набрала воды в рот и брызнула мне в лицо, чтобы освежить меня. И у нее это получилось. Кейт дала мне воды, я выпила весь стакан, горло до сих пор жгло от кислой жидкости. Она еще раз набрала воды в стакан и я снова выпила все содержимое.
— Кейт, мы ведь договаривались, — я смотрела в одну точку.
— Я знаю, я помню, правда. Я не хоте-
— Если бы ты не хотела, ты бы этого не делала, Кейт, что за хуйня? — перебив ее на полуслове, только теперь я взглянула на нее своим строгим взглядом. — Зачем ты это делаешь?
— Я... Я не знаю, правда. Я не знаю как объяснить это, — она смотрела мне прямо в глаза. Она не врет, я вижу это. Я знаю, когда она врет, а когда нет. Сейчас она не врет.
—Кейт, перестань делать это.
Ну да, так она взяла и перестала делать это. Сама ведь знаю, что это сложно.
— Я постараюсь, правда, — она нервно перебирает пальцы и смотрит в пол, кусая нижнюю губу до крови.
— Кейт, ложись спать. Уже поздно, — она подняла на меня удавленный взгляд и кивнула.
Я показала ей где находится ванная комната и она ушла мыться. Мне не хотелось продолжать этот разговор, он делает больно нам обеим и если продолжить его, то будет только хуже.
Я подождала, пока сестра сходит в душ, а потом пошла сама.
Помывшись, я стояла у зеркала над раковиной и чистила зубы. Какая же мерзость стоит напротив меня. Дыхание участилось и стало как у злого быка, видящий свою цель, слезы подступали к глазам. Я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов.
Эти темные мешки под глазами, уставшие глаза, большое количество пирсинга, лишь бы хоть как-то скрасить свою внешность, сухие и ломкие волосы, как солома. Я сплюнула пену от зубной пасты и прополоскала рот. Нанеся много кремов, стояла и щупала свое лицо. Уебище. Я пыталась встать в красивую позу, скорчить красивое лицо, но все равно выглядело ужасно.
Я вышла из ванной не в силах больше смотреть на себя в зеркале. Я легла рядом с сестрой на диван и положила руку на ее талию.
— Кейт, родители не звонили?
— Нет, — она тяжело вздохнула. — Мне кажется, они и не будут звонить, им не надо это, — она пожала правым плечом, немного склонив голову.
Я решила больше не докапываться до неё. Поговорим обо всём завтра.