Глава 7.
Саша.
— Какого..
Взмах подушкой. Удар.
— Чёрта ...
Взмах, повторный удар. Добивающий
— Какого чёрта ты делаешь в моей кровати? – я замахнулась в последний раз и остановилась, оставив подушку лежать на парне, а сама, запыхавшись из-за незапланированного боя, села на кровати, поджав ноги и сдувая пряди волос со лба.
— Что ты кричишь? – послышался сонный голос из-под мягкого укрытия, созданного моими руками и недовольством. – Башка и без этого трещит.
— Поднимай свой зад, Кир. Я не шучу. Поднимайся. – вскочив с постели, я схватила шатена за лодыжки и потянула его на себя, стараясь стащить тяжёлое мужское тело на пол.
— Перестань издеваться над беззащитным. – едва слышно пробубнил мой друг, скинул с себя комок одеяла и лежавшую на лице подушку. – Встаю я, встаю. И отпусти меня уже!
Я выполнила просьбу шатена, резко освободила его от своих оков и осталась стоять на месте. Нахмурившись, скрестила на груди руки.
— Что ты делаешь в моей кровати? - я продолжала злиться на неожиданного соседа и на себя, потерявшую бдительность. На себя, конечно, гораздо больше.
Наконец, Кирилл принял сидячее положение. Лохматый, очевидно, не выспавшийся и с лёгкой злостью в уголках всё ещё сонных глаз, он покачал головой и зевнул, открыто демонстрируя степень своего настроения – не бодрого и, кажется, далеко не дружелюбного.
— Может, хватит, Сань? – опустив брови на переносицу, буркнул парень. – Между нами ничего не было. Я одет, ты тоже в пижаме. И поверь, даже если бы между тобой и мной ночью что-то произошло, ты бы это точно запомнила.
Я перестала набивать ногой ритм недовольства, прищурилась, мысленно постучала себя по лбу и выдохнула. Кир, конечно, тот ещё засранец, и своими шуточками иногда заставляет моё подсознание биться в нервном припадке. Но, чёрт возьми, похоже, он не врёт — этой ночью между нами действительно ничего не было.
Продолжая хмуриться, я опустила взгляд, бегло осмотрела свой внешний вид и, не выдержав, хмыкнула. Мой прикид абсолютно не соответствовал тому образу, в котором я пребывала накануне. Сумев где-то откопать старую зимнюю пижаму с морскими котиками, я напялила её на себя и умудрилась аккуратно застегнуть её верхнюю часть на каждую пуговицу. Настоящее волшебство. Магия перевоплощения в домашний камуфляж, чёрт возьми.
— К тому же, в таком виде, – Кир махнул в мою сторону рукой, тоже заметив яркие оттенки удобной одежды, — ты меня не привлекаешь.
Я схватила лежащую на полу подушку, замахнулась и запустила мягкий снаряд в парня. Тот удачно увернулся и громко засмеялся, обнажив белоснежный ряд верхних зубов. Потерпев незначительное поражение, я обиженно отвернулась. Посмотрела в окно на серость облаков, предвещающих дождь. Через пару секунд почувствовала, как на мои плечи легли мужские руки. Примитивная обида стремительно покидала организм.
— Глупая, глупая женщина. – спокойно произнёс друг, запустив пальцы во взъерошенные дебри моих волос. – Ну и к чему был этот крик? Принесла бы кофе и завтрак в постель. И утро началось бы с прекрасного.
Хихикнув, я развернулась к шатену, обхватила его за талию и щекой прижалась к тёплой твёрдой груди.
— Ладно, прости. Я просто испугалась. Из головы выпали некоторые события вчерашней тусовки. Последнее, что, помню: как танцевала с Лёшей. И знаешь, - я подняла голову, чтобы взглянуть Киру в глаза, - мне совершенно не хотелось бы обнаружить вместо тебя его в своей постели.
Он тоже хмыкнул, кивнул и расцепил свои объятия. Быстро схватив нужные вещи, я направилась в душ избавляться от следов, кажется, весьма удачной вечеринки и запутавшегося в моих волосах кальянного дыма.
Горячие капли воды, стекающие по телу, привели меня, а заодно и мои мысли в порядок. Взбодрившись, я получила необходимую дозу уверенности и порцию хорошего настроения. Укуталась в махровый халат, встала перед зеркалом, промокнула полотенцем влажные волосы и посмотрела на своё отражение. Память, явно издеваясь, избавилась от некоторых эпизодов вчерашнего похода в клуб. Я не помнила часть вечера. Не злоупотреблявшая алкоголем, я была уязвима, когда он попадал в мой организм. Как оказалось, мне не нужно вливать в себя литр водки, чтобы как следует опьянеть. Уверена, Кир оказался более стойким.
Мой друг отправился в душ после меня. И пока он был занят водными процедурами, я возилась у плиты. Головная боль практически утихла, но всё её отголоски гудели где-то в глубине, заставив закинуть в организм таблетку обезболивающего. Через несколько минут в кухонной зоне появился взбодрившийся Кирилл, с кем этим утром я собиралась разделить приготовленный завтрак. Между нами за столом царила тишина. И только звук включённого телевизора играл роль фона. Я, игнорируя голоса утренней передачи, думала о своём. Продолжительное время меня терроризировал один вопрос, а режущее любопытство заставляло кусать губы. Повозившись с едой в тарелке и изрядно истыкав несчастный омлет вилкой, я спросила:
— Кир, а что было вчера?
— Ты ничего не помнишь? – друг, удерживая столовый прибор на весу, перестал пялиться в сторону телевизора.
— Ничего? Нет, я прекрасно помню начало вечера. Помню, как мы танцевали. А потом всё такое размытое, нечёткое... – я вздохнула, покачав головой.
— Ты очень слабый игрок. – Кир нахмурился.
— Расскажи, что было. – я настаивала на своём и не хотела, чтобы парень узнал истинное количество выпитого мной вчера. Но всё же глупо было отрицать утверждение утреннего собеседника: я действительно слабый игрок.
— Ничего такого. – Кирилл взял хлеб, разломал его пополам, откусил одну часть, а другую положил рядом с тарелкой. Делал он всё это раздражительно медленно, от чего у меня начал дёргаться один глаз.
Я молча следила за каждым неторопливым движением Кирилла, сгорая от любопытства. Казалось, что он просто тянет время, и вскоре сообщит что-то ужасное. Ну давай же, жуй быстрее. Видимо, все мои эмоции отразились на лице, потому что шатен поспешил расправиться с кусочком хлеба, и, вздохнув, наконец, произнёс:
— Всё было весьма прилично. И даже твои танцы. Не то чтобы ты вела себя развратно. Просто я ни разу не видел тебя такой раскованной, расслабленной, получавшей настоящее удовольствие.
Друг снова уткнулся в тарелку с едой, отдав предпочтение приёму пищи. Я, выгнув брови, наблюдала за тем, как он - на этот раз быстро - уничтожает завтрак. Пыталась принять услышанное от Кира, но отказывалась верить в озвученные им эпитеты. Раскованная. Расслабленная. Да, я и раньше танцевала в клубах. Вернее, присоединялась к отдыхающей толпе и не совсем активно дрыгалась под музыку. Обычно мои движения отличались скромностью. Многолетний опыт мог бы вытянуть из меня талантливого танцора, продемонстрировать его публике. Но прошлые отношения сковали конечности необоснованной критикой, уничтожили во мне желание показывать обществу то, что я умею делать достаточно хорошо. Поэтому даже максимально простые движения я совершала с осторожностью. И редкие походы в клуб ограничивались скромными плясками, не доставляющими удовольствие.
— Расслабленной? Я действительно танцевала? — недоверчиво уточнила я.
— Ты танцевала. Да, именно так, как и должна танцевать. — прожевав завтрак, ответил Кир. Он облизнул нижнюю губу, перегнулся через стол и добавил: — И твои движения не были скованны прошлым.
— О. — из меня вырвалась одинокая буква, и я, задумавшись над своим поведением, откинулась на спинку стула.
— Будь со мной откровенна: сколько ты вчера выпила? Под предлогом «мне нужно попи́сать» ты бегала к бару, так ведь? Чем ты себя пичкала? Умоляю, пусть это будет не водка. — Кирилл тоже откинулся на спинку стула. Его голова запрокинулась назад, руки он расслабленно опустил вниз.
— Не водка. Какие-то коктейли, в которых был сок. И ещё что-то очень крепкое. — призналась я.
— Женщина, однажды ты меня уничтожишь. — шатен выпрямился, хмуро уставился на меня. Потом он вздохнул, потянулся к вилке и поделился со мной быстро сделанным выводом: — Твои танцы — последствие твоего опьянения. Я же говорю: ты слабый игрок. Моментально сдаёшься. Тебе не нужно много, чтобы потерять адекватность.
— Моя раскованность в танцах никак не связана с тем, сколько я выпила. — я пропустила мимо ушей некоторые предложения утреннего собеседника. Потупив взгляд, тихо призналась в том, что казалось мне истинной причиной возвращения смелости: — Я просто помню, что полностью отдалась музыке, которую играл Макс. Знаешь, я уверена, что у него талант.
Наверное, на две минуты мы оказались в окружении молчания. Телевизор на стене продолжал что-то бурчать, но моё внимание было отдано Кириллу, который положил вилку рядом с тарелкой и прищурился. Не улыбаясь, мы вели визуальную битву. Парень не моргал, сканировал моё лицо. Я тоже не моргала, смотрела на лучшего друга и прокручивала в голове сказанное.
— Это правда, Кир. У Макса талант. Ты слышал его музыку? — я нарушила застывшую между нами тишину.
— Слышал. Она действительно потрясающая. — парень сглотнул. Нахмурился. Между его густых бровей появилась складка. — А ты танцевала так, как танцевала лишь однажды, когда думала, что тебя никто не видит. Но мы — я и Мару — стали свидетелями твоих телодвижений.
— Правда?
— Правда. — Кир кивнул и неохотно признался: — Да, твои танцы никак не связаны с алкоголем. Ты танцевала только под музыку Макса. Ты будто бы чувствовала только то, что играл он. Всё остальное не имело для тебя никакого значения.
— Так было всегда. Точнее, — я запнулась, но быстро взяла себя в руки и добавила: — так было до Никиты. Я всегда танцевала, абстрагируясь от реальности. Во время танца существую я, музыка и моё тело.
— Макс тебе нравится? - своим внезапным вопросом друг застал меня врасплох. Я вздрогнула.
— Что? Нет. Конечно же, нет. — из меня вырвался нервный смешок, открыто указывающий на то, что я недостаточно откровенна с лучшим другом. Я отвела взгляд в сторону, пробубнив: — Ты же знаешь, что я избегаю таких, как Макс. Все эти самоуверенные красавчики сосредоточены исключительно на себе. Никита был таким же.
— Мне бы могла и не врать. — обиженно буркнул шатен. — Тебе нравится Макс? Ладно. Я никак не могу повлиять на твои чувства. Но я волнуюсь за тебя. Макс он... Он отличный друг. Но я был свидетелем его непродолжительных отношений с девушками. Это не то, что тебе нужно. Я не хочу, чтобы ты стала одной из тех самых.
— Ты ревнуешь?
–- Нет. — парень покачал головой. Он сказал правду.
— Кир. — я вздохнула. — Ты мой лучший друг. Мне льстит твоя забота. Не буду отрицать: Макс привлекательный парень. Но я не хочу связываться с ним. Однажды я клюнула на симпатичную оболочку. Чем это закончилось для меня? Катастрофой.
По моему телу пробежались мурашки от воспоминаний о прошлом. Вспышка под черепной коробкой оказалась настолько болезненной, что я невольно вздрогнула. Относительно недавно я вылечилась от травм, избавилась от ссадин на сердце. Никита — мои единственные отношения возникли с этим симпатичным парнем, который некоторое время умело играл в идеального. А потом из казавшегося совершенным человека превратился в того, кто ежедневно закидывал меня критикой, уничтожал необоснованными оскорблениями. Он украл мою уверенность. Он значительно понизил мою самооценку. Из-за него я бросила заниматься танцами, поверив в то, что не обладаю должными способностями. Ослеплённая выдуманной любовью, я предпочитала игнорировать слова близких и крик собственного мозга, предупреждающий о степени ненормальности подобных отношений.
Наша связь разорвалась резко, для меня чертовски болезненно. Это произошло в самый обычный день, когда я стала случайным вербальным свидетелем разговора Ника с другом. Подслушанный диалог вывалил на меня всю правду: и о настоящем отношении Никиты ко мне, и о его планах на бизнес моего папы. Ему нужна была покорная я, которую, к слову, ему почти удалось выдрессировать. Он рассчитывал на то, что я беспрекословно выполню любую его просьбу, притащу ему в зубах пухлую пачку денег, заработанных моей семьёй. Нужно отдать Нику должное: эти планы почти реализовались, ведь рядом с ним я лишилась не только уверенности, но и бдительности. Он уже был на низком старте. До желаемого оставалась всего пара шагов. Но реальность сжалилась над моей наивностью, вколола в меня дозу трезвости, и я, наконец, разглядела каждую деталь творящегося со мной ужаса.
Отношения закончились моментально. Я долгое время приходила в себя. Но в танцы не вернулась. И Никиту, к счастью, больше не видела. А ему подобных — даже внешне — предпочитала избегать.