Глава 1
01.09. Студенческий городок Карлова университета. Утро.
Заспанная и немного нервная, я бросила взгляд на часы, стараясь успеть на свою первую пару по истории философии. Время летело со скоростью света – или, по крайней мере, быстрее, чем мне хотелось бы. В попытке вспомнить, сколько минут займет путь до аудитории, я ускорилась. Сначала шагом, а затем и вовсе перешла на бег, не давая себе передышки. Студенческий городок выглядел именно так, как я его представляла: огромный, шумный, наполненный суетой и голосами.
Утро пахло кофе и сырой плиткой. Всё казалось чересчур странным и непривычным. Я бы даже сказала пугающим: новая жизнь, университет, десятки незнакомых лиц. Однако эта перемена была жизненно необходима. Я пыталась не задумываться об этом, но мысли, как самый ужасный звук в мире, настойчиво проникали в голову, оставляя за собой неприятный осадок.
Я поспешила в аудиторию 1402, по пути случайно задев локтем дверь. Сидящий рядом молодой человек поднял глаза и недовольно посмотрел на меня. Я попыталась улыбнуться, но получилось неловко – больше похоже на нелепый оскал.
На ломаном чешском спросила, можно ли мне войти, но преподаватель лишь укоризненно посмотрел на меня.
Передо мной стоял мужчина средних лет. На вид ему было около сорока, хотя на висках уже пробивалась аккуратная седина. Лицо его казалось резким, нос был картошкой, губы сжаты в тонкую линию. Он отчитывал меня за опоздание, и я с трудом улавливала смысл сказанного, полагаясь на интонацию и обрывки знакомых слов. Минуты три длился мой позор, а затем, к счастью, он разрешил мне сесть, продолжив лекцию.
Я юркнула на последний ряд, стараясь слиться с аудиторией и сделать вид, будто меня тут и нет.
Преподаватель с увлечением разбирал античную философию, а я исподтишка изучала аудиторию.
— Изучая античную философию, мы должны помнить, что учёные выделяют три периода её развития...
Преподаватель медленно прохаживался по аудитории, держа в руках книгу с потрепанными страницами.Не удивлюсь, если некоторые страницы были написаны им от руки. Голос его звучал ровно, но с той особой интонацией, которая выдаёт искреннюю увлеченность темой:
— Стоики считали, что страдания неизбежны, но именно наше отношение к ним определяет, станем ли мы сильнее или сломаемся. В отличие от эпикурейцев, которые стремились к жизни без боли и находили счастье в простых удовольствиях, стоическая философия учила сохранять внутреннее равновесие, несмотря на внешние обстоятельства. Вопрос в том, где человек видит свою свободу – в способности избежать страданий или в умении их преодолеть...
«Страдание неизбежно. Вопрос не в том, как избежать его, а в том, как быть внутри него свободным», — произнес один из студентов, сидящих в первых рядах.
Я водила ручкой по полям тетради, не записывая ни слова, просто выводя неразборчивые линии. Слова преподавателя и размышления некоторых студентов звучали словно издалека, распадаясь на отдельные фразы, теряясь в шуме мыслей. Мой взгляд перескакивал с одного на другого, пока не задержался на девушке, сидящей через несколько рядов.
Её пальцы быстро скользили по клавиатуре, ловя каждое слово лектора. Наверное, записывала конспект. Она выглядела сосредоточенной, полностью погруженной в текст на экране.
Высокие, четко очерченные скулы придавали её лицу статность, а пухлые губы смягчали этот образ, делая его завораживающим. Тёмно-русые волосы спадали на плечи, прихватывая свет от ламп. Было в ней что-то, от чего взгляд невольно задерживался дольше, чем следовало.
Рядом с ноутбуком стоял бумажный стаканчик с кофе. Лёгкий пар поднимался над крышкой, тая в воздухе.
Внезапно она подняла голову.
Наши взгляды пересеклись – на секунду, но этого хватило. В её глазах не было случайности, лишь пристальный, обжигающе осмысленный интерес. Меня словно окатило холодной водой.
Она тут же отвернулась.
Пустяки. Наверное, я просто себе снова что-то надумываю. Но в груди уже шевельнулась тревога – липкая, настойчиво впивающаяся в сознание. Я заставила себя отвернуться, но ощущение, что в этом взгляде скрывалось нечто большее, чем простая случайность, не отпускало.
— Итак, — голос преподавателя вернул меня в реальность, — перед древним человеком вставал выбор: покой через отказ от излишеств или стойкость перед неизбежными ударами судьбы. Какой же путь вам ближе?
01.09. Коридор. Пять минут спустя.
Когда лекция подошла к концу, аудиторию наполнил гул голосов. Студенты спешили покинуть помещение, и я тоже устремилась к выходу, стараясь не опоздать на следующее занятие. Спешка была впитана мной вместе с молоком матери, но, похоже, судьба решила проверить, как я хороша в том, чтобы уметь передвигаться не только быстро, но и плавно. С этим у меня определенно проблемы.
Я выскочила из аудитории, лихорадочно соображая, куда идти дальше. В одной руке стиснута папка с конспектами, другая цепляется за ремень сумки, которая так и норовит соскользнуть с плеча. Телефон предательски скользит в пальцах.
В поисках указателей взгляд метался по коридору, когда внезапно путь оказался перегорожен. Не чем-то, а кем-то.
Удар. Равновесие ускользает, но сильные руки успевают подхватить за плечи.
Передо мной стоит высокий блондин, с удивленно вскинутыми бровями. Несколько секунд, наполненных неловкой тишиной.
— О, чёрт! Прости! — Жар мгновенно поднимается к щекам.
— Ничего... — Незнакомец делает шаг назад, но в тот же миг я, в панике не рассчитав движение, наступаю ему на ногу.
Он едва заметно морщится, но не произносит ни звука. Я в ужасе отшатываюсь и локтем с силой задеваю дверь аудитории. Раздаётся оглушительный треск – дверь распахивается, едва не сбивая проходящего мимо профессора. Чёрт, второй раз за утро!
— Я... эээ... — Пытаюсь выдавить хоть что-то, но слова застревают в горле.
Незнакомец молча наблюдает за этим представлением, уголки его губ подозрительно дёргаются, но он сохраняет невозмутимость. И только после долгой паузы, с оттенком едва сдерживаемого веселья, спрашивает:
— Ты в порядке?
Я несколько раз моргаю, собираясь с мыслями, и, все еще ошарашенная, отвечаю:
— Думаю... да.
— Отлично. А то я уже начал беспокоиться.
Пробормотав что-то невнятное, я поспешила уйти, стараясь не опоздать на следующую пару.
01.09. Трамвайная остановка "Национальный театр". Вторая половина дня.
Город медленно стекал в серые сумерки. Небо будто выцвело, оставив после себя только тяжелую серость, в которой растворялись звуки. Трамваи один за другим грохотали мимо, резонируя в груди как эхом старых мыслей.
Я решила просто сесть в один. Без плана, без маршрута. Иногда лучше не знать, куда ты едешь. Это давало иллюзию свободы — как будто, если не задавать направление, судьба сама выберет что-то лучшее.
Мне всегда нравились такие спонтанные вылазки. Они были похожи на побег, только без паники.
Подходя к остановке, я машинально поправила шарф, всё ещё не привыкшая к лёгкой прохладе. Воздух пах листьями и металлом словно осень здесь была не временем года, а постоянным состоянием.
Вдруг — я снова столкнулась с той самой девушкой. Теперь она стояла, скрестив руки, задумчиво глядя в сторону дороги. Но, заметив меня, наклонила голову и с едва заметной усмешкой произнесла:
— Ты меня преследуешь?
Я замерла, лихорадочно подбирая слова.
— Что? Нет, — я смутилась, слова прозвучали тише, чем хотелось. — Нет, просто совпадение.
Её губы тронула улыбка.
— Хм, два совпадения за день – это уже закономерность, — парировала она, слегка наклонив голову.
Я скривила лицо, пытаясь улыбнуться, пока беспокойство начинало одолевать меня.
— Может, на самом деле это ты меня преследуешь, — я пыталась отшутиться, скрывая собственную тревогу.
— Вполне возможно, — она остановилась на секунду, а после продолжила, — но если бы это было так, ты бы даже не догадалась.
Девушка подмигнула мне, рассмеявшись в голос. Видимо, ее это очень смешило, пока я чувствовала, как напрягается каждая клеточка моего тела, а лицо становится белее молока.
— Эй, ты всегда такая напряженная? — Девушка прекратила смеяться, но улыбка с её лица никуда не исчезла.
— Не-ет, просто... Очень тяжёлый день, — я пыталась отмахнуться, не подавая виду.
— Или, может, всё-таки город?
Я замерла. Слова звучали шуткой, но сердце колотилось всё сильнее. Внутри тревожность тут же развернула самую жуткую картину: что если она специально появилась и на паре, и сейчас? О, да, я так люблю, когда моя паранойя и тревожность объединяются, создавая глупые и нереалистичные сюжеты в голове.
— Ты ведь из другой страны, да? — Продолжала она подпитывать мою тревожность всё больше.
— С чего ты взяла?
Девушка расхохоталась больше обычного. Иногда я действительно поражаюсь тому, какие глупые вопросы я могу задавать, учитывая, что я говорю с ней на английском с сильным американским акцентом. По шкале тупости я сейчас ощущаю себя где-то на 11 из 10.
— Даже если не слышать твой акцент, тебя всё равно выдаёт взгляд, — сказала она спокойно. — Ты смотришь так, будто всё ещё решаешь, подходит ли тебе этот город.
Трамвай подъехал, визгливо тормозя. Я поспешно шагнула внутрь, махнув девушке рукой на прощание, надеясь вырваться из-под её взгляда. Но даже сидя у окна, я чувствовала, что она смотрит вслед слишком долго.