Коллекция кукол

Раннее утро вторника

Очередной учебный день проходил меня стороной. Вот уже во второй раз у меня хватило наглости не появиться в школе, но в тот момент у меня была более уважительная причина, нежели когда я по вине своего безрассудства оказалась в полицейском участке.

Проснувшись сидя на стуле и удобно расположившись почти что всей верхней частью тела на постели моего друга, я лениво потянулась и нехотя потёрла заспанные глаза. Все болело от неудобной позы, а вся нижняя часть и вовсе затекла, не оставив мне ни шанса на мимолётную мысль о том, что, несмотря на мое состояние, сегодня я все же могла бы посетить школу.

Хейден мирно лежал в кровати, тихо и так мило сопя, что на моих губах промелькнула едва заметная, невольная улыбка. Все же мой друг был жив, и это, по моему мнению, было важнее всяких школ, проблем, важнее всего, что только могло быть.

В вену одной из его рук медсестры вставили капельницу, а плечо бережно и аккуратно перебинтовали, наконец остановив кровь и, благодаря операции, что длилась оставшуюся половину ночи, зашив рану.

Спросонья я не сразу заметила Оливию, что находилась в нескольких дюймах от меня, по левую сторону, ближе к голове Хейдена. Она спала точно в такой же позе, в какой совсем недавно проснулась я. Ее длинные рыжие волосы разметались по белоснежному постельному белью больничной койки, ниспадая вниз тонкими прядями и прикрывая ее лицо.

«А она тут что забыла?» — подумалось мне вдруг, хотя сама не знаю, откуда появилась такая резкая неприязнь.

Совсем недавно я как последняя дурочка жалела ее, а теперь, увидев вновь, снова вспомнила прежние обиды: тот звонок Хейдена перед тем, как он пришёл ко мне с простреленным плечом, и слова Нейтана о данном ей согласии на то отвратительное видео, которое теперь наверняка заполонило весь интернет и всю нашу школу. И зачем Оливия пришла сюда? Если их отношениям с Хейденом настал конец, и если она не любила его, тогда какого хера притащила свою тощую задницу в больницу?

Я уже успела представить, что будет, когда парень придёт в себя и увидит ее перед собой. Крики, ссоры, слезы... Как же мне не хотелось участвовать в этом. Тихо поднявшись со стула, я уже собиралась покинуть палату, как услышала тихий хриплый мужской голос, что-то отчаянно пытавшийся сказать. Обернувшись, увидела широко распахнутые глаза Хейдена, который, похоже, не осознавал, где находился. Конечно, ведь он ни о чем не знал с того самого момента, как потерял сознание.

— Что происходит? Где я нахожусь? Где Нейтан, где те трое ублюдков? — шептал он, отчаянно стараясь повысить голос, но с его уст слетали лишь едва различимые хрипы.

Хейден попытался подняться, но я мигом оказалась около его постели и, впившись руками в плечи парня, опустила обратно.

— Тебе сейчас лучше не двигаться, — спокойным голосом проговорила я. — Мы в больнице. Тебе уже зашили и перебинтовали рану, так что лежи. Все закончилось, Хейден, все уже позади.

На секунду мой друг успокоился. От резкого толчка, что последовал в руки и голову Оливии после того, как Хейден попытался встать, рыжеволосая проснулась, заискрившись своей привычной «искренней» улыбочкой, увидев, что он в порядке. Хейден же, напротив, заметив девушку, снова рванулся, попытавшись подняться и сжав руки в кулаки, но я повторно приковала его к постели, не позволив совершить задуманное. Сейчас силы покинули его, а тело ослабло, поэтому мне не стоило особых усилий удерживать Хейдена в положении лежа.

— Как же я волновалась за тебя, за вас обоих! — внезапно выкрикнула Оливия, на что и я, и Хейден подняли брови вверх, превратив их в тонкие полоски-домики. — Мне так жаль, что вам пришлось пережить все это!

— Заткнись, мразь! — голос Хейдена тут же прорезался, превратившись в бас. В нем читалось столько гнева и ненависти, что от этого мне стало страшно. — Не смей говорить, что ты переживала за нас, не смей говорить, что тебе жаль! Мы вляпались во все это дерьмо исключительно по твоей милости! — парень вырывался, брыкался и, кажется, злость придала ему сил.

Я даже представить себе не могла, что будет, если я отпущу Хейдена. Он же не бросился бы на Оливию, как какое-то дикое животное? Хотя злость, затуманившая человеческий разум, способна на многие глупые, даже самые отвратительные поступки, о которых каждый потом жалел бы.

— Пусти меня, Ксения! Я не хочу причинять тебе вреда и не хочу, чтобы ты попала под горячую руку, поэтому лучше отпусти меня! — парень бросил на меня суровый и полный серьезности приказной взгляд. После такого взгляда я твёрдо решила ни за что не отпускать его.

— Прекрати, Хейден. Если ты не успокоишься, я позову врача, и он вколет тебе самую мощную дозу успокоительного, которая только есть в этой больнице! — не менее сурово произнесла я, в последний раз рывком опустив его тело на постель, а голову на подушку.

Парень перестал вырываться. Видимо, ему совсем не хотелось снова погружаться в бессознательное состояние. Он лишь издал что-то наподобие разочарованного рыка и отвернулся в сторону, не в силах больше выносить присутствие бывшей девушки.

— Милый, я...

— Скажи мне, — даже не обернувшись, прервал рыжеволосую Хейден, — ты действительно согласилась на это видео, как сказал нам Нейтан? Ты действительно все помнила в тот день, когда оказалась в больнице?

— Я не понимаю...

— Да или нет?! — рявкнул он.

— Да, — тихо, почти неслышимо произнесла девушка, опустив глаза вниз.

— В таком случае вали отсюда к хренам собачьим! Меня от тебя тошнит, тварь. Не понимаю, как я мог встречаться с тобой все это время. Ты самая настоящая шлюха, Оливия Томпсон! — наконец, он обернулся. В его взгляде отражалось глубокое отчаяние. Наверное, Хейден до последнего надеялся услышать «нет» в ответ на заданный им вопрос.

На секунду изумившись глубине чувств в его глазах, я ослабила хватку, и Хейден поспешил воспользоваться этим. Вырвавшись, он грубо схватил Оливию за подбородок так сильно, что ее губы надулись, превратившись в трубочку, и быстро притянул к себе, остановив ее лицо в нескольких дюймах от своего.

— Знаешь, что я больше никогда не желаю видеть тебя, мерзкая дрянь! С этого момента ты не приближаешься ни ко мне, ни к Ксении, усекла?

Он разжал хватку и плюхнулся на подушку, вытирая выступившую испарину на лбу. Глаза Оливии, некогда сияющие радостью и счастьем, потускнели, превратившись в пустые стеклянные шарики, заблестевшие от слез в свете больничной лампы. По ее щекам покатились прозрачные струйки слез, и Оливия вылетела из палаты, чтобы мы не смогли увидеть, как она плачет.

Мое сердце предательски сжалось, как только глаза увидели ее слезы. Но почему? Ведь Лив это заслужила. Она во всем была виновата сама, хоть и надеялась на то, что все обойдется и никто не узнает о том, что она натворила. Но правда рано или поздно всплывает наружу, обычно в самый худший из всех возможных моментов.

Хейден накрыл лицо руками и устало вздохнул. Похоже, он сам пожалел о том, что только что наговорил рыжеволосой.

— Слушай, может, не стоило обращаться с Лив так грубо? Мог бы просто поговорить с ней...

— Ксения, оставь меня в покое! Просто уйди уже наконец! — огрызнулся Хейден, взглянув на меня усталым взглядом сквозь проемы пальцев. — Надоели! Убирайся! — заорал он.

Я мрачно направилась к двери.

— Знаешь что, Хейден Хиггинс, заканчивай курить ту травку, что ты постоянно куришь, потому что мне надоели твои резкие перемены настроения и вспыльчивость! Ты жив и лежишь на этой кровати исключительно благодаря мне, так что вместо того, чтобы орать на меня, балбес, мог бы сказать спасибо за то, что спасла твою задницу! — ответно рявкнула я, вышла из палаты и захлопнула за собой дверь.

Прижавшись спиной к деревянной поверхности, я перевела дыхание. Наверное, сейчас больше всего хотелось вернуться к прежней жизни, вернуться в школу, к изучению предметов и выполнению скучного домашнего задания, вернуться к раздражающим нотациям родителей, которые они произносят своим любяще-строгим тоном. Мне хотелось вернуться в Бофорт, к старым знакомым, к моему парню, чувства к которому давным-давно остыли, хотелось вернуться домой и просто-напросто не знать ни Оливию, ни Джейсона, ни Хейдена, а теперь ещё и Нейтана. Было бы замечательно вот так вот все забыть, как сон о моем самом неудачном исходе будущего. Но, к сожалению, это не было сном. А ведь все так хорошо начиналось...

Услышав частые всхлипы, смешавшиеся с непрерывными рыданиями, я была вынуждена оторваться от размышлений и вернуться в реальность. На скамейке чуть поодаль палаты сидела Оливия, плача и вытирая слезы, смешавшиеся с тушью, уже, наверное, не первым бумажным платочком. Я перевела свой жалостливый взгляд на рыжеволосую, но теперь больше не видела в ней той популярной обворожительной рыженькой девушки, что предстала передо мной в первый день нашего знакомства. Что-то изменилось после того, как я узнала, что она по-настоящему представляет из себя. На ней больше не было маски невинности и приветливости ко всему живому, потому что уже всем обо всем было известно. Девушка, сломленная наплевательским отношением родителей, влиянием общества и большого города, испорченная, поддавшаяся соблазнам и оказавшаяся на самой глубине «океана». Вот кем была Оливия на самом деле. А все это их элитное общество, построенное на предательствах, обманах, лжи и взаимовыгоде, было смешной кучкой самых обычных, вконец испорченных подростков. Теперь смотреть на это можно было скорее с жалостью, чем с завистью или гордостью.

— Понимаешь, — вдруг заговорила рыжеволосая, поняв, что я стою совсем рядом с ней и в упор смотрю на неё взглядом, выражающим и сожаление, и отвращение одновременно. — Я не хотела соглашаться на это, Ксения, клянусь тебе. Но у меня не было другого выбора! Нейтан чертов ублюдок! — она яростно сжала перепачканный в туши и пропитанный слезами платок в кулаке. — В тот раз, когда я оставила тебя одну в доме Джейсона, мне позвонил Хейден. Он умолял меня достать для него чего-то хорошего, стоящего, чтобы его вставило так, как никогда раньше, а ещё дал номер этого мудака, сказав, что у него самая качественная дурь в городе. По крайней мере, среди подростков, которые занимаются такими вещами или знают людей, которые могут с лёгкостью достать какой-либо дорогой и редкий наркотик, — объясняла она, успокоившись и отвлекшись на разъяснение ситуации.

Мне стало интересно, поэтому я медленно приземлилась рядом с ней на скамейку, продолжив внимательно слушать рассказ Оливии.

— Нейтан как раз был знаком с таким парнем, и Хейден прекрасно знал это, а ещё он знал, сколько, мать твою, стоит эта дурь! Когда я все же забрала товар, Нейтан назвал цену... Но у меня не было такой суммы. Да, отец пересылает мне деньги каждую неделю, но половину из тех, что у меня уже были, я успела потратить, а второй половины не хватило, чтобы погасить стоимость наркотика. Нейтан дал мне возможность выплатить долг, но за такое короткое время я не смогла бы найти такие деньги...

— И почему ты не рассказала об этом Хейдену? — непонимающе спросила я.

— А в чем смысл? Семья Хейдена не такая богатая, как может показаться на первый взгляд. Если он встречается со мной, это не значит, что у него по горло денег. Даже если бы я сказала ему, то он ни за что не смог бы выплатить ту сумму за наркотик, который сам же у меня требовал, крича, что у него дикая ломка! — завелась Оливия, с горечью и сожалением произнося каждое слово. — Нейтан угрожал мне, говорил, что если я не заплачу, то он сделает так, чтобы мы вместе с Хейденом попали за решётку и провели там несколько лет своей жизни. У него был пистолет, Ксения, а о том, что он действительно мог выполнить данное обещание, уже и говорить не стоит. Поэтому я согласилась на то, на что согласилась. — Я не прошу тебя жалеть меня, потому что понимаю, что сама во всем виновата. Моя жизнь теперь превратилась в Ад. Ты уже видела то видео, которое Нейтан и его дружки выложили в интернет? — поинтересовалась Оливия, протерев нос платком.

— Да, — тихо ответила я, тяжело сглотнув.

— Слухи об этом разлетелись слишком быстро. Я видела, что вы оба звонили мне, наверное, хотели сообщить об этом. Спасибо, — поблагодарила меня она, встав с лавочки и выкинув платок в мусорную корзину. — Но когда я появилась в школе утром, не нашлось ни одного человека, который бы не узнал об этом и не успел вытереть об меня ноги... А вчера я была в кафе, хотела встретиться с Нейтаном, но он так и не явился туда...

Рыжеволосая снова опустилась на скамейку, шмыгнув носом и прикрыв глаза. Она тоже устала, она тоже хотела вернуть все на свои места, хотела вернуться в прошлое, где жизнь была чем-то вроде спокойной истории, которую бы никогда не опубликовали ни в одном издательстве, потому что она была бы слишком скучной и обыденной.

— Эй, ладно, прекрати плакать, — вдруг произнесла я, опустив тёплую ладонь на плечо Лив. — Не знаю почему, но я верю тебе. Я собственными глазами видела, на что способен Нейтан, видела в его глазах то желание, что он питал к деньгам. Мне даже страшно представить, что было бы, если бы все обернулось иначе, — искренне промолвила я, заглянув в полные слез, пустые, смотрящие на меня глаза рыжеволосой. — И если это было только ради Хейдена... Но все же ты могла рассказать обо всем мне или даже Джейсону, уж у него-то денег хватило бы, чтобы помочь тебе!

— Ксения, — с упреком и долей насмешки прошептала Оливия, улыбнувшись отчаянной, потерянной улыбкой, будто бы я только что сказала нечто очень глупое. — Ты, похоже, действительно все ещё не поняла ту гнилую структуру наших взаимоотношений? Ты действительно слишком правильная и чистая для всех нас, пропитанных двуличием и лицемерием? Я рада, что не ошиблась в тебе, — спокойно и тепло пролепетала она, посмотрев на меня сияющими неясной радостью глазами. — Мы с Джейсоном никогда не были друзьями, Ксен, я думала, это и так понятно. Все наши якобы взаимоотношения состояли на черпании выгоды друг из друга и поддержании статуса популярных богатеньких детишек, которые, якобы, как не разлей вода. Нами все восхищались, не имели права и слова поперек сказать. Нас все любили. Джейсон с самого начала знал, что я все прекрасно помнила о той ночи на подпольной вечеринке, поэтому начал шантажировать меня этим. Только по этой причине я рассказала ему все о том, что тебе нравится, хотела сохранить все втайне от тебя и Хейдена. Наше общество всегда было гнилым и отвратительным, хоть мы и делали вид, что были неразлучной семьей друзей. Каждый из нас кишит лицемерием и притворством! И Джейсон, и я, и даже Хейден не такой святой, как сам думает! — грустно повысила голос девушка, отвернувшись в сторону.

После этих слов меня как током прошибло. Значит, она прекрасно осознавала, какой была и с какими людьми общалась, прекрасно осознавалась истинную суть их элитного общества! Но почему-то сейчас, смотря на неё с жалостью и сожалением, я поняла, что Оливия была не виновата в том, что ее жизнь протекала в окружении таких «друзей». Она не жила, а боролась за выживание в этом чёртовом городе испорченных и беспощадных детишек, пыталась сохранить в нем достойное место, а для этого необходимо было делать то, чего не хотелось никому. С одной стороны, это было весело, беззаботно — вечеринки, наркотики, алкоголь, преступность. Но у всего есть и обратная сторона, которая разочаровывает тебя, вгоняя в уныние.

— Я не хотела, чтобы ты превратилась в такую же, как я, в такую же, как все девушки нашей школы. Наоборот, мне казалось, что, попав в наше общество и внеся в него что-то, чего в нем никогда не было, ты сможешь изменить каждого из нас, но с этим я, к сожалению, ошиблась. Вопреки всем моим ожиданиям, это мы начали менять тебя, подстраивая под ту жизнь, которой всегда жили. Прости меня, Ксен, — искренне проворковала рыжеволосая, снова утопая в слезах и тихонько плача. — И та ситуация с Джейсоном... Я хотела как лучше.

— Не поверишь, но теперь я, кажется, действительно понимаю смысл твоих действий, Лив, — призналась я. — Теперь я понимаю, почему ты так поступила со мной и Хейденом. Но скажи мне, ты правда любила его или это была очередная имитация отношений ради славы и выгоды?

— Нет, Ксения, Хейдена я действительно полюбила и люблю до сих пор. Он всегда защищал меня и поддерживал, он делал для меня все, что взбредало в мою голову, а я за это делала все для него. Тот же наркотик... Неужели ты думаешь, что я могла бы вляпаться в такую историю с Нейтаном и при этом не любить Хейдена? Конечно, я люблю его, Ксения! — непонимающе, с упреком и возмущением произнесла она, серьезно посмотрев на меня.

— Тогда почему ты не сказала ему об этом несколько минут назад?

— Разве ты не видела, в каком он состоянии? Его глаза, они полны отчаяния и разочарования во мне и собственных чувствах. Он готов был наброситься на меня и... Ксен, ты прекрасно слышала, что он говорил, — она вытерла комки туши под глазами рукавом розовато-бледного свитера, на котором теперь остались темные разводы, сразу бросавшиеся в глаза.

— Я прекрасно знаю, что нет смысла говорить ему об этом, ведь Хейден меня все равно никогда не простит! Я знаю, что ты могла бы принять меня снова, но это только благодаря тому, что твои чувства к Джейсону — это банальная симпатия, а в глубине души ты прекрасно понимаешь, что это не я переспала с ним, а он со мной, особенно, после того, как я раскрыла тебе все его карты, — проговорила Оливия. — А вот Хейден любит меня или, по крайней мере, любил, и я представляю, насколько тяжело ему сейчас, потому что мне тяжело не менее.

— Эй, почему ты так уверена, что я смогла бы тебя простить, а? Ты же все-таки переспала с моим парнем! — шутливо буркнула я, на что Оливия неожиданно рассмеялась. — С которым я была знакома сколько? Два или три дня?

— Да, где-то около того, — поддержала меня Лив, но тут же помрачнела. — Но не притворяйся, что совсем холодна к нему, Ксен. В тот вечер, когда у Джейсона была вечеринка, я видела, как ты пулей слетела с лестницы и залпом выпила почти половину бутылки коньяка. Тебе было неприятно, обидно, больно. Поэтому я уже не говорю о том, что ты почувствовала, когда увидела меня и его вместе. Наверное, преданной?

— Да, именно так, но скорее тобой, Лив, чем Джейсоном. Ты права, мои чувства к нему не такие сильные, как у тебя к Хейдену и наоборот, но к тебе-то я успела привязаться, а ты так обошлась со мной. Но если принять во внимание тот факт, что ты поступила так только ради меня, то это не кажется таким уж предательством. В любом случае, сейчас я об этом хочу говорить меньше всего, — устало произнесла я, запрокинув голову на скамейку и устремив взор на белоснежный потолок.

Да, я так беззаботно шутила на эту тему, хотя прекрасно помнила, каково мне было, когда я увидела их вместе. Оливия была права. Мои чувства к Джейсону разительно отличались от тех, что присутствовали между ней и Хейденом. Со временем обида утихает, а злость превращается в нечто забытое и такое далёкое, что кажется уже совсем неважным. По неизвестной для меня причине я больше не сердилась на девушку, но ее присутствие было для меня пустым и каким-то неестественно чужим. Я не могла простить ее, не могла принять то, что сделала Оливия; возможно, потом, но не сейчас. В тот момент я видела перед собой совершенно другого человека, в котором больше не было той отвязной, смелой, доброй и сияющей улыбкой жизнерадостности рыжеволосой девушки... Теперь она была той Оливией, которая все это время пряталась за столь огромным количеством надетых на лицо масок. Это была не та Лив, которую я встретила впервые, не та Лив, которую я облила кофе и которая подарила мне футболку с Микки-Маусом. Я смотрела на неё и не могла понять, как же могла почувствовать что-то родное и близкое в этом человеке. Между рыжеволосой тогда и сейчас я видела двух совершенно разных, непохожих друг на друга человека, и это разочаровывало меня все больше и отчетливее.

Медленно потянувшись на лавочке, устремив руки к потолку и размяв мышцы, я немного съехала вниз, чтобы расположиться как можно удобнее, потому что после сегодняшней ночи, проведённой в неудобном положении, склонившись над постелью Хейдена, у меня болело все, что только могло болеть. Кажется, я уже упоминала это? Но в особенности пострадала шея, которая предательски затекла.

«Сейчас мне бы не помешал хорошенький массаж», — подумала я, на секунду прикрыв глаза.

— Говорила, что не хочешь вспоминать об этом? А я вот думаю, что тебе придётся. Посмотри-ка, кто заявился, — внезапно проговорила чуть ли мне не на ухо Оливия, кивнув в направлении за моей спиной.

Я недоуменно нахмурила брови, а затем проследила за взглядом девушки, наткнувшись на того, кого сейчас хотела видеть меньше всего на свете. На пороге больницы появился Джейсон: взъерошенные волосы, распахнутая куртка, покрасневший от северного холодного ветра нос и щеки, растерянный взгляд и хаотично рыскающие глаза, что в момент отбросили поиски, когда увидели нас. Обеспокоенное выражение лица тут же смягчилось, превратившись в удовлетворенно безмятежное. Видимо, брюнет бежал сюда — этому свидетельствовали чрезвычайно частые вдохи и выдохи и приоткрытый для лёгкости дыхания рот. Все такой же обаятельный, сексуальный и безумно красивый, он облизал губы и с нерешительностью, которой прежде за ним никогда не наблюдалось, направился прямиком к нам. Но внешность всегда меркнет на фоне поступков, поведения, души и становится не такой уж важной, даже не такой сногсшибательной, какой была бы, если бы внутри человек был не менее красив.

«Надо же, все элитное общество снова в сборе», — пронеслось у меня в голове, и эта мысль стала мне так противна, что я безотчётно поморщилась.

Джейсон был в паре дюймах от нас. Парень поджал губы и резко приблизился ко мне, слегка присев. Распахнув глаза от удивления, я почувствовала сильные и тёплые ладони брюнета на спине, стальную грудь, прижатую к моей так плотно, что мне стало сложно дышать, а его голова плавно опустилась на мое правое плечо. Оливия удивлённо уставилась на нас, на секунду перестав плакать, но затем слезы из ее глаз хлынули с новой силой. Видимо, девушка вспомнила, каково было раньше, когда вся их замечательная четверка жила беззаботно с натянутыми на лицо масками двуличия.

— Я так рад, что с тобой все в порядке, — прошептал он, прижав меня ещё крепче, так, что у меня окончательно перехватило дыхание. — Так рад, что ты жива.

— Джейсон, пусти меня, — еле-еле вытянула я, задыхаясь в сильных объятиях брюнета.

Он нехотя, но послушно отстранился, понимая, что делает мне больно. Я отстранённо потёрла плечи и смущенно отвела взгляд в сторону. Откуда он узнал, что я здесь? Откуда узнал о том, что произошло? Неужели новости об этом уже разлетелись по всей школе?!

— Ксения... — начал он, но я поспешила прервать его реплику:

— Как ты узнал, что мы здесь?

— Оливия сообщила мне о том, что произошло. Не волнуйся, никто, кроме нас, не знает об этом, — он поспешил успокоить меня, разматывая чёрный шарф, что небрежно распластался по всей его груди и теперь лишь мешал. — Как только я узнал об этом, то, не задумываясь, рванул в больницу! За то, что я свалил прямо посреди урока, мне потом влетит, — безмятежно отозвался он, хотя все прекрасно понимали, что это не так.

Я бросила строгий взгляд на Оливию, будто бы спрашивая, для чего девушка сообщила брюнету обо всем, что было. Но рыжеволосая лишь одними губами произнесла: «Прости, я должна была сделать это». Переведя взор обратно, я недоверчиво уставилась на Джейсона, что в свою очередь растерянно смотрел на меня. Он не знал, что сказать мне или понятия не имел, с чего начать? А может, не считал нужным обсуждать все, что случилось за эти несколько дней, в такой неподходящий момент? Если честно, то мне тоже уже не особо хотелось начитать этот разговор. Несколько часов назад я пережила то, что никак не надеялась пережить за всю свою жизнь, поэтому те обиды, что мое сердце когда-то таило на Джейсона, теперь казались мне пустяком. На самом деле ни один из нас не хотел говорить, мы лишь делали вид.

— Как Хейден? — обратился скорее к Оливии, чем ко мне, брюнет, чей голос выражал неподдельную серьёзность.

— Он потерял много крови, — ответила та. — Но теперь все в порядке. Рану зашили, благо, пули там не оказалось. Она прошла навылет, к счастью, не задев ничего важного.

— Замечательно, — сухо проговорил парень. — Всем вам очень повезло.

Не понимаю, что связывало этих двоих? Почему они так беззаботно общались друг с другом, будто бы были друзьями не разлей вода?! Джейсон шантажировал Оливию и знал, что на самом деле она делала в классе в ту ночь на школьной вечеринке. А рыжеволосая его терпеть не могла, потому что он не имел сердца. Да, именно благодаря ей мы с Хейденом чуть не погибли! А теперь они так просто беседуют об этом, будто Джейсону и в самом деле важно, как дела у Хейдена... Который даже другом ему был формально.

К чему все эти маски?

На меня накатилась усталость. Я так нормально и не спала с тех пор, как... Оказалась в полицейском участке? Вроде бы именно с этого дня. Боже, чувство, будто бы это было так давно, хотя на самом деле несколько дней назад.

Не в силах подавить зевок, я прикрыла рот ладонью, чтобы никто не увидел того, что было у меня внутри. Это как оказаться голой при большущей толпе людей. Поэтому я всегда старалась прикрывать протяжные зевки.

— Ксения, ты устала? — заботливо поинтересовался Джейсон, наблюдая за мной. — Я могу отвезти тебя домой, если хочешь.

— Да, пожалуй, — с радостью ответила я.

Меня мало радовал тот факт, что я поеду с Джейсоном, но выбирать не приходилось. Я хотя бы поеду, а не пойду пешком или не буду трястись в метро, хотя даже на метро у меня не было ни цента.

Я медленно поднялась и направилась к выходу, думая о ненастной погоде, что ждёт меня за дверью, а на мне лишь перепачканный в засохшей крови темный джемпер и блузка, которую, похоже, придётся выбросить.

Джейсон поплёлся за мной. Но на полпути нас окликнула Оливия:

— Эй, ребят, я останусь здесь. Через несколько минут к Хейдену должна подъехать мать, а она меня и так не жалует, поэтому я должна быть рядом с ним, — она вытерла очередные слезинки уже мокрым очередным бумажным платком. — Думаю, Ксения, что сейчас вам лучше всего побыть вместе.

— Лив, зато я так не думаю, — холодно отозвалась я, тут же выпорхнув наружу, заставив Джейсона придержать для меня дверь.

На улице было холодно. Конец осени давал о себе знать. Выбежавший вслед за мной Джейсон незамедлительно сбросил с себя куртку и нежно накинул ее мне на плечи.

— Спасибо, — с искренней благодарностью отозвалась я, но взглядом парня не удостоила.

Направившись вперёд, я задумалась и нечаянно наткнулась на случайного прохожего, которого как всегда не заметила. Куртка чуть не спала с плеч, но я успела удержать ее, прихватив за край ворота.

— Ксения, привет, — отозвался молодой человек, которого я чуть не сбила с ног. Голос был мне знаком, только вот я никак не могла вспомнить, где видела его. — Что ты тут делаешь? — поинтересовался он. — Это что, кровь? — юноша ошарашенно и бесцеремонно коснулся пальцами воротника моей блузки, а затем заметил огромные пятна и на джемпере.

Наблюдая мое недоуменное и даже слегка напуганное выражение лица, парень сразу смекнул, в чем тут дело, и поспешил мне все объяснить:

— Это я, Логан, помнишь?

— Ох, прости, я не узнала тебя, — снисходительно ответила я.

На самом деле я уже давно забыла о нем, но отчасти мои слова были правдой, ведь я действительно не признала его. Устало улыбнувшись, поспешила ответить на его вопрос:

— Это долгая история, Логан. А ты что тут делаешь? — ответно поинтересовалась я, не питая особого интереса к его ответу.

— Я... Эм-м, ну, я...

— Да говори уже, — рявкнул Джейсон, стоя за моей спиной, в ожидании ответа, равно как и я.

— Здесь лежит моя мама, — выдал он, понурив голову. — Единственный дорогой человек в моей жизни. Она тяжело больна, поэтому ей требуется особый уход. Я навещаю ее несколько раз в день... У неё обнаружили рак, причём стадия... Операция дорогостоящая, двести тысяч долларов, так что я стараюсь накопить, — Логан еле сдерживал слезы.

Мое сердце сжалось. Я, позабыв обо всем, подскочила к нему и заключила в успокаивающие объятия. Парень, не растерявшись, ответил на них, уткнувшись носом в мои короткие волосы. Через несколько секунд я почувствовала маленькие сырые капельки на своём плече, поэтому прижала Логана ещё сильнее, хотя понимала, что так делаю только хуже и даю волю его эмоциям. Но мне так хотелось поддержать его.

— Черт! — громко выругался Джейсон, что не смогло не укрыться от меня и Логана.

Парень подошёл ближе ко мне, и через мгновение я почувствовала, как его рука быстро рыскает по карманам куртки. Наконец, то, что искал брюнет, оказалось у него в руках, и он с видом одновременно недовольным и жалостливым начал что-то быстро писать в маленькой книжечке, которую вытащил.

— Парень, я выпишу тебе чек на пятьдесят тысяч долларов. Мне жаль твою мать, правда, и у меня на самом деле есть сердце, хотя многие говорят иначе, — произнёс брюнет, слегка поджав губы. — Чтобы ты знал, эти деньги я копил на колледж, но теперь бескорыстно отдаю их на лечение твоей мамы. Никогда не забывай моей доброты, — с иронией продолжал говорить он, а затем резко вырвал один из чеков, передав его Логану.

Тот отстранился от меня и дрожащими от волнения руками принял такой дорогой для него во всех смыслах подарок. Его глаза заискрились счастьем и такой неподдельной благодарностью, что на секунду я представила, будто бы это я помогла ему, а вовсе не Джейсон. Да и вообще, что это на него нашло?

— Это не какая-то шутка или ваш глупый развод? — недоверчиво спросил Логан, на мгновение засомневавшись в том, что такое вообще возможно.

Джейсон закатил глаза и глубоко вздохнул.

— Ты хочешь, чтобы я забрал его?

— Нет!

— Тогда не задавай глупых вопросов. Это максимум, чем я могу помочь тебе. Но если бы я мог залезть в бюджет моего отца, то отдал бы тебе все сто тысяч, Логан, но, увы, к его деньгам для меня доступ закрыт, — сочувственно произнёс брюнет, разводя руками в стороны. А я не могла понять, настоящее ли это сочувствие или просто пафосная игра на моих глазах. Хотя я не стоила пятидесяти тысяч долларов.

— Я даже не знаю, как благодарить вас, — счастливая улыбка заиграла на его устах. Парень радовался, сжимая в руках чек и боясь потерять его. — Спасибо, Джейсон, спасибо, Ксения, спасибо вам обоим!

— Эй, это же ещё не двести тысяч, — не разделял его энтузиазма брюнет, взметнув одну бровь вверх и непонятливо уставившись на Логана.

— Нет, но это уже пятьдесят.

С этими словами он метнулся в здание больницы.

Джейсон устало покачал головой и взглянул на меня. Я тут же отвела взгляд, пытаясь отыскать его припаркованный автомобиль, на что брюнет сказал, что он через несколько кварталов отсюда. Места не было, поэтому он припарковался там.

Я стремительно зашагала в указанном направлении, а Джейсон, весь покрасневший от холода, побежал за мной. Признаюсь, меня смог удивить его неожиданный и такой невероятный поступок. Все же пятьдесят тысяч — это огромные деньги, тем более, Джейсон откладывал их на, видимо, приличный колледж. Тогда что заставило его пожертвовать этими деньгами ради едва знакомого ему человека? Давняя история из прошлого, о которой никто ничего не знает, или же банальное сострадание и жалость к человеческим чувствам? Я не знала ответов на эти вопросы.

— Может, заедем в какое-нибудь кафе или ресторанчик и позавтракаем? — деликатно поинтересовался Джейсон, будучи уже за рулем.

— Я устала и хочу в дом Оливии, — попыталась отказаться я, но тут как по команде живот издал пронзительный вопль, слезно молящий, чтобы его накормили, поэтому я стыдливо прикусила нижнюю губу.

На устах брюнета заиграла коварная, но прекрасно понимающая причину моего отказа ухмылка, а в глазах заиграли неприятные искорки триумфа.

— А я вот думаю, что твой разгулявшийся аппетит говорит о другом. Поехали, детка, обещаю, ты не пожалеешь, — он подмигнул мне, разворачивая автомобиль.

Я едва заметно кивнула.

Это было не то кафе, в котором мы завтракали с Хейденом. Это заведение вообще сложно было назвать кафе, скорее рестораном, причём итальянским, которое, собственно, таковым и являлось. «Mucca Osteria» был рестораном не дешевым, наоборот, дорогим и полностью переполненным. Свободными оказались лишь столики, что находились на улице. Правильно, температура была низкая, а погода оставляла желать лучшего, поэтому никто не желал размещаться на улице. Но Джейсону, похоже, было все равно и, наверное, жарко, потому что куртка брюнета до сих пор находилась на моих плечах и прекрасно согревала, за что я была благодарна парню. Но, несмотря на мою стеснительность, неловкость и легкую неприязнь, что до сих пор присутствовала во мне, я совсем не хотела, чтобы из-за меня Джейсон замёрз, простудился или, того хуже, попал в больницу.

— Может, поедем в другое место? — предложила я.

— Ни за что, — отрицательно ответил он, свободно приземлившись на один из стульев и указав ладонью на противоположный, чтобы я тоже заняла место за столиком.

Ну, если он не хочет, тогда хорошо. Есть мне хотелось, поэтому я села напротив в ожидании официанта или же официантки. В любом случае, мне тепло и комфортно, а Джейсон самостоятельно решил заработать себе воспаление легких, поэтому чувствовать вину мне не было никакого смысла. Но я ее чувствовала.

Вскоре молодая девушка, подошедшая к нашему столику, выдала нам меню и кокетливо улыбнулась Джейсону ослепительно белоснежной улыбкой, на которую он, посмотрев на меня, никак не отреагировал и не ответил.

Ну, конечно, почему бы и не улыбнуться красавчику парню, когда тебе на вид уже лет тридцать, а ему всего-то восемнадцать... И еще при том факте, что рядом с ним сидит девушка, которая на год моложе самого парня!

Портленд.

Большой город.

— Мне как обычно, — просто произнёс Джейсон даже не открыв список предложенных посетителям блюд. — Ей то же самое, — заказал за меня он, вернув девушке меню. — Доверься мне, ладно?

Я неопределенна кивнула.

Мне не хотелось смотреть на брюнета, не хотелось видеть его глаз, той красоты, что привлекла меня с первого взгляда в тот самый день, когда я чуть не утонула в бездонной пучине его пасмурных дождливых глаз, но, к сожалению, я не могла не делать этого. Наблюдала, пялилась, пыталась почувствовать то, что ощутила тогда и ощущала все это время, даже после измены, но не смогла. Сколько бы я ни всматривалась в его глаза, черты лица, скулы, лживую улыбку, не чувствовала ничего, кроме обыкновенной симпатии к безумно красивой внешности, которую наверняка испытывала каждая первая встречная девушка, что видела Джейсона. От этого мне стало не по себе. Передо мной сидел все тот же обворожительный, обаятельный, сексуальный Джейсон Флетчер, в которого, как я думала, была влюблена...

Ошибка.

И не единственная.

Но вот только теперь что-то поменялось. Он стал другим. И я стала другой.

Наверное, окончательно убедилась в том, что Джейсон паршивый подонок, когда услышала все искренние слова о нем от Хейдена и Лив. Услышала, как он говорил обо мне за моей же спиной, надеясь на то, что я об этом не узнаю, и что ему все же удастся затащить меня в постель за такой короткий временной промежуток.

Парень в упор смотрел на меня. Наверное, ожидал, когда же я созрею начать разговор обо всем, что произошло с нами за эти несколько дней, но я не хотела разговаривать. Все чувства, что бушевали во мне тогда, остыли. Просто перегорели, вот и все.

Обслуживание в данном ресторане было моментальным. Да, с тем кафе его сравнивать было сложно, но вкус и качество еды во многом ему уступали. На самом деле я даже пожалела, что сижу сейчас в этом ресторане, а не в том заведении, что сижу сейчас с Джейсоном, а не с Хейденом.

Официантка разместила перед нами две порции «Tortelli ai Funghi», одним из ингредиентов которого было белое вино, что сразу мне не понравилось, и «Tiramisù». Сразу, долго не раздумывая, я приступила к любимой процедуре набивания желудка, а вот Джейсон почему-то есть не торопился. Решила не обращать на это внимание. В конце концов, я пришла сюда просто позавтракать.

— Сейчас слишком поздно сказать «прости»? — внезапно заговорил брюнет, не отрывая от меня своего пристального и настойчивого взгляда.

Челюсти автоматически перестали пережевывать пищу и замерли в приоткрытом положении. Я с трудом заставила себя проглотить тот большой, до конца не прожеванный перемешанный комок еды, а затем окинула парня печальным взглядом.

— А как ты думаешь, Джейсон? — ответила я вопросом на вопрос.

— Я долго думал о том, как буду извиняться перед тобой, детка, какие оправдания буду использовать, чтобы вновь добиться твоего расположения и достучаться до чувств. Долго думал, что буду говорить и как буду это говорить, — произнес Джейсон, поджав губы.

— И что, придумал?

— Нет. Я понятия не имею, как оправдать то, что я сделал и понятия не имею, что сказать тебе, чтобы ты простила меня, — печально проговорил брюнет, наконец, впервые за весь наш завтрак оторвав от меня взор и направив его в сторону проезжавших мимо автомобилей. — Ни одни слова не смогут исправить того, что я натворил. Но все же прости меня, детка, прости меня за то, что я тогда сказал тебе, прости за то, что напился и хотел затащить тебя в постель. Прости за то, что переспал с Оливией из-за тупых животных инстинктов, прости меня, что тебе пришлось это увидеть. Я не хотел всего этого, маленькая моя, я был не прав! На этот раз мне действительно нечего сказать тебе, Ксения. Нет подходящей отмазки, стоящего извинения, которое могло бы довести тебя до слез, или оправдания всему тому, что я сделал. Но я, черт возьми, изменился благодаря тебе. Посмотри на меня сейчас. Извиняюсь как идиот перед девушкой...

Все внутри меня перевернулось, потому что эти слова, что он говорил, все равно были ложью. Его металлический голос резал мой слух больнее любого лезвия или ножа. Я не хотела слушать это, не хотела поддаваться на его слова, делать одну и ту же заурядную ошибку! Поэтому была вынуждена расставить все точки над «i» и наконец-то заставить Джейсона признаться в том, что он с самого начала играл со мной, говоря, как я ему нравлюсь.

— Прекрати, — тише, чем мне хотелось, проговорила я, опустив взгляд на тарелку и закинув в рот очередной кусок завтрака. — Джейсон, и Лив, и Хейден мне все рассказали...

Брюнет опешил.

— Как ты шантажировал Оливию тем, что мог все рассказать о ее сделке с Нейтаном, как допытывал у нее, что мне нравится, чтобы как можно скорее пополнить свою коллекцию. Как говорил обо всем Хейдену, о своих истинных намерениях и чувствах ко мне, а он не мог рассказать мне, потому что тогда ты бы сдал его в полицию за хранение и принятие наркотиков, я права? — спокойно, но сурово говорила я, по-прежнему не смотря на него.

Джейсон молчал.

— Конечно, я права, — произнесла я за парня то, что он так и не решился сказать мне в лицо. — Как же это мерзко и подло, вот так вот поступать с людьми, а тем более со своими друзьями! И после всего этого ты еще пытаешься просить у меня прощения и ждешь, что я поверю тебе и тут же брошусь на шею? — непонимающе спросила я. — Если бы я для тебя действительно что-то значила, то ты бы признался мне во всем с самого начала.

Наконец я перевела свой печальный взгляд на Джейсона, который в свою очередь полными вины и горечи глазами смотрел на меня, не решаясь сказать что-либо.

— А Оливия переспала с тобой только для того, чтобы доказать мне мою слепоту и то, что она все это время была права насчет тебя. Такие подонки, как ты, никогда не меняются, — выпалила я, будучи во власти закипающей злобы. — Так что не нужно извиняться передо мной, потому что когда ты обнимаешь меня, я ничего не чувствую. У нас что-то было, Джейсон, но мы все потеряли! — говорила я, даже не пытаясь остановиться. — Что бы ты ни сделал, мы больше никогда не будем вместе, Джейсон Флетчер, потому что я не совершу такой ошибки снова. Ты хотел узнать, кто же я? Так вот слушай. Я — дорогая фарфоровая кукла, а все те, кто записан в твоей чертовой коллекции — дешевки, просто пустышки, с которыми ты можешь поразвлечься, если тебе вдруг станет скучно!

Я резко поднялась из-за столика. Мне больше не хотелось говорить, не хотелось слышать брюнета, поэтому я просто решила уйти. Вернув парню куртку и ткнув ею ему в грудь, показав тем самым, что беседа окончена, я направилась в сторону дома Оливии. Джейсон даже не пытался остановить меня, наверное, он наконец-то понял, что в этот раз ошибся в собственных силах, и теперь навсегда все было потеряно. Очередная кукла не угодила в его коллекцию.

У меня совсем не было денег. Дом Оливии, как показывал навигатор, находился в нескольких километрах от этого ресторана, но мне было плевать. Проверила голосовую почту в надежде получить что-то от родителей. Пусто. Обхватив локти ладонями, я, продрогнув от холода, направилась туда, где теперь проживала. Почему-то мой язык не поворачивался назвать данное место своим домом.

К моему счастью, те засохшие пятна крови, что совсем недавно остались на моем джемпере, были не заметны на черной ткани, а те маленькие пятнышки на блузке кое-как, но все же скрывала теплая куртка Джейсона, поэтому теперь, когда ее не было, я старалась прикрыть их либо подбородком, либо короткими прядями волос.

Пройдя несколько метров, мне пришлось остановиться, потому что светофор показывал зеленый свет. Нервно топая ногой и все сильнее ежась от холода, я все больше и больше убеждалась в том, что сегодня определенно не мой день. Внезапно мое внимание привлек подъехавший к перекрестку тонированный «Mercedes-Benz», что затормозил прямо около меня. Темное стекло быстро начало опускаться, открывая мне личность того, кто находился на заднем сидении...

Цвет светофора сменился красным, но я не заметила этого, потому что не могла оторвать взгляда от машины, а точнее — от того, кто смотрел на меня оттуда. Ноги словно приклеились к асфальту и не могли сделать ни шагу, потому что разум совершенно не контролировал их. На той минуте, что горел светофор и стоял автомобиль, мое сердце замерло, казалось бы, больше не отбивая ударов, а дыхание остановилось. Глаза расширились не в силах поверить в то, что смотрят именно на того самого человека, что сидел в салоне машины и нагло улыбался мне, сверкая нездоровым блеском в радужках.

— Нейтан, — безотчетно, одними губами прошептала я.

Ладони машинально сползли с локтей и безвольно повисли, ударившись о ляжки. Это был именно он, с той же триумфальной ухмылкой, с какой я видела его перед тем, как уехала вместе с Хейденом на скорой. Его выражение, довольное и высокомерное, так и говорило: «А я ведь предупреждал тебя, Ксения».

Светофор снова сменился зеленым, и автомобиль тронулся с места. А я так и осталась там смотреть ему вслед, потому что никак не могла поверить в то, что Нейтан действительно только что смотрел на меня из салона дорогущей машины, а не сквозь металлические прутья тюремной решетки.

***

В узкое четырехстенное помещение для допросов широкими шагами вошел мужчина и с угрюмым выражением на лице кинул папку с рассматриваемым делом на стол. Внутри нее находились остановленные и распечатанные кадры видеосъемки, которую успела запечатлеть камера, находившаяся в спальне давно заброшенного особняка, что некогда принадлежал некому роду Моррисонов.

Нейтан поднял опущенную голову и просиял в широкой ухмылке, обнажив все тридцать два белоснежных зуба. На это мужчина обозлился еще больше, ведь такой наглости от обычного сопливого подростка не смог потерпеть бы, будучи капитаном полиции Портленда. Только если...

Сунув сигарету в зубы, он медленным шагом подошел к камере, что должна была снимать весь процесс допроса, и выключил ее. Ухмылка Нейтана стала еще шире. Парень, бесцеремонно закинув ноги на стол и испачкав папку в грязи, что посыпалась с кроссовок, откинулся на спинку стула и сунул руки в карманы. На запястьях не красовались наручники, хотя в этом месте они должны были быть у всех заключенных, если шатена вообще можно было так назвать.

Мужчина плотно запер дверь допросной и уселся напротив Нейтана. Капитан, перекинув сигарету на правую сторону рта, поднял на парня разочарованный и измученный взгляд, скрепив руки в замок на столе.

— Не нужно на меня так смотреть, отец. Это была глупая детская шалость, не более того, — откашлялся Нейтан и продолжил глупо нахально улыбаться беззаботной улыбкой.

— Глупая детская шалость?! Ты стащил у меня пистолет! Нейтан, ты стрелял в человека, похитил невинных школьников, а потом заставил некую Ксению Купер сниматься в видео эротического содержания, угрожая оружием! — взревел капитан, нахмурив брови и обрушив весь свой гнев в сторону сына.

— Во-первых, наша семья только и делает, что держится на моих видео «эротического содержания», как ты выразился. Твоя зарплата, как полицейского, ничтожна, так что захлопнись, папочка! — не менее сурово ответил шатен, посмотрев на мужчину так, словно бы желал наброситься на него при первой же возможности. — Во-вторых, она сама дала согласие на это, и доказательством тому служит голосовая запись, что хранится в памяти моего телефона, так что с этим у меня все в порядке. А что насчет выстрела в Хиггинса... Так это стрелял не я, а те трое имбицилов, что были со мной. И как бы ты ни старался выбить из них признание, что стрелять в Хейдена заставил их я, тебе этого не удастся, потому что я не делал этого, — самодовольно проговорил он, будто бы гордясь собой и тем, как он удачно все рассчитал и подстроил.

— А насчет той рыженькой, Оливии, так у меня с ней есть договор в письменном виде, который она подписала. Тут уж ничего не поделаешь, отец, я слишком умен, чтобы попасть за решетку.

Капитан закатил глаза, но был доволен тем, что ему все же не придется собственноручно сажать сына в тюрьму.

— В тебя стреляли, балбес! Эта девчонка чудом попала тебе в ногу и не задела сухожилия, — мужчина взял со стола папку и, встав со стула, небрежно скинул ноги Нейтана, бросив ее перед его лицом.

— Боже мой, папа, не стоит раздувать из этого целую трагедию. Я делал вещи куда хуже этого невинного происшествия, и ты прекрасно это знаешь, ведь я здесь уже какой... Десятый раз? — с издевкой промолвил парень, издав нервный смешок. — Сняв это видео, я мог бы заработать кучу денег, но эта девчонка все испортила, черт бы ее побрал! — огрызнулся он, прикусив нижнюю губу так сильно, что на ней выступила алая капелька крови.

— Сынок, нельзя так поступать с людьми, ты же понимаешь, что...

— Давай я сам буду решать, что можно делать, а что нельзя, хорошо?! — рявкнул Нейтан, с силой ударив кулаком по металлическому столу. — Мне все-таки уже двадцать, и я не ребенок! Мне не нужны твои глупые наставления. Я делаю, что хочу, я зарабатываю, как хочу, понятно?!

— Но вот только прикрывать все твои уголовные делишки и подчищать за тобой хвосты приходится мне! Это в последний раз, понял меня? Если ты снова окажешься здесь, то уже не выйдешь, Нейтан, я найду доказательства твоей виновности, потому что меня это порядком достало. Можешь не сомневаться в моих словах, потому что на этот раз я не шучу! — преисполненный серьезностью произнес капитан, сжав руки в кулаки так сильно, что на коже отпечатались маленькие ямочки от его ногтей. — Деньги нужны не нам. Они нужны тебе. Даю последний шанс на то, чтобы ты образумился.

— Непременно, папочка! — с иронией в голосе произнес Нейтан, соскочив со стула и хлопнув дверью допросной комнаты.

Мужчина устало присел на один из стульев, сложил руки в кулак и уткнулся в него лбом, тяжело вздохнув. Через несколько минут он удалился, покинув комнату и прихватив с собой папку с уликами.

***

Вечер вторника

Дом Оливии пустовал, будто бы давным-давно сюда никто не заглядывал. Дверной косяк и порог, покрытые засохшими пятнами крови Хейдена, напоминали о той ночи, и диван, что находился в гостиной, напоминал о той ночи, потому что никто так и не прикоснулся к нему, чтобы оттереть пятна крови. Этот чертов дом сам по себе таил множество воспоминаний, и ни одно из них не несло в себе положительного исхода. Измена, предательство, фальшивые эмоции, похищение, Джейсон и Оливия. Сколько же всего того, что мне хотелось окончательно и бесповоротно забыть.

Вступив испачканным в грязи ботинком на первую ступеньку лестницы, я стала подниматься наверх. В воображении возникли смутные образы вечеринки в доме у Джейсона, словно бы я на секунду оказалась там, на том самом вечере. Открыла дверь в свою комнату, мой печальный взгляд упал на скейтборд, который теперь мирно стоял в углу. Образ Хейдена, протягивающего его мне, вспышкой отразился в моем сознании. А затем ливень, в который я добиралась домой после того, как парень страстно целовал меня.

С силой захлопнув дверь, я обернулась. Комната Оливии находилось прямо напротив меня. Очертания ее и Джейсона в постели всплыли так же внезапно, как все остальные воспоминания. Это место было пропитано негативом и кошмаром, поэтому я с ужасом осознала, что больше не могу находиться здесь.

Долго не раздумывая, я ворвалась в свою комнату, рывком достала чемодан под кроватью и со скоростью света начала закидывать в него все вещи, что были в моем гардеробе, кроме одной. Майки с веселым Микки Маусом. Стянула с себя блузку, джемпер, джинсы и убрала их в первый попавшийся под руку пакет. Нацепила на себя теплый свитер с горлом, новые смоляные джинсы и накинула пальто, предназначенное для конца осени и холодного времени года.

Захлопнув крышку чемодана, свободной рукой прихватила скейтборд с пакетом вымазанных в крови вещей и сбежала вниз. С поникшим выражением, дрожащей рукой положила ключ от дома на трюмо, что стояло перед выходом, и приставила к нему свой скейтборд, на который демонстративно повесила ту самую майку с Микки Маусом, что служила символом нашей с Оливией начавшейся дружбы. Уверенно сжав ручку чемодана, я шагнула за порог дома Лив, ведь уже знала, куда пойду. По дороге выбросила пакет в мусорное ведро.

Впервые в жизни я отказалась от вещи, которая была мне дороже всего на свете.

Топчась перед входной дверью из красного дерева, я никак не решалась позвонить в звонок или даже постучать, потому что теперь уже не была так уверена в своих действиях. Но отступать было некуда. Сжав руку в кулак, поднесла ее к деревянной поверхности и ровно три раза с силой ударила по ней, чтобы хозяин наконец-то услышал меня.

Щелкнул замок. Дверь медленно открывалась, а я затаила дыхание, сдув потную от волнения прядь волос со лба. На пороге, в забавной пижаме с мерцающими звездами, на меня смотрел Николас огромными прекрасными глазами, что виднелись из-под блондинистых сияющих волос. А серьга в ухе дернулась, будто бы поприветствовав меня. Николас, никак не ожидавший увидеть меня у своего дома, с широко распахнутыми глазами удивленно смотрел мне в лицо. Его взгляд мельком упал на чемодан в моей руке и, кажется, стал менее озадаченным, чем прежде.

— Мне до смерти одиноко, потому что я не чувствую себя дома в тех стенах. Мои чувства были фальшивыми, они подвели меня и сыграли со мной злую, подлую шутку! — начала оправдываться я, чуть ли не крича в лицо друга. На моих глазах выступили слезы, а горло сдавил противный ком. — Кажется, теперь я понимаю, что ты имел ввиду тогда...

«...если тебе не хватает счастья, доверься мне, а не Джейсону, и возьми меня за руку. Когда в твоей прекрасной душе погаснут огни, ты все поймешь».

— Потому что огни в моей душе и вправду погасли!

Слезы прыснули из моих глаз бесконечной волной. Я чувствовала себя так жалко, беззащитно, подавленно, хотя сама не находила подобному состоянию рационального объяснения. Я хотела защиты, банальной защиты, особенно теперь, когда знала, что Нейтан каким-то чудесным образом оказался на свободе и спокойно разгуливал по улицам Портленда. Но точно знала, что не найду ее ни в Оливии, ни в Джейсоне и даже ни в Хейдене.

Николас быстрым шагом направился ко мне. Несмотря на то, что парень был босым, он шагнул на холодный деревянный порог и стремительно обхватил меня, прижав к себе. В мгновение его подбородок прислонился к моей макушке, а нежные длинные пальцы зарылись в волосы. И они показались мне такими теплыми и родными. От Ника пахло медом и травяным чаем. Я обхватила его за талию и прижалась к груди еще крепче, чем он того ожидал. И в этот раз я захотела самостоятельно утонуть в его объятиях, тепле и приятном запахе, хотя и понимала, что от меня жутко воняло после всего того, что мне пришлось пережить. Интересно, а Николас знает об этом? Или же ему никто не успел рассказать?

— Ты больше никогда не почувствуешь себя одинокой, малышка, я сделаю так, чтобы ты чувствовала себя здесь как дома! — ласково произнес он, отстранившись от меня на несколько дюймов и то только для того, чтобы заглянуть в глаза, полные слез.

Парень улыбнулся так мило и искренне, что я закрыла глаза и попятилась назад, пытаясь высвободиться, потому что от такой улыбки могла зарыдать еще сильнее. И тогда это выглядело бы настолько ужасно, что мне пришлось бы стыдиться за это всю свою жизнь.

Но блондин не позволил мне сделать этого. Он лишь обхватил мои щеки ладонями и молниеносно приблизился. Его губы, такие нежные и такие сладкие, коснулись моих, увлекая в долгий, полный трепетных чувств поцелуй. И он разительно отличался от тех, что когда-то у меня уже были. С Джейсоном, с Хейденом, с парнем, что остался далеко в Бофорте. Бархатный, тающий вкус меда на его пухлых губах заставил меня расслабиться и насладиться теми минутами, в которые наши уста были сомкнуты. Этот поцелуй значил для меня многое, и я уверена, для Николаса он означал не меньше, потому что-то, как он целовал меня, было незабываемо.

«Я обязательно поцелую тебя, Ксения, если ты так этого жаждешь...»

На мои щеки наплыл румянец.

«Я тебе уже говорил, что ты безумно милая, когда стесняешься и краснеешь?»

Комок в горле заставляет меня еще раз задуматься о том, что даже если мы делаем выбор от чистого сердца, не всегда его последствия приносят нам удовлетворение. Выбор — это то, с чем нам приходится сталкиваться каждый день и жить, после всего убеждая себя, что мы сделали его правильно.

Кажется, теперь я поняла, каково это — влюбиться в кого-то по-настоящему, окончательно и бесповоротно.