Это был сон
Я открыла глаза на своей кровати. Не помню, как ложилась на неё. Скорее всего я просто утомилась, когда разбирала вещи.
Можно выдохнуть, ведь это был лишь сон.
Но тут я приподнимаюсь и вижу стоящую передо мной фигуру того самого мужчины в капюшоне.
Смутно вспоминаю, что произошло.
А он стоит возле моего письменного стола и что-то внимательно разглядывает.
— Ты правда его любишь? — я узнаю голос, но вновь не верю своим ушам.
Этого просто не может быть. Это всё сон, от которого я никак не могу проснуться.
— Неужели ты так быстро меня забыла? — говорит он и поворачивается ко мне лицом, снимая капюшон.
Это он. С вероятностью в 100%. Практически совсем не изменился. Светлые волосы цвета пшеничного поля, ярко выраженные скулы, зелёные глаза, в которых я всегда растворялась без остатка.
Все эти мысли не дают мне сконцентрироваться. Я пребываю в состоянии шока, которое не отпускает меня ещё пару минут. По щекам текут слёзы.
— Этого не может быть, Нюта. Как ты могла полюбить этого подонка? — он полон злости, но в глазах виднеется разочарование.
— Мне сказали, что ты мёртв.., — я еле выдавливаю из себя эти слова.
Но тут звонит телефон. Это Глеб. Чёрт, сколько же времени я была без сознания? Беру трубку.
— Любимая, почему не отвечаешь на сообщения?
— Я не видела. Увлеклась уборкой.
А сама не могу отвезти взгляд от Егора.
— Долго ещё? Я уже под подъездом.
Как же ты не вовремя.
— Нет-нет, уже выхожу.
— Давай, жду тебя.
Смотрю в телефон, там и вправду сообщений 10. Не читаю. Некогда.
Поднимаюсь с кровати. Он подходит ко мне вплотную. Смотрит теми же глазами, что и тогда, будто и не было этого промежутка времени. Берёт моё холодное лицо в свои тёплые руки, вытирает слёзы.
— Я сидел в тюрьме два года.
Сидел в тюрьме... Эти слова эхом звучат у меня в голове. Не успеваю ничего спросить.
— Ещё один год я потратил на то, чтобы выяснить кто меня так подставил. Каким было моё удивление, когда я узнал имя человека, который постарался для этого. Это был Глеб, Аня, — он говорит это спокойно, но в его глазах столько боли, что мне хочется забрать её всю, только бы он не страдал.
В моей голове столько вопросов, но это имя сразу напоминает мне о том, кто ждёт меня внизу.
— Он уже ждёт меня, я не могу тут долго оставаться, как бы мне этого не хотелось.
— Ответь мне только на один вопрос. Ты любишь его?
— Он — человек, который каждый день поднимает на меня руку из-за своей ничем необоснованной ревности. Человек, из-за которого я каждый день чувствую себя птицей без крыльев. Человек, который сделал меня несчастной. Как я могу любить его?
— Почему же ты всё ещё с ним?
— Думаю, ты помнишь, что мой отец был серьёзно болен. Тогда, 3 года назад, ему стало хуже. Искусственным путём его ввели в кому. Так болезнь не прогрессирует с такой силой. Но ему нужна операция. Её Глеб оплатит при условии, что я выйду за него замуж. Если же я уйду, то он сделает так, чтобы моего отца отключили от аппарата жизнеобеспечения.
— Тварь, — говорит он в точности то, что я думаю.
— Мне уже правда нужно идти.
— Сейчас, только послушай меня внимательно. Я обязательно придумаю, что нам с этим делать. Пусть это подобие человека только попробует с тобой или с твоим отцом что-то сделать. Я его своими же руками похороню.
Я думаю только о том, как же приятно вновь слышать его голос. Ведь главное, что он жив.
Снова телефон.
— Родная, у тебя всё хорошо? Может мне нужно подняться?
— Всё хорошо, я уже спускаюсь по лестнице.
Ненавижу его. Ненавижу то, во что он превратил мою жизнь.
— Нюта, прошу, запиши мой номер. Я напишу тебе смс-ку, в которой будет адрес и время. Прийдёшь туда завтра. Мне столько нужно тебе рассказать. Сможешь ведь?
— Постараюсь вырваться, — говорю я, понимая как же это будет непросто.
И всё-таки мне его не хватало.
Записываю номер.
Успеваю только захватить рисунок. Прячу в сумочку.
Закрываю квартиру и прошу его не выходить на улицу, пока мы не уедем.
Забираю бумажку по оплате за квартиру.
Бросаю на него взгляд, полный надежды и выхожу.
Глеб стоит возле машины. Как только замечает меня на его лице появляется привычная ухмылка.
— Я думал ты решила всю мебель вынести, а ты с пустыми руками, — говорит он, открывая мне переднюю дверь.
— Там, как я и думала, ничего нужного нет. Сплошной хлам, — отвечаю я, садясь в машину, в которой почему-то пахнет женскими духами.
Не придаю этому значения.
Последний раз я смотрю на свой родной дом, прежде чем мы заворачиваем за угол и он исчезает из поля зрения.
Едем мы молча. Неужели он решил не доставать меня своими глупыми разговорами?
Но тут он будто прочитал мои мысли и начал рассказывать о чём-то. Но я не слушала. Мои мысли только о Егоре.
Неужели это всё-таки был сон?