Часть 1.
Переписываю в конспект последнее предложение, от усилий прикусив кончик языка, и ставлю точку, но вдруг — на зло моим трёхчасовым стараниям — по строчкам растекаются чернила. Раздражённо прорычав, вырываю из тетради лист и швыряю бумажный шарик в другой конец комнаты.
Даже канцелярия пытается намекнуть мне, что пора сделать перерыв. До зимней сессии ещё месяц, и впереди Рождество, а я уже нырнула с головой в подготовку и зубрёжку. После первой в моей жизни пересдачи у меня появился сильный страх завалить экзамен снова: как только семестр начался, у меня появилась ужасная тревога. Вот уже больше трёх месяцев я боюсь не сдать архитектурное материаловедение и архитектурно-строительные технологии, экзамены по которым ждут меня на зимней сессии в январе.
— Пора с этим покончить, — командую самой себе и, вскочив с компьютерного стула, сгребаю все учебники и тетради в одну кучу. — Я сейчас сойду с ума.
Закрываю все свои конспекты с таблицами и чертежами, пряча их в шкаф, и, как только на столе становится пусто, облегчённо вздыхаю, будто наконец скинула с плеч тяжёлый груз. Скрестив руки на груди, смотрю в окно, за которым медленно опускается на землю снег, укрывая её в пушистое белое одеяло, а затем оглядываю свою унылую минималистичную комнату, отчего сразу нападает депрессия. Рождество меньше, чем через две недели, а в моей берлоге не то чтобы духа праздника нет, от такого бардака он здесь никогда не появится.
Прохожусь по комнате, чтобы собрать скомканные бумажки и фантики, и выбрасываю собранный мусор в ведро под рабочим столом. Сказать, что это не улучшило ситуацию, ничего не сказать, но я не сдаюсь так быстро. На прошлой неделе мой сосед занялся глобальным украшением квартиры к праздникам, конкретно закупился в гипермаркете и превратил свою двушку в штаб поехавшего Санты Клауса.
Поэтому, стащив с кухни миндальное печенье из Теско, обуваю тапочки-единороги и направляюсь в квартиру напротив, к Гарри. На его двери висит здоровый рождественский венок с шишками и шариками, а на кнопку звонка наклеено счастливое лицо Санты. Делая глубокий вдох, зажимаю пальцем моську старичка и жду, когда хозяин встретит меня. Дверь открывается, и на пороге показывается парень в красном свитере с рисунком наряженной ёлки.
— Боже, Стайлс, ты серьёзно? — окидывая друга взглядом, опираюсь плечом на дверной проём. — Почему ты до сих пор не раскидал по квартире искусственный снег?
— А ты? — отправив в рот ложку шоколадного мороженого с крошкой печенья, он кивает на мои тапочки. — Пришла прямиком из детского мира?
— Не могла же я прийти босиком. Вообще, я принесла тебе очень вкусное печенье в честь праздника.
— Во-первых, оно сейчас продаётся на скидке, — Гарри облизывает ложку с мороженым. — Во-вторых, что тебе нужно, Кэт?
— Я не могу прийти в гости к своему другу просто так?
— Нет.
— Даже чтобы угостить...
— Нет, Кэтрин, ты не можешь, — Стайлс устало вздыхает и опирается плечом на дверной проём, скрещивая ноги в щиколотках. — Что случилось?
Соглашаясь кивком головы, беру печенье с тарелки и макаю им в мороженое парня, воруя у него шоколадный десерт.
— Послушай, Гарри, — пихаю в рот печенье и стряхиваю крошки с ладоней, — мне нужно срочно сменить обстановку в квартире, поэтому я решила немного украсить её к Рождеству. А кто, как не ты хорошо разбирается во всём этом? Кто лучше всех знает толк в настоящем празднике?
— Да, это я, — Гарри гордо задирает подбородок и пробегает пальцами по кудрявым волосам, которые отросли уже почти до плеч. — Ты обратилась по адресу. Никто не сможет помочь тебе с подготовкой к Рождеству лучше, чем это сделаю я.
Что ж, половина дела выполнена: Стайлса не так сложно уговорить, тем более украшать комнату к празднику — это его призвание. Мне нравится проводить время в его компании, поэтому Гарри точно может спасти меня раньше, чем у меня поедет крыша от бесконечной подготовки к сессии.
— Прекрасно, значит, ты поможешь мне со всей этой рождественской фигнёй.
— Не фигня, Банис, — Гарри берёт моё печенье, которое до этого ему не понравилось, и закусывает мороженое, — а настоящее искусство. Когда мы приступим?
— Прямо сейчас.
Чуть не подавившись, парень поднимает брови и после моего утвердительного кивка отчаянно мирится.
Он закрывает дверь и следует за мной, от предвкушения не сдерживая довольную улыбку, как у неусидчивого мальчугана, которому наконец разрешили открыть подарки под ёлкой.
— А у тебя есть что-нибудь для украшения квартиры?
— Наверное? — получается ответить вопросом, потому что я сама не знаю ответ. — В шкафу что-то лежало.
— Ладно, сейчас посмотрим.
Мы заходим в квартиру, Гарри доедает своё мороженое и со знанием дела осматривает коридор, словно уже представляя, как можно превратить мою берлогу во что-то праздничное. Парень проходит в мою комнату, а я лезу на самый верх шкафа, где должны быть украшения и маленькая ёлка. В старой коробке сложены гирлянды, мишура и разноцветные шарики, а ёлка размером с комнатное растение замотана в пакет из доставки китайской еды.
— Я хоть и профессионал в Рождестве, но если у тебя ничего нет, я не наколдую это из ниоткуда.
— Всё в порядке, Гарри, — беру в одну руку коробку, во вторую ёлку и иду к другу. — Я уверена, тут есть с чем работать.
— Это твоя рождественская ёлка? — он указывает на завёрнутый кулёк с торчащей подножкой.
— Ну да, — поставив коробку на стол, пытаюсь стянуть пакет. — Я вообще похожа на ярого фаната Рождества?
Сощурив зелёные глаза, Стайлс осматривает мой мрачный прикид из чёрной футболки с демоном и широкими чёрными штанами и мысленно соглашается, потому что сам стоит в праздничном свитере и белых брюках. Меня даже не спасают радужные единороги на ногах.
— Ладно, — парень потирает ладони и быстрым взглядом окидывает комнату. — Начнём с уборки. Может, это придаст комнате небольшое ощущение праздника.
Виновато поджимаю губы и, опустив голову, принимаюсь собирать одежду, для которой нашла вешалку в виде спинки стула и ручек шкафа. Мне стоило уделить внимание порядку до того, как я пригласила Гарри к себе, но с начала подготовки к сессии это не приходило мне в голову.
Пока Стайлс возится с коробкой игрушек, я прячу весь хлам в полках и выбрасываю накопившийся мусор. Нахмурив брови, парень вытаскивает гирлянды и недовольно качает головой, будто осуждает меня за такое ужасное отношение к Рождеству.
— Зачем тебе вообще это? — он находит звезду для верхушки ёлки и пристально её рассматривает. — Мы бы могли повесить чёрные шторы, развесить кресты и наклеить на стену плакаты с вампирами.
— Твои шутки о том, что я гот, больше не смешные, — пихаю на полку шкафа свою косметичку, но она выпадает обратно. — Я тоже люблю открывать подарки и смотреть чёрно-белое кино. Просто я не умею готовиться к празднику так, как ты, а то, что я ношу такую одежду — это всего лишь стиль.
— Как ты провела прошлое Рождество?
Быстро закидываю косметичку и наваливаюсь на дверь, чтобы ничего не выпало. Облегчённо вздохнув, осторожно отхожу от шкафа и, убедившись, что всё в порядке, возвращаюсь к ёлке, у которой нужно расправить примятые ветки.
На прошлое Рождество у меня были грандиозные планы, я даже умудрилась вовремя купить всем подарки, рассортировав всё по красивым коробочкам, но в последний момент моё ожидание праздника закончилось. Сначала мой парень признался, что ему нравится лучшая подруга моей младшей сестры, а потом на фоне этого я поругалась со всей семьёй и передумала из Манчестера ехать в Шеффилд на рождественский ужин. Естественно, с парнем я рассталась в тот же день, а через пару дней он стал встречаться с той подругой — хотя я всё ещё считаю, что всему виной расстояние, — с родителями я помирилась только после нового года.
Не знаю, что точно хочет услышать от меня Гарри, но ему бы явно понравилось что-то весёлое и интересное, как в рождественской серии любимого сериала, где в конце главные герои собираются у камина и пьют какао с зефирками.
— Я вытащила Карли из дома, потому что её родители улетели в Австралию на все праздники, и мы устроили пижамную вечеринку.
— Как всё прошло?
— Мы пересмотрели все части «Один дома», потому что она Карли его обожает, и съели непозволительно много сладкого.
— Разве, — Стайлс включает найденную гирлянду в розетку и проверяет исправность лампочек, — такой день не должен быть особенным?
— Только ты из-за этого так заморачиваешься, — хлопаю друга по плечу. — А как ты провёл? Вроде бы ты устраивал какую-то вечеринку.
— Да, на которую ты отказалась идти.
— Я же объясняла, что у меня был сложный период, а вечеринка всё бы испортила.
Гарри усмехается, будто я рассказала ему анекдот, и задумчиво смотрит на гирлянду в руках. Может, раздумывает, куда её повесить, а может, негодует из-за её качества.
— Я начал готовиться к Рождеству за две недели, как это обычно бывает, — объясняет Стайлс, а я с усмешкой киваю. — Родственников у меня нет, поэтому позвал самых близких друзей. Было классно, мы даже устроили «Тайного Санту», но для всех это больше была возможность выпить.
— Что могу сказать, — беру найденную парнем звезду и размещаю на макушке. — Рождество — это не какая-то обязанность. Каждый отмечает так, как хочется и нравится ему. В некоторых странах его вообще не празднуют.
— Грешники?
Смеюсь, качая головой, на что он пожимает плечами. Гарри ходит вдоль стен и ищет подходящее место, растягивая гирлянду с видом дизайнера, у которого всё должно быть по фен-шуй. Затем он просит скотч и приступает к развешиванию гирлянд под потолком и на окне. Разложив шарики на столе, я украшаю маленькую ёлку, но получается с такой уверенностью и гордостью, словно мы наряжаем ель на главной площади.
Уже с первыми внесёнными изменениями комната приобретает новый вид. Появляется едва ощутимая атмосфера грядущего праздника, и я чувствую себя маленькой девочкой, когда папа поднимал меня руках к макушке, чтобы смогла поставить украшение на нашу ёлку. Стайлс тоже доволен проделанной работой, сидя у розетки и выбирая световой режим гирлянды.
— Можно сказать, ты спас моё Рождество, — двигаю шарики поближе к ёлке и вешаю один на самый верх. — Родители бы вряд ли оценили мой бардак.
— Мне только в радость. Сейчас ещё развешу снежники, потому что больше у тебя ничего нет.
Усмехнувшись, развожу руками, как бы говоря: «Так получилось», и тянусь к шарику, но натыкаюсь лишь на пустое место на столе. Кидаю взгляд на столешницу и замечаю пропажу шариков, которые отложила себе из коробки. Заглядываю под стол, чтобы найти их там, но, увидев только фантик и потерянный карандаш, недоумевающе смотрю на ёлку.
— Стайлс, это не смешно, — скрестив руки на груди, разворачиваюсь к парню, — отдай мои шарики.
— Банис, какие шарики?
— Которые лежали вот тут, — указываю ладонью на пустой стол, чем ставлю друга в ещё больший тупик. — Как ты вообще смог их забрать?
— Так я их не брал, — Гарри приклеивает блестящую снежинку скотчем на дверь. — Сама потеряла, а теперь всё сваливаешь на меня.
— Они были тут, — от накопившегося возмущения топаю ногой. — Не могла же я повесить их и так быстро забыть.
— Кэт, я их не брал. Ты не видишь, что я занят другим делом?
Стайлс размахивает снежинками, как бенгальскими огнями, и забывает о пропаже, подыскивая место для следующей фигурки. Ещё раз обыскиваю письменный стол в поисках ёлочных игрушек, но, приняв поражение, молча продолжаю заниматься украшением и убеждаю себя, что просто запуталась. Или же нет.
— Неправильно ты украшаешь ёлку, — вдруг ругает меня Гарри, даже не смотря в мою сторону.
Делаю несколько шагов назад и, вглядываясь в мелочи, оцениваю свою работу. Своим неопытным глазом я не замечаю каких-то ошибок — шарики не сваливаются с веток и хорошо.
— У тебя синий висит рядом с синим, — тяжело вздохнув, Гарри указывает на нарушения его собственных правил, — а здесь красный висит рядом с бордовым. Это режет глаза, нужно разбавлять. Ужас, твои шарики из разных наборов, они же не сочетаются.
— Зато моя нога идеально сочетается с твоей задницей для хорошего пинка.
— Хорошо, — он поднимает ладони в защитном жесте, — я потом сам поправлю.
Мне остаётся лишь закатить глаза и продолжить вешать игрушки на ёлку, которая, на мой скромный взгляд, выглядит прекрасно для моей закинутой комнаты. Вернувшись к своему ответственному занятию, Стайлс подбирает места для снежинок, к чему я не могу относиться с такой же серьёзностью, потому что купила целую упаковку этих снежинок в прошлом году за один фунт в магазине «Всё за один фунт».
Меня не покидает чувство, будто шариков не хватает, поэтому всё ещё думаю, что это одна большая шутка Гарри из-за моего наплевательского отношения к важному празднику. Слышу, как он ругается себе под нос, и сдаюсь улыбке, потому что ворчание Стайлса всегда кажется очень забавным.
— Кэтрин, я же сказал, что не забирал твои шарики, — злится парень, чем вызывает моё удивление.
— Ты к чему?
— Зачем ты забрала снежники?
— Я ничего не забирала, — в качестве доказательства показываю, что мои руки заняты ёлочными игрушками. — Я очень занята, потому что веточек не хватает для всех шариков.
— Хочешь сказать, что они просто исчезли? — парень взмахивает руками. — Я их положил на кровать, отвернулся, чтобы повесить одну на полку, а после их уже не было.
— То же самое было с шариками, Гарри, я ничего не брала. Я пытаюсь нарядить эту грёбаную ёлку...
Когда я оборачиваюсь, ёлки на столе больше нет. Подбежав к столу, заглядываю под него с мыслью, что ёлка могла упасть из-за перевеса, но там всё так же лежит фантик и старый карандаш.
— Какого хрена?
Оборачиваюсь на Гарри, а он смотрит на стол потерянными глазами, словно увидел страшного Гринча, укравшего наши игрушки.
— Я ничего не понимаю, — собрав оставшееся из украшений в коробку, хватаюсь за голову и осматриваю комнату. — Стайлс, что происходит? Если это твой неудачный прикол, то так и скажи.
— Кто-то украл ёлку.
— Что значит «кто-то»? Мы в квартире только вдвоём.
— Гирлянда, — Гарри показывает на окно, но там абсолютно пусто, будто мы не украшали комнату ближайшие полчаса. — Тебя обокрали.
Пялюсь на пустое окно и надеюсь получить какое-нибудь объяснение происходящему, но оставшиеся кусочки скотча кричат о том, что кто-то просто снял гирлянду. Мы переглядываемся, как два идиота, впервые увидевшие учебник по физике, и молчим, потому что в данной ситуации сложно что-то сказать.
Произошедшее никак не укладывается в голове, ведь всему должно быть какое-то логическое объяснение, но меня берёт только страх. Гарри ходит вдоль подоконника, словно пытаясь найти упавшую гирлянду, и выглядит очень напуганным, наверное, как и я.
— Мы были только вдвоём здесь, — стараюсь успокоить саму себя, пока меня не схватил шок, — в квартиру никто не заходил, а мы бы увидели, если бы кто-то здесь ходил. Гарри, что происходит? Просто скажи, что ты пытался меня напугать, и повесь гирлянду на место. И верни ёлку! Я так старалась!
— Кэт, я не хочу тебя пугать, — Стайлс поднимает руки, будто показывает, что он не виновен, и делает осторожный шаг ко мне, — но я ничего не трогал, честно. Я тоже не понимаю, что тут творится.
Кидаю ошеломлённый взгляд на кровать в поисках защиты и нахожу ножницы.
— Значит, в квартире кто-то есть, — метнувшись к ним, крепко сжимаю своё оружие. — Возможно, он ещё здесь.
— Кэтрин, — парень кивает за мою спину, вынуждая обернуться, — снежинки тоже пропали.
Оглядываю комнату, натыкаясь взглядом на обрезки скотча на обоях или мебели, и настороженно пячусь назад, из-за чего врезаюсь в грудь Стайлса. Он опускает ладони на мои плечи в знак защиты, а я выставляю вперёд ножницы, собираясь в любой момент пырнуть воришку в живот.
— Кэт, тут никого нет.
Я до последнего пытаюсь отогнать мысль о призраках, но тело уже начинает дрожать, что не ускользает от внимания Гарри. Закрывая меня плечом, он держит мою руку и смело выходит вперёд.
— Нас обокрал, — спрашиваю шёпотом, — святой дух?
— Я не знаю.
Не этот ответ я хотела получить, но ложь меня бы тоже не утешила. В глазах парня тоже читается страх, но он ведёт себя более уверенно и не стремится вооружиться.
— Кто здесь? — Стайлс внимательно оглядывает комнату и прислушивается, но никто не отзывается. — Я спрашиваю, кто здесь? Банис, может, своими сатанинскими обрядами ты действительно призвала чей-то дух?
— Сколько раз тебе повторять, что я не сектантка.
— Так было бы проще, — он пожимает плечами. — Мы бы могли найти обратное заклинание.
— Стайлс, не шути в такой ситуации.
— Вообще-то, сейчас я серьёзно.
Закатив глаза, сдерживаю себя от того, чтобы влепить ему подзатыльник. Только сейчас замечаю боль в костяшках из-за того, как сильно сжимаю ножницы, но абсолютная тишина позволяет мне чуть-чуть расслабиться.
Ничего не происходит. Мы с Гарри прижимаемся друг к другу, как загнанные в угол мышата, которые попались в плен кота, но в нашем случае мы сами себя запугали. Моё дешёвое украшение, еле купленное из-за моей экономности, просто исчезло, я бы даже сказала, испарилось в воздухе. Карли всегда говорила: «Чем больше ты экономишь, тем больше ты тратишь».
Скупой платит дважды.
Где-то с улицы доносятся голоса и шум машин, а в квартире царит спокойствие, отчего слышно, как громко и бешено бьётся моё сердце. Выпустив мою ладонь, Гарри отходит на шаг и заглядывает в глаза с немым вопросом, на что я молча киваю.
— Сейчас это прозвучит странно, — Стайлс морщится и потирает затылок, — но, кажется, это дело рук Гринча.
— Конечно, зелёный чудик вылез из телека и забрал единственное, что у меня было на Рождество.
— А как ещё объяснить то, что вещи испарились?
— Не знаю, — мой голос дёргается на последнем слоге, будто я сейчас расплачусь. — Было бы лучше, если бы это был твой прикол.
— Я бы сам хотел, чтобы это был прикол, — запуская пальцы в кудрявые волосы, Гарри расхаживает туда-сюда, но резко останавливается. — Мои олени!
Он неожиданно срывается с места, вылетает из квартиры, вынуждая меня последовать за ним, и останавливается возле своей двери. На лице Стайлса появляется отчаяние, он расстроен и зол одновременно, а до меня ещё не доходит причина его преувеличенного негодования.
— Они украли мой рождественский венок!
Я бы порадовалась, что не я одна стала жертвой вора рождественских побрякушек, но осознание чего-то кошмарного заставляет меня напрячься. По крайней мере, я всё ещё держу ножницы.
— Я отдал за него пятьдесят фунтов!
— А я знала, что необдуманные покупки — это деньги на ветер.
— Чёрт, — выругавшись, Стайлс заходит в квартиру и поражается ещё больше. — Нет, не может быть.
Заглянув в прихожую, не замечаю и намёка на Рождество. Обычно у Гарри пахнет зимней свежестью и мандаринами из-за его ароматических свечей и различных пахучек, но тут даже украли запах его квартиры. Парень носится из комнаты в комнату, хватаясь за голову, и будто молится, чтобы ему вернули его дорогое сокровище.
Опираясь рукой на дверной проём, замечаю на звонке наклейку Санты, которую видела раньше, и слабо улыбаюсь. Стайлс снова появляется в прихожей и, прислонившись к стене, сползает вниз.
— Не всё так печально, — пытаюсь подбодрить друга, вращая на пальце ножницы, — Санту не тронули.
Нажимаю на звонок, и Гарри обречённо опускает голову на колени.
— У меня забрали коллекцию оленей, — он взмахивает руками, — моих снеговиков и Санту на батарейках. А моя ёлка?! Двухметровая, между прочим!
— Это какой-то кошмар. Нужно выяснить, что за дерьмо. Я не верю, что Гринч реально существует.
— Мне нужны мои олени!
— Успокойся, Стайлс, вернём мы твоих оленей. Давай выясним, может, ещё кого-то в доме так обокрали, и выйдем на улицу.
Выпятив нижнюю губу, Гарри наигранно хнычет и качается вперёд-назад. Знаю, что ему дороги его украшения не просто так и что Рождество для него по-настоящему важный и особенный праздник, но я не могу достать ему с неба коллекции оленей и двухметровую ёлку.
— Пойдём, Гарри. Радуйся, что твой свитер не стащили, оставив тебя голым.
Он ощупывает себя, проверяя целостность свитера, и облегчённо выдыхает, обнимая себя за плечи. Мне не приходится больше уговаривать его, потому что парень поднимается и снимает с вешалки пуховик. Вернувшись к себе, меняю домашние тапочки на любимые грубые ботинки и накидываю куртку с шапкой.
— Иисусе, — возмущается Стайлс, когда встречает меня в коридоре. — Теперь понятно, почему тебя лишили праздника.
— Я нормально одеваюсь. Чёрный — всегда стильно.
— Я думал, вы носите плащи, — задумчиво кидает он вслед, когда мы идём к лифту.
— Господи, заткнись уже.
Спустившись на лифте на первый этаж, мы встречаем взволнованных и куда-то опаздывающих жильцов. Они выбегают на улицу, впуская в холл зимнюю прохладу, и принуждают нас немного поторопиться. Во дворе, усыпанном снегом, совершенно пусто, и я случайно замечаю отсутствие украшений на окнах, которые были ещё вчера. Люди ведут себя странно, хотя мы тоже не отличаемся особой адекватностью, не говоря уже о ножницах, что я утащила с собой.
Не сговариваясь, мы с Гарри покидаем двор и выходим на оживлённую улицу, ведущую к центральной площади, и застываем в сумасшедшем потоке прохожих, которые несутся и спешат. Во всей этой суматохе заметна паника людей, а присмотревшись, видно, что пропало буквально всё, что украшало улицы к грядущему Рождеству: растянутые через дорогу баннеры, огни, металлические фигуры, статуи рождественских персонажей и даже украшенные витрины. В городе вдруг стало пусто и неуютно, что вызывает такое массовое волнение.
— Это проблема бо́льшего масштаба, — Гарри надевает капюшон пуховика. — Рождество украли во всём городе?
— Это похоже на дурацкий сон, — застегнув замок куртки, прячу руки в рукава. — Такого просто не бывает.
Все куда-то бегут, толкаются и шумят. Настороженно шагая вдоль улицы, пристально разглядываю магазины, кафешки и переулки, чтобы найти хотя бы подсказку или намёк — что-то, что поможет дать объяснение происходящему. Пока всё указывает на злую магию, которая стёрла дух Рождества, я отказываюсь верить и ищу правдоподобное доказательство, а Стайлс, скорее, уже принял возможность существования потусторонних сил и просто хочет вернуть своё.
Мимо проносятся полицейские машины с мигалками, отчего ситуация становится более напряжённой — уже и власти города пытаются решить проблему, а значит, она повсеместная и глобальная.
— Кэтрин! Гарри! — из толпы слышится знакомый голос, на который мы оборачиваемся. — Подождите!
Еле передвигая ноги по скользкому снегу, Карли бежит к нам и поскальзывается, но, вовремя выставив руки, удерживает равновесие и продолжает бег.
— Надеюсь, у Валентайн будут объяснения, — сложив ладони перед собой, Стайлс молится небесам.
— По её виду так не скажешь.
— Вы представляете?! — подруга останавливается, переводя дыхание, и убирает с лица пряди, выбившиеся из-под шапки. — Сначала я увидела, что с площади пропала ёлка, а потом пришла домой и встретила озадаченную маму, которая сказала, что мои именные шарики исчезли прямо в её руках!
— У меня уже нет сил на эмоции, — взмахнув рукой, мотаю головой. — Может, мы всегда неправильно отмечали Рождество, что Бог рассердился?
— Магия существует! — как-то радостно восклицает Карли, словно получила подарок от крёстной феи. — Есть зло, с которым нужно бороться!
— Я просто хотел незабываемо провести сочельник, а в итоге потерял всё.
— Гарри, нельзя раскисать и паниковать, — кладу ладонь ему на плечо. — Полиция уже этим занимается, уверена, здесь нет никакой магии, это лишь супермасштабное ограбление.
— Это ножницы?
— Да, хотела ими защититься.
— Ты думаешь, полиция умеет ловить Гринча? — Стайлс возмущённо разводит руками. — Вряд ли этому учат в академии. Мы в полной заднице, девочки, потому что у нас забрали Рождество!
— Пожалуйста, не торопись с выводами...
Меня перебивает оповещение, которое также останавливает панику людей:
— Уважаемые жители Манчестера, просим вас сохранять спокойствие и бдительность. Полиция уже занимается поимкой банды преступников, которые совершили ограбление с целью получения городского имущества и уничтожения Рождества. Будьте внимательны и осторожны. Если вы заметили подозрительные личности, совершающие деяния касательно рождественской атрибутики, если вы стали свидетелем злодеяния, просим немедленно сообщить об этом в полицию...
Гарри неожиданно хватает меня за предплечье и, зажмурившись, качает головой, словно пытается отогнать ночной кошмар. Но всё это действительно происходит наяву.
— Что теперь делать? — Валентайн накрывает рот ладонью, растерянно оглядывая улицу.
— Чёрт возьми! — чертыхается Стайлс. — Какой придурок додумался украсть Рождество?