Смолянистое чувство.
Мерзость. Грязь. Последние лучи заката, как назло, бьют по глазам. Тает чёртов снег вперемешку с асфальтом и всем оптимизмом, создавая холодную серую жижу вокруг. Плачь ребёнка, ядовитая усмешка уставших глаз, вдох.... Неистовый, рвущий изнутри приступ кашля, обращающий: плоть в кровь, блаженную пустоту мыслей в мольбы о спасении и жалкие попытки не сорваться на дикий смех. Секунды и вновь это серость, и вновь этот пропитанный едким дымом сигарет, перегара, выхлопов, выбросами заводов... воздух. Город мелькает за окном пазика... Завод, ещё один, вот и заветная остановка. Люди толпятся, но, как только дверь открывается, и яд проникает в грудь, заставляя издать каждого тихий полу стон, паз гудит звуками раздирающихся глоток.... Снег серым пушистым одеялом летит с гудронного неба и ложиться наземь, перемешиваясь с уже успевшей под застыть кашицей. Зелёный свет пешеходника тускло мерцает, заливаясь визгом, режущим слух, освещает какую-то старушку с исчерченным бедностью лицом, просящую милостыню. Её огрубевшая от труда и местами обмороженная рука изредка подрагивает, как бы рассказывая правду о том, сколько она бедствует. Прикосновение шерстяных перчаток к старческой наждачке, и звон поблёскивающих монет. Мокрые от тающего снега ресницы медленно приподнялись вверх, глаза полные озёрец слезинок и вопросов «Почему? За что всё это?». В них надежда, как и во многих других, уже не теплилась, не поблёскивала, лишь смутная тень благодарности проступила через отчаянье – это пробирало до дрожи, смешки снова захотели вырваться наружу. Узорчатая сеть лабиринтов дворов, говор людей, шумных компаний, слышен оклик со спины и ледяное прикосновение руки к плечу, так внезапно ошпарившее кожу и разум... Адреналин. Фонари неслись, как сумасшедшие, тропинки путались между собой, разум в отчаянье метался, проклиная всё вокруг и ища спасение в прохудившемся полотне заборов. Дыхание предательски сбилось, еле слышимый свист за спиной подбросил черного чувства в топку разума, но спасение было близко. Сердце всё ещё бешено колотилось, хотя дверь решётки уже давно захлопнулась, поскрипывая дряхлыми петлями. Взгляд за спину помог понять, что никакой погони не было, что всё: звуки свиста, глухой топот ног за спиной, обжигающее прикосновение, - происки отравленного ядом серого города разума. Бледный призрак бредёт по этажам вверх, желая добраться до своей коробки, до туда где, как он думает, никто не услышит дикого смеха и рвущего глотку кашля...