Stay

   - Бамби! – когда я шла к такси, меня позвал Тодд. Честно говоря, слушать его мне хотелось меньше всего. – Погоди.

   Он подошёл ближе, но я сделала шаг назад. Весь университет гудел о нашем громком расставании, и мне не хотелось поднимать эту шумиху снова. Я просто не желала разговаривать с ним. Если бы я знала, какой человек на самом деле три года назад, я бы никогда, ни за что, не села к нему в машину и не дала ему свой номер.

   - Тодд, я не хочу, чтобы нас видели вместе. Может, ты напишешь мне сообщение? – я не отступала.

   - Бу, - он снова произнёс это короткое прозвище, которое я возненавидела. – Я просто хочу все прояснить. Может, выпьем чай? Ты успокоишься, а я тебе все расскажу.

   - Давай мы поступим немного по-другому? Я пойду домой, готовится к зачёту, а ты пойдёшь к черту? Прошу, Тодд. Нас ничего больше не связывает, - я просто развернулась и быстрым шагом пошла к машине, и со стороны может показаться, что я веду себя как последняя стерва, но у меня есть на то причины. Тодд был хорошим парнем, которого я любила и с которым хотела жить вместе. Но, как я и предполагала, не может быть все так идеально. В нашей жизни наступила чёрная полоса... точнее белая, но она не предвещала ничего хорошего.

   Я радовалась тому, что он не пошёл за мной. Он старше меня, и, наверное, он должен понимать причины моего поведения. Когда Тодд подсел на наркотики, наши отношения резко изменились, заставляя меня постоянно чувствовать дискомфорт рядом с ним. Я была так глупа, что не ушла раньше, была глупа, что пыталась его вытащить, и чуть было не погрязла в том дерьме сама. Но в отличии от моего бывшего парня, я нашла в себе силы и справилась, но Тодд – не хотел.

   По приходу домой я решила, что после того, как приготовлю ужин, сяду за ненавистный предмет. Мне нужно немного положительных эмоций, которые я получаю, когда я королева на кухне. Музыка, большое пространство и полная воля моей кулинарной фантазии – вот что отвлекало меня дома. Мама с отцом всегда понимали меня в этом, и всегда уступали место там.

   Мы живем втроём, и моя семья совершенно обычная, и когда в компании все рассказывают о том, как они ушли из дома и как послали своих «предков», в душе я радуюсь, что хотя бы дома я чувствую себя комфортно и уютно. Хотя бы дома нет этих спешек, этих вечных терминов и серьёзных лиц преподавателей. Конечно, я позволяю себе ходить на вечеринки к друзьям, особенно к близкой подруге Аннабель, ведь студент медицинского университета – это не конец всей твоей жизни и твоих планов.

   - Бамби, мой лучик света, - отец всегда приветствовал меня подобным образом, от чего все напряжение уходило на второй план, - Как прошёл день?

   С родителями я не была многословной по поводу учебы, так как не была готова к такой кучи вопросов от них. Для меня термины медицины – уже обыденное и часть моей жизни, для них же создаётся такое ощущение, что каждое мое второе слово – китайское. И при расшифровке этого слова возникают новые вопросы и так далее. Поэтому, я отвечаю коротко, и стараюсь быть максимально честной с ними.

   - Тодд больше не беспокоил? – когда я мыла руки, мама задала вопрос, который я слышу последние 4 месяца каждый день. Мама сильно переживала наше расставание, поэтому я понимаю ее волнение, но каждый раз я пытаюсь это забыть, но мне об этом постоянно напоминают.

   - Нет, мам, - я не хочу говорить ей о том, что он ждёт меня почти каждый день, чтобы поговорить. Когда он подходит ближе – я хочу повесится. – Я сейчас приготовлю что-нибудь, а потом, прошу, не беспокойте меня, завтра зачёт.

   - Ты будешь отличным нейрохирургом, девочка моя.

   - Я вам все три года твержу, что я не буду нейрохирургом. Мне не интересно это направление, я вообще не хочу работать в хирургии, понимаете?

   И снова одна и та же песня. Снова мне говорят о прибыльности данной работы, абсолютно не понимая того, что мне придётся отдать полжизни, а только потом я буду получать хоть какие-то нормальные деньги. В семье, конечно, слушают мое мнение, но, как правило, его редко учитывают. Если честно, после окончания школы я хотела стать невропатологом, я видела в этом смысл и видела себя в своём кабинете. Я видела в этом свою жизнь, но быстро остыла. На втором третьем курсе зачёты давались мне легче, и за счёт этого я слишком переоценила свои возможности. Меня отправляли отрабатывать в архив несколько дней подряд, после чего я усвоила урок – что нужно все делать вовремя.
Но о профессии невропатолога я задумалась. У меня есть ещё время.

   На телефон пришло оповещение, что профессор Уолтер написал список студентов, а напротив написал больницу, в которую мы должны будем отправиться для получения практических знаний. Это все, конечно, здорово, но зачем именно во время каникул? Все будут отдыхать, все, кроме студентов медицинского института. Двадцатого июня начнётся мой ад, который продлится две недели, почти сразу после сдачи итоговых экзаменов и тестов, даже не дав возможности отдохнуть. На второй курсе нас водили в морг, и в целом показали больницу, ознакомили с отделениями и их заведующими. Тогда мне все это показалось веселым и интересным. Второй курс стал для меня переломным из-за вдруг появившейся зависимости Тодда, и сейчас я стараюсь не набирать долгов по учебе, и сегодня одна из тех ночей, когда я должна постараться.

   Открыв тетрадки и интернет, я принялась к просмотру старых лекций, так как, зная преподавателя по фармакологии, он может спросить и то, что было несколько занятий назад, именно поэтому сегодня я проведу ночь наедине с тетрадями, книгами и ноутбуком, хотя хотелось бы провести немного по-другому.

   В период отношений с Тоддом, во время таких зачётов, он сидел рядом и проверял меня, пока лежал на моих коленях, и после нескольких терминов он мог спокойно уснуть. Мне давались занятия легче, когда он слушал меня, когда я знала, что после хорошей сдачи мы пойдём есть мороженое, или пиццу, или все вместе. Я завидую себе той сейчас. Я бы уверена тогда в завтрашнем дне, была уверена, что именно это или иное случиться со мной, была уверена, что я сдам этот чертов зачёт.

   Кто знал о наших отношениях в университете, думают, что я бросила Тодда потому, что он ушёл со старой работы и стал зарабатывать меньше, и мне не хватает от него денег, но нет. Они негодуют, почему он раз в пару недель подходит ко мне и пытается извиниться, но я не хочу его слушать, становясь ещё большей стервой для окружающих. Аннабелль знает, почему мы расстались, и только она. Да, здесь конечно сыграли роль наркотики, но связано это было не конкретно с тем, что он их употреблял. Он творил много хрени под ними, и часто забывал о них, но последнюю свою выходку он помнит до сих пор, и я вряд ли когда-либо забуду.

   Сейчас же со мной рядом сидит кот Стив и одиночество, которое часто сидело у меня в гостях. Оно удобно устраивалось на стуле рядом с кроватью, спокойно смотря на то, как я пытаюсь запомнить термины. Оно сидит и улыбается, и я улыбаюсь в ответ, гладя Стива за ушком и попутно думая о предстоящей практике в больнице. Интересно, в Нью-Йоркских больницах часто случаются серьёзные проишествия? Как часто им попадаются тяжёлые случаи? Ближе к утру идея о практике накрыла меня с головой, и если же вчера, когда нам объявили об этом, я была в бешенстве, то сейчас мне хочется как можно быстрее туда пойти.  Чёртова непостоянность сведёт меня с ума.