Глава 8
Так и пролетело наше лето. Наше. Четыре буквы, а столько от них тепла, разливающегося внутри.
Все это время мы с Коулом встречались по ночам, гуляли, сбегали из дома, бродили по безлюдным улицам, освещенным только лунным светом. Наслаждались друг другом, каждую ночь желая остаться именно в ней, чтобы та не кончалась.
Мы были вместе, пока весь город спал. И с каждой встречей становилось все сложнее расставаться из-за незнания, когда в следующий раз получится увидеться.
После клуба мы остановились на набережной, где проводили большую часть нашего времени. Ночное небо на горизонте уже светало, готовясь к приближающемуся рассвету. Мы с Коулом сидели в обнимку с переплетенными пальцами рук, наслаждаясь последними теплыми дуновениями летнего ветра.
Каждый раз, когда я вспоминала, что Коул уезжает в Тампу, мысль о том, что мы отдаляемся друг от друга, не давала мне покоя. Это пугало меня, пропускало разряд холодного тока по всему телу.
— А как часто ты будешь приезжать?
— Я буду стараться возвращаться каждую неделю.
— Мы будем видеться раз в неделю?
— Почему? У нас есть пятница, суббота и воскресенье, — Коул поцеловал каждый мой пальчик по очереди нежными, легкими, как порхание бабочки, поцелуями.
Этого мало.
Больше мы ни о чем не говорили, но и молчать нам всегда было комфортно. Нет ничего лучше, чем осознание того, что тебе хорошо просто сидеть с человеком в полной тишине, которая не давит на вас, а, наоборот — успокаивает. Вам достаточно взглядов, прикосновений, дыхания друг друга, чтобы передать то, что вы чувствуете, потому что в этот момент общаются ваши души.
Я сильнее прижалась к мужской груди, слушая мерное сердцебиение, а Коул зарылся мне в волосы, гладя меня по спине.
Волны с силой ударялись о берег, издавая всхлипывания, которые эхом раздавались в моей душе.
Первый день в старших классах ощущался, как поступление в новую школу: новые преподаватели, новые одноклассники, новые испытания впереди. Одно радовало — предметов было значительно меньше, чем в средней школе. Только те, что могли нам помочь определиться с профессией в будущем.
— Как тебе тот красавчик? — Ана указала, на высокого парня с вьющимися волосами, который вальяжно оперся о стену напротив нас.
— Мне не нравятся длинноволосые.
— Но он милашка, — взвизгнула она.
Я тихо рассмеялась и покачала головой, прикрыв глаза.
— А тот как тебе? — Подруга толкнула меня в плечо, стреляя глазами в новенького, который подошел к кучерявому.
— Ты про того качка? — Нахмурилась я.
— Ага, — ухмыльнулась Ана, прикусив нижнюю губу. — Он секси.
— Он — глыба мышц, — я закатила глаза. — Ставлю все шоты на следующую вечеринку, что в нем чувств столько же, сколько у меня к задачам по геометрии.
— Минусов не вижу, – фыркнула Ана. – Но он совсем не смотрит в нашу сторону. Я хочу, чтобы он подошел к нам...
Я опустила взгляд на наручные часы, мысленно планируя сегодняшний день. После школы мне еще надо было успеть в музыкальную. В этом году у меня выпуск, и это давило мне на нервы. Надо было все успеть: прилежно учиться в школе, отлично сдать государственные экзамены в школе искусств и ко всему этому находить время для Коула.
Ну, для последнего я в любом случае найду время. Потому что это — далеко не последнее.
— О, Боже, он идет к нам, — выдохнула Ана, вырывая меня из мыслей.
Широкоплечий парень невысокого роста шел в нашем направлении вальяжной походкой. Это уже меня раздражало. Он шел буквально, как «я каждое утро целую себя в зеркало».
— Привет, — подмигнул нам брюнет, поправляя воротник белой рубашки.
— Привет. Я — Ана, — протянула мечтательно подруга, сканируя глазами парня с макушки до носков лаковых туфель.
С моих губ слетел тихий смешок, глядя на реакцию Аны. Когда я повернулась к подошедшему нарциссу, в ту же секунду наткнулась на любопытный взгляд зеленых глаз.
— Мия, — бросила я, вложив в свое имя все безразличие к напыщенному петуху напротив. Хотелось, чтобы эта самодовольная улыбка немедленно исчезла с его лица, но нет — она стала только шире.
— Генри, — он перевел взгляд на Ану. — Но не Кавилл.
— Это было сложно не заметить, — закатила я глаза.
Ана тихонько толкнула меня локтем в ребра, и я перевела на нее вопросительный взгляд.
— Ты не из нашей школы, — улыбнулась она, стараясь смягчить ситуацию.
— Я из 187.
— Очень интересно, но я вынуждена уйти, — я выдавила улыбку и направилась в сторону кабинета английского.
Ана взяла свою сумку с подоконника и последовала за мной, а Генри хмыкнул, провожая нас взглядом.
— Ты чего рычишь так? — Прошипела подруга.
— Ненавижу, самовлюбленных неандертальцев, строящих из себя альфа-самцов.
Ана тяжело вздохнула, и мы зашли в кабинет, присаживаясь на свои места.
— Он — красавчик, — мечтательно протянула девушка, положив подбородок на руку, согнутую в локте.
— Если решишь выйти за него замуж, я отказываюсь быть подружкой невесты, — пригрозила я, выставив указательный палец перед ее лицом.
— Вот предательница, — насупилось милое лицо с прищуренными глазами.
— Да я же шучу, — рассмеялась я. — Но за индюка этого замуж не отдам.
После трехчасового урока по специальности в музыкальной школе, я выбежала из здания с квадратной головой от беспокойных мыслей. Надо было, как можно скорее, подстроить расписание музыкальной с общеобразовательной школой, выбрать программу на год и определиться с дополнительным инструментом для развития музыкального слуха.
— Мия, — окликнул меня знакомый голос за спиной.
Джулс подбежала ко мне с легкой одышкой и крепко обняла.
— Я так рада тебя видеть, — выдохнула она мне в волосы, переводя дыхание.
Я провела рукой по ее спине, стараясь улыбнуться. Как бы я ни хотела вычеркнуть нашу последнюю встречу из памяти, осадок все равно остался.
— Ты бежала что ли? — Я оторвалась от нее, заглядывая в темные глаза, как глубокая ночь.
— Ага, — кивнула она.
— И как первый день в выпускном классе?
— Моя меня уже в первый день достала, — цокнула Джулс, закатив глаза. — Выбрала мне какую-то программу, даже не спросив меня.
— Так это же лучше, чем ломать голову до следующего занятия, как я.
— Она дала мне какую-то ерунду. Я хочу исполнить на выпускном «Lacrimosa». Сыграю, встану, поклонюсь и adios, музыкальная школа, — она помахала рукой. — Уже ненавижу это все.
Я рассмеялась, изумленно покачав головой, и сделала шаг в сторону остановки.
Вдруг паузу разорвал звонок моего телефона.
— Кто это?
— Коул, — быстро ответила я, проведя большим пальцем по сенсорному экрану. — Милый, я сейчас в музыкальной школе. Давай наберу тебя, когда буду дома?
— Окей, — послышалось с другого конца, и я мягко улыбнулась, глядя сквозь Джулс.
— Милый? — Скривилась она. — Мия, ты рассказала родителям о ваших отношениях?
— Нет, — я опустила глаза на плитку тротуара, тяжело вздохнув.
— Планируешь?
— Я не хочу говорить об этом, — я сделала еще шаг в направлении остановки, намекая, что разговор окончен.
— Но ты же понимаешь, что ты не сможешь всю жизнь прятаться с ним? — Крикнула она мне в спину, пытаясь догнать меня.
Я резко развернулась к девушке лицом, отчего она чуть не врезалась в меня.
— Зачем ты накручиваешь меня? — Рявкнула я, теряя терпение.
— Почему ты злишься? — Удивилась Джулс. — Я хочу помочь тебе разобраться в себе.
— Мне не нужна ничья помощь, — отрезала я. — Я сама могу разобраться в себе.
— Мия...
— Мы закончили. — Прервала ее я и быстрым шагом пошла к остановке. Я села на скамейку со сжатыми кулаками и подняла голову к навесу над нами. Грудная клетка ходила ходуном от тяжелого дыхания. Я прикрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
— Мия, прости, если я перешла черту, — Джулс осторожно присела рядом.
— Ты перешла.
— Я... — Она прочистила горло. — Просто не хочу, чтобы тебе потом было больно.
— Джулс, не переживай за меня, — я положила руку на округлое плечо. — Поговорим в следующий раз.
К остановке подъехал мой автобус, и я забежала внутрь, не оборачиваясь на девушку.
Вернувшись домой, я первым делом направилась в свою комнату и легла на кровать, подняв пустой взгляд в потолок.
Не надо было никому рассказывать об этом.
Глупые слезы уже собрались в уголках глаз, размазывая картинку перед глазами. Я даже поплакать, как человек, не могла. Губы дрожали от сдерживаемых всхлипов, застрявших где-то в горле. Вытерев слезы тыльной стороной ладони, я поднялась в сидячее положение и достала телефон. Не успела разблокировать экран, как высветилось имя Коула. Проклятые слезы снова собирались в глазах, грозя вот-вот упасть с нижних век. Выпустив весь воздух из легких, я ответила на звонок.
— Ты уже дома?
— Да, — ответ был слишком тихим, чтобы скрыть застрявший в горле ком.
— Детка, все хорошо?
— Да.
— Мия, — сказал он настойчивее.
— Что?
— Что произошло?
Я прикрыла глаза, чувствуя горячие слезы, скатывающиеся по щекам. И в этот момент вся броня рухнула. Когда с губ слетел тихий всхлип, который я не в силах была удержать.
— Ты плачешь? — Снова раздался голос с того конца.
— Коул...
— Если ты сейчас же не прекратишь плакать, клянусь, я приеду домой.
Я тихо рассмеялась, шмыгая носом. Переведя дыхание, я улыбнулась, вытирая соленую влагу с лица.
— Не надо, — прошептала я. — Я в порядке.
— Точно?
— Да, — я кивнула, прикусив губу.
Уголки губ сами по себе потянулись вверх от осознания, с каким милым парнем я встречалась. Что бы ни случалось, какие бы мысли ни тревожили меня, как бы я не вела себя, Коул всегда был терпелив по отношению ко мне. Он всегда поддерживал меня. Был рядом. Даже если молча. Даже если он не мог словами залечить мои раны, он заживлял их своей любовью.
— Так что произошло?
— Ты был прав, — вздохнула я. — Не надо было мне никому рассказывать, что мы встречаемся.
— Тебя Джулс чем-то обидела?
— Да нет. Просто она сказала правду.
— Какую правду? — Коул пытался говорить спокойно, но я чувствовала нарастающее раздражение в его голосе.
— Что мы не сможем всю жизнь прятаться от родителей.
— Никто и не говорил, что мы будем всю жизнь прятаться.
— Но, Коул, как мы...
— Мия, — он выдержал недолгую паузу. — Прошу тебя, доверяй мне. Я обещаю, что мы что-нибудь придумаем. Просто доверься мне.
Я кивнула, будто он мог меня видеть и улыбнулась, чувствуя, как теплая жидкость разливается в груди.
Я верила ему.
Я доверяла ему.
Свои чувства.
Себя.
Нас.
И я знала, что он решит это. Но роящиеся беспокойные мысли сложно было выкинуть из головы, когда все вокруг давило, когда столько лет я жила под прессом чужих мнений и выдуманных кем-то правил, которые мне пытались навязать.
«Lacrimosa» — часть «Реквиема» Вольфганга Амадея Моцарта. Одно из самых проникновенных произведений классической музыки, написанное в траурной тональности. Выражает скорбь, мольбу и неизбежность прощания