Chapter 2
- Лили, крошка, сегодня студенты сдали много книг. Больше половины я разложила, твою часть я сложила в третьем секторе. Они почти все оттуда, - библиотекарша, имя которой я не запомнила, начала давать мне указания, и я, мило кивнув, отправилась в третий сектор. Он был последним и самым дальним – там хранилась художественная литература, и то, чего не дают читать на пары студентам. Отсюда книги берут редко, чаще всего это я, и несколько девушек. В лицо я их не знаю, но, мне так говорила библиотекарша, что в третий сектор ходят всего несколько людей.
А еще, мне не нравится, когда меня называют ласковыми словами, типа «зая, детка». Бр-р-р-р. Мой папа называет меня «малышка», и бывший парень называл меня «тигренок». Это мне нравилось, потому что это не звучит пошло, но присутствуют нотки игривости.
Боже, неужели у такой, как я, были хорошие отношения, которые я сама же и испортила?
Коди не смог справиться с моей депрессией, не смог помочь мне, и поэтому, он ушел. Сейчас он учиться на последнем курсе, и я его почти не вижу, хотя, Эрика говорит, что он часто проходит мимо нас, но не смотрит на меня. Может, у него такие же мысли, как и у меня, и мы просто не замечаем, что проходим мимо друг друга? Возможно.
Коди был отличным парнем. Правда, я любила его.
На самом деле, я никогда не сторонилась людей даже в период своей депрессии, но у меня всегда возникал вопрос, почему у меня нет подруг? И каждый раз я на него отвечала сама – люди очень беспардонные существа, и она не знают, что некоторые движения и некоторые слова могут нарушать личное пространство человека. Я слишком предвзято относилась к этому, и единственный человек, кто прикасался ко мне, и мне не было неприятно – так это Коди. Даже Эрике я не могу позволить столько, хотя с ней мы общаемся больше времени, чем с тем парнем. Я очень дорожу этой обесбашенной, в хорошем смысле, девушкой, но она тоже может переходить черту. Я не знаю, когда я сниму с себя эту чертову стену неприкосновенности. Наверное, когда полностью выйду из депрессии и адаптируюсь к современному окружающему миру. Я на пути к этому, на пути к выздоровлению, но последние шаги даются мне слишком тяжело, что я порой не справляюсь. У всех ведь такое бывает, да?
Макс часто любит обсуждать со своими друзьями меня, они говорят, что я самое апатичное существо на планете, и по-хорошему, меня нужно изолировать и отправить в психиатрическую больницу. Но я-то знаю, кому туда прямая дорога, Макс. Я много знаю о тебе, тупое ты создание.
- Лили, ты не уснула там? – я услышала громкий голос библиотекарши, и поняла, что я довольно долго засиделась в третьем секторе, хотя работы здесь не так много. Окунувшись в свои мысли, я просто проводила пальцами по обложкам учебников, не понимая, как человек мог создать такую прекрасную вещь, как книги. Я люблю читать, но иногда бывают периоды, когда я не хочу брать в руки ничего бумажного, а просто зависать в Twitter, и писать огромные посты в Instagram.
- Уже почти закончила, - также громко ответила я, быстро составив учебники на свои места и проходя к выходу. – До свидания.
- Пока, Лили Фостер. Приходи завтра, если сможешь, - эта женщина всегда отвечала мне с улыбкой, но она не была искренней. В этом мире слишком много притворства.
Кивнув, я быстро метнулась к выходу из здания, и, надев наушники, зашагала к автобусной остановке. Композиция на телефоне переключилась на My Immortal, грустную рок-балладу, и, как я успела заметить, эта песня у многих вызывает грустные ощущения. Но не у меня. Она дает мне стимул, и когда подключается в конце электрогитара, мне хочется смотреть на него, улыбаться, и тем самым вытеснить своих демонов.
Мамы и Дилана сегодня не будет допоздна, а это значит, что ужин остается за мной. Люблю ли я готовить? Относительно. Я не фанатею от готовки и выдумывания новых рецептов, но мне никогда не в тягость приготовить что-то раз в день. Мой обычный завтрак состоит из омлета или же мюслей с молоком, обедаю я или в институте, или дома. Там всегда остается что-то с прошлого ужина, его же я часто пропускаю. Бывает, что мы едим в семейном кругу, но это продолжается до того момента, пока Макс не скажет какую-то язвительную речь в мою сторону, или же мама не начнет выносить на всеобщее обозрение состояние моей депрессии. Я не социопат, но я люблю умных людей, и которые знают рамки приличия, и не выходят за них. Возможно, здесь я зануда, вредина, меня называют по-разному, но это моя позиция.
Может, именно поэтому мой круг общения не такой уж и большой.
Когда я вернулась домой и немного отдохнула, я нашла в холодильнике размороженную курицу, и решила, что запеку ее в духовке и приготовлю салат. У меня неплохое настроение, даже хорошее, поэтому я решила, что еще испеку пирог с яблоками. Он простой, и получается у меня лучше всего.
Мое хорошее настроение сопровождало меня почти весь процесс приготовления, но все закончилось, как только Макс переступил порог. Я уверена, что он с утра раздумывает о том, как взбесить меня за долю секунды. Но он был слишком примитивным, чтобы догадаться, что к чему-то частому и постоянному быстро вырабатывается безразличие. Оно вырабатывается и у меня.
- Думаешь, если ты научишься готовить, то так быстрее выберешься из своей псевдодепрессии и найдешь парня? – ненавижу слово «псевдодепрессия», потому что меня оно никак не касается. Я сдержанно выдохнула, так и не повернувшись к нему. – Глупая идея, Лилс. Глупая, как и ты.
- Еще одно слово, Макс, и я дополню твой кусочек курицы мышьяком, а если ты откажешься его есть, я найду способ, чтобы хоть три капли попало в твой поганый рот, усек?
- Кишка тонка, Фостер, - он взял со стола яблоко, подкинув его, и ловко поймав. – Когда предки будут дома?
Когда ты сдохнешь.
- Не знаю, - безразлично бросила я, пытаясь держать свое хорошее настроение ближе к себе. – Иди в комнату, ты мне мешаешь.
- Да ладно тебе, Лили, - его пальцы прошлись по моему позвоночнику, от чего я вмиг начала раздражаться и за долю секунду повернулась к нему.
- Не смей прикасаться ко мне, - жестко прошипела я, от чего его мимика сменилась.
Я знаю, почему.
Потому что он вспомнил.
Он вспомнил, почему нельзя ко мне прикасаться. Он вспомнил свое исцарапанное лицо... Он вспомнил все.
- Да ладно, успокойся, я просто погладил тебя, - Макс поднял руки верх, снова натягивая на себя ухмылку. Самозащита, не более.
Когда он ушел, мои внутренние волны ярости стали снова тихим и спокойным течением, и я снова принялась за работу на кухне. Еда уже была в духовке, мама и Дилан должны вернуться через пару часов, и я успею приготовить пирог и салат. Меня редко волнует, съедят ли они мой ужин горячим, или же придется разогревать. Это их проблемы. Я всегда готовлю к их приходу, а если они придут позже, здесь нет моей вины.
Когда пирог и курица были на стадии приготовления, я решила залезть в социальные сети, так как у меня появились мысли, которые я хочу излить в свой Twitter, а позже и в Instagram. Для каждой сети у меня разные посты, но они похожи. Я стараюсь не притворяться.
«Сегодня день хороших мыслей и дел. Я дала себе выходной, или же выпросила его. Настроение: Evanescence. Настроение: сладкий пирог с яблоками. Настроение: видеть хорошие сны.
Лилс.»
Обычно, я никогда не задумываюсь над тем, что пишу, и стараюсь ничего не исправлять. Это мои мысли, а всякая мысль не требует редакции. Настала очередь для Instagram. Фотография рассвета с протянутой к солнцу рукой, фильтров я решила не добавлять. Не такое хорошее настроение для ярких, и не такое ужасное для черно-белого. Демоны сегодня благосклонны.
«Всякая радость может стать болью. Всякая боль может сделать тебя самым счастливым. Так что, если ты злишься и хмуришься от ослепительного света утреннего солнца, это не значит, что сегодня в закате ты не будешь танцевать под теплым дождем»
Опубликовав, спустя пару минут мне снова пришел ответ на мой последний пост. Я не думала над тем, кто это может быть, но когда увидела, то недоверчиво смотрела на никнейм. KitDalton.
«А ты, Лили, танцевала под дождем?»
«Тебе это так интересно?»
«Что-то мне подсказывает, что ответ вопросом на вопрос означает «нет». Это так, Лили Фостер?»
«Нет, не так. Но я никогда не танцевала под дождем»
И чего это я откровенничаю с ним?
«Чтобы танцевать под ним, нужно найти устойчивую почву, на которую ты будешь возвращаться всегда»
«А если ее перекопают? Разрушат, раскопают?»
«Представь, что почва – это твоя душа. Ее никто не раскопает, и не построит там то, что тебе не хочется:)»
«Верно»
«Значит, мы все-таки будем знакомы?»
Я долго смотрела на сообщение, думая, нужен ли мне человек для переписок по интернету. Это скучно, и надоедает.
«А ты, Кит, танцевал под дождем?
***
Парень из Instagram говорил со мной до прихода мамы и Дилана, а затем, не предупредив его, мне пришлось покинуть социальную сеть. Я даже не переживала, что не предупредила его, потому что я не думаю, что мне стоит перед ним отчитываться. Если же он что-то напишет, то я отвечу ему, как только поужинаю. Ему 21, он учится в Хьюстоне, и его будущая профессия – юрист. У нас одна сфера деятельности, но немного другие ответвления. Мы живем в одном штате, но в разных городах, которые находятся в трех часах езды дуг от друга. Чаще всего говорил он, и он достаточно рассказал о себе, в отличие от меня. Он узнал только мой возраст, на кого я учусь, и чем я хочу заняться после института. Мы говорили о книгах, о любимых авторах, а когда пришла очередь сказать мою любимую книгу не из репертуара Кинга, я ушла, оставив его сообщение прочитанным.
Это первый человек, с которым я знакомлюсь в интернете, потому что, обычно, люди просто отвечают на мои посты своими впечатлениями, но никто не продолжал разговор после моего «Спасибо». Именно поэтому я веду себя с этим человеком настороженно, потому что я даже не знаю, существует ли такой Кит Далтон вообще.
В мире слишком много обмана.