Глава 11 - Вопросы
— Я... тебя... люблю... — её руки скользят чуть выше, она наклоняется ко мне, ещё чуть-чуть, и...
— ААААААААА!!! — я вскочил на кровати в холодном поту, сжимая в объятиях подушку. Одеяло валялось на полу, тапочки, которые раньше стояли около кровати, теперь каким-то боком оказались на полке с книгами.— Фух, вот же бли-ин... — я встал с кровати, подошёл к окну и распахнул его. Свежий, раннеутренний воздух наполнил мою душную комнату. Я достал тапочки с полки, сгрёб в охапку одеяло, кинул его на диван и крадучись прошёл в ванную, чтобы умыться холодной водой.
С того... с того самого дня рождения мне сниться один и тот же сон. Причём в ту-то ночь я дрых без снов, а вот на следующую... А я до сих пор понять не могу, то ли это кошмар мне снится, то ли... то ли... что-то другое...Чтоб его...
***
На следующий день после праздника Аля в школу не пришла. После информатики я, обеспокоенный ещё больше, чем когда рыжая болела, подошёл к классной, и, стараясь, чтобы голос не дрожал, спросил так, ненавязчиво, где Алька.
— Мама её позвонила, сказала, что ей плохо. Не волнуйся, Глеб, завтра придёт твоя подружка, — классная улыбнулась, и как-то странно на меня посмотрела. Я занервничал, попрощался и побежал на следующий урок.
После школы я хотел просто пойти домой и всё хорошенько обдумать, но мне тут же всучили кучу тетрадок моей рыженькой подружки, и попросили занести их ей. Я поднимался по лестнице, уже обливаясь потом и боясь встречи с Алей... Чёрт возьми, как я буду с ней разговаривать... После ЭТОГО?..
Тем не менее, что-то упорно толкало меня вперёд. Это что-то загнало меня на наш этаж, подвело к двери и заставило с силой нажать на кнопку дверного звонка.
— Ты бы ви... ой... слышал... ой... как мама утром на дядю Мишу по телефону орала... «Каким местом ты думал, когда наливал Але пятый бокал? Ты человек или где? Человек ты, я тебя спрашиваю?», — рыженькая, лежавшая на диване, слабо улыбнулась, и тут же снова схватилась за голову. Я тоже слегка натянуто улыбнулся и заёрзал в кресле.— А самое обидное... ой-ой, голова... Самое обидное, что я нифига не помню из того, что было вчера...
— Значит, вечеринка удалась, — нарочито бодро пошутил я. Аля пожала плечами, уже не пытаясь улыбаться — вчерашнее шампанское давало о себе знать при каждом движении головой.Я вздохнул, встал, и осторожно положил пакет с тетрадями на кресло. «Значит, она ничего не помнит!» — подумал я. Эта мысль вызвала у меня какие-то странные, смешанные чувства — с одной стороны это, конечно, хорошо — ведь мы сможем быть друзьями, как раньше! Это же чудесно!
А вот с другой...Этот запах... шоколад, яблоки... Почему-то я никак не мог выкинуть его из головы... Почему-то мне жутко хотелось узнать, правда ли то, что она сказала мне, или это было просто влияние весёлого вечерка.
— Ну, так тебя завтра в школе ждать? — спросил я. Она едва слышно засопела. Я пригляделся — рыжая спала.Я на всякий случай помахал рукой у неё перед носом, и наклонился к её беспокойному лицу. Она спала, чуть постанывая от головной боли, и от этих звуков у меня по всему телу вдруг пробежали мурашки. Я наклонился ещё немного, и, обмирая от собственной смелости, чуть коснулся губами её щеки, после чего быстро распрямился, накрыл её пледом, висевшим на спинке дивана, и молниеносно удалился.
Вбежав в собственную квартиру, я наткнулся на отца и Анечку. Сестрёнка, одетая в любимую бежевую курточку, подгоняла полуодетого отца строгим взглядом и нетерпеливыми возгласами:
— Пап, блин, мы так опоздаем, и всех кукол раскупят! — ах, да, папа же обещал свозить Анечку в магазин и купить ей что-нибудь, если она месяц будет мыть посуду. А моя сестрёнка, если ей что-то надо, из кожи вон вылезет, но всё сделает, мда. Это у неё в маму.
Я столкнулся с отцом как раз в тот момент, когда он натягивал ботинки. Увидев мой горящий взгляд и разгорячённое лицо, отец удивился и спросил:
— Глебка, что это с тобой? Болеешь, что ли?
— Нет, пап, всё окей, — я пулей скинул верхнюю одежду, раскидал всё по своим местам — пальто на вешалку, ботинки под вешалку — подхватил сумку и пронёсся в свою комнату. Отец только пожал плечами, удивлённо глядя мне вслед.
Я ворвался в комнату, как ураган, разметав во все стороны лежавшие на пороге тапочки, и немного шокировав рыбок в аквариуме, который стоял у меня на тумбочке. Я кинул сумку на диван и принялся мерить комнату быстрыми шагами.
Так, в этом что-то неправильно! Даже всё неправильно! Разве так можно? Нет, конечно, Алька моя подру... мой друг. Мой хороший-хороший друг. Как Стёпка или Жанна. Может, даже чуть лучше, чем Стёпа и Жанна. И ближе. И ещё она милая. И симпатичная. И очки ей очень идут. И волосы у неё красиво вьются, когда распущены. И глаза у Альки большие и голубые, как небо в мае...
Я внезапно остановился, как громом поражённый. Как будто небо упало на голову. Как будто... Ай, чёрт, фиг с ней, с лирикой. Это лишнее.Главное — я, кажется, понял самую простую истину.Я понял, почему каждый раз, когда она врезалась в меня на катке, мне становилось неловко.Почему когда мы оставались наедине, я слегка волновался и краснел, как она когда-то.
Я влюбился в Алю.
Чёрт.Нет, не так.
— ЧЁРТ!!! — выкрикнул я и со злостью пнул стол. Столу было как-то пофиг, а я больно долбанулся ногой. Я выругался и рухнул на диван с ворохом внезапно наплывших мыслей.«Почему так? Нет, она милая, и хорошая... И такая непредсказуемая... Я вот не ожидал, что тихая девочка-зануда может обойти меня в «Zombie Killer»... Наверное, это сон.»Я на всякий случай дёрнул болевшей ногой — нет, больно. Значит, не сон.
Я вздохнул и перевернулся на бок.Ну и что делать? Идти признаваться?Ага, сейчас. Да если в школе узнают, то меня загрызут. Да ладно меня, её-то вообще уничтожат! Моральные уроды в целом и Соколова в частности. Плюс ко всему, я же не был уверен, что Аля и правда меня любит, я ведь так и не мог понять, правду ли она... сказала...
С того памятного дня рождения прошло несколько месяцев. Промежуток этот прошёл довольно скучно и в мучительных раздумьях, так что рассказывать о нём нет смысла.
Приближался конец четвёртой четверти. Я так ничего и не сказал Але, она так ничего и не вспомнила — опять-таки, пять-шесть бокалов шампанского надёжно закупорили в её мозгу память об этом дне, чему я одновременно и радовался, и немного жалел. Стёпа и Жанна всё ещё встречались, и, как по секрету шутканул мой друг — «дело, кажись, к свадьбе». Они поближе узнали Альку и хорошо с ней сдружились, и теперь почти везде мы появлялись шумной весёлой четвёркой. Это меня спасало, потому что я не мог оставаться с рыженькой наедине, она это замечала и была слегка растеряна, но ничего не говорила.
— Дети! — привычно-радостно прощебетала (помните, что я говорил?) Инна Размиковна, впорхнув в класс. Привычный весёлый шум слегка поутих, все уставились на классную.— У меня объявление! Как вы знаете, осталась всего неделя до летних каникул. И поэтому руководство школы решило объявить школьный бал в честь вашего выпускного и летних каникул! — возвестила Инна Размиковна возвышенным голосом.
Я почему-то глянул в сторону — Соколова невинно улыбнулась и выразительно стрельнула в меня глазками, я вздрогнул от ужаса и покосился на Алю. Рыженькая вертела в руке ручку и думала о чём-то своём. Зато сидевшие впереди нас Стёпка и Жанна перестали перешёптываться и просияли.
— А когда бал? — поднял руку мой друг.
— Через три дня. Приглашаются все, и лучше всего приходить в нарядной одежде, а не так, как вы всё время ходите в школу, — классная выразительно покосилась на мигом присмиревших парней на передних партах, которые признавали за школьную форму только серые или чёрные джинсы. — И ещё вы можете пригласить кого-нибудь из класса пойти с вами на бал, там будут классы с девятого по одиннадцатый, — добавила она.
В моем мозгу мелькнула интересная мысль. «Вот оно, вот! Я могу пригласить Альку... ну, как друга. А там ей мягко напомнить день рождения, и...» — продолжить свою мысль я не посмел, жутко покраснев от собственных намерений. А вдруг... вдруг она... правда?..
— Кого пригласишь? — спросил Стёпка, пристраиваясь рядом со мной со своим рубанком и недоделанным самолётом. На трудах мы всё время делали какую-то ерундень — кто хотел, делал деревянный автомат и носился с ним после школы, кто-то строгал кораблик. Мой друг, вон, самолёт делает.
Я вздрогнул, хотел было покраснеть, но успел сделать безразличный вид и пожал плечами:
— Да не знаю. Я вообще не хотел туда идти, а потом подумал...
— Что можно пригласить одну рыженькую подружку, конечно, просто как друга, — с ухмылкой закончил мою мысль Стёпка. Я таки покраснел и мрачно зыркнул на друга.
— Прям мысли мои читаешь, блин.
— Да не парься ты, это ж очевидно, что Алька тебе нравится, — сказал Стёпка. Я быстро огляделся — сквозь шум электропилы никто наш разговор не мог услышать, вроде — отвёл взгляд, и спросил:
— Что, это так заметно?
— Да есть немного, — улыбнулся Стёпка. — Ну, она девчонка хорошая, и в играх компьютерных шарит, так что теоретически я могу доверить своего другана в её хрупкие женские руки, — засмеялся Стёпка.
Я ещё сильнее покраснел и опустил взгляд на собственное творение — красиво отполированный шар в виде яблока в натуральную величину, для которого я сейчас выстругивал листик. Стёпка взял моё творение в руки, повертел и удивлённо присвистнул:
— Фигасе ты можешь! Да тебе можно и фигурным резчиком по дереву работать!