Глава 17
Громкий хлопок двери окончательно заставил прийти в себя. Яркие белые лампы сразу ослепили своим светом, а запах лекарств сильно ударил в нос. Всё тело сильно болело, во рту был неприятный горький вкус, руки сводило от капельниц, а голова раскалывалась пополам. Первое что я увидела, была просторная белая комната, запертые окна, в которых была абсолютная тьма и типичная больничная койка, от которой сильно болела спина.
В моей голове по-прежнему крутились видения: мои похороны, видения с мамой. Но сейчас казалось, что я наконец выбралась из этих кошмаров. Я могла ощущать все поверхности своими руками, мои волосы, что были уложены лаком для волос, по-прежнему оставались твёрдыми. Я словно вновь попала в реальность после долгой отключки.
Одно смущало, как я попала в больницу?
Голова еле-еле соображала, и строить какие-либо теории было крайне проблематично. Повернувшись влево и продолжая лежать, я сразу вижу перед собой дверной проём. Дверь была нараспашку открыта, показывая ярко освещенный коридор, где стоял человек. Глаза отказывались фокусироваться сразу, и только хорошо проморгавшись, я смогла рассмотреть незнакомца.
В коридоре стоял Тэвон. В домашней одежде и лохматой головой кореец, не моргая, смотрел в мою сторону. Мимолётно в моей памяти пронеслись видения с парнем. Его бездыханное тело, тюремная камера. Почти сразу я закрываю свои глаза от испуга, страха увидеть все эти ужасы вновь. Я просто не могла посмотреть парню в глаза, подумав, что это очередная часть моего личного фильма ужасов.
- Что случилось? - послышался низкий голос отца буквально через мгновение.
- Алекс очнулась, - совсем тихо ответил кореец.
- Ты уверен? Она продолжает спать, - недоверчиво продолжал Ричард.
- Я только что видел, как она открыла глаза, я клянусь вам, - Тэвон слегка повысил голос.
После небольшого диалога мужчин я окончательно поняла, что нахожусь в реальности. Все те видения были лишь сном, иллюзией. От осознания этого хотелось встать с постели и обнять всех на свете, но я продолжала лежать с закрытыми глазами.
- Ладно, приведи доктора, я пока побуду с ней, - устало выдохнув, мужчина медленно зашёл в палату.
Кореец почти сразу быстрым шагом ушёл прочь, оставив меня и отца одних.
Стараясь прислушиваться к каждому шагу и шороху, я считала секунды, когда меня вновь оставят одну. Разговаривать с отцом после произошедшего было стыдно, я столько всего наговорила, столько всего сделала, отчего смотреть в глаза Ричарду, а также Тэвону было невозможно.
- Алекс, я видел, как ты открывала глаза, можешь не притворяться, что спишь, - присев на кресло напротив моей постели, сказал голос папы.
Смущённо, смотря вниз, я раскрываю свои веки, приподнимаясь. Положив подушку себе под спину, я приняла сидячие положение, готовясь, наверно, к самому тяжелому разговору в своей жизни.
- Как ты? - нежно спросил Рич, смотря мне прямо в глаза.
- Нормально, немного голова болит, но терпимо, - я продолжаю игнорировать взгляд отца - как я здесь оказалась?
- Вчера вечером я нашёл тебя в не самом хорошем состоянии. У тебя был передоз, - начал отец. "Вот почему я нахожусь в больнице."
- Прежде всего я хотел рассказать тебе про тест, а только потом перейти к более неприятной теме, - мужчина, согнувшись, потирал свои большие ладони. - около месяца назад мне позвонили из службы опеки. Мне сказали, что внезапно объявились люди, которые утверждали, что являются твоими дальними родственниками, со стороны матери. - отец выдохнул, - они требовали опеку над тобой...Я сразу сказал, что тебя никому отдавать не собираюсь. - вновь точный взгляд, обращённый ко мне, - они потребовали тест ДНК. Мне ничего не оставалось, это был единственный способ, чтобы они отстали от нас...
От монолога Ричарда уровень стыда повысился вдвое. Я, как всегда, поддавшись эмоциям всё испортила, даже не выслушав отца. Меня, по факту, никто не предавал, никто не хотел от меня избавиться. Я опять перевернула всё вверх тормашками, и, может быть, если бы я тогда выслушала папу, сейчас бы не лежала в больнице.
- Прости, - только и молвила я, уже протирая глаза от слёз, - я не знала...
- Как давно ты принимаешь? - прервав меня, спросил Рич.
Сердце моментально сжалось. Сразу вспомнились видения с Ричардом и мамой. Плакать захотелось ещё сильнее, но я упорно старалась остановить слёзы.
- Примерно спустя две недели после переезда, - совсем тихо молвила я.
- Ясно, - мужчина нервно закивал, продолжая потирать руки, - как так получилось?
Максимально подавив истерику, я принялась нервно почесывать правое предплечье, собираясь с мыслями.
- На одной из вечеринок один парень дал мне попробовать экстази. В ту же ночь, находясь под кайфом, я увидела маму... - вновь образ мамы мелькнул в сознании, - после этого я начала на постоянной основе принимать ЛСД, каждую ночь я видела маму рядом с собой. Я лежала на её коленях, она гладила меня по голове, говорила, что всё хорошо, и она рядом. - вновь литры слёз наворачиваются на глазах, - я так по ней скучала...
В ответ Рич встаёт со своего места и крепко меня обнимает. Уткнувшись в плечо отца, я продолжая рыдать.
- Мне её очень не хватало, - не отпуская Ричарда, говорила я.
- Мне тоже, милая, мне тоже, - тихо говорил мужчина, поглаживая мою голову.
Разрывая наши объятья, папа возвращается на своё место.
- Когда я была в отключке я снова видела её, может прозвучать странно, но я уверена, что это была именно она. - плачь сбавил обороты, давая вновь нормально строить предложения, - она сказала, что всегда будет рядом со мной. А ещё... - я посмотрела отца в глаза, - что любила тебя до самой смерти.
Теперь уже из глаз Ричарда потекли слёзы. Видно, мама спустя столько лет до сих пор осталась в его сердце.
- Может прозвучать сентиментально, но я до сих пор люблю её, - отец активно убирал слёзы из своих глаз. - знаешь, скоро рождественские каникулы, думаю нам стоит поехать в Россию, к ней на кладбище.
Идея отца сразу пришла по душе. Хотелось показать свою жизнь до переезда, показать то, что отцу было недоступно долгие 17 лет.
- Да, обязательно, - впервые за это время я улыбнулась.
- Алекс, ты наверно понимаешь, что после данного случая ты под домашним арестом. - успокоившись говорит Рич. - никаких вечеринок, гулянок и так далее.
- Я понимаю, пап, - киваю я.
- Отдыхай, - громко выдохнув, говорит мужчина.
Ричард медленно покидает мою палату, выключив свет. Аккуратно ложась на койку, я продолжаю улыбаться. Наконец появился шанс, что всё наладится...
Аккуратно закрыв за собой дверь, Ричард вздохнул с облегчением. Наконец всё в его жизни наладится, и наркотики больше никогда не встанут на его пути и на пути его семьи.
- Она проснулась? - послышался мужской голос с азиатским акцентом.
Тэвон и врач пришли довольно быстро и не заставили долго ждать. Как таковая помощь доктора не была необходима. Ричард просто хотел остаться наедине с дочерью.
- Да, с ней всё хорошо, она сейчас опять легла спать, ей нужны силы, - спокойно, слегка приподнимая уголки губ, говорил Флитчер.
В глазах Ричарда Александра всегда была маленьким ребёнком, несмотря на то что она выглядела, как взрослая девушка.
- Видимо, моя помощь здесь не нужна? - сказал врач.
- Нет, иди отдыхай, дружище, твоя смена давно закончилась, - Ричард похлопал приятеля по плечу.
За окном давно была глубокая ночь, и каждый нормальный человек предпочёл бы быть в это время в тёплой постели, а не вкалывать на работе. Рыжий кивнул своим аккуратным подбородком, попрощавшись с мужчинами, после чего ушёл.
- Не хочешь поехать домой, уже почти 12 ночи, - по-отцовски спросил Рич корейца.
Парнишка выглядел очень уставшим, напоминая выжатый лимон.
- Я останусь здесь, мне нужно с ней поговорить, - присев на сидения около двери сказал Тэвон, намереваясь остаться здесь на всю ночь.
- Тебе придётся ждать минимум до утра, точно не хочешь поехать и отдохнуть, - мужчина присел на корточки напротив школьника.
Явный отцовский инстинкт прослеживался в поведении мужчины.
- Нет, я отдохну только тогда, когда мы поговорим, - парень стоял на своём, сжав немного скулы.
- Ладно, я тогда предупрежу твою маму, что ты здесь, - Рич поднялся на ноги.
- Я буду очень вам благодарен, - подросток сладко зевнул.
- До завтра, сынок, - попрощался мужчина, оставив Тэвона одного...
- Ну как твоё пребывание здесь? - спросил весело Анхель, ставя мне на колени поднос с противной больничной едой.
После продолжительного сна я чувствовала себя намного лучше. Разговор с отцом сильно утомил, и почти сразу я отправилась в царство Морфея. Я почти не видела никаких снов, только звуки уже работающей больницы проносились где-то глубоко, но не заставляли пробудиться полностью.
Проснулась в 12 часу с уже ярким солнцем за окном и Анхелем за дверью.
Испанец упорно старался казаться спокойным, непринужденно в своей манере шутил, и ни разу не заикнулся о произошедшем со мной.
- Бывало и лучше, - перебирая густую овсяную кашу ложкой, сказала я.
Аппетита данное кушанье не вызывало, даже наоборот, хотелось блевануть от этой бежевой жижи.
- Не вешай нос, думаю ты тут недолго, - продолжал парень, открывая упаковку шоколадного батончика "Snickers".
" Мой любимый ".
- Дай кусочек, - с глазами полными одержимости, я смотрела на лакомство в руках испанца.
Сладкое я не ела уже по большей мере больше 3 месяцев, и желание съесть шоколадный батончик захватило разум, вместе с активным слюноотделением.
- Неа, тебе нельзя, - Анхель сразу убирает шоколадку за спину. - у тебя ещё слабый желудок. Даже не думай, юная леди, - Лопес сделал шаг назад.
- Ну Анхель, прошу, ты же сам видишь, как меня здесь кормят, - молила я испанца, потихоньку выбираясь из-под тяжелого больничного одеяла.
Убирая жесткое одеяло, встав на холодный больничный кафель, и сделав один небольшой шаг, я почти сразу хватаюсь за голову. Словно переживая сильный удар тупым предметом, голова сильно заболела, а тело почти сразу потеряло опору. В сознании вновь начали возникать те страшные видения, о которых я почти забыла. Всё это напоминало мне паническую атаку, воздух в лёгких стремительно кончался, а в глазах темнело.
Через пару секунд после начала этого приступа крепкие мужские руки окольцовывают мои спину. Стремительно меня уносят обратно на кровать. Оказавшись на жестком матрасе койки, я медленно начинаю приходить в себя.
- Алекс, тебе не стоило подниматься так рано с постели, - почти как старший брат, сказал Лопес, что вовремя помог мне. В его глазах было явное волнение и тревожность, а руки до сих пор держат меня за плечи, - шоколадка того не стоит. - испанец судорожно укрывает меня одеялом и укладывает на бок.
Приходя в себя, я устремляю свой взгляд на дверь, ведущую в коридор. Кроме белых стен и дверей, я проёме выглядывала чья-то рука. Аккуратные тонкие пальцы, слегка набухшие вены ближе к локтю. Рука явно принадлежала мужчине.
- Кто там? - спросила я испанца, что продолжал наблюдать за мной.
- А, это Тэвон, - ответил Анхель.
В голове сразу всплыл вчерашний образ корейца, что стоял в этом же проёме и смотрел удивлёнными глазами на меня.
- Что он тут делает? - вновь вопрос к Лопесу.
- А мне откуда знать? Он тут по меньшей мере со вчерашнего вечера сидит. Когда я вчера приехал, он уже был здесь. - парень присел на диван напротив меня.
- Кто-то ещё был здесь?
- Даниэль был здесь, - взгляд Анхеля заметно погрустнел.
Упоминание Горсиаса отдало знакомой болью в сердце. Неужели он ещё не уехал? Повисло молчание, ни я, ни Лопес не знали, как продолжить разговор. Даниэль был тем, кого мы редко упоминали. Словно Воландеморта, мы никогда не произносили его имя вслух, понимая, что подобные разговоры слишком болезненны.
- Тебе надо поговорить с ним, с узкоглазым. - констатировал испанец, без какой-либо ноты усмешки. - не знаю, что между вами произошло...
- Он сказал, что мы расстались, Анхель, - сразу твёрдо сказала я.
- По нему не скажешь, что ему всё равно, - сразу аргументировал испанец, - это он позвонил мне, и сказал, что ты в больнице.
Не могу сказать, что в моём сердце что-то ёкнуло. Во мне по-прежнему была обида на Тэвона. Он бросил меня, бросил громко, и максимально для меня унизительно. Его порывы любви по отношению ко мне, после новости о передозировке не вызывали доверия. Вместе с тем, я скучала по нему. Воспоминания о его смерти, что мне довелось увидеть, заставляли сердце сжиматься.
"Нет, я хочу его увидеть"...
- Как ты? - скромно спросил Тэвон, устраиваясь напротив меня на стуле на колёсиках.
- Знаешь сколько раз мне задавали этот вопрос за сегодня, - осушив стакан с водой, я устремляю свой взгляд вниз, боясь посмотреть в глаза корейцу.
Обстановка была по-настоящему неловкой, каждому хотелось сказать 1000 слов, но начать никто не мог.
- Как долго ты здесь? Выглядишь не очень, - констатировала я.
Кореец выглядел словно зомби версия самого себя. Синяки под глазами, растрёпанные волосы и мятая домашняя одежда.
- Столько же, сколько и ты, - с неловкой улыбкой ответил парень.
- Ты мог поехать домой и отдохнуть, не стоило здесь так долго сидеть, - я наконец посмотрела на него, немного смягчившись.
- Предпочитаю не откладывать важные дела на потом, - кореец продолжал улыбаться. - тем более, если это касается тебя.
Последние слова парня заставили смутиться. Всё моё тело слегка напряглось, а в голове начали возникать кадры осеннего бала. Конечно, я могла винить во всей этой ситуации Тэвона, или отца, но рано или поздно приходила к выводу, что и сама виновата в этом. Неконтролируемый поток эмоций, плюсуя мою ломку перед наркотиком, всё перечисленное в совокупности привело меня к больничной койке.
- Тэвон, я... - я уже начала свои извинительную речь.
- Прости меня, Алекс, прости, - прервал меня кореец, - я не должен был тогда те ужасные слова...Твоя история, я всё принял на свой личный счёт, не разобравшись... - парень согнулся и прикрыл лицо руками, - я не понимал, что это могло привести к таким последствиям... - голос Тэвона стал чуть выше, - только увидев тебя в машине скорой помощи, я осознал, что могу потерять тебя, что ты можешь умереть...
Всё это парень говорил с большими усилиями. Его голос дрожал, срывался, казалось, что кореец подавлял свои эмоции, чтобы окончательно не разрыдаться.
- Тэвон, - из-за всех сил я поднимаюсь с постели, приближаясь к парню.
Хотелось сказать ему, что он не виноват, что его вины в этом нет, и тем самым его просто успокоить. Сидя на конце кровати, я обнимаю уже рыдающего вовсю парня за плечи, положив свою голову ему на плечо.
- Я люблю тебя, Алекс, ты не представляешь как, больше всего на свете, и я не хочу, чтобы мы были порознь, - обхватив меня, тихо говорил кореец.
Настала теперь моя очередь говорить те самые слова.
- Я тоже тебя люблю, Тэвон, - уже я начинала плакать, - я долго не осознавала этого, долго не понимала своих чувств... - я сильнее сжала Тэвона за плечи, - не понимала, насколько ты мне близок и дорог.
На секунду мне показалось, что кореец замер. Мои слова на секунду ввели его в состояние шока, но он продолжал обнимать меня.
- Но это моя вина, Алекс, моя, - парень выпустил из своих тисков, давая себе посмотреть мне в глаза - моя...
- Здесь нет твоей вины, - взмолилась я, вновь обнимая парня.
Наступила тишина. Пребывая в объятьях корейца, я понимала, что ещё один камень с моих плеч рухнул.
- Я люблю тебя, - вновь повторил Тэвон совсем тихо, едва слышимым шепотом.
В который раз разорвав объятия, я аккуратно целую корейца в губы. Он сразу отвечает, но старается не сильно углублять его.
- Тебе нужно идти, - оторвавшись от корейца, говорю я.
- Почему? - парень взял меня за скулы.
- Ты провёл здесь около суток, я не успокоюсь пока ты не уедешь домой и не отдохнёшь, - я гладила затылок Тэвона.
В ответ кореец усмехнулся.
- Помнишь, когда я был в больнице, ты уснула у меня на плече, - внезапно вспомнил парень.
- Помню...
Это были дни моей зависимости, дни моих встреч с Даниэлем, дни моего самого жалкого существования.
- Я бы хотел повторить этот опыт, - лукавая улыбка.
В считанные секунды мы оба оказываемся на больничной койке. Мы не собирались в очередной раз переспать, наверное, нам просто хотелось насладиться обществом друг друга, без каких-либо пошлостей.
Укрывшись жестким одеялом, Тэвон обнимает меня за талию, ложась на бок. Его тёплые и гладкие ладони мгновенно согревают и расслабляют, заставляя погрузится в глубокую дрёму, несмотря на яркое солнце за окном...
- Знаете, я не думала, что когда-нибудь окажусь здесь, - внезапно сказала я.
- Вы далеко не первый человек, который говорит мне это, - ответила женщина.
После 2-х недельного проведения в больнице меня наконец выписали. Отношения с близкими налаживались, а вместе с этим и моё самочувствие. Почти каждый день ко мне приходил отец, Тэвон и Анхель. Папа привозил необходимую одежду и вещи, Тэвон смотрел со мной фильмы и в секрете ото всех оставался ночевать, а Анхель моментально поднимал мне настроение, принося с собой настолки и сладости.
Эти дни я могла назвать самыми спокойными, самыми размеренными днями в моей жизни. Я постепенно забывала весь тот ужас, что произошёл со мной. Наступило то время, которое давало возможность просто дышать и не думать не о каких проблемах и трудностях. Но не всё было так идеально.
- Я, наверное, никогда бы не пришла к вам, если бы отец не притащил сюда, - я невольно улыбнулась своим словам, игнорируя взгляд женщины, что внимательно смотрел на меня.
После выписки жизнь продолжала быть спокойной. С Ричардом мы стали настоящими друзьями. Ходили на пробежку по утрам, смотрели по вечерам фильмы и наедались вредной едой, чтобы всё потратить на пробежке. С моей выписки прошло всего пару недель, в школу я пока не ходила, пребывая в своей комнате добрую часть дня вместе со своим парнем, что нагло прогуливал занятия.
Тэвон вёл себя как обычно, стараясь игнорировать наше внезапное расставание, делая вид, что наши отношения продолжаются. Я вела себя под стать ему, так же игнорируя прошлое. Мы так же смотрели до вечера кино, иногда делали домашнее задание, что нам скидывали одноклассники, и просто наслаждались обществом друг друга.
Анхель за всё это время ни разу не связался со мной, а на сообщение отвечал сухое "Я занят, прости". Конечно, подобное поведение друга немного расстраивало, но я старалась верить, что у Лопеса действительно нет возможности поговорить со мной.
- Видно, он беспокоится о вас намного больше, чем вы, - констатировала шатенка, сощурившись, и продолжая смотреть на меня. - а должно быть наоборот.
- Похоже на то, - я упорно старалась ввести этот диалог в тупик.
- Алекс, я хочу помочь вам. - терпение женщины стремительно заканчивалось, - но я не смогу это сделать, если вы не скажете, что именно вас беспокоит. Ваш отец без причины вряд ли будет волноваться.
Дальше шутит и издеваться не было возможности, взгляд психолога сильно смущал.
"Почему она на меня так смотрит?"
Да и мне не хотелось больше тянуть кота за хвост.
- Когда я очнулась после передозировки, меня начали сопровождать приступы, - начала я, наконец в ответ взглянув в глаза женщины, - я не знаю, как это правильно назвать...
- Как они проявляются? - сразу спросила шатенка.
- У меня начинает сильно болеть голова, я теряю равновесие, в глазах темнеет, воздух заканчивается и... - я начала подробно описывать мои приступы.
Как я и говорила, жизнь после больницы не была полностью беззаботной. Впервые припадки начались ещё в больнице, когда я неудачно встала с постели, собираясь взять у Анхеля шоколадку. В тот момент я всё скинула на слабость после долгой отключки и только.
Уже после выписки приступы набрали новую силу. Они были с утра, иногда в обеденное время, а чаще всего вечером, когда мылась или просто находила в ванной комнате. С каждым разом они становились всё сильнее, оттого их начинали замечать потихоньку мои близкие. Отец сразу отправил меня к врачу, сказав, что с этим, как всегда, шутить не стоит.
По итогу врач невролог никак не мог объяснить подобное явление и просто дал направление к психологу. Вначале я сильно морозилась и протестовала, но отец, как обычно это бывает, силой потащил меня к доктору Саммит, что принимала в Сан Диего.
- И? - доктора сильно заинтересовал мой рассказ.
- Я вижу то, что видела, когда была в состоянии передозировки, - как отрывая пластырь с больной раны, закончила я.
Полагая, что те ужасные видения исчезнут, я до поры до времени, не вспоминала те ночные кошмары, пока они сами не возникли вновь в моём сознании.
Всё было почти также, как в первый раз, только быстрее в 1000 раз, но не менее больнее.
- И что же ты видела, Алекс? - шатенка не унималась.
- Как дорогие мне люди погибают, один за другим, - от воспоминаний пошли слёзы.
Я хотела держаться как можно крепче, но эмоции в очередной раз взяли вверх.
Немного помолчав, и что-то чиркая в своём блокноте, доктор вновь внимательно на меня посмотрела.
- Милая, на самом деле я впервые сталкиваюсь с подобным, - на лице женщины появилась озадаченность, - я пока не могу точно сказать, что именно у тебя. Очевидно, нужно хорошо изучить эту проблему, и найти лучший способ лечения.
- И что вы мне сейчас предлагаете делать? - немного грубо спросила я.
- На данном этапе я посоветую тебе продолжать свою беззаботную жизнь. Найди себе увлечения: танцы, музыка, рисование, есть масса вариаций хобби, и ты можешь найти себе что-то по вкусу. Ну и самое главное, посещать обязательно наши с тобой консультации, чтобы мы вместе смогли решить эту проблему, - шатенка оставалась спокойной.
- Я вас поняла, спасибо, - почти сразу сказала я, выходя из кабинета...
- Алекс открой дверь, - громко крикнул отец, сидя в гостиной, выпивая очередной протеиновый коктейль.
Не могу точно сказать, понравилось мне у психолога или нет. Доктор Саммит милая женщина, с ней приятно разговаривать, но чувство какой-то неискренности во всём этом не давало мне покоя. Её внимательность и заинтересованность не казались мне настоящими, я понимала, что это лишь работа, которую тебе нужно выполнять. От всего этого я не могла полностью открыться и доверится, умолчав о половине своих переживаний.
В моём сердце будто зияла дыра, чего-то важного и нужного не хватало, и чувство неполноценности сводило потихоньку с ума. Каждый день я пыталась понять, что же со мной? Почему я не могу продолжить жить спокойно?
Выходя из своей комнаты, я слышу громкий звук дверного звонка, и чей-то силуэт за окном в прихожей. Звонили очень упорно и нагло, раздражая наверно всех, кто был рядом. Я спустилась со второго этажа, ещё посмотрела в окно, не сразу поверив своим глазам. Телосложение было мне знакомо, фигура высокая, худая, явно мужская. Но единственный человек, кто подходил под подобные габариты, давно ушёл из моей жизни, и я не ожидала увидеть когда-либо его вновь. Одно смущало, голова незнакомца была абсолютно лысой, без каких-либо волос.
На свой страх и риск я открываю дверь, единственную преграду между нами. Медленно я поворачиваю ключ в замке, открываю щеколду и приоткрываю дверь. Мои догадки оказались правдивы.
За дверью стоял Даниэль. Словно выбравшись из моего сна, он стоял передо мной, в своей любимой кожаной куртке и чёрных джинсах. Его голова была лишена красивых кудрей, лицо слегка бледное и похудевшее.
Дыхание прерывается. Наверно, я вообще забыла, как дышать, когда увидела испанца перед собой. С самой моей выписки я старалась забыть о нём. Я хотела остановить свои пытки, вызванные тоской по нему, и со временем у меня это получилось, пока Тэвон мне кое-что не рассказал.
Когда я ещё была в отключке, первым, кто зашёл в мою палату, был именно Даниэль. По словам корейца, он пробыл там не больше пары минут, и почти сразу с грохотом ушёл. Сразу после своего громкого ухода, я, что была в состояние своеобразной комы, очнулась. После этой истории, я сразу вспомнила свою встречу с мамой, а точнее её окончание. Я вспомнила, как невидимые руки трогали меня, гладили, и позже я проснулась. Не могу назвать подобное явление чудом, но это совпадение долго не давало мне покоя. Почти всю следующую ночь после этого я не спала. Казалось, что человек, которого я люблю сильнее всех, никогда больше не появится в моей жизни, оставив навсегда ту дыру в моём сердце, что так долго не давала мне покоя.
- Дан?... - только и успеваю сказать я.
- Привет, - парень немного грустно улыбается. - как ты?
- Хорошо...Всё хорошо... - я стараюсь совладать с собой и контролировать эмоции. - зачем ты приехал? - спросила я немного грубо.
- Мне нужно поговорить с тобой, - испанец оставался спокойным.
Медленно выходя из дома и прикрывая за собой дверь, я прислушиваюсь к звукам на кухне, надеясь, что Ричард нам не помешает...
Ava Famy - Так ты всё-таки уезжаешь? - под конец рассказа Даниэля спросила я.
Мы уселись на скамейку у меня на террасе, постоянно озираясь в сторону дома, следя за отцом, что продолжал спокойно сидеть в гостиной.
- Да, у меня нет выбора, - испанец поставил свои крепкие руки себе на колени, - если не уеду сейчас, отец вряд ли оставит меня в живых.
Всё это время я сидела как на иголках, боясь посмотреть напрямую на парня.
- Скажи, зачем ты выбросил весь товар? - ещё один вопрос от меня.
- Честно, я сам толком не понимаю до конца зачем. Наверно, так я смог избавится от причины всех своих несчастий и трудностей, совершенно позабыв о последствиях. - наконец Горсиас посмотрел прямо на меня, своим коронным внимательным взглядом, что прожигал изнутри.
- Я очень сожалею, что тебе пришлось пережить всё это, - от взгляда парня я смутилась, и старалась по-прежнему не смотреть ему в глаза, покусывая губы. - но, ты приехал сюда явно для чего-то другого.
- Хех, ты как всегда внимательна, - Даниэль усмехнулся, улыбнувшись и сощурив свои красивые глаза. - сегодня ночью у меня самолёт, и я хотел извиниться перед тобой. Немного удивившись, я смотрю на испанца глазами полными недоумения, наверно, не совсем понимая о чём пойдёт речь.
- Наверное, я с самого начала должен просто попросить прощения, а только потом выяснять отношения между нами, добиваться тебя и делать всё то, что я делал. Хотя, по правде, я был тем ещё мудаком, - выдохнув и посмотрев куда-то вдаль, говорил Горсиас, - но додумался и решился на всё это, когда стало слишком поздно. Ведь, вина во всём, что произошло с тобой, по правде говоря, моя и только моя. Если бы я тогда не поступил так отвратительно, всё бы было по-другому. - он откинулся на спинку скамейки. - ничего бы не случилось.
- Как ты выразился, сейчас слишком поздно говорить об этом, - я последовала примеру испанца и тоже откинулась.
Знаете, со временем я начала понимать, что прошлое, это последнее над чем мы должны думать в нашей жизни. Прошлое это то, что мы никак не можем изменить, скорректировать, сделать таким как хотим мы.
- Алекс, прости меня! - моментально Даниэль выпрямляется и берёт мою руку. - я должен был сказать это в самом начале. Я поступил отвратительно, в этом моя, и только моя вина, и у меня нет никаких оправданий по поводу этого, кроме того, что я полный имбецил, - парень сжимал мою ладонь.
Вместе со словами испанца, изменилось и моё состояние. Вновь стало тяжело дышать, сердце отплясывало чечётку, а глаза не могли оторваться от такого любимого лица.
- Обещай мне, что никогда больше не будешь плакать из-за меня, - Горсиас продолжал говорить, - я меньше всего достоин твоих слёз.
Как назло, в моих глазах начали собираться слёзы, а руки уже сами сжимали ладони парня.
- Мне пора, - поцеловал тыльную сторону моих ладоней, Даниэль встаёт со своего места, потихоньку направляясь в сторону машины, что стояла всё это время напротив моего дома.
"Нет, нет, я не могу отпустить его прямо сейчас" - сказала мысленно я себе.
Вслед за испанцем я встаю со своего места, и догоняю Горсиаса. Резко взяв его за рукав куртки и потянув на себя, я сразу обнимаю молодого человека. Как же давно я не чувствовала этот знакомый и любимый запах дорогих мужских духов и не обнимала настолько любимые для меня плечи.
Слезы сильным потоком текли из моих глаз, но я старалась их всеми силами остановить, чтобы не расстраивать испанца.
- Я буду скучать, - едва слышно говорю я.
- Я тоже буду скучать, - парень сжимает меня за плечи, покачиваясь со мной из стороны в сторону.
Вырываясь из объятий Дана, я внимательно смотрю на него сквозь слёзы.
- Ты обещала не плакать из-за меня, - Горсиас начал вытирать мои слёзы своими пальцами.
В ответ я широко улыбнулась, продолжая смотреть на молодого человека. Взяв нежно меня за скулы, Дан глубоко и бережно целует в губы. Я сразу ему отвечаю, понимая, что это наверняка последний наш поцелуй. Разорвав его, мы прижимаемся к друг другу лбами, улыбаясь.
- Прощай, - говорит Даниэль, поглаживая меня по волосам.
- Прощай, - сказала я, держа лицо испанца в своих руках.
Поцеловав друг друга в последний раз, мы отпускаем друг друга. Горсиас стремительно уходит от меня в сторону машины.
- Знаешь, Алекс! - громко крикнул Дан, уже открыв дверь машины. - я приеду на твой выпускной, - на его лице появился детский задор, - и на свадьбе твоей я тоже буду, даже если я не буду женихом, я там буду, и никак иначе!
В ответ на слова парня я громко засмеялась, потихоньку прекращая плакать.
- И ещё, тебе очень идёт улыбаться, - это были последние слова Даниэля Горсиаса, после чего он сел в машину и уехал...
Выходя из новой машины Тэвона, я и мой парень пошли в сторону школы.
После встречи с Даниэлем я наконец успокоилась. Та самая дыра больше не кровоточила в моём сердце, но по-прежнему оставалась в нём. Я неоднократно вспоминала красивого испанца, но уже без слёз, а с улыбкой. Мысли о нём вызывали тепло, уют и настроение поднималось.
Несмотря на разлуку, мы продолжали общаться с Горсиасом в Инстаграме. Хоть часовые пояса имели большую разницу между собой, испанец писал почти каждый день, рассказывая подробно, что происходит в его жизни. Он удачно переехал в Мадрид, устроился на работу в местном кафе, сменил имя и документы. 20-летний Андер Муньоса навсегда останется для меня 18-летним Даниэлем Горсиас. Останется тем человеком, которого я всегда будут ждать.
Взявшись за руки, мы с Тэвоном продолжали наш путь по школьным коридорам. Школьники вокруг не обращали на нас особого внимания, продолжая общаться между собой. Вновь та школьная обстановка, по которой я скучала всё это долгое время, что была в больнице и сидела дома. Я буквально хотела обнять каждого, даже нелюбимую мисс Джефферсон, что я ненавидела большую часть своего пребывания в Америке.
Проходя очередной шумный коридор, я замечаю знакомую кудрявую макушку, яркую красную рубашку нараспашку. Ко мне спиной стоял Анхель. Парень увлечённо целовал девушку, чьё лицо я не видела. Развернувшись вполоборота, сладкая парочка показывается во всей своей красе. С Анхелем страстно целовалась Каролина. Внезапный make out школьников меня немного удивил. Ещё на осеннем балу я заметила, как 10-классница смотрела на испанца, но даже не подозревала, что их отношения так быстро завяжутся.
Отпустив руку корейца, я подхожу к влюблённым, прикоснувшись к плечу Анхеля.
- Привет, - говорю, улыбаясь, я, наблюдая за смущением школьников.
- О, привет, - сразу говорит испанец, - Кэрол, думаю мистер Картер не обрадуется если ты опоздаешь на литературу, - он обратился к своей девушке.
Девочка покорно поплелась в сторону класса оставив нас с Лопесом одних.
- Вы теперь вместе? - смотря в след блондинки, спросила я.
- Как видишь, - Анхель так же смотрел на Каролину ,- я решил жить дальше, не думая больше о своём прошлом, и более не вспоминать о тех, кто когда-либо портил мне жизнь.
- Я рада за вас, вы отличная пара, - я посмотрела в глаза испанцу, подтверждая свою искренность.
- Хех, спасибо. - Лопес скромно смеётся и обнимает меня.
После недолгих объятий я не сразу понимаю, что давно отстала от Тэвона, что наверно давно сидел в кабинете английского. Попрощавшись с Анхелем, я побежала на урок, что уже как 5 минут шел.
Может быть это уже конец этой прекрасно истории, а может только начало...
Тишина...Едва нарушаемая тишина окутывала улицу, редко встречающиеся фонари освещали её вместе с большой луной в небе. На часах уже почти первый час ночи, в небе гуляют тёмно-серые облака, иногда загораживая собой яркую луну, а лёгкий холодный ветер, несмотря на свою небольшую силу, всё равно замораживал до костей. Впервые смену испанца так сильно продлили. Обычно работа посудомойщика длилась не более 4-5 часов. Уже к раннему вечеру Андер возвращался в общежитие, где снимал комнату. Давно испанец не ощущал этот горький вкус бедности. Этот парень всегда жил в достатке, будь то дом его бабушки или отца.
Выйдя из кафе, испанец останавливается у самого выхода. Достав сигарету из коробки дешёвых сигарет, Андер кладёт никотиновую палочку себе в рот, поджигая её. В последнее время сигареты стали единственными его друзьями. Они успокаивали, расслабляли, давали окунутся в такие далёкие воспоминания, что парень не хотел убирать из головы.
Вот уже три месяца Андер работал посудомойщиком в бедном испанском ресторанчике, едва сводя концы с концами. Денег категорически не хватало, общежитие забирало большую часть его заработка, а на еду оставался лишь десяток евро. Но Андер был жив и здоров, и это было единственное, что волновало тогда парня.
Скриптонит -Бар 2 лесбухи.
Докурив третью по счёту сигарету, Андер тушит бычок ногой и уходит. Сев на любимый велосипед, что он купил в первый день своего пребывания в Испании, он уезжает прочь от кафе. Его верный "конь" был вторым по значимости после сигарет.
Проехав большую часть испанских кварталов, Андер мечтал наконец оказаться в тёплой общаге, взять в руки телефон и написать своей любимой, которую отделял от него целый океан. Каждый день он писал ей, не ложась спать до поздней ночи, чтобы не разбудить её. Он готов не спать целыми ночами лишь бы держать с ней связь и разговаривать. Моментально, всего на пару секунд, где-то в самом далеке мелькнули яркие белые фары дорого джипа. Обычно, в такое время не встретишь ни души, тем более парень выбирал самые безлюдные пути своего передвижения. Не обратив внимания Андер продолжает свой путь. Через пару минут уже совсем в другом квартале встречаются вновь ярко белые фары, того же джипа, а позже эта машина медленно переезжает на другую сторону улицы. Продолжая ехать, испанец оглядывается вокруг. Машины показались ему знакомыми, подобные очень любил его отец, коллекционируя их у себя в гараже.
С каждым новым кварталом этих подозрительных чёрных джипов становилось всё больше и больше, и с каждым разом подозрения Андера становились всё больше и больше. В один момент он смог рассмотреть водителя одной из машин. Это был широкий мужчина в чёрных очках, что, не двигаясь, смотрел на парня. Но испанец продолжал свой путь, стараясь не накручивать себя.
Проезжая очередной квартал на высокой скорости, парень резко останавливается. Одна из этих жутких машин наезжает прямо на испанца, преграждая ему дорогу. Теперь он мог рассмотреть водителя намного лучше. Большое широкое лицо, чёрные очки, деловой костюм, и большой шрам на правой щеке. Мгновенно Андер покрывается холодным потом, а страх моментально парализует его тело. За рулём сидел Дерек, самый любимый и самый свирепый телохранитель Альберто Горсиаса.
Быстро, что есть мочи, испанец спрыгивает с велосипеда и бежит прочь от этой машины. Он хотел скрыться в узких испанских улочках, там, где машине было крайне проблематично проехать, и там, где могло быть его спасение. Парень бежит быстро изо всех сил, дабы спасти свою шкуру от телохранителей отца. Неужели, они нашли его, на другом континенте, в другой стране, с другим именем и данными. Они нашли его. На бегу парень достаёт свой телефон и открывает инстаграм, начиная записывать голосовые сообщение своей любимой. В своей голове он уже навсегда попрощался с ней, ведь уже понимал, что скорее всего до утра ему не дожить. Но не успев дописать сообщение, парень сталкивается с чем-то очень высоким и твёрдым, что преграждает ему дорогу. Только взглянув на незнакомца Андер понимает, что ему конец. Моментально его живот пронизывает сильнейшая боль, телефон вываливается из рук и разбивается вдребезги. Вот и пришёл его конец. В глазах очень быстро темнеет, мозг отключается, и парень теряет равновесие. Он падает прямо на асфальт, разбив себе бровь.
Из его брови течёт кровь, как и из живота, в которых 10 секунд назад вставили нож.
- Ты точно его не убил, он нужен нам живым, - голоса говорили на ломанном английском.
- Уверен, я в это деле не первый год, - отвечал низкий мужской голос с сильным русским акцентом.
- Хорошо, тащите его в машину...Приветик от папочки, сынок...
- Пей, пей, пей, - кричали хором ребята, когда Анхель выпивал гремучую смесь из томатного сока, яиц и водки.
Поморщившись, испанец залпом пил этот ужасный напиток. Молодые люди играли в "Правда или действие", и порой эта игра была безжалостна.
Был обычный воскресный вечер. 14 февраля, тёплая гостиная в доме Лопеса, тонна сладостей и вино, украденное из родительского погреба. Анхель, Каролина и Алекс веселились в гостиной, играя во всякие игры, выполняя смешные и порой глупые задания. Конечно, любая, даже самая маленькая тусовка в доме испанца не могла обойтись без алкоголя, которого было, как всегда, с головой. Тэвон тем временем кулинарничал на кухне, пообещав друзьям очередной кулинарный шедевр корейской кухни.
- Эй, тебе нельзя, ты ещё маленькая, - легонько ударив свою девушку по запястью, сделал замечание Анхель.
- Анхель, да хватит тебе. - блондинка закатила глаза, - и хватит называть меня маленькой, - возмущалась девочка.
- Ну детка, я же не хочу, чтобы ты стала таким алкоголиком, как я, - Лопес состроил милую рожицу, наклоняясь к свой возлюбленной, - ну не обижайся, - и парень ущипнул Кэрол за ребро.
Делая хаотичные и лёгкие щипки, влюблённые щипались и смеялись в унисон. Алекс смотрела на всё это со стороны и умилялась. По её мнению, эти двое подходили друг другу идеально, и не любоваться ими было крайне нелегко.
Закончив свои игры, Коллинс и Лопес нежно целуют друг друга в губы, проводя ссору к концу.
- Алекс, твоя очередь, - оторвавшись от Кэрол, Анхель обращается к русской, что всё это время наблюдала за подростками.
Молча, без всяких нареканий, девушка берет скрученную бумажку из большой керамической тарелки.
- Правда: назови имя того, кто лишил тебя девственности? - прочитала брюнетка, постепенно округляя свои глаза, - кто вообще кинул её сюда? - недоумевала школьница.
- Без понятия, но ты можешь или ответить на вопрос, или выполнить наказание, - спокойно говорил испанец, обнимая Кэрол за плечи.
На минуту Алекс задумалась. Стоит ли какая-то игра, чтобы раскрывать такие карты. А если Тэвон услышит? Да и вообще упоминать имя её первого мужчины было не принято в её компании. Несмотря на то, что девушка продолжала в секрете от всех с ним общаться.
- Какое будет наказание? - после недолгого раздумья, спросила Флитчер.
- Съесть пакет тухлого лука, - издевался Лопес.
- Но у меня аллергия на лук, и откуда у тебя он? - возмущалась русская.
- Специально для таких случаев, малыш, - хитро улыбнулся Анхель.
Вновь посмотрев на бумажку с вопросом и на испанца, Алекс громко выдыхает, собравшись с мыслями.
- Даниэль, - на выдохе сказала Флитчер...
Тем временем Тэвон нарезал очередную порцию сырых овощей. Помешивая острый корейский соус, он вполуха слушал происходящие в гостиной, иногда смеясь с действий что попадались ребятам.
- Правда: назови имя того, кто лишил тебя девственности? - сказал голос Алекс, когда подошла её очередь.
На этом моменте кореец навострил свои уши. Ему было сильно интересен ответ на этот вопрос. Ему бы очень сильно льстило, если бы он был первым у своей любимой девушки. На протяжении этих 3 месяцев всё в их паре наладилось. Вновь та милая и душевная обстановка, романтичные вечера на выходных, пикники, походы в кино, всё как у нормальных пар. Даже тот горе осенний бал никто не вспоминал, также как и Даниэля.
Несмотря на то, что отношения между Рамёном и Паэльей наладились, Горсиас был единственным человеком к кому ревновал кореец Алекс. Если раньше это были лишь предположения, то после передозировки девушки, Ким получил официальные подтверждения их связи с испанцем. Парень то и дело сравнивал себя с Даном во всём. Всё время думал, а вспоминает ли Алекс испанца, а скучает ли она по нему, а любит ли она его.
Пребывая в своих раздумьях, Тэвон пропустил мимо ушей весь разговор ребят, и только услышав короткое: "Даниэль" сжал в руки в кулак. В его руке раскололся грецкий орех, что он собирался добавить в блюдо, показывая степень его злобы.
Из потока гнева и ненависти корейца выводит звук уведомления, что пришло на телефон Алекс. Помыв руки, парень подходит к гаджету. На дисплее красовалось сообщение в инстаграм от неизвестного для парня аккаунта. Без зазрения совести кореец снимает блокировку с айфона. Он знал пароль от телефона девушки, также как и от всех её соц.сетей. Он старался туда не заходить, стараясь сразу давать себе мысленный подзатыльник, когда у него просто возникала мысль об этом, но не в этот раз.
Открыв инстаграм, сразу видит голосовое сообщение в директе, которое он тут же открывает. На этом профиле не было почти фото, и точно сказать, кто это, было крайне проблематично.
- Алекс, я не знаю, выживу ли я, и, если я тебе не позвоню через полчаса, значит меня уже нет в живых, - говорил знакомый мужской голос, с испанским акцентом, - но знай, что я люблю тебя, твой... - и сообщение резко обрывается.
По голосу можно было легко сказать, что это был Даниэль Горсиас. Кореец не спутает его голос не с каким другим.
Сложно объяснить какие чувства тогда руководили Тэвоном. Однозначно сильный поток не самых лучших эмоций бурлили в парне. Не церемонясь, он удаляет это сообщение, и всю переписку в целом. Уже успокоившись, он откидывает от себя телефон, закрыв своё лицо руками, уперевшись на столешницу. Что он только что наделал?