***
Мама, привет. Ты говоришь, что есть разные люди и существуют разные цвета. Но я вижу лишь черные и белые. Мне едва исполнилось семнадцать, и я точно знаю, что людей можно поделить на добрых и злых. Я считаю, что ты просто не понимаешь их.
Мама, мне двадцать один. Похоже, я начал понимать тебя! Знаешь, я вижу в людях цвета. Они приятные, сиреневые или розоватые. Мне нравится девочка из университета, я влюблен. Мы встречаемся, и она замечательная. Кажется, мам, что существует гораздо больше цветов, чем я думал раньше.
Я нащупал нечто важное и начал понимать, что ты имела в виду, когда говорила о разных цветах, тонах и оттенках. Оттенки я пока не вижу, но четко определяю краски. Они яркие и сочные. Не только розовые или сиреневые. Есть синий, красный, зеленый, желтый. Мне только двадцать девять, а я уже все осознал.
Знаешь, мам, думаю, что ты до конца так и не знаешь, что цвета имеют свойство меняться. Там, где был сиреневый, стал пурпурный и темно-лиловый. Девушка, которую я любил, недавно вышла замуж за другого человека, моего друга. Их стиль и цвет на свадьбе были в лиловых тонах. Но все же, не такими темными, как у меня в душе.
Мам, мне уже тридцать пять, я и наконец-то осознал, что ты была совсем не права! Жизнь – это не палитра простых цветов. Она сложная, и мне не хватит сил, чтобы освоить все оттенки! Они такие разные! Глубокие, пастельные и холодные, теплые и яркие, сочные. Одновременно они бывают бледно-теплые или глянцево-холодными.
Мне недавно исполнилось сорок лет, мам. Думаю, что ты конечно же заранее знала об оттенках и цветах, но сама не умела четко их различать. Но я недавно научился! У меня есть жена и маленькая дочка. Теперь, мам, я умею отличать даже глубокие или поверхностные оттенки серого в настроении жены, и «счастливые» цвета, что видит моя маленькая дочь.
Мама, тебя больше нет, а мне уже пятьдесят... Меня уволили с работы, где я трудился двадцать пять лет. Говорят - я им не нужен. Я в конец запутался и не знаю, права ли ты была, когда вообще говорила о цветах, людях и их оттенках. Уже не кажется, что все это имеет хоть малейший смысл! Но раньше, я мог рассчитывать хотя бы на твое видение...
Мне шестьдесят пять. Знаешь, я думаю, что ты все знала наперед, но не могла мне рассказать, потому что я бы не понял. Как и я не могу рассказать своей дочке, что оттенки сиреневого бывали и темно-лиловые. Но я больше не вижу цветов...
Мне семьдесят пять, и мир вновь стал черно-белым. Удивительно, как раньше я не мог заметить, что жизнь проста и в ней есть место и добру, и злу. И так всегда было! Я так часто все усложнял! Жаль нет тебя, мама, чтобы мы поговорили, потому что дочь говорит, что есть так много разных цветов и я не смогу ее понять.