Порочное влечение

*Кармэлла*

Мы ехали медленно, соблюдая все правила движения, что меня очень удивляло. Когда Массимо решил не нарушать правила?

Но это даже к лучшему.
Я люблю поездки в машине, особенно длительные. Я погружаюсь в свои мысли, в свой мир и ухожу из этого. Живу в другой параллели, где жив Доминик и у меня есть семья.

Семья...

Как много значит это слово. Бабушка и дедушка, мама и папа, дети и внуки. Я мечтала о своей семье. Мечтала стать матерью, хорошей женой. Мечтала полюбить кого-то настолько сильно, что смогла бы прожить с человеком всю жизнь.
Я мечтала, думала о будущем. Думала о детях, о материнстве.

А сейчас?

Как я могу об этом думать, когда я даже полюбить никого не могу? Я не могу жить с нелюбимым человеком, но и полюбить не могу. Я вижу проблему, но решить ее не в силах.

Может мне взять малыша из детского дома, чуть позже? Это неплохая идея, на самом деле. Если не могу полюбить кого-то, кто подарит мне детей, то я полюблю ребёнка. Сделать это с малышом намного легче, чем с парнем.
Но и без любви жить тяжело.

Как же это все запутано!

— Девочка, — Массимо погладил меня по плечу и я посмотрела на него, поднимая глаза с ладоней, которые перебирали подол сарафана. — Мы приехали, — я удивилась и перевела взгляд на вид из окна.

Не соврал.

Мы правда приехали, но выходить мне не хотелось.

Я знала, что попаду туда, где есть любовь и понимание. И что мне там делать?
Там все родны друг другу с пелёнок, а меня видели не так-то и часто, насколько я помню. Все будут вести себя, как обычно и показывать свою любовь ко мне, в которую я не поверю.

Чудесно.

Супер.

Лучше не придумаешь.

Когда мы вошли в дом, в нем никого не было, что меня насторожило.
Обычно в это время кто-то из парней хочет что-то сладкое и Киара готовит печенье, но сейчас дом был абсолютно пустым. Без единой души.

— Где все? — спросила я, не удержавшись.

Знаю, что получу то, что мне особо ничего не даст, но все же я привыкла видеть по вечерам всех в доме.

Массимо лишь посмотрел на меня через плечо и наклонил голову в право, куда позже и двинулся.

Я пошла за ним.

Мы вышли из дома к бассейну и джакузи, где находилась вся семья Фальконе.

Кто-то был в воде, а кто-то на суше, сидел на шезлонге и разговаривал с членами семьи.

Тут было много еды, фруктов и сладкого. В том числе и печенье с шоколадом.

— Кармэлла! — воскликнула Киара и тут же встала с места, подходя ко мне и обнимая.

У неё всегда было пристрастие к прикосновениям. Иногда мне кажется, что ее язык любви не только внимание и забота, но ещё и прикосновения.

— Как прошла твоя первая рабочая смена? — она отодвинула меня от себя и начала поглаживать по спине, подталкивая к компании.

— Нормально, — я села между Авророй и Лоттой, которых я тоже обняла.

— Массимо сказал, что у тебя был трудный день, и мы решили, что тебе не помешает развеяться, — я посмотрела на парня и не знала, чего я хочу больше: придушить его или спать.

Единственное, что я хочу, это спать, а они собрались здесь, потому что я навестила брата. Собрались, потому что думают, что мне нужна поддержка. Какой толк от неё, если я ее не приму? Если я не могу её принять.

Позвонить и написать Массимо за весь рабочий день и путь в машине не мог, я бы увидела. Остаётся только промежуток времени на кладбище.
Почему если я хочу навестить Доминика, то сразу надо собирать целую спасательную команду?

Я откинулась на спинку шезлонга и глубоко вздохнула, обводя взглядом каждого, но задержалась на Массимо.
Знаю, что он сейчас не может прочесть меня и буквально ломает голову, чтобы понять поступил он правильно или нет.

И я хочу сказать нет, мальчик мой.

Единственное, что я сейчас хочу - спать! Но мне придётся сидеть здесь. Если не ради всех, то ради Киары и девочек точно.

Поверить не могу, как я всех волную. Поэтому надо сваливать от сюда и побыстрее.

***

Я просидела у бассейна час, съев только одну виноградинку и слушая разговоры. Говорить не хотелось от слова совсем, но слушать я могла.

О чем здесь только не болтали.
И о балете, и о гонках, и о еде, и о делах Каморры. Каждый здесь нашёл своего собеседника.

Поднявшись со своего места, я двинулась в дом, держа курс на кухню. Мне нужна тишина и покой, но оставлять Фальконе одних на улице мне было стыдно.

— Вижу, что ты не хочешь там быть, — прозвучал голос Алессио, когда я пила воду.

Я медленно повернулась к нему, быстро думая, что же ответить.

— С чего ты взял?

— Вода есть и там, — я перевела взгляд на стакан в руке и поняла, что крупно облажалась.

— Кармэлла, послушай, — Алессио подошёл ближе, но остановился на приличном расстоянии. — Если ты не хочешь, не надо себя заставлять сидеть с нами. Это лишь было нашим предположением, что ты захочешь провести вечер вот так, — он вытянул руку в сторону выхода к бассейну.

— Почему вы так решили?

— Ты похожие вечера проводила с братом, — мое сердце остановилось.

Снова.

Они хотели улучшить мое состояние, пытаясь повторить наши с Домиником вечера.
Я поставила стакан на стол, не поднимая взгляд на парня.

Мне было стыдно.

Люди вокруг пытаются помочь, а я уперлась в свою стену, отказываясь поворачиваться.

— Каждому из нас нужно место, где он сможет выговориться, а может даже и человек. Для тебя это кладбище, для меня - мое место, для наших родителей - их пара, — он перевёл па меня свои голубые глаза.

Я села за стол, готовясь слушать за сегодняшний вечер первое, что меня заинтересовало.

— Для меня это склон горы. Я буквально еду тридцать пять миль, чтобы выплюнуть все дерьмо, что накопилось во мне, человеку, которого я похоронил с того момента, как узнал, что я не родной сын мамы и папы, — непривычно было слышать от Алессио, что он понимает, что он не родной. Обычно никто об этом не говорит.

Он знает, что он не родной, но продолжает звать их мамой и папой.

— Я нашёл место, где похоронил, для самого себя, свою биологическую мать и высказываю все, что меня раздражает, выводит полностью из равновесия. Приезжаю я домой опустошенным, но свободным одновременно. Делаю два дела сразу: сам расслабляюсь и других не гружу своими проблемами, переживаниями.

Я не могла перестать смотреть на парня, который только что открыл мне свой секрет.
Он тоже многое пережил, но не сломался, тогда почему позволяю себе ломаться я?

— Я рассказал это тебе, чтобы ты поняла, что каждый из нас переживает тяжелый период в жизни, — он сел передо мной на корточки, беря мои ладони в свои. — Твой затянулся на очень долгое время, но только ты одна решаешь как тебе быть: продолжать умирать внутри или же становиться той, кем тебя хотел видеть брат.

Алессио выпрямился и протянул мне руку, которую я без промедления взяла. Я поравнялась с Фальконе.

— У каждого из нас есть скелеты в шкафу, но каждому из нас есть на кого опереться. Мы будем рядом с тобой даже тогда, когда ты этого не хочешь. Мы не оставим тебя. Не тогда, когда ты и так осталась в одиночестве, — Алессио засунул руки в карманы. — Реши для себя, как ты хочешь прожить эту жизнь. Выбор только за тобой, и мы примем любой, но если ты не хочешь бороться ради себя, то борись ради тех, кто тебя любит.

На глаза у меня вышли слёзы. Снова.

Вокруг меня столько разбитых людей, столько героев, которые пережили свои кошмары и пошли дальше, а я топчусь на одном месте, боясь даже взглянуть в своё будущее и увидеть то, что считала невозможным.

Быть счастливой.

Алессио развернулся и уже почти вышел к бассейну, как резко остановился и посмотрел на меня через плечо.

— Кармэлла, — мое имя вылетело из его губ, — о моем месте знают только братья, я...

— Я никому не расскажу, Алессио.

Он улыбнулся.

— Если хочешь спать, иди. Я все им объясню, — я улыбнулась ему и двинулась к лестнице, думая о том, что только я творю свою судьбу.

Алессио прав. Пора брать себя в руки.