~.15.~
Очень тщательно, ни на секунду не отрываясь от своего занятия, он исследовал подвижные складки ее кожи, ощупывал языком гладкие лепестки. Он требовал ее ответа, побуждал ее, умоляя ответить. Пальцы Эммы забрались в его волосы, стали перебирать их, а он в это время добрался до самого сокровенного источника наслаждения.
Из ее груди вырвался тихий, протяжный стон. Длинными ногтями она непроизвольно впилась в его кожу и, только через несколько секунд осознав это, разжала пальцы. В ответ на это невольное движение Макс еще сильнее сдавил ее бедра, словно хотел, чтобы эти пружинистые округлости влились в его ладони.
Нахлынувшее на нее наслаждение было таким острым и неистовым, что ее дыхание, ее голос и вся эта ночь слились воедино и стали уплывать куда то. Тело ее изогнулось, руки ослабли, по безвольно разжавшимся пальцам пробежали иголочки тока. Эмма почувствовала, что оседает на пол, но ничего не могла с собой поделать.
Макс поддержал ее и помог опуститься на колени рядом с собой. Он притянул ее ближе, и в его глазах загорелся сумасшедший синий огонь. Его ненасытные губы требовательно приникли к ее рту. Она сдалась, она уступила, с упоенным удовлетворением шепча что то неразборчивое. Его жадный язык протолкнулся между ее зубов, вернулся назад, снова погрузился в теплую глубину. Не отрываясь от ее сладкого рта, Макс вновь пробрался рукой к жаркому источнику.
Ее тело с радостью приняло это прикосновение, задрожав от волнения и удовольствия. Ее тело звало его, и он, ощутив призывное биение ее сердца, ответил на этот зов. Эмма вдруг почувствовала, что сходит с ума от этого приступа возбужденной страсти, сжигавшей все ее тело. Нащупав ворот его рубашки, девушка потянула за пуговицу.
Он пришел ей на помощь, одним рывком распахнув рубашку и вытащив ее из джинсов. Эмма пыталась расстегнуть ему ремень, но ее пальцы дрожали, и Макс, осторожно отведя в сторону ее руку, справился с пряжкой ремня сам. Щелкнула кнопка на поясе брюк, и заскользила вниз «молния».
Макс не стал останавливать ее трепетавшую руку, отыскавшую жаркую, возбужденную плоть.
- Как ты красива, - с тихим изумлением сказал он, скорее всего, себе самому.
- Ты тоже.
Ее шепот был почти не слышен, словно легкий шелест ночного ветерка.
Внезапно его руки оказались у нее на талии. Распрямив ноги, Макс сначала сел, а потом лег на пол, увлекая Эмму за собой. Ее бедра оказались зажаты его коленями, и он подтянул ее повыше, так, чтобы она легла ему на грудь.
- Как только ты захочешь, - прошептал Макс, подтягивая ее еще выше.
Эмма уперлась ладонями ему в плечи и приподнялась, затем, не сводя глаз с его лица, стала осторожно и медленно опускаться. Парень застонал от мучительного наслаждения. Отрывистое дыхание и безумные удары сердца - все говорило о буре, бушевавшей в нем, которую он уже едва сдерживал.
Потребность вернуть ему хотя бы капельку того исступленного восторга, которым он наполнил все ее существо, каждую ее клеточку, болезненно отзывалась в судорожно сжимавшихся мышцах. Эта потребность становилась все острее, и ее глаза затуманились слезами.
Макс вздрогнул.
- Боже, - проговорил он хриплым от возбуждения голосом.
Уперевшись руками в кровать, он рывком поднял свой корпус и одним мощным движением бедер глубоко проник в нее, полностью овладев.
Эмма вскрикнула от наслаждения. Ухватившись за его мускулистые плечи, она приняла его в себя, призывая взять ее всю. Она хотела его, хотела безумно. В момент наивысшего блаженства они слились в едином движении, едином порыве. Их единство было теснее, чем просто прижавшиеся друг к другу тела, глубже, чем жаркие вдохи, тихие, страстные мольбы и гортанные, хрипловатые звуки несказанного наслаждения.