DONK. Глава 14. Закон Мёрфи.
Но он так и не ответил.
Два часа спустя, я находясь в полу мраке небольшой гостиной смотрела фильм, что как час уже шел по СТС, единовременно отвлекаясь на каждое уведомление, что приходило мне на старенький андроид.
По закону подлости, там не было ничего того, что могло бы успокоить мои назойливые мысли, кой не давали покоя. Один спам, да извещение о начале прямых трансляций.
Казалось бы, смысл продолжать ждать ответа от человека, что уже давным-давно всё для себя решил? Правильно — в этом нет никакого смысла, но я продолжала ждать и верить. Верить, что Данил не мог сказать то, что было записано, а присланное голосовое ничто иное как — простая подделка.
Я ждала и наивно верила, хотя на самом деле, просто не хотела принимать суровую реальность такой, какая она есть, ведь спустя еще три часа, молчание Данила никак не изменилось.
Не находя себе места, я оказавшись в прихожей начала одеваться, дабы проветрить свою голову от неконтролируемого потока мыслей.
23:32
Накинув поверх светлой футболки — темное худи, я потянулась за рожком для обуви, что покорно висел на одном из светлых крючков.
Взяв в руки желтый, продолговатый предмет, я из-за своей неуклюжести задела рядом стоящее зеркало, произведя звонкий стук, на который молниеносно пришла полу сонная мать.
— Ты куда это то? — Вопросила та, облокачиваясь об белый наличник, что был закреплен по основанию узкого проема.
— На крышу. — Отрезала я, зашнуровывая черные кроссовки. — Проветриться.
— Ты время видела? — Возмутилась светловолосая, скрещивая руки на груди. — Какой проветриться? У тебя завтра работа с самого утра "..."
— И что? — Раздраженно перебила её я, возвращая рожок на его законное место. — Я все равно не смогу уснуть.
— Из-за Данила что ли? — Ее голос стал тише.
Недовольно фыркнув носом, я оставила вопрос матери без ответа.
Повернув дверной ключ против часовой стрелки, я переступила порог квартиры.
— Лесь! — Окликнула меня мать.
— Что? — Отозвалась я, взглянув в её тоскливые очи.
— Пойми, я не настроена против тебя "..." — Подходя ко мне ближе, начала та. — Я люблю тебя. Всем сердцем, но ваши отношения с Данилом, они "..." не позволительны. Он же твой "..."
— Он мне не брат. — Нахмурившись, бросила я. — Если бы ты не сошлась с его отцом, ты бы говорила сейчас совершенно по-другому.
На мой аргумент светловолосая не нашла, что ответить.
— Не держи на меня зла. — Вздохнула она. — Так будет только лучше для вас обоих.
— Лучше? — Злостно изумилась я. — Да что ты знаешь?
— Я знаю и всё понимаю. — Потянувшись к моему плечу, заявила она.
— Ничего ты не понимаешь! — Я отмахнулась. — Ты не знаешь, что я чувствую. И никогда этого не узнаешь!
— Лесь! — Окликнула меня та, но на этот раз, я уже не стала останавливаться.
23:43
Оказавшись на пустующей крыши, я огляделась: наплавляемая, серая кровля была полопанной, а в некоторых местах та вовсе начала отслаиваться, оголяя бетонное основание, на котором валялись затушенные бычки от сигарет.
Вентиляционные шахты выпускали запах гари, пока телевизионные антенны, что стояли неподалеку ловили четкие сигналы, что поступали прямиком в хрупкую электронику.
Достав из вместительного кармана хлопчатобумажного трикотажа едва заряженный телефон, я, включив на динамике песню Prayforme — Тоже — облокотилась об невысокий парапет, созерцая пожилых прохожих: унылые, вечно спешащие старики будто пытались опередить само время, ибо на это были причины.
https://youtu.be/jzlbpPpayno
Какого это просыпать по утрам, видеть то, как на старческом лице появляются новые морщины — метки самой смерти, словно говорили: у тебя осталось мало времени.
Какого это, видеть, как вокруг умирают твои близкие друзья, родственники, а тебе все что остается, так это в страхе ждать своего забвения, надеясь, что после смерти есть продолжение.
А если его нет? — Мучали меня те вопросы. — Что тогда?
Каков смысл нашего существования — если там, дальше, ничего нет?
Вдруг, песня прервалась, а на тусклом дисплее раздался громкий звонок. Я вздрогнула, нечаянно задев замершей рукой близко лежащий гаджет.
— Блять! — Воскликнула я, заметив, как тот скользнув по металлическому материалу ринулся вниз.
Окинув растерянным взором головокружительную бездну, я прерывисто фыркнула носом, поскольку телефон, что по моей оплошности соскочил с ограды приземлился на небольшой, бетонный выступ.
Заострив свое внимание на тусклом дисплее старого андроида, я заметила следующий, входящий вызов:
Даня <3
— Черт. — Прошипела я, закатывая широкие рукава темного худи. — Мог бы и раньше позвонить.
Удерживаясь за хлипкий край серого парапета, я с замиранием сердца склонилась над пропастью, в надежде достать утерянный гаджет.
— Да блять. — Жалобно скулила я, пытаясь схватиться за дребезжащий смартфон.
Вновь неудача. Нахмурив брови, мое лицо вмиг покраснело из-за сильного перенапряжения, в силу чего я начала ощущать то, как мое щеки, нос и даже лоб наливаются багровой жидкостью, принуждая то гореть ярким пламенем.
— Я ж тя' сука достану. — Ворчливо произнесла я. — Чего бы мне ".."гхм "..." этого не стоило.
Смело сделав едва заметный рывок, я услышала звонкий треск.
Шаткий край железного парапета отошел от бетонного основания, принуждая ступням скользить по обшарпанной, серой кровли, теряя всякий намек на имевшуюся устойчивость.
Лишь мгновение и я уже лечу в глубокую, беспросветную бездну.
Холодный гул ветра обвивал мое тело, пока я вытянув руки ввысь ошибочно полагала, что еще успею схватиться за край кирпичного здания. Сумею схватиться за эту жалкую жизнь, что была мне так дорога, но было уже слишком поздно.
Я начала гаснуть, подобно лампочке, у которой сгорели дешевые спирали, и всё что мне оставалось, так это — мириться с необратимым. С концом моего существования. В этом жалком, порочном и сером мире.
Бессознательно сжав замершие ладони в небольшие кулачки, в глазах вмиг потемнело, затмевая мрачное небо пугающей пустотой.
Вдруг, я слышу плачь. Детский и по-особенному хриплый.
В бездушных глазах размывается и я вижу свои синие, скукоженные руки, что тянутся к еще молодой матери.
Мама? ...
— Леся "..." — Ласково прошептала она. — Девочка моя ...
Меня укладывают к ней на грудь и я слышу её сердцебиение: такое быстрое, словно, еще пара мгновений и оно остановится.
Из светлого угла выбегает радостный отец и делает мое первое фото.
Яркая вспышка облегает мое лицо и я болезненно щурюсь.
Из чистых легких выпускается огромный поток использованного кислорода и пять свечей, что располагаются на розовом торте — задуваются.
— С днем рождения, девочка моя ... — Целуя меня в щеку, говорит мать. — ... Я люблю тебя.
Звон в ушах и я слышу отчетливую, всё ту же фразу, вот только она — брошена в страхе.
Я отдаляюсь от темной двери и слышу душераздирающие крики.
Вытерев тыльной стороной ладони идущие сопли, я пячусь назад не замечая под ногами разбросанные игрушки лего.
Мои ступни заплетаются и я падаю на пятую точку.
— Ты чё?! — Воскликнул подбегающий ко мне мальчишка. — Первый раз в футбол играешь?
Я взглянула на того из подо лба, заслоняя рукой яркое солнце.
— Первый.
— Вставай, давай. — Принуждает меня он, протягивая полную ладонь.
Я поднимаюсь на ноги и оказываются в светлой прихожей, стоя напротив невысокого, едва знакомого шатена.
Даня ...
— Данил. — Протягивая руку, представился он.
— Леся. — Фыркнула я.
Взглянув тому в карие глаза, я вновь слышу его голос, вот только на сей раз, он был необычайно глухим.
— Долго еще пялить на меня будешь?
— Что? — Не поняла я.
— Ты смотришь на меня странно или ...
Парень приподнялся над кроватью, оставив между нами пару дюймов, что впоследствии перерастают в закрытую дверь, разделяющая нас порознь.
— Ты физически не сможешь на постоянной основе находиться в этой квартире. — Анализируя начал Данил. — У тебя день рождение через два месяца. Как только станешь совершеннолетней, она не будет иметь права тебя ограничивать. Просто "..." не знаю "..." возьмем и съедем.
— Не думаю, что у нас получится. — В сомнениях ответила я.
— Я обещаю тебе. — Вкрадчиво шептал он.
Тяжко фыркнув носом, я приглушенно, с едва различимой грустью произнесла:
— Поживем — увидим.
Вдруг со стороны гостиной послышались тяжелые шаги.
— Кто-то проснулся. — Прошептал Данил, подскочив с пола. — Я обещаю — я сделаю всё, чтобы мы были вместе. — Коснувшись двери, тот сердечно признался:
Я люблю тебя ...
Приземлившись на темный асфальт, органы мучительно сжались, разливая горячую кровь по стенкам моего убитого организма. Я слышу свое сердцебиение, оно замедляет ход, а вдали, сквозь болезненный звон в ушах я распознаю громогласный крик старушки.
В глазах начинает рябеть, подобно телевизионному шуму. С трудом сглотнув кровавые слюни, я гляжу в темное небо, с последних сил расплываясь в горестной улыбке.
И я ..гхм.. тебя ... — Через боль прошептала я.
Я делаю свой последний, тягостный вздох и моё сердце замирает навсегда.