Необходимость

В неделе помещается семь дней, один из которых может полностью перевернуть твою жизнь. В одном дне помещается двадцать четыре часа, а одна единственная минута может оказаться самой счастливой. И очень жаль, что люди слишком поздно осознают, какие именно минуты были самыми счастливыми.

Есть такие воспоминания, которые я прокручиваю в голове каждый день. Стоит закрыть на секунду глаза, как ты снова погружаешься в тот день и в то самое событие. Мне нравится, когда эти воспоминания несут что-то хорошее, их легко можно оживить в памяти.

Например, образ моей лучшей подруги. В последний год старшей школы, а именно под конец весны, когда ветер был достаточно теплым, она надевала свое яркое желтое платье с тонкими лямками и милым белым бантом на талии. Талия у нее была тонкая, изящная – платье прекрасно ее обтягивало. Я всегда восхищалась ее красотой, внешним видом и, конечно, внутренним, потому что девочка действительно отличалась редкой добротой и острым языком. Сочетание казалось мне интересным. Мне нравилось называть ее «подругой», обхватывать за маленькое плечо и идти вместе с ней вперед с высоко поднятой головой, представляя, будто мы самые крутые девчонки среди всех девчонок этого мира. Я радовалась, что у меня есть такой друг. Именно такой ее образ сохранился в моей памяти и теперь казался самым счастливым мгновением того времени. Но потом она случайно проглотила мячик и от тонкой талии не осталось и следа. Ведь, как можно заметить, мячик не бывает плоским, а поверхность, после его соприкосновения, ровной и гладкой. Беременный вид сначала поразил меня, я думала, что животик сделал ее только красивее. Но потом я узнала больше подробностей и вскоре она перестала быть самой красивой и самой доброй в моих глазах.

Или вот еще — мой лучший друг. Мне хорошо запомнился его спящий образ. Его большие глаза, обрамленные густыми ресницами. Я помню, как он порхал ими, когда смотрел на меня, едва пробудившись после сна. Под глазами виднелись хорошо заметные синяки, которые никогда не исчезали. Они делали парня слегка помятым и грубым, но я все равно любила его. Любила практически каждый недостаток внутри него. И не только потому, что он был моим другом. Матвей стал моим парнем в девятом классе, когда на Новый год мы дарили друг другу подарки. Это и есть самый запоминающийся и счастливый момент в моей жизни. Мы праздновали Новый год в большом доме его родителей и в другой части дома находился значительных размеров балкон, на котором мы в тот вечер обменивались подарками. Сначала он подарил мне кулон, а потом теплый вязаный шарф, так как прекрасно знал, что зимой я очень сильно мерзну. А затем дотронулся своими холодными пальцами до моего лица и провел линию от щеки до шеи. Порой я до сих пор явственно ощущаю это прикосновение. Потом он вдруг коснулся моих губ своими и мне стало так тепло и мягко. Мы каким-то образом стали одним целым в тот вечер, долго целовались, обнимались и разговаривали. И поверьте мне, я думала, что это только разрушит нашу дружбу и нам будет до ужаса неловко. Однако все сложилось в точности да наоборот, и никто из нас даже не задавал вопросов о том, что будет дальше. Мы просто всегда были вместе. Что бы ни происходило дома, в школе, в окружении, мы крепко держались за руки и любили друг друга.

И есть еще один человек, образ которого до сих пор каждый день всплывает в моей голове. За пару лет он стал для нас хорошим другом. Мне нравилось видеть то, как он наблюдает за людьми, какое выражение лица приобретает стоит ему обрадоваться или рассердиться. В те краткие минуты, когда он вдруг становился добрым и нежным, его глаза лучились теплом, а уголки губ приподнимались, отчего виднелись прелестные ямочки на щеках. Но он всегда был очень закрытым человеком и меня настораживало, как мы вообще нашли общий язык. Не буду врать, можно сосчитать количество моментов, когда нам удавалось остаться с ним наедине и переброситься парой слов, ведь, так или иначе, он был нашим другом. Мне всегда хотелось узнать о нем что-то большее, чем его подготовленные рассказы о себе.

Жизнь, какой бы запутанной и трудной она не была, перевернула всех нас с ног на голову. Друзья в моей жизни занимали огромное место. Я была уверена, что они – моя вторая семья. Мы доверяли друг другу и были счастливы. Вспоминать о них сейчас, спустя два долгих года, крайне тяжело и грустно.

— Милая? Ты сидишь там уже больше часа. Пора выходить, иначе мы не успеем на самолет! — говорит папа, стучась в деревянную дверь.

Можете поздравить меня. Сегодня мне исполнилось двадцать лет. Два года назад, именно в этот день я сбежала от предательства своего молодого человека и лучшей подруги. Это случилось десятого июля, мы едва окончили одиннадцатый класс и собирались весело провести наше последнее лето вместе. На самом деле, уже тогда все не задалось. Зимой умерла моя бабушка. Смерть нанесла больной удар по сердцу. Эта ситуация изменила меня: я закрылась и некоторое время очень много злилась. Тогда мой молодой человек старался быть рядом, помогая и поддерживая, но в большинстве случаев, я хотела самостоятельно справляться с этой проблемой. Были времена, когда мы часто проводили время вместе и эти моменты заставляли меня бороться за будущее. Хотелось жить. Я знала, что бабушка желала именно этого для меня. Потому я начала чаще улыбаться, готовиться к предстоящим экзаменам и выпускному.

— Ева? У тебя все хорошо? — снова говорит папа, дергая ручку двери, но, не услышав моего ответа, сдается и уходить прочь.

Быстро смываю гель для душа со своего тела и обернувшись в полотенце, выскакиваю из душа. Я не люблю свою комнату. В тот день, когда я пришла домой после ужасного разговора с друзьями, то разбила все, что только можно было разбить. И порезала свои любимые шторы, которые в дальнейшем сожгла. Папа успел забежать в комнату до того, как я начала бросать рамки с фотографиями об стену и рвать их на мелкие кусочки. Я знаю, что он сохранил некоторые снимки и спрятал их от меня. Да и самое главное даже не во всех этих вещах, которые я испортила, а в том, что комната хранила в себе воспоминания.

Я пробыла здесь всего четыре дня и очень рада скорому возвращению в свой нынешней город. Домой, если его можно так назвать.

Надеваю белый сарафан и застегиваю легкие босоножки. Сушу волосы феном, легким слоем наношу на ресницы тушь. Когда я заканчиваю красить губы блеском, в комнату вваливается папа.

— Боже, пап! — закатив глаза, произношу я. Складываю все вещи в большую сумку.

— Ты промолчала, когда была в душе. Все в порядке?

Он вдруг подходит ко мне и берет мое лицо в свои большие руки. Я хмыкаю.

— Конечно, все в полном порядке.

— Хотел бы я верить тебе, но глаза совсем грустные. Сегодня твой день, солнышко. Ты теперь такая взрослая.

Папа сгребает меня в охапку и так крепко прижимает меня к себе, что ребра начинают трещать. Но я тоже обнимаю его. Один только Бог знает насколько сильно я люблю этого человека. У папы сильные руки, и какой бы взрослой я не была, мне всегда кажется, будто я нахожусь в огромном коконе.

— Ты говоришь это на каждый мой день рождения! Я просто вспомнила кое-что, вот и все

— Что вспомнила?

Я фыркаю.

— Пап, давай не будем. Пойдем, иначе на самолет опоздаем.

Я вырвалась из объятий, застегнула свою сумку и повесила ее на плечо. Папа с тем же беспокойством смотрел на меня, сложив руки на груди. Будь я проклята. Не люблю такие его взгляды.

— Я хочу, как можно быстрее уехать отсюда. Хорошо? Давай спускаться.

Я оглядела свою комнату еще раз. Неизвестно, когда я снова вернусь сюда, но надеюсь, что очень нескоро. В последние года я приезжала для того, чтобы сходить на могилу к своей бабушке.

— Ты вспомнила о них, да?

Резко останавливаюсь в дверях.

— Я по глазам твоим вижу, Ева. Ты страдаешь уже два года и совсем не можешь это отпустить. Понимаешь?

— Перестань говорить об этом, — бормочу я, пытаясь остановить его. Думать легче, чем говорить.

— А какая разница, если ты все равно продолжаешь думать обо всем? Они связаны, милая, и эта связь очень дорога им обоим. Возможно, вы могли бы встретиться и начать все заново.

— О чем ты, черт возьми, твердишь! Он был моим молодым человеком, папа! И ты говоришь мне, что мы можем стать друзьями?

— Но ведь вы были лучшими друзьями с пеленок. Вы могли бы...

— Не могли бы! Это было до того, как мы стали целоваться на каждом углу, как сумасшедшие. Измена, пап, предательство. Будто ты сам не знаешь об этом.

Он знает об этом не хуже тебя.

— Я хочу, чтобы он раз и навсегда забыл, как меня зовут. Забыл о моем существовании. Я доверилась ему, а потом очень больно обожглась.

— Ты хотела бы когда-нибудь увидеть их? — спрашивает папа, потирая затылок. Мне очень жаль, что я напомнила ему о измене.

— Нет. Все, разговор окончен, — я бью по невидимым часам на запястье и, развернувшись, бегу вниз по лестнице. Подальше от этого дома и города.

Я действительно никогда не хотела бы увидеть их снова. Но у меня есть огромное желание посмотреть на ее малыша. И еще более огромное желание повидаться с Денисом.

С человеком, который исчез в тот же день, что и я.