Глава 16.
Pov. Автор
Было раннее утро — тишина бухты только усиливала напряжение. Лёгкий туман стелился по песку, морская вода лениво накатывала на берег, разбиваясь о валуны, и только редкие крики чаек нарушали эту хрупкую, будто бы поддельную идиллию. Воздух был свежий, даже резкий — всё вокруг казалось будто застыло в предвкушении чего-то важного, почти сакрального.
Компания стояла полукругом, молча, будто на спектакле, где вот-вот начнётся первая сцена. Мел курил, задумчиво глядя вдаль, Гена ковырял носком кроссовка гальку, Хенк спокойно наблюдал за горизонтом, как будто всё происходящее было привычным делом. Все ждали.
Вероника сидела чуть в стороне, на большом морском камне, обхватив колени. Холод камня пробирал через одежду, но она этого не чувствовала — всё внимание было приковано к Кисе, который, как загнанный зверь, то подходил к краю воды, то возвращался, то вновь отворачивался. Ходил кругами, ворчал себе под нос.
— Чё метишься? — наконец не выдержала она, — Волнуешься, что ли?
Киса скосил на неё взгляд и резко выдохнул сквозь зубы:
— Да не, просто, сука, бесят… Неужели нельзя прийти вовремя?
И, будто по команде, из утреннего тумана, неспешно, появились две фигуры. Паша и Локон. Один шагал уверенно, другой — неуклюже, будто тащили его против воли. На лицах обоих была та самая смесь бравады и нервяка, что присуща всем, кто вдруг оказался по уши в чужом безумии.
Киса вышел вперёд, остановился между ними и, по-взрослому, почти торжественно начал объяснять:
— Правила просты. Два шага навстречу, потом поворачиваетесь и по сигналу — стреляете. Один выстрел. Всё. Кто не стреляет — тот проиграл. Кто убегает — тоже.
Паша кивнул. Локон сглотнул и молча взял пистолет, руки слегка дрожали.
— Начинаем по моей команде, — сказал Киса и отступил назад.
— Раз… два…
Парни сделали шаги. Сердце Вероники громко билось в груди. В голове мелькнуло: «Боже, а если по-настоящему…»
— Три!
Локон тут же выстрелил в воздух, даже не целясь, и с криком "мать твою!" кинул пистолет в песок и сиганул в сторону лесополосы, не оборачиваясь.
Паша остался стоять в полной прострации, не веря глазам:
— Эээ! Остановите его! Он сбежал!
Киса пожал плечами, чуть усмехаясь:
— Всё. Ты теперь с нами. Он зассал. Ты выиграл.
Вероника усмехнулась, покачав головой. Вот и всё. Дуэль — как театр. Больше дыма, чем пуль.
Парни, довольные исходом дуэли, обступили Пашу, поочерёдно жали ему руку, похлопывали по плечу, поздравляли — теперь он был «своим». Паша, сияя от чувства победы и облегчения, сразу выдал:
— Сегодня будет туса, идёте?
Киса фыркнул, будто даже не сомневался:
— Конечно идём. Когда мы вообще тусовки пропускали?
Вероника тут же подхватила, с прищуром глядя на Кису:
— Ну да, как ты пропустил очередную тусовку… да никак. Как и проходящую мимо даму в юбочке.
Киса резко повернулся к ней, прищурившись с лёгкой усмешкой:
— А ты чё, ревнуешь, что ли?
Вероника вскинула бровь, подошла ближе и почти нос к носу с ним прошептала:
— Да нет. Просто не понимаю, что они в тебе вообще нашли.
С этими словами она внезапно схватила его за щёки и начала тискать, словно маленького мальчика. Щёки Кисы смялись в нелепую гримасу, и он мгновенно оттолкнул её руки с притворным раздражением:
— Отвали, психопатка!
Вероника лишь заливисто засмеялась, довольная реакцией. В её смехе не было злобы — только лёгкий вызов, знакомый флирт и капля по-дружески тёплого безумия.
После этих слов и смеха компания начала расходиться. Кто-то остался возле воды, кто-то направился в сторону гаража, обсуждая, кто принесёт алкоголь и музыку.
Вероника и Хенк, не торопясь, пошли в сторону дома. Шли молча — каждый в своих мыслях, но рядом. Спокойно. Легко. С ощущением, что самое интересное только начинается.
Парень и девушка вошли в дом тихо, будто стараясь не разбудить тишину, но на часах уже было 6:30, и тишина оказалась обманчивой. В прихожей их встретил Константин Анатольевич — с чашкой кофе в руке, в трико и со слегка недовольным взглядом. Он выглядел так, будто ждал их специально.
— А я не понял, — хрипловато произнёс он, прищурившись, — а где вы были?
Хенк, как всегда с лицом, на котором ничего не написано, пожал плечами:
— Так это… мы на пробежку ходили.
Вероника сдержала смешок и добавила, зевая нарочито устало:
— Вот и набегались. Сейчас сразу по кроватям.
— Ну да, — подхватил Хенк, — сначала в душ, а потом… да.
Константин Анатольевич перевёл взгляд с одного на другого, приподнял бровь и с задумчивым выражением протянул:
— Интересно, конечно… С каких это пор вы спортсмены?
Он завис на секунду, будто реально пытался вспомнить хоть один факт, который подтверждал бы их внезапную тягу к ЗОЖу.
Вероника, не выдержав, прошла мимо, хлопнув Хенка по плечу:
— Бежим пока не раскусил.
Хенк ухмыльнулся и пошёл следом, а Константин Анатольевич остался стоять с кофе, качая головой и бормоча себе под нос:
— Вот ведь молодёжь… шифруются как шпионы.
Девушка на цыпочках проскользнула в комнату, стараясь не разбудить Оксану. Утренний свет уже мягко струился сквозь окно, заливая комнату нежным золотистым оттенком. Оксана, укутавшись в одеяло, всё ещё мирно спала, и Вероника тихонько выдохнула с облегчением.
Скинув с себя худи, она быстро забралась под своё одеяло, тело сразу почувствовало тепло и усталость накрыла с головой. Глаза начали слипаться почти сразу, мысли спутались, и всё, что оставалось — это тихое утро, лёгкий запах постельного белья и мягкое поскрипывание кровати при каждом её движении.
Секунда — и Вероника уже провалилась в сон, будто этой выдуманной дуэли, рассвета и долгой дороги назад вовсе и не было.
***
Вечер медленно окутывал улицы теплом заката, а внутри дома уже гремела музыка, разноцветные огни скакали по стенам, создавая атмосферу легкости и разгула. Просторная гостиная наполнилась смехом, голосами и ритмом, под который люди двигались беззаботно, забывая про все остальное.
Вероника стояла у столика с алкоголем, слегка наклонившись, чтобы выбрать между мохито и чем-то посильнее. В руке уже покачивался высокий стакан с ледяным коктейлем, а рядом стоял Андрей, уставившись в одну точку.
— Что, понравилась? — с полуулыбкой произнесла Вероника, не оборачиваясь, будто между делом.
— А что? — Андрей слегка встрепенулся. — Ты что сказала?
— Оксана. Понравилась? — с интересом повторила она, теперь повернувшись к нему.
Андрей на секунду замялся, но потом честно кивнул:
— Если честно — да.
— Ну так иди потанцуй, чего стоишь, как мебель?
Словно щелчком отпустило — Андрей поплелся в сторону Оксаны, будто сам себе не веря, а Вероника осталась одна. Музыка гудела в груди, свет от гирлянд мягко обволакивал ее плечи, а бокал в руке освежал не только вкусом, но и одиночеством.
Она огляделась, наблюдая за людьми: кто-то смеялся, кто-то танцевал, кто-то уже слишком смело наливал себе пятый по счёту. И тут её взгляд упал на Кису. Он стоял с Хенком, что-то бурно обсуждая, жесты его были резкими, губы — быстрыми. Но даже в этой скорости, он всё чаще косился в её сторону.
И тогда — абсолютно инстинктивно, Вероника улыбнулась. Спокойно, чуть дерзко, с тем лукавым огоньком, что появлялся в ней сам по себе.
Киса на мгновение перестал говорить, встретился с ней взглядом и... тоже улыбнулся в ответ. Непонятно зачем. Непонятно зачем они оба это сделали.
Но было ясно одно — эта игра между ними только начиналась.
Киса не выдержал. Что-то в этой её улыбке, в этом взгляде через шум, огни и людей зацепило его сильнее, чем он сам ожидал. Он быстро прошёл через комнату, как будто шёл по воде — уверенно, напористо, не замечая никого вокруг.
Подойдя к Веронике, он молча встал сзади, обнял её за талию, легко и нагло, как это делал только он.
— Что лыбу давишь мне, а? Влюбилась? — прошептал ей на ухо, с усмешкой, которую почти можно было услышать.
Вероника не поворачивалась сразу. Она сделала глоток коктейля и только потом, слегка обернувшись, с ядом и иронией в голосе ответила:
— Конечно. Вся теку при виде тебя… как водопад Ниагара. Держи себя в руках, звезда.
Киса усмехнулся:
— Ну с тобой всегда мокро, я не удивлён. Особенно от языка твоего.
— У тебя с фантазией всё отлично, как и с эго, — она прищурилась. — Но я понимаю, сложно устоять, когда я такая красивая.
Он хмыкнул, сжал её талию чуть крепче и сказал:
— Тебе, походу, нравится, когда я так делаю.
— А тебе, видимо, нравится, когда тебе дерзят, — её голос стал мягче, но глаза всё ещё были дерзкими, с огоньком.
— Мне нравятся девчонки с характером. Только ты, по-моему, перегибаешь.
— А ты по-моему — недогибаешь, — она повернулась к нему полностью, их лица теперь были на расстоянии дыхания. — Или боишься?
— Я? — он прищурился. — Бояться могу только, что ты на мне зависнешь, потом фиг отвяжешься.
— Ага, как будто я не вижу, как ты на меня смотришь. Вечно в боевой готовности.
Киса улыбнулся, чуть наклонился ближе, его голос стал ниже:
— Может, потанцуем? Или ты боишься, что не сможешь без меня и двух минут?
Вероника выдержала паузу, с ухмылкой посмотрела ему в глаза, а потом сделала шаг вперёд, обдав его ароматом духов:
— Ну попробуй, порази меня, "дуэлянт".
Их танец начался внезапно, без лишних слов — словно продолжение их перепалки. Киса обнял Веронику за талию, притянул ближе, не спросив, и та, не отстраняясь, положила руки ему на плечи. Они двигались в ритме, сбивчиво, порой неуклюже, но между ними явно вспыхивала химия — совсем не дружеская. Пальцы касались, дыхание путалось, тела словно говорили вместо слов.
Вероника пару раз наступила ему на ногу и смеялась, когда он подыгрывал и кривился, как будто умирал от боли.
— Прости, я просто не танцую с теми, кто не умеет вести, — подколола она, смотря ему в глаза.
— А я думал, ты просто слаба на ноги, — усмехнулся он.
Они кружились среди других, но, казалось, видели только друг друга. Громкая музыка, шум людей — всё стало фоном. Танец был близкий, плотный, почти вызывающий. Когда их лбы почти соприкоснулись, Киса склонился к уху Вероники:
— Может, выйдем покурим?
— А у меня был выбор? — усмехнулась она, подыгрывая, и они молча вышли на улицу.
Свежий воздух обдал лицо, и на секунду между ними повисла тишина. Киса достал два косяка, один протянул Веронике.
— Прям как джентльмен, — сказала она, беря и делая тягу. — Вот у тебя так сердце трещало. Когда мы танцевали.
Киса усмехнулся, сделал затяжку, выдохнул:
— Это у тебя трещало. От того, как прижималась. Бедное твоё сердечко.
— Ммм, да, особенно когда ты мне на ногу наступил — вот тогда и треснуло, — сказала она с ухмылкой, глядя на него сквозь дым.
— Ага, зато ты руки с моей шеи не снимала. Боишься, что я улечу?
— Таких, как ты, лучше держать на коротком поводке, а то вдруг выдумаешь себе что-нибудь.
Киса рассмеялся, глядя ей прямо в глаза:
— Ты меня не приручишь, детка. Я не из послушных.
— Да мне и не надо, — Вероника затушила косяк. — Мне просто весело смотреть, как ты думаешь, будто не попал.
Они оба молчали секунду, а потом снова засмеялись, почти одновременно — и это была та редкая искренность, которая случается между двумя людьми, играющими в опасную игру.
Вероника стояла, опершись плечом о стену, с ухмылкой наблюдая за Кисой, который лениво курил и поглядывал на неё из-под ресниц. Ветер чуть трепал её волосы, а в глазах играла ирония.
— А чё это ты, кисуня, не в объятиях какой-нибудь юбочки? — протянула она, наигранно удивлённым голосом. — А тусуешься тут со мной, такой весь одинокий и загадочный?
Киса ухмыльнулся, прищурился, сделал затяжку и не спеша выдохнул дым:
— Как это не в объятиях? — он медленно приблизился на полшага. — Вот стою, тебя хочу уломать в постель. Вежливо, с намёками, как умею.
Вероника фыркнула, закатила глаза, но уголки губ выдали улыбку:
— Не получится, кисунь. Не твоего уровня я, понимашь. Поищи себе попроще.
Он наклонил голову, чуть склонившись к ней, его голос стал ниже, теплее:
— Ой да кому ты врёшь. Я будто не вижу, как раздеваешь меня глазами. Глотаешь, как пирожок с вишней.
Вероника захохотала, но тут же прикусила губу, когда он резко притянул её за талию к себе, так близко, что их дыхания перемешались.
— Слышь ты, киса, отпусти, пока я тебе не врезала, — прошептала она, но не двинулась.
— Конечно, конечно, — прошептал он, не отпуская. — Ага. Всё врёшь, как дышишь. Боишься признать, что тянет?
— Тянет? — переспросила она с вызовом. — Только за косяком. А ты — так, побочный эффект тусовки.
Киса снова усмехнулся, скользнул взглядом по её губам и сказал тихо, с дразнящей интонацией:
— Ну ничего. Побочные эффекты иногда запоминаются больше, чем главное блюдо.
И они оба рассмеялись, не отводя взгляда друг от друга, будто их стёб — это просто ширма, за которой копится напряжение, способное вырваться в любой момент.
Они оба замерли в этом зыбком моменте, словно весь мир вокруг исчез. Был только он — дерзкий, неукротимый Киса — и она, держащаяся за его кудрявую голову будто за единственную реальность. Лёгкий вечерний ветер трепал волосы Вероники, а тонкий дымок от сигареты тонул где-то в прохладном воздухе, оставляя за ними лёгкий запах свободы и сумасшествия.
Киса смотрел на неё пристально, жадно, будто впервые видел по-настоящему. Его руки, крепкие и горячие, сжимали её талию осторожно, но решительно, словно боялся, что если отпустит — она исчезнет. Вероника, затаив дыхание, провела пальцами по его кудрям, мягким, непослушным, точно созданным для того, чтобы в них тонуть.
Между ними не было слов. Они больше не шутили, не подкалывали друг друга — в их взглядах, в лёгком дрожании рук было всё, что они долго пытались скрыть за колкими фразами и насмешками.
Момент, короткий миг, и их губы встретились.
Сначала осторожно, словно каждый из них боялся нарушить хрупкую магию этого мгновения. Его поцелуй был неровным, полным странной, почти детской неуверенности — будто Киса, привыкший к дерзости и лёгкости, вдруг испугался, что это нечто большее, чем просто очередная забава.
И Вероника почувствовала, как этот страх отступает под натиском желания. Их губы нашли друг друга вновь — жадно, страстно, будто каждый вдох был теперь связан с поцелуем. Он крепче прижал её к себе, почти с отчаянием, словно хотел раствориться в ней, спрятаться от всех своих демонов. А она, забыв о своих играх и планах, просто отвечала ему — всем сердцем, всей душой.
В этот момент не существовало "потом", не было страхов, не было ожиданий. Было только двое. Они. И неумолимое, искреннее притяжение между ними, которое наконец прорвало все стены.
В ту ночь даже звёзды, казалось, затаили дыхание, наблюдая за тем, как два бунтарских сердца впервые по-настоящему нашли друг друга.