10.
10.
– Бр-р-р!..– протянул Антон, ёжась от холода. Да уж. Идея съехать от Арсения так и не придумав, где он будет жить, явно не лучшая. Но ему же, блять, не удобно! Зато сидеть на морозе под карнизом магазина «Пятёрочка», сжавшись в угол, прежав к себе ноги, Солнце и рюкзак в надежде согреться очень удобно! И да, теперь он официально бомж! Можно поздравить!
Парень стал в прямом смысле этого слова синеть от холода. Конечностей он уже не чувствовал. Зубы стучали друг о друга. Кончики волос покрылись инеем.
– Шастун! Шастун, это ты?– раздался голос неподалёку. Видимо обладатель этого прекрасного, как считает Антон, голоса, хотел зайти или вышел из магазина.– Тош, ты меня слышишь? Господи! Ты весь дрожишь!
Сил хватило только, чтобы мимолётно глянуть на этого человека, кем оказался никто иной как Арсений Сергеевич.
***
Что было после того как Шастуна нашёл его спаситель, Антон помнит смутно: его довезли до квартиры, сняли мокрые вещи, дали переодеть чистые, напоили чаем и укутали пледом.
Теперь он сидит с Солнцем на диване, прежав к себе ноги, заботливо укутанный пледом. Так тепло и хорошо...
– Я тебя больше никуда не пущу! Я думал ты хотя бы квартиру себе снял!– причитал Арсений, но не смотря на то, что он не доволен, его голос приятно грел душу. В нём слышалось небезразличие, тревога, а главное забота. Всё то, что не хватало Шастуну. По-моему он стал влюбляться. Влюбляться в учителя. Влюбляться в Арсения мать его Сергеевича. Влюбляться в его глаза, в его волосы, в его походку, во всё! Ну, а как в него не влюбиться?
– Арсений Сергеевич, мне не на что квартиру снимать.– тихонько пробурчал парень прижимая к себе котёнка.
– Горе ты луковое. Надейся, что завтра проснёшься не с соплями, хотя это очень мало вероятно.
***
Как думаете с чего началось утро?
Правильный ответ:
– Шастун, ты горишь!
Не в прямом конечно смысле. Да и напрашивается вопрос: как он это понял?
– Арсений Сергеевич, у меня всё нормально...– только вместо этой фразы у Антона вышло сонное и хриплое мычание.
– Тош, просыпайся.– голос Попова сменился на более нежный и мягкий.– Нужно померить температуру.
– Да не надо. Её по любому не будет.– это уже было похоже на что-то одекватное, не сонное, но хриплое.
– Будет и причём не маленькая.
Учитель удалился из комнаты, а вернулся вместе с градусником. Его взору открылась очаровательная картина: Антон накрылся с головой, так что торчали один лишь носик, да один глазик и умиротворённо посапывал.
– Тош, нужно померить температуру. Подымайся.– прошептал Арсений и присев, легонько чмокнул Шастуна в нос.
– Ну, Арсений Сергееви-и-ич...
– Антош, без «ну». Я понимаю, у тебя слабость, но надо.
Не надо спрашивать сколько времени потребовалось, чтобы посадить Шастуна, засунуть ему градусник под мышку, а потом ещё смотреть чтобы парень не уснул.
– Тош, давай градусник.– этот шёпот... шёпот Арсения Сергеевича... Господи, он такой... красивый? Заботливый? Успокаивающий? Всё сразу?– Блять...– что я там говорила? Успокаивающий? Забудьте! Он тревожный, но всё равно заботливый...– 38.9... Тош, посидишь один? Я в аптеку на пару минут.
– Хорошо, Арсений Сергеевич...
А что было наш великий больной не помнит. Помнит только самую ужасную фразу когда ты болеешь:
– Тош, нужно покушать.
А теперь подключаем логику. Ну судя по всему учитель уже вернулся и теперь будет кормить его. Гениально!
– Ну, Арсени-и-ий Сергееви-и-ич!– по-моему эта фраза звучала слишком много раз из уст Шастуна, нет?
– Ни каких Арсений Сергеевич!
В дверях появился Попов с подносом в руках. Он подошёл к кровати на которой развалился парень и присел на край.
– Давай, Антош, садись. Будем кушать.– ну вот как такому прекрасному голосу, да и такому же обладателю этого голоса можно отказать? Вот и Шастун не смог.
– Овсянка на молоке? Серьёзно?!– возмутился Антон. Не, ну, а правда, какой дурак это принесёт?
– Не возмущайся, а. Ты что хотел? Кофе в постель?– в ответ учитель получил кивок.– Ешь что дают.
– Я уж лучше поголадаю...
– Хорошо.– согласился Арсений. Быстро как-то. В этом наверняка есть подвох.
Учитель набрал в ложку кашу и поднёс её к губам парня.
– Открывай ротик, в него летит самолётик.– детский сад, даже Арсений так подумал.
Шастуну нечего не оставалось как запустить в рот «самолётик» и поморщится от этого вкуса. Не любил он овсянку, особенно на молоке.
– Ну вот. Вкусно?– он издевается или да? Когда овсянка стала вкусной?
– Не-а.– честно, что самое главное, ответил парень.
– А что не вкусного?– удивился учитель и запустил себе в рот «самолётик». Ну по его лицу было видно, что это «очень вкусно».
– Ну как?
– Ну неплохо.– соврал Арсений.
– Врёте! По глазам вижу!
– Хорошо. Не сверх кулинария, но съесть придётся. Открывай рот.