Нелюбимая

В прошлой главе:

Янлин сделала несколько шагов вниз по лестнице и вновь замерла, когда встретилась взглядами с молодым, ненамного старше её брата, человеком. А взгляд его, совсем неуместный при его внешности, был холоден, равнодушен, как и сам он. Округлив глаза, Янлин хотела спрятаться за широкую спину брата, шедшего позади с её чемоданом, но что-то удерживало её.

― Лу Хань, ― кратко кивнул молодой человек, на что девушка совсем тихо выдохнула: «Ву Янлин».

На прощанье крепко обняв брата и неуверенно прикоснувшись губами к щеке матери, Янлин, подтягивая за собой чемодан, подошла к машине. Сердце билось чуть быстрее, чем нужно, от осознания того, что она покидает отчий дом. Она так привыкла к этим тихим одноликим будням в своей небольшой комнате, в которой было всегда светло, привыкла к тихой, едва различимой классической музыке, льющейся из комнаты брата, когда тот был особо сосредоточен: Крис утверждал, что нет ничего лучше классики для успокоения и концентрации. Девушка привыкла к уединению, к своему собственному маленькому миру, который сложился здесь, в этом доме.
Хань помог девушке убрать чемодан в багажник, не говоря при этом ни слова, и так же безмолвно открыл заднюю дверцу, учтивым жестом предлагая своей, о боже, как странно это звучит, невесте занять своё место. Подарив Крису спокойную, тёплую улыбку, девушка аккуратно забралась в автомобиль, и Лу Ханю пришлось признать, что хотя бы двигается она грациозно. Крис провожал машину тяжёлым, недоверчивым взглядом, полным решимости в любую секунду остановить поездку, разорвать помолвку и забрать свою дражайшую сестру обратно к себе в нежные объятия. Он не доверял Ханю.

Тихо шурша первоклассной резиной по усыпанной гравием дорожке, машина мягко тронулась, почти сразу пропадая из поля зрения провожающих Янлин мамы и брата. Девушка неуверенно заламывала пальцы, то и дело натыкаясь взглядом на своё обручальное кольцо: Хань в спешке надел ей его на палец, не сказав положенных при этом слов, даже не улыбнувшись. Янлин всё понимала, но всё-таки глухая обида на несколько минут затопила её и, пока жених что-то холодно обсуждал с её матерью, успела погоревать об ещё одной несбывшейся мечте: молодой человек, стоящий на одном колене и предлагающий свои руку и сердце. Банально и даже как-то по-детски, но от этого не менее желанно.
Девушку разочаровывал тот факт, что всё прошло как-то слишком быстро: она даже одуматься как следует не успела. Прошла всего какая-то неделя с того момента, как мама сказала ей о предложении мистера Лу, а теперь она уже едет к нему домой, не зная о нём практически ничего, кроме имени.

Странное стеснение появилось в её душе, после того, как молодой человек назвал своё имя с лёгким поклоном. Его немигающий взгляд, казалось Янлин, прожигал её на сквозь, примечая все её недостатки, все её минусы, он так просто, казалось ей, заглянул ей в душу, а она так просто эту душу ему открыла, показывая свою очевидную слабость. Лин чувствовала себя крайне неловко теперь наедине с Лу, потому что считала себя недостойной.
Молодой мужчина был невероятно хорош собой, и даже несмотря на то, что девушка знала о своей привлекательности, всё равно стеснялась себя: невзрачность её наряда, её внешняя тусклость становилась хорошо различимой по сравнению с Ханем, одетым со всем шиком и элегантностью. Его светлые волосы так нарочито небрежно были уложены, а кардиган смотрелся на нём как-то ну совсем уж по-домашнему тепло и мило, так что создавалось впечатление, что он не придаёт особого значения своей внешности. Однако его до блеска начищенные ботинки, с мастерством выполненный маникюр и идеальные стрелки на брюках ― какие мелочи, право ― это впечатление рушили и складывали определённую картинку, в которой каждая мелочь внешнего вида молодого человека была важной и доведённой до совершенности. И новая кремовая блузка и юбка на пару тонов темнее уже не казались Янлин таким уж и неплохим нарядом.
Мужчина был почти до неприличного красив, что заставило Янлин всё же задуматься о причинах этого брака, о которых всё время повторял Крис. Богатый и красивый, не лишённый, судя по всему, быстрого ума и умеющий обращаться с женщинами, он выбрал себе в избранницы её: скромную, лишившуюся всех своих преимуществ и обедневшую. Неужели и правда были какие-то причины, о которых упоминал брат?

Лу Хань сосредоточенно наблюдал за относительно пустой дорогой, то и дело бросая взгляд в зеркало заднего вида, в котором ему прекрасно была видна Янлин. Девушка была задумчива, закусывала губу и теребила пальцы, то и дело прокручивая на безымянном пальце обручальное кольцо. Грудь её мерно вздымалась, а взгляд был потерян где-то за окном ― в целом же, девушка выглядела не очень-то и подавленной, что немного радовало Ханя ― ему не нужны были эти драмы и слёзотечения. Не была же девушка, в конце концов, настолько глупой, чтобы мечтать о чём-то другом? Хань, едва заметно усмехнувшись, выкрутил руль на крутом повороте.

― Ты же понимаешь, зачем я беру тебя в жёны? ― спросил он вдруг, сам подивившись своему холодному голосу. Неужели он спросил это вслух? Янлин чуть вздрогнула и перевела взгляд на зеркало заднего вида, благодаря которому взгляды их пересеклись. Неуверенно сжав ткань юбки в свои маленькие кулачки, девушка качнула головой.

― Не уверена, господин Лу, ― голос её шелестел, но и этот шелест был полон очарования. Янлин не смогла выдержать прямого взгляда своего жениха, поэтому опустила глаза на свои руки, опять цепляясь взором за кольцо.

― Ребёнок, ― произнёс Хань и, увидев, как девушка вжалась в кожаное сидение, незаметно усмехнулся. ― У меня есть дочь, и ей нужна мама. Путём долгого и тщательного анализа, я пришёл к выводу, что ты замечательно подойдёшь на роль этой самой любящей мамы, ― постукивая пальцами по рулю, Хань ещё раз посмотрел на зеркало, встречая непонимающий взгляд Янлин. ― Почему ты? Только потому, что девушки, окружающие меня, не интересуются ничем, кроме моды и денег, ты же, насколько я знаю, умна и добродушна, пока у вас были деньги, ты то и дело занималась благотворительностью, да и до сих пор продолжаешь помогать детским домам и приютам для бездомных животных, только теперь своим физическим трудом. Дети, как мне поведали, тебя очень любят. К тому же у тебя довольно известная фамилия, которая до сих пор на устах у всех. Я хочу быть с тобой предельно честным, поэтому говорю, что ты нужна мне лишь как мама для моей дочки, я не хочу, чтобы ты разочаровывалась из-за моего к тебе равнодушия. Любить я, к сожалению или к счастью, не умею.

― Спасибо за вашу честность, ― пролепетала девушка, пытаясь скрыть свои покрасневшие от такой откровенности молодого человека щёки.

― Я хочу, чтобы вся твоя любовь, которая должна была предназначаться мне как мужу, досталась моей дочери. Пожалуйста, полюби её, как своего родного ребёнка.

Янлин отметила, что при словах о дочке, мистер Лу весь как-то... потеплел. Лёд в его глазах на минуту растаял, показывая тот самый горячий шоколад, который скрывался за пеленой холодности. Сердце девушки вновь забилось чуть быстрее, принося ей ещё больше смущения. Истинная причина такой скорой женитьбы Лу её одновременно и успокоила, и озадачила. Стать мамой ― она представляла себе это немного иначе, нет, совсем по-другому... Но, сделала она небольшой вывод, с мистером Лу ей придётся ещё не раз поменять свои взгляды и мечтательные клише для жизни.

А ещё Янлин удивилась тому, что у мужчины уже был ребёнок. Значит ли это, что он уже был женат? И любил ли он жену? Почему они расстались? Вопросы накапливались в голове, и почти каждый в той или иной степени касался самого Ханя.

А Хань и правда не собирался делать большой тайны из своих причин для женитьбы, да и любить он тоже не умел. Все, кто знал его достаточно хорошо, могли бы утверждать, что он один из тех людей, которые могут быть только любимыми, но не любящими. Он мог бесконечно отдавать, заботиться, оберегать, но не любить. Сам мужчина не считал это за огромный свой недостаток, полагая, что чувства приносят человеку боль, а боль Хань никогда не мог терпеть. Конечно, ему было несколько жаль Янлин, ведь она была буквально создана только для этого большого чувства, а он так просто забрал у неё эту возможность ― быть любимой. Но мысли об этом всегда сопровождались негласной надеждой, что любовь его дочери сможет хотя бы немного компенсировать его равнодушие. А девочка уже заведомо любила «маму»: стоило Ханю случайно обмолвиться в разговоре с Сюмином об этой поездке, как Вики тут же начала свои извечные почемучки и «папа, а скажи...», и тогда он был вынужден показать ей фотографию Лин, на что малютка весьма радостно и бурно отреагировала.
Вики не знала своей настоящей мамы, ведь та умерла почти сразу после родов, и теперь никто в большом доме семьи Лу не упоминал её имени в присутствии девочки. Это был приказ Ханя, которого никто не решался ослушаться.

― Я думаю, тебе стоит приготовиться, мы подъезжаем, ― снова разбавив довольно затянувшуюся тишину своим голосом, Лу Хань свернул с шоссе на более узкую, уходящую далеко к горизонту дорогу. ― Вики не даст, полагаю, тебе даже переодеться с дороги. Она была так взволнованна с утра...

Янлин лишь кивнула, тут же подобравшись внутренне. Она смотрела в окно, гадая, как её встретит девочка, которой она должна стать мамой. Мимо проносились равномерно насаженные деревья, за кронами которых уже золотилось закатное солнце (подумать только, они ехали почти весь день), а когда вдали показался огромный особняк, Янлин почувствовала, что совсем не готова к тому, что ждёт её там, не готова стать мамой, пускай и немного в ином значении этого выражения. Она сама ещё была почти ребёнком, она даже не успела морально подготовиться к этому. Это была слишком большая ответственность, слишком тяжёлая ноша для её хрупких плеч. Но машина неотвратимо приближалась к большому дому, и девушке просто необходимо было взять себя в руки.

Особняк семьи Лу имел поистине впечатляющие размеры и даже издалека выглядел просто восхитительно. Всё его внешнее убранство разнилось с убранством дома Ву, и даже зелёная лужайка и сад, виднеющийся за домом, дышали свежестью, жизнью и богатством. И Лин должна будет к этому привыкнуть.
Машина остановилась у «парадного» подъезда, и Лу Хань поспешил открыть дверцу для невесты, протягивая ей свою ладонь. Янлин помощь приняла и только подивилась тому, что даже пальцы у молодого человека холодные, как лёд. Послышался громкий детский смех, и через несколько секунд на крыльце появился улыбающийся мужчина с маленькой девочкой на руках. Они оба смеялись, нашёптывая что-то друг другу, и Янлин не смогла сдержать улыбки от этой картины. Лу подбежал к парочке и взял дочку к себе на руки, коротко чмокнув её в маленькую, но пухленькую щёчку.

― Опять мою дочь глупостям учишь? ― шутливо упрекнул он мужчину.

― Я? Что? Да ни в коем случае! ― не менее шутливо начал он оправдываться, а малышка Вики залилась громким смехом и, ущипнув отца за щёку, проговорила: «Дядя Сюмин хороший!». ― Вот, слушай, что тебе дочь говорит! ― Сюмин погладил Вики по головке и заглянул за плечо своего друга: увидев неуверенно переминающуюся с ноги на ногу Янлин, он порядком удивился. ― Здравствуйте, а вы и есть?..

― Да, я Ву Янлин, ― с кроткой улыбкой представилась девушка, поклонившись: она была уверена, что этот молодой человек знает, кто она и для чего она здесь. Многозначительный взгляд, брошенный Сюмином Лу Ханю, не остался незамеченным, и Хань, кивнув в знак того, что да, они поговорят позже, подошёл с дочкой к Янлин.

― Вики, это твоя мама, поприветствуй её.

Протянув тоненькие ручки и обхватив шею Лин, малышка перебралась к ней на руки и восторженно выдохнула: «Здравствуй, мама! Где ты была так долго?». Янлин, несмотря на то, что была совсем не готова к такому моменту, всё равно почувствовала себя очень счастливой от того, как нежно было сказано это «мама», а сердце замерло от того, как крепко девочка прижималась к ней в попытке получить наконец-то каплю маминой любви.

От автора: когда на главе наберется 5 голосов, будет прода.