Пролог.
Я буду строить и сжигать. А потом возрождаться из пепла. Как феникс. Сил во мне больше, чем я могу осознать, и это - ничто не изменит. Можешь бить меня, ранить, терзать. Бросать ядовитыми фразами. Я найду в себе силы восстать. И тогда - туши свет. Я буду. С тобой. Воевать.
Темноволосая девушка сидела в комнате допросов. Отбивала по металлической столешнице медленный ритм бордовыми, короткими ногтями. Она выглядела вымотанной и уставшей, но сейчас ей было плевать, как и на то, что её посадят. Скорее всего, пожизненно. Она скучающим взглядом глядела на свои наручники, в которых едва различимо отражались светло-серые глаза.
У входа стояли два охранника, с оружием в руках. Мужчины неотрывно следили за каждым движением девушки. Она была уверена, что за дверью тоже стоит охрана и на входе в полицейский участок. До чего же неразумно! Неужели они полагают, что брюнетка решит сбежать? Ну нет, скорее опасаются, что за ней придут либо ее враги, либо ее союзники. И кто из них страшнее - правоохранительным органам узнавать не хотелось.
Дверь распахнулась, в помещение вошёл высокий шатен, лет сорока, с папкой документов в руках. Присел напротив девушки.
- Здравствуйте, Элена, - поздоровался он, поправив невзрачный галстук. - Я ваш адвокат.
Брюнетка шумно усмехнулась. Даже для такой преступницы, как она, правительство выделяет адвоката. Бессмысленно. Её всё равно засунут в тюрьму, далеко и надолго. А если бы была возможность казнить - ей бы несомненно воспользовались.
- Меня зовут Джордж Грейс, - продолжил он, выкладывая из папки фотографии людей.
Элена безразлично прошлась по ним глазами, а затем подняла взгляд на мужчину. На большинстве изображений она никого не узнавала.
- Здесь не менее десяти ваших жертв, - проговорил Джордж. - Но мы оба знаем, что это далеко не все.
- Я убила лишь однажды, - спокойно сказала девушка, откинувшись на спинку стула. - И это были плохие люди.
Мужчина прочистил горло.
- Вы сами - да, но по вашему приказу было совершенно гораздо больше убийств.
- Вам следует уточнять, - растянула губы в насмешливой улыбке брюнетка и пожала плечами.
- Доброжелательная девочка, прилежная ученица, послушная дочь, - зачитывал Джордж с документов, затем перевел взгляд на Элену. - Что же из такого прекрасного человека превратило вас в жестокую убийцу? Вот это мне действительно интересно. Впереди у нас с вами около недели на ваш рассказ и я очень надеюсь, вы будете максимально откровенны со мной.
Девушка прищурилась, не совсем понимая происходящее. На кой черт Джорджу знать её биографию? Походит больше на сеанс с психологом, нежели встреча с адвокатом.
- Постельные сцены тоже описывать? - бархатно уточнила она, вскинув одну бровь.
- Э, пожалуй, обойдёмся без этого, - смутился Джордж.
Девушка ухмыльнулась. Где-то внутри почувствовала капельку тоски, понимая, что целую неделю, ей придётся выкладывать ему обо всем, что она пережила.
- С вас сигареты, с меня рассказ, - торговалась Элена.
Джордж всё больше и больше осознавал, что эта хрупкая двадцатилетняя девушка вовсе не та, какой кажется внешне. Жестокая убийца. Криминальный авторитет, подмявший под себя целый город. Она точно войдёт в историю. Кто-то будет восхищаться, кто-то ужасаться, а кто-то стремиться. Непростое время настанет.
- По рукам, - согласился мужчина, протянув ей пачку и зажигалку.
Элена вытянула сигарету, взяв её зубами. Подкурилась.
- Что ж, - ухмыльнулась она. - Это будет весело.
* * *
В детстве я была абсолютно обычным ребёнком. Достаточно скромной, чтобы не выпрашивать у родителей, стоя на коленях, какую-нибудь вкусняшку, и достаточно смелой, чтобы дать затрещины местному задире.
Когда мне исполнилось тринадцать, отцу предложили хорошую работу в Америке. Я впала в транс, узнав эту новость. Совершенно не желая покидать родной Морлупо. Это коммуна, расположенная в глубинке Италии. Я не хотела переезжать из живописных ландшафтов провинции в шумный, большой Нью-Йорк. Моя мама никогда не забудет моей истерики тогда. Через слёзы и вопли, отцу всё таки удалось запихнуть меня в самолёт. Потом я ещё долго вспоминала своих друзей и знакомых, с которыми мне даже не удалось попрощаться.
Свой новый дом я встретила с мрачным лицом, словно заранее зная, что этот город не принесёт мне счастья. Ни мне, ни нашей семье. После переезда я была вынуждена в совершенстве овладеть английским, хоть меня и отправили в школу с углублённым изучением итальянского. С преподавателем этого предмета у нас часто возникали споры. Мы спорили, буквально, из-за малейшего неправильно им сказанного слова. Одноклассники лишь озадаченно хлопали глазами, ничерта не понимая, о чём мы говорим.
А что касается друзей - ими я таки не обзавелась. Я сторонилась всех, замыкаясь в себе. Нью-Йорк давил на меня своим шумом и быстротечностью жизни.
Однако, в шестнадцать, мне удалось познакомиться с двумя близнецами. Близнецами они являлись лишь внешне. Их характеры, мировоззрение, темперамент, в корне отличались друг от друга.
Светловолосые, высокие парни частенько веселили меня своими дружескими перепалками. Греган любил вечеринки, а Кор увлекался поэзией и итальянским. Наверное, именно поэтому со вторым братом мне было комфортнее всего. Мы частенько засиживались допоздна в библиотеке и я учила его своему родному языку.
- Quando le stelle si spengono, i tuoi occhi mi illumineranno (когда звёзды погаснут, твои глаза будут освещать мой путь), - однажды сказал Кор, задумчиво глядя на небо.
- Ого, - восхитилась я его чистому итальянскому. - Когда ты успел научиться так говорить?
Блондин слегка улыбнулся, загадочно посмотрев на меня, но так ничего и не ответил.
Через пару месяцев, у отца начались проблемы на работе. По специальности он был архитектором, и довольно востребованным. Однако, в последнее время, начал сдавать свои позиции. Это закончилось увольнением. Тогда он, впервые, пришёл домой с бутылкой виски. Мама кричала на него в тот день. Не только в тот. Во все последующие. Я не знала, что отец может впасть в глубокую депрессию из-за какой-то работы. Не знала, что мама может так яростно кричать и гаснуть, день за днём. Я не знала что делать, как им помочь, а потому, просто прикинулась маленькой девочкой, которая ничего не понимает. Взрослые зачастую принимают нас за глупых детей, а нам лишь остаётся подстраиваться под эту роль.
Папа больше не улыбался. Почти ничего не ел. Лишь пил, пил и пил, пока однажды не пропал без вести. Мы обзванивали каждый день все больницы, полицейские участки и даже морги. Его нигде не было.
Ночами я слышала мамины всхлипывания, но стоило мне попытаться утешить её, она начинала твердить, что всё в порядке. Хотелось кричать, что нет! Ничего не в порядке! Отец пропал и всё очень плохо! Но вместо этого я натягивала полуулыбку и уходила к себе.
Спустя неделю, папу нашли. Мёртвого. Его тело было найдено на берегу Гудзона. Именно он распугал всех туристов, выплыв на поверхность бледным мертвецом. В полиции сделали вывод, что это было самоубийство, а медэксперты добавили, что он утонул. И мы поверили. У нас не возникало даже малейшей мысли о том, что это могло быть убийство. Не до предположений было.
Мы с мамой остались одни. В большом городе. С невыносимой болью внутри.
Впрочем, отсюда я и начну свою историю. Со смерти отца...