5
Юлия
Машка сидела теперь в кресле у бассейна, завернувшись в огромный плед. Рядом суетился Дима Сотников, явно переживая за состояние девушки.
Кхм... как-то они сильно много времени вместе проводят.
Меня это начинает всерьёз напрягать. Впрочем, Савельева девчонка умная и находчивая, не пропадёт. А если между ними даже что-то есть, то задавать беспардонные вопросы я не хочу. Типа, как моя тётушка – «Ну что, замуж пока не собралась?»
П-ф-ф! Маша и Дима? Нет!
— А где Медведева? — присела на корточки рядом с подругой и протянула стопку одежды. — Надеюсь, её никто в воду не толкнул?
— Нет, опять отец забрал, — Маша отрицательно покачала головой. — Вы долго. Всё хорошо?
— Ага, — утвердительно кивнула и покосилась на Милохина. Даня стоял поблизости, окруженный толпой девиц. — Не волнуйся. Расскажи лучше, как ты в бассейне очутилась.
— Филатова! — Машка зло сжала руки в кулаки. — Задушу гадину крашенную!
Для справки, вышеупомянутая Регина Филатова наша одногруппница.
Девочка из богатой семьи, которая получила место в университете лишь благодаря связям родителей и внушительной сумме в папочкином кошельке. Потому что мозгов в этой черепной коробке не было и вряд ли когда-нибудь появятся.
Она предпочитала уделять внимание своей внешности, а не интеллекту. Тонны макияжа, перекачанные губы, наращённые ресницы. Дизайнерские шмотки, какой курорт выбрать, новая коллекция обуви – вот и всё, о чём могла думать Регина.
И, разумеется, стерва считала себя чуть ли не богиней. Унижала всех, кто (по её мнению) был ниже и не достоин крутиться в кругу золотой элиты. Вообще их (в смысле нас!) за людей не считала. Но кидать из-за этого в бассейн... явный перебор, даже для Регины.
— Она решила, будто мы с Димой встречаемся, — неохотно рассказывает Машка. — Ну ты же знаешь, эти голубки расстались ещё летом. А Регина его ревнует по-страшному к каждому фонарному столбу.
Так-так-так. А вот это уже интересный поворот. Я же Савельеву, как себя знаю.
— Вы не встречаетесь? — повернулась к подруге.
— Нет, — отрицательно покачала головой Маша, а у самой щеки покраснели, словно маков цвет. — Забыла? Терпеть его ненавижу.
Ну-ну. Не встречаются. Но что-то, кажется, есть... или я ошибаюсь?
— От любви до ненависти один шаг и обратно, — вынесла окончательный вердикт. — И уверена, Сотников не просто так вокруг ошивается. Если бы был рядом, сам бы дельфинчиком в бассейн махнул, без шуток. Хотя нафиг такой бабник не нужен.
— Где Егор? — Маша решительно свернула тему, буквально подтверждая всем мои опасения. — Вы виделись? Прости, романтический вечер запорола.
Ну, это как сказать. Хорошо, что всё вскрылось сейчас, а не сильно позже, когда бы втюрилась без памяти в Авдеева и его картонную идеальность.
— Юль? — подруга дотронулась до моего плеча. — Ты в порядке? У тебя телефон разрывается.
Действительно.
Достала смартфон из маленькой сумочки и зависла перед экраном.
«Любимый»
Рука дрогнула, но я всё-таки нажала на зелёненькую кнопочку, чтобы ответить на звонок.
— Привет, спишь уже? — раздался из трубки голос парня. — Музыка на фоне... ты где?
— Там же, где и ты, — не стала утаивать. — Только парой этажей ниже.
— Юля...
— Что Юля? — рассмеялась в трубку. — Егор, всё, давай. С днём рождения.
— Я сейчас спущусь. Мы поговорим, не отключайся.
— Ага.
Мечтай.
Одним решительным движением вырубила телефон и кинула его обратно в клатч.
— Ты чего? — Савельева нервно прикусила нижнюю губу. — Вы поругались? Гаврилина, хоть слово скажи. Я же волнуюсь.
— Он мне изменил, — ответила, пожав плечами. Техничным, будничным тоном, словно событие совсем не из ряда вон. — Теперь решил беседы вести светские. Скажет, мол, не так всё поняла, ну и дальше по заезженному сценарию.
— Вот козёл! — Маша вскочила и огляделась по сторонам. — Я сейчас найду Диму и попрошу отвезти нас, хорошо? Оу...
Машка осеклась, увидев замаячившего у бассейна Авдеева. Парень решительно двинул в нашу сторону. Весь мятый, растрёпанный, даже очки забыл надеть впопыхах. Ну и что Егор собирается сказать? Это бессмысленно.
— Юля, можно тебя ненадолго? — спросил, глядя мне прямо в глаза.
— Нельзя! — зло отрезала Савельева и сделала шаг вперед. — Юля вне зоны доступа. Для тебя.
— Маш, тише, — попыталась успокоить подругу и повернулась к Егору. — Прости, но говорить не о чем. Я сделала выводы.
— Хорошо, — за несколько шагов подошел совсем близко и взял меня за руку. — Две минуты. Всего две минуты. Прошу тебя.
На мгновение Авдеев отвлёкся на свой телефон, а в следующую секунду уже расхохотался.
Громко. Издевательски. Так не похоже на него.
Развернул смартфон экраном ко мне ровно настолько, чтобы смогла увидеть изображение во всей красе.
Чёрт побери!
Несколько секунд тупо не свожу взгляда с телефона Егора и случайной фотографии, которую ему любезно отправили доброжелатели. Кто вообще умудрился запечатлеть момент моего позора?
Я и Милохин. Слишком близко друг к другу, чтобы не догадаться, чем это мы двое занимаемся. Его руки на моей талии, а губы прижимаются к губам.
Ну, всё! Завтра весь универ будет знать, как Даня снова заполучил глупую пташку в коллекцию своих трофеев. И пусть поцелуя на самом деле почти не было, кого это волнует? Правильно, абсолютно никого! Кроме моей скромной персоны.
— Ты! — зло выплёвывает Егор прямо мне в лицо. — Такая же, как и все девки, Гаврилина. А строишь из себя невинную овечку. С ума сойти, реально собирался извиняться перед ней!
А я просто продолжаю смотреть на несчастный гаджет, словно это может как-то исправить ситуацию. Не буду же объяснять своему теперь уже точно бывшему парню, что Даня силой меня поцеловал? Во-первых, абсолютно не из-за чего оправдываться, а во-вторых, и не перед кем.
Кошмар! Да разве можно такое предвидеть? Если ещё хоть раз и по доброй воле сунусь в отношения, побейте меня. Пожалуйста!
Егора считала другим человеком. А вместо того, чтобы иметь мужество признаться в собственном косяке, наглый мажор на меня стрелки переводит. Обалдеть!
— Ладно, если на этом всё, то тебе уже пора.
— И что же у него есть? — Егор рывком притянул к себе. — Раз, даже после того, как он тебя выгнал, ты снова ноги раздвигать побежала?
А вот это уже некрасиво и грубо.
Хлёсткая пощечина обожгла пальцы, но ничуть не пожалела, что заехала этому засранцу по физиономии. Со всей дури!
— Правда глаза режет? — усмехнулся и окинул с головы до ног пренебрежительным взглядом, словно перед ним куча мусора, а не девушка, которой он в любви признавался совсем недавно. — Впрочем, надо же таким, как ты выживать. И сколько?
«Таким, как ты», значит.
— Сколько что? — устало выдохнула, откровенно не понимая, куда клонит Авдеев.
От хорошего, милого парня и следа не осталось. Да и вряд ли он когда-то был таким. Вся его бесконечная милота – лишь особенно жестокий способ залезть мне под юбку.
Господи, хорошо, я с ним не спала!
— Аренда твоего тела посуточно, — зло рассмеялся. — Не всё же по ресторанам и музеям водить. Или Милохин уже на месяц вперёд взял?
Чёртовы мажоры!
Всё мерят деньгами. Абсолютно всё. Даня, конечно, сволочь редкостная, но Егор любые мыслимые рекорды за один вечер побил. Нет, даже за последние десять минут. Гребаный мудак!
Для них так просто – обмануть, предать, а потом ещё выставить девушку виноватой во всех смертных грехах. Вот только парень, которого выбрала сделал это на виду у всех. Прошёлся бульдозером и останавливаться не собирается.
— Глазками она хлопает, губки надула, вы посмотрите на неё! — всё не успокаивался Авдеев. — Ещё заплачь. Поломайся, как ты любишь.
— Пошёл ты! — с силой его оттолкнула и отошла на безопасное расстояние от парня. У него точно шарики за ролики заехали, другого объяснения банально нет.
Спятил.
Грубо дёрнул меня за руку, так что рукав платья затрещал по швам, но не успела даже испугаться, как оказалась за широкой и надёжной спиной Милохина.
— Не трогай её, — голос Дани звучит спокойно, даже мягко. Пугающе. — Тебе бы остыть, Авдеев.
Егор бросился на него с кулаками и, по идее, Милохину должен был прилететь хороший хук справа, но тот увернулся в самый последний момент. А дальше он уверенным движением заломил своему противнику руки назад. Егор неестественно выгнулся в спине и рухнул на колени. Едва сдерживался, чтобы не завопить от боли, но по его лицу и так всё было предельно ясно.
Все вокруг замерли, а несколько впечатлительных барышень даже вскрикнули от испуга. Да я и сама не знала, что делать и куда бежать. У Никиты тормозов никогда не было и сейчас он явно не упустит случая развязать драку.
— Проси прощения у Гаврилиной.
Что? Кому нужно это дешевое представление?
— Милохин, сволочь! Не нарывайся!
— Не передо мной, — хищно оскалился Даня, так что кожа незамедлительно покрылась мурашками от одного его ледяного взгляда. — Видишь ли, девочек обижать нельзя. Они у нас существа нежные и ранимые. Тебя мама с папой разве не научили?
— Да-ня!
Кажется, слышала хруст. Егор сильно побледнел, но в следующую минуту едва слышно промямлил что-то похожее на «Прости, Юля».
А руки, которые буквально только что довольно сильному парню чуть все кости не переломали, сомкнулись теперь на моей талии.
Мамочка!
— Не замёрзла? — спросил почти заботливо. И словно, нас совсем не окружает куча людей. — Трясешься вся.
— Нет, — повела плечами и поискала глазами Машку. Подруга стояла рядом в компании Сотни. — Спасибо, что вступился.
— Ага, — кивнул и отошёл в сторону. — Давай, бери Савельеву и в дом.
— Да нет, — старалась говорить спокойно, но напряжение дало о себе знать и голос немного дрожал. — Мы домой. Сейчас найду телефон и...
— Гаврилина, — зло процедил сквозь зубы. — Не беси меня.
Не обращая на него внимания, расстегнула клатч, как почувствовала, что взлетаю в воздух.
— Значит, будем по-плохому.
По-плохому? Как будто он по-хорошему умеет!
Кто-то уже достал телефон и без стеснений направил камеру прямо на нас с Милохиным. Ох, сегодня точно не мой день! Знаете ли, меньше всего на свете хочется стать героиней бурных университетских сплетен на ближайшую неделю. Вон Савельева первая новость дня в газете разместит. Мамочки, ну, где же так согрешила?
Всего несколько минут и вот уже Даня плечом толкает дверь и входит в дом со мной на руках. Здесь народу поменьше, так что внимания мы сильно много не привлечём. У бассейна собралась огромная толпа, жаждущих хлеба да зрелищ, и я не стала давать им пищи для размышлений. Между мной и этим чёртовым мажором не может быть ничего общего.
Больше никогда...
— Отпусти меня, — решительно заявила, глядя в его изумрудные глаза, но потом воспитание дало о себе знать, и добавила волшебное слово «пожалуйста».
— Гаврилина, если у тебя в голове кисель, то послушай-ка внимательно и постарайся впитать полезную информацию, — он поставил меня на пол прямо перед собой. — Я. Тебя. Никуда. Не отпущу.
Господи, просто хочу убраться, чтобы как можно дольше не видеть Милохина. Рядом с ним всё становится слишком сложным. Стоило ему появиться в моей жизни, она мгновенно покатилась под откос. Мне кажется, скоро эмоциональная выдержка даст слабину и взорвусь от переизбытка чувств. От этой неизмеримой, разъедающей душу ненависти к нему!
Я так не могу. Просто больше не могу!
— И почему? — уперла руки в бока и сделала шаг навстречу к парню. Между нами теперь и двух миллиметров не осталось, так близко мы были друг к другу. — Ты решил, что? Дай угадаю, Милохин, снова делаешь вид, словно ты герой, настоящий супермен, да? И знаешь, лучше бы мы с тобой никогда не встречались, лучше бы ты тогда просто прошёл мимо и...
Одним грубым движением притянул к себе и прорычал на ухо, зло и яростно:
— Серьёзно думаешь, это было бы лучше? Ты дура, Гаврилина? Представляешь, что бы с тобой сделали? А потом выкинули, как...
— Как ты. Выкинули, как ты.
— Что?
— Ничего, Дань, — круто развернулась на каблуках, больше не желая продолжать этот дурацкий разговор.
Но Милохин не был собой, если бы взял и отпустил. Молча направился следом. Пыхтел от злости, будто паровоз, но тупо шел рядом. И ни на секунду не выпустил из поля своего зрения. Хотя на него там пробовала вешаться Филатова и прочие золотые девочки, но он двигался напролом. За мной.
— Юля, — его пальцы почти нежно коснулись моего запястья. Всё тело пронзило током. Забыла, как дышать. Он чувствует мою слабость и, наверное, поэтому и переплетает наши пальцы. Крепко. — Давай отведу тебя на второй этаж. Нужно отдохнуть.
— Нет, мне лучше уехать, — возражаю и пытаюсь вырвать свою руку. Но он не даёт, гладит подушечками пальцев по ладошке, успокаивает. Ломает мою броню, пытается пробиться под толстый слой льда, вот только я этого больше не хочу. — Даня...
Неудачно наступила на самый край ступеньки и соскользнула прямо в его обьятия. Руки Милохина сомкнулись на моей талии, а губы в ту же секунду коснулись моих. И пока ошарашенно хлопаю глазами, он уже подхватывает меня под попу и прижимает спиной к перилам, а затем и усаживает прямо на них.
— Ой! — ахнула и прижалась к нему. — Дань! Нет! Я сейчас свалюсь!
— Держу, малышка, — смеется в губы, а потом впивается новым поцелуем. Голодным, жадным, неудержимым...
Он знает, я боюсь высоты. Знает, гад!
Не понимаю, почему так бешено колотится сердце. То ли от моей навязчивой фобии, то ли от выброса адреналина в кровь, то ли от его губ. Настойчивых, решительных, таких сладких!
Всего несколько секунд сумасшедшего беспредела, а потом этот невозможный мажор возвращает с небес на землю и улыбается, будто полный идиот. Впрочем, вернее будет сказать, скалится. Да, именно так.
А у меня коленки подгибаются, пол уходит из-под ног и всё тело дрожит от какой-то приятной слабости.
— Голова кружится, — одной рукой держусь за перила и стараюсь лишний раз не смотреть на Даню.
— Так хорошо целуюсь? — и заботливо заправляет за ушко выбившийся из прически локон.
Ток между нами. С этим надо что-то делать, пока всё не дошло до запретной черты, через которую поклялась впредь никогда не переступать.
— Придержи коней, — пытаюсь выровнять дыхание, но всё равно трясусь, как после поездки на американских горках. — У меня акрофобия, дебил.
— Значит, на карусельках тебя не покатать, Гаврилина. Весь кайф обломала.
— Каких ещё карусельках? — и подняла на него взгляд. Ух, как он смотрел! Тушите свет!
— Кино, на мой взгляд, слишком банально. Целоваться на последнем ряду такое себе удовольствие.
— Милохин! — вспыхнула мгновенно, словно спичка.
— Юль, пойдем на свидание, а? — и тянется ко мне своими клешнями наглыми, чтобы опять облапать, где только ему вздумается.
Вы видели его? Беспринципный! Самовлюбленный! Решил, что ему всё нипочем и море по колено. И Князева к ногам упадет, на раз-два.
— Почему бы тебе не позвать другую? Ты же у нас любую можешь...
— Могу, — усмехнулся и поправил на плече бретельку, скользнув взглядом по разорванному рукаву платья. — Но не хочу.
— А я не желаю, Милохин... видеть тебя. Как же не поймёшь?
— Гаврилина, себе не ври, — окинул меня взглядом, не предвещающим ничего хорошего. — Ты будешь со мной.
— Хочу или нет? — рассмеялась. — Да, можешь купить абсолютно всё, Дань. А теперь послушай внимательно и попробуй впитать полезную информацию. Я. Тебя. Не хочу.
Вот только тогда я ещё не знала, что играю с огнём.
Немного запоздало с главой)