1. Вина, ванная и воспоминание
Она всегда ощущалась как что-то светлое в моей жизни. Мне нравилось, что я могу о ком-то заботиться и оберегать. Я могу обнять её и почувствовать, что я дома. Я могу, нет, обязан защищать её, когда школьные хулиганы окликивают её сиротой. Я могу дурачиться с ней, учить её новому. Мне нравилось, когда она одаривала меня очаровательнейшей улыбкой и гладила по голове взамен на приготовленный мной ужин. Мне всегда нравилось, что мы семья.
Пока я стою под душем, эти мысли не дают мне покоя. Член пульсирует от недавней разрядки, а я опираюсь о стену с холодной мокрой плиткой. Голова опущенная со стыдом, будто кто-то будет судить меня здесь и сейчас.
Я каждый раз представляю её, когда остаюсь наедине с собой. Новые сценарии, позы, места. Это стало моей игрой. Порочной и ненавистной, кажется, что я теряю себя после каждой мастурбации.
Я представляю, как она позволяет мне массировать её киску, лежа на моих коленях попкой вверх. Как я учу её гладить мой член, и она старательно пытается сделать мне приятно. Представляю, как я двигаюсь между её ляшек. Ствол плавно скользит под её чувствительным местом, она трётся и скулит, но я не вхожу. Во всех этих грязных фантазиях она стонет сладко-запретное "братик".
Блять. Ещё минуту назад мне было так хорошо, почему моё тело такое неправильное? Почему я не могу возбуждаться на что-то другое? Какого вообще черта у меня такая широкая фантазия, когда дело касается пошлости? И моей сводной сестры... Чувство вины, стыда и презрения к себе сопровождает каждое моё освобождение.
Выходя из душа, я завязываю полотенце на бедрах и подхожу к запотевшему зеркалу, которое висит над стиральной машинкой. Корзина для грязного белья, стоящая на машинке, пустая и я выдыхаю с облегчением.
Один раз я уже случайно увлёкся с её трусиками, она чуть не раскусила меня. Запах и легкая влажность розовой ткани свели меня с ума, я раскрыл в себе фетиш, которого стыжусь теперь даже перед собой. Сначала просто нюхал, мог разглаживать большим пальцем мокрый участок, если трусики были сняты недавно. Пробовал на вкус, изучал.
Запах был такой живой и знакомый. Её запах.
И в какой-то момент я сорвался, начал мастурбировать, даже не заперся. Полотенце едва держалось, пока я уперся задом в стиралку и наглаживал член. Осмелев, я натянул на него её использованные трусики. Закрыл глаза, чувствуя интимную близость с ней, пусть и ложную.
Когда послышался её голос и дверь заскрипела, я чудом успел отвернуться к стиральной машинке, уперев в неё свой стояк. Трусики зажал в кулаке и молился, чтобы она не увидела.
- Калеб, ты не видел мой крем?
Она всегда беззаботно вторгалась в моё пространство. И она имела на это право, ведь я позволял себе вторгаться в её. Но сейчас я всей душой желал, чтобы она убралась отсюда.
- К-какой ещё крем? Нет, я не видел!
Я старался говорить небрежно, как обычно, но страх и эрекцию очень сложно скрывать. Уйди, пожалуйста... Только не подходи ко мне ближе...
Она подошла. Я почувствовал её ладошку на своей голой спине, а затем её игривый голос.
- Эй, ты чего напрягся? Это ты взял, да? Признава-айся! Опять берёшь мои вещи без спроса? Тебе мог понравиться запах, ты такое любишь...
Я мысленно уговариваю себя расслабиться, но с каждым её словом меня начинает мутить. Жар отдаёт в щёки, когда она пытается взглянуть мне в лицо, за моё крупное плечо. Уходи, малышка, я умоляю тебя...
- Выйди. Я занят. Сейчас же.
Грубость к ней вынужденная мера, самая безобидная в данной ситуации. Только так можно хотя бы надеяться, что она не станет спорить и скроется. Но это не срабатывает.
- Эй, мне нужен мой крем! Если ты правда его взял, то не стыдись и отдай мне! Что ты там прячешь, а?
- Как же раздражаешь! - рычу я, когда она пытается развернуть меня к себе лицом.
Я должен что-то делать. Я тяну своё полотенце, и оно развязывается, свободная ладонь прижимает его к паху. Я прикрываю этим мохровым комом свою эрекцию, стараясь параллельно отвести внимание от трусиков, едва торчащих в кулаке. Она удивлённо замирает, отстраняясь с поднятыми в капитуляции руками. Оскалившись, я сбегаю из ванной с неприкрытой задницей.
После этого момента я боялся, что она станет избегать меня. Вдруг она всё поняла? Да даже если и нет, я вёл себя как больной идиот. По крайней мере, она поймёт, почему я прикрыл пах. Любая девушка испугалась бы. Я разжал кулак с трусиками в своей комнате и обреченно сжал губы, анализируя свою вину. Я спрятал их в наволочку подушки на время, чтобы избавиться от них потом, когда она не будет разгуливать по дому. Я обязательно постираю их и верну на место. Обязательно.
Она зашла ко мне в комнату тем же вечером. Я читал полулежа на кровати в одних своих домашних штанах. Ожидание неловкого разговора душило меня, поэтому я выдохнул с облегчением, зная, что мы разрешим это сейчас. Сначала она осторожно заглянула в дверь без стука, её невинный взгляд спрашивал разрешения войти.
- Заходи уже, мелкая... Боишься что ли меня? - я выдавил привычный шутливый тон.
Она прошла в комнату и по хозяйски уселась на кровать напротив меня. Она не боялась, теперь она выглядела виноватой.
- Прости, Калеб...
- За что ты просишь прощения? - мой голос приобрел смущенную интонацию, а взгляд упал куда-то вниз. Это я должен просить у тебя прощения, малышка. Вымаливать.
- За то, что ворвалась и обвинила тебя... Я нашла свой крем в своём комоде.
Я перевожу на неё слегка растерянный и даже разочарованный взгляд.
- Но ты все равно казался нервным. Ты стеснялся меня что ли? - её голос стал игриво-дразнящим.
- Я привыкла, что мы не держим никаких тайн друг от друга, Калеб! Ты так уперся в эту стиралку, а потом так разозлился! Удрал и полотенце зачем-то содрал, прикрывая им...
- Ах! - она подпрыгивает на матрасе в испуганном озарении.
Я прикрываю своё красное от стыда лицо ладонью, пока она разглядывает меня.
- Да, мелкая, да.
- Прости-и... - она жалобно протягивает. - Я не подумала, я буду осторожнее с этого момента!
Я перевожу на неё слегка обеспокоенный взгляд. Какой же ты мерзкий придурок, Калеб, теперь она будет бояться контактировать с тобой, чтобы ненароком не потревожить твою дрочку.
- Ох... Не извиняйся, пожалуйста... Тебе не обязательно думать об этом. Это было просто... небольшое недоразумение. И такого больше не повторится, не волнуйся... - я говорю с вымученной улыбкой.
- Нет, я всё понимаю, Калеб. Я уже не мелкая. Тебе не обязательно сдерживать себя из-за меня, это ведь... естественный процесс. Ты имеешь полное право на уединение.
Я снова замираю. Её взгляд вдруг опускается на мой пах на секунду, и я готов сгореть от смущения. Комнату наполняет непривычная для нас неловкая тишина. Я стыдливо усмехаюсь.
- Дурочка ты, мелкая...
- Эй! Я вообще-то тут стараюсь подбодрить тебя! Это не я с голым задом убегала из ванной! Очень по взрослому!
Я начинаю сдавленно смеяться, а она не выдерживает и заражается моим смехом, нанося легкие удары по моей груди и плечу. Тут уже не выдерживаю я, захватывая её в объятия и перемещая на себя легкое тело. Я наконец чувствую себя спокойно.
Когда общий смех сходит на нет, и мы остываем от легкой борьбы, она пристально вглядывается в меня. Наши лица находятся достаточно близко друг к другу, и я мельком вижу её декольте со своего ракурса. Я стараюсь расслабиться, но член предательски возбуждается, несмотря на недавнее освобождение. Она похоже чувствует это, когда выпуклость в штанах нарастает под её бедрами, и соскакивает с меня и с кровати.
- Не забудь помыть посуду, Калеб! Я ушла делать конспекты!
- Ага... Удачи.