Мрак

«Вот ты какой, загадочный остров, - волнительно прошептал Джонатан Стоунфолд, сойдя с парома. – глухой шмат суши снаружи. Бездна неизученного внутри». Команда археологов, состоящая из 12 человек, отправилась к месту проведения раскопок сразу же после получения багажа. Дорога вела их к западной части острова, а точкой назначения стало место у маяка, такого же одинокого, как и всё вокруг. В осеннюю пору, хотя, скорее всего, круглый год, тут редко можно встретить кого-нибудь кроме семьи, живущей в упомянутом маяке, и десятка одних и тех же рыбаков, отрезанных от внешнего мира этим островом. Учёный, инвестор и группа их подчиненных шли по затоптанной узкой тропе среди пустыря, а вокруг не происходило… ничего. Абсолютное отсутствие движения в радиусе обзора. В воздухе будто висела враждебность и тайна. Все двигались молча, всем было не по себе, никто толком не смог бы объяснить почему 
Добравшись до места надвигающихся раскопок, профессор Стоунфолд первым делом решил навестить хозяев маяка. Возведенный относительно недавно, он, даже не будучи зажжённым, сиял и бросался в глаза из-за своего белоснежного окраса. С противоположной входу стороны находился «край земли», высокий обрыв, внизу тихо стояла вода. Унылое место, на первый взгляд.
Джонатан и мистер Уиллсон постучались. Дверь распахнулась и в проёме появился пожилой мужчина крепкой комплекции в потрёпанном мундире и свободных домашних штанах, заправленных в высокие дождевые ботинки. На лице была седая борода средней длины, а под глазами -  фиолетовые мешки. Старые знакомые доктора Стоунфолда.
- Мистер МкРой, - протягивая упрятанную в перчатку руку произнес археолог, – меня зову-
- Я знаю кто вы, конечно, я получал письмо, - откашлялся старик. – Делайте свое дело, не смею вам мешать. С увлечением жду результатов ваших исследований.
Голос его был прокурен до глубины мышечных тканей, а вперемешку с сиплостью звучал вовсе фантастично. Извинившись за краткость беседы из-за неотложных дел, смотритель маяка осмотрел двор перед входом, попрощался и закрыл за собой дверь, вернувшись в дом.  «Сдается мне,- почесав затылок, заговорил профессор,- что искомое окажется под его двором. Так всегда бывает, знаете?». Уиллсон убавил шагу, посмотрел на испачканные в грязи туфли, которые не успел сменить на пароме, оглянулся на маяк, в окне которого увидел старика-смотрителя, наблюдавшего за ними, достал из нагрудного кармана часы, оценил время, протяжно охнул и кивнул.
Погода становилась всё более «ноябрьской» и серой, пока участники похода разбивали лагерь и намечали место раскопок, находившееся внутри небольшого ущелья, спуск в которое уже стал немалым испытанием. Всё делалось строго под тщательным руководством мистера Стоунфолда, который выбирал место исходя из описаний в книге культа и несколько раз перемещал условные флажки оцепления с места на место, пока, наконец, не оказался доволен разметкой. Ранее увлеченный книгой, сейчас ученый решил оставить ее психоделическое содержание в стороне и абстрагироваться от описанных в ней ужасов, чтобы не сойти с ума, по крайней мере раньше времени. Вера в подземные ужасы крепко укоренилась в сознании Стоунфолда, и именно из-за этого он решил не раскрывать лишних подробностей команде – не́чего их запугивать, им хватит знать и того, что за эту работу платят. Вечер подкрался быстро и неожиданно, стемнело рано. Было принято решение браться за работу утром, так как запас горючего для ламп ограничен и пригодится позже, как выразился сам Джонатан, «во время кульминации дела». После строгого ужина все разошлись по баракам. «Это они называют кроватью? М-да, дома у пса лежбище, должно быть, комфортнее. Да и теплее наверняка тоже. Но что уж тут поделаешь, сам сюда напросился» - инвестор вел внутренний монолог, наблюдая за маяком, свет огромной лампы которого регулярно заливал всю его скромную комнатушку. Старик МкРой больше не выглядывал в окна, наблюдая за группой исследователей, однако силуэты его и его близких постоянно мелькали то там, то тут, до самой поздней поры. Скорее всего, даже после того, как мистер Уиллсон, наконец, уснул.
На утро следующего дня, с самого рассвета, начался тяжкий труд. Работа лопатами в грязи и мокрых камнях посреди мрачного ущелья не приносила особого удовольствия, тем более, когда не было видимого результата. Спустя пару дней, прорыв  ±20 метров вглубь, груп. Группе было приказано прекращать работы и сменить место раскопок. Почти неделя была потрачена попусту, но это было вполне ожидаемо. Сменили место рытья, обойдя маяк с другой стороны, где находилась еще одна небольшая пещера, скрытая от глаз проходимцев высокой травой.
Также, пару человек было отправлено осмотреть остров с внешней стороны, арендовав лодку: что, если вход в тоннели окажется на склонах рыжих мокрых скал?  К сожалению, ни новое место, ни внешний осмотр острова, не дали никаких результатов. Оставались ещё две точки предположительного входа в систему подземелий.
- Всё впереди, мы непременно достигнем Глотки, не волнуйтесь. Ваши деньги не были потрачены впустую. – потирая затылок, заявлял доктор. Не нужно быть гением, чтобы определить, что он сам не уверен в своих словах. Видимо, первая точка была его главной подозреваемой, поэтому, когда там ничего не обнаружилось, его вера в себя и книгу сильно подорвалась. Несмотря на это, он всё ещё, конечно же, желал работать.
- Не стоит переживать из-за денег, делайте свою работу, я всё покрою, даже если мы ничего не обнаружим.
Глубоко внутри Мистер Уиллсон ликовал с каждым провалом археологической группы. Ужасы бездны не на шутку его пугали, являясь в ночных кошмарах с самой первой ночи знакомства с ними через книгу профессора. Его испуганная голова сама додумывала внешний облик уродцев, делая их, вероятно, еще более жуткими, чем они могли быть на самом деле.
Следующее место, к глубочайшему разочарованию Стоунфолда и спутников, тоже оказалось пустым. Неужели описанное в книге и впрямь было лишь выдумкой? В это трудно поверить, но и невозможно отрицать. А вдруг, это ученый сам допустил ошибку в расчетах? В это ему верить хотелось ещё меньше, ведь “Джонатан Ульрик Стоунфолд никогда не ошибается!” Оставалось проверить ещё лишь одно место.
- Как же так? Вы собираетесь мне весь двор перелопатить, даже не будучи уверенными в наличии здесь того, что ищете и так старательно умалчиваете? Вы думаете я просто соглашусь?
- Поймите правильно, - вклиниваясь в разговор, возразил мистер Уиллсон, - что бы ни случилось, даже если здесь ничего не обнаружится, я всё вам компенсирую. Уиллсоны держат своё слово.
- А что, если я, всё же, откажусь? Я строил это своими же руками, вот этими старыми пальцами не для того, чтобы пришел не весть кто со своей свитой, кинул мне подачку и всё уничтожил. Понимаете, мне жаль своё “творение”, ведь я вложил в него часть собственной души, пока возводил, пусть и не по собственным чертежам. Так что прошу меня простить, я вынес свой вердикт.
- Мистер МкРой, простите за, возможно, грубость, но вы не выглядите как человек высокой натуры и творческая личность. Как мне кажется, вы просто что-то скрываете. Что-то очень важное для нас. Возможно, вам приходилось встречаться с этим предметом ранее? – доставая из-за пазухи древнее письмо, высказался сам археолог.
Пристальное внимание к лицу старика не дало никаких результатов: он никак не отреагировал на книгу: ни один мускул его морщинистого лица не дрогнул.
- Я не смыслю во многих вещах, но с творчеством я косвенно знаком. А касательно вашего вопроса - я не увлекаюсь литературой. А теперь попрошу вас удалится, в эту пору я по горло забит делами.
На этой ноте смотритель маяка развернулся и зашёл к себе в дом,  захлопнув за собой дверь.
Собирались густые тучи, закапал легкий, но холодный дождь. «Пойдемте обратно в лагерь, не хотелось бы тут простыть, - предложил бизнесмен. – Мы обязательно что-нибудь придумаем, однако, возможно, стоит принять во внимание чувства МкРоя? Поставьте себя на его место». Джонатан был в замешательстве. “Что-то тут не так. Насколько я знаю, смотрителя маяка сюда заселили не из числа строителей, я помню фамилии всех, кто тут работал. Но зачем ему лгать? Старик определенно что-то знает”.
Дождавшись поздней ночи, любопытный учёный аккуратно покинул лагерь и быстро направился к маяку. Шел сильный ливень, тучи плотно смыкались одна с другой, не давая лунному свету освещать поверхность Земли. Не успев добраться до здания, Джонатан уже промок до нитки, однако отступать не собирался. Что-то извне будто контролировало его разум и тело, уверяя в правильности и необходимости того, зачем он сюда пришел. Поблуждав вокруг дома в поисках возможных путей проникновения, какой-то неведомый и усиленный интерес окутал его ещё сильнее, придавая уверенности и заставляя лезть внутрь через приоткрытое окно на южной стороне постройки. С трудом попав вовнутрь, учёный дал знать о своем присутствии споткнувшись о разбросанные повсюду столовые принадлежности, однако никакой реакции не последовало, будто в доме вовсе никого и не находилось. Грохот был такой ужасный, что от этого могли бы проснутся даже работники в лагере, если бы не всплески волн о скалы и раскаты грома снаружи. Кухня, через окно которой профессор проник в дом, была весьма тесной. Что странно, в углу стоял единственный небольшой столик с одним единственным стулом. «Старик жил один? - в голове зароились мысли. – Слишком много несовпадений в его легенде, он действительно не тот, за кого себя выдает. Я и впрямь никогда не ошибаюсь!». На данный момент профессор Стоунфолд, мокрый и грязный, чувствовал, что его долг – вывести смотрителя на чистую воду. Для этого, соответственно, следовало бы осмотреть его жилище. Дверь в кухне вела в гостиную, посреди которой стоял массивный диван, затасканный временем до, местами, дыр, а справа располагалась лестница на второй и последующие этажи. У одной из стен стоял большой книжный шкаф, набитый самой разной литературой по математике, физике, химии и, больше всего, биологии. «А он говорил, что наука ему чужда, вот подлец!». Закончив с осмотром гостиной, Джонатан осторожно отправился прямо по коридору, в комнату с надписью «КАБИНЕТ». Открыв дверь, учёный не смог более шевельнуться. В увиденное было трудно поверить: посреди изуродованного, уничтоженного, изрубленного и побитого непонятно кем кабинета, на большом столе, на многочисленных полках стояли дневники. Такие же, одним из которых обзавелся сам Джонатан в Каире. Отличием между всеми книгами была их кондиция: одна была совсем новой, другие – старее, остальные чуть ли не рассыпались в пыль от старости.
Стоунфолд медленно приблизился к столу. Взяв в руки одну из книг смотрителя, он внимательно осмотрел ее: изготовлена из тех же материалов. Внутри она так же была подобна той, что принадлежала Джонатану. «Он собирает все книги культа, все эти ужасающие дневники… Зачем?». Вдруг, профессора как молнией прошибло: а где, собственно, он? Где сам старый МкРой? Невозможно было не проснутся от того дикого лязга металла на кухне, на каком бы этаже не находилась его спальня. Выйдя из кабинета, археолог уже хотел было отправится в лагерь и всё рассказать Уиллсону, но сквозь приоткрытую дверь комнаты напротив краем глаза заметил что-то необычное. Аккуратно заглянув вовнутрь, все самые фантастические предположения сбылись: напольный оккультный круг. «Это… это невероятно! Старик связан со Слепым солнцем!?»
Острая нужда всё узнать и проверить взяла верх над инстинктом самосохранения профессора. Вернувшись в кабинет МкРоя, он взял с собой несколько книг, на страницах которых, бегло их перелистывая, заметил рисунки пентаграмм в сопровождении будоражащих текстов, на которые доктор предпочел не смотреть, чтобы не перенервничать. Найдя совпадение книжного рисунка с полустертым кольцом на полу, Стоунфолд принялся его заканчивать куском мела, оставленным на полу. В голове роились самые разные догадки и варианты развития событий, где-то глубоко в душе учёный молил о помощи, боясь до истерики того, что может произойти. А он знал, что это может быть. Книга описывала этот знак как дверь. Здравый смысл, на пару со страхом, требовали прекратить. Но когда разгадка уже прямо перед носом, трудно останавливаться.
За окном взревел очередной гром. Поднялся сильнейший ветер, вырывающий одинокие кусты с корнями и сметающий бараки команды Стоунфолда и Уиллсона. Погода снаружи будто бы стала последствием действий доктора.
Закончив ритуальное кольцо, археолог расставил найденные в доме свечи в нужном порядке и принялся зажигать одна за другой. Когда с этим было покончено, он прочел заклинание на неизвестном современному человеку языке, впервые встреченным им только что, который сам он знал по необъяснимым ему причинам. Пустил себе кровь, необходимую для процесса. Сходил с ума. В голове он уже был не один. Кольцо на полу засияло ярким светом.
«Что это, черт возьми, такое?» - заорал один из разбуженных рабочих археолога, указывая пальцем на столб света, исходящий из фонаря на маяке вертикально вверх и просекающий облака насквозь, озаряя всё вокруг.
Перед любознательным археологом открылись неизвестные врата, как он и ожидал, ведущие в тоннели. Это не физическая дверь или ещё что-нибудь, это – настоящий портал, который ведёт в бездну страха, поглатывая в пучину ужаса и тотального безумия, которое ощущалось всемогущей темной аурой даже тут, снаружи. 
Сопротивление невозможно.
По собственной воле или нет, Джонатан прошел через врата. Он очутился в слегка освещенном порталом зале с настолько высоким потолком, что его невозможно было рассмотреть. “Это правда. Всё правда. Это не может быть человеческим сооружением. Я ощущаю власть чего-то незримого абсолютно отовсюду, чего-то не от мира сего, за гранью людского понимания...” - нашептывал ученый, находясь в неком космическом трансе от осознания происходящего.
Неожиданно, Стоунфолд услышал шорох за своей спиной. Обернувшись, он успел увидеть старого смотрителя маяка в плаще, который сию же секунду осыпал ученого чем-то вроде зелёного порошка, источающего непонятный запах, от которого мутнело в глазах. Упав на скользкий пол, Джонатан схватился за голову и спустя секунды начал душераздирающе орать – яд, который он вдохнул, который попал ему в глаза и на кожу, пожирал его мозг изнутри, уничтожая нервные клетки одна за другой за секунды, отдавая адской болью и оглушающим писком в уши. Ерзая по полу в конвульсиях, археолог выронил найденную в Каире книгу, которую тут же спешно подобрал старик.
Джонатан сходил с ума от невообразимой боли извиваясь на полу, вопя о помощи и раздирая свое лицо в мясо. Спустя какое-то время он, всё же, успокоился: стеклянные глаза уже не выдавали признаков сознания, которое, однако, ещё не до конца угасло в его голове. Старик подошёл поближе, присел на колено, стянул капюшон с головы, покрытой свежими шрамами и ожогами, взял доктора за руку. «Мне очень жаль. Никто не должен был этого увидеть, но… но ты особенный, я получал сигналы от Неё о тебе, я вижу, что ты не такой, как все они, ты взращён для этого момента! Но ты... всё равно, раз уж ты здесь, - смотритель несколько секунд помолчал, - раз уж Она тебя привела в это ужасное место, значит ты призван мне помочь. Как только вы приехали, это случилось: твари выбрались из коридоров, прорвав нить измерения. Я не могу их сдерживать, находясь у нашего мира, я больше не справляюсь, они стали сильнее, пусть всё ещё и боятся света! Стоунфолд… ты не должен был найти мой утраченный дневник, это ошибка. Хотя ошибок не бывает, это была прихоть Судьбы. Я думал, он уничтожен! Ты и представить себе не можешь, как я испугался, увидев дневник в ваших руках. Я…  я до последнего хотел верить, что это совпадение, что вы ищите что-то другое, а не… не этот Ад… пока, в конце концов, ты не показал его, “Первый”, пока я не увидел книгу. Мне правда жаль. Но назад пути больше нет, ведь никто не смеет перечить Ей, поверь. Ты, должно быть, знаешь, о чем я говорю, ты же читал мои первые заметки… Судьба, всемогущий древний. Творец.  Возможно, я наконец обрету покой, когда старого Смотрителя сменит свежая кровь».
Обернувшись на открытый портал к маяку, старик помолчал ещё несколько секунд, после чего снова повернулся к Джонатану: «Взываю к остаткам твоего сознания, запомни… запомни: скверные твари, населяющие это место, должны быть стёрты в прах».